— Я устала ждать его разрешения, устала слушать истории о короле Ангре, и как он узурпировал наш народ, устала переезжать с места на место, чтобы он не нашёл и не поработил и нас! Я устала, Мазер, и хочу помочь, чтобы никто из нас больше не уставал.
Слова льются из меня таким быстрым потоком, что нужно отдышаться, но я замолкаю, заметив выражение лица своего друга. Он спокойно и задумчиво кивает головой. Затем закусывает губу и достаёт маленький кинжал из ножен на поясе.
— Уильям говорил, что чакру можно использовать и в ближнем бое. Дерись со мной. Я обучу тебя.
Я ахаю от восторга.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
За полуразрушенными стенами сарая слышатся звуки пробуждающегося лагеря. Трещит костёр, люди перекрикиваются. Вскоре Сир начнёт искать Мазера для утренней тренировки и непременно зайдёт в сарай.
Я занимаю нужную позицию, широко расставив ноги. В моей голове крутятся наставления Сира: оружие вверх, одна рука вытянута для равновесия, тело полусогнуто, чтобы врагу было труднее по нему попасть. Мне редко удавалось подсмотреть за их тренировками с Мазером, но и этих знаний хватает для начала.
Мазер весь подбирается, его лицо суровеет. Стоит мне моргнуть, как он резко бросается в мою сторону. Я вскрикиваю и слепо взмахиваю чакрой. Металлическое кольцо звенит при соприкосновении с кинжалом мальчика. Увидев, как я мечусь по сараю, он начинает громко хохотать. Уголком глаза я замечаю, как сбоку мелькнули его белые волосы и сверкающие голубые глаза, а в следующий миг он снова бросается в бой, парируя, делая уколы и отбивая мой замах. Каждые пару секунд я чувствую, как его кинжал легонько прикасается к моему телу.
— Мазер! — резко поворачиваюсь. — Прекрати!
— Ты сама сказала, что можешь драться, — насмехается он.
— Я могу!
— Только потому… о, смотри! — Мазер падает на колени и пытается достать что-то между половиц. Эта короткая пауза даёт мне время, чтобы перевести дух и занять начальную позицию, сжимая чакру двумя руками. Но мальчик совсем позабыл о нашей драке. Он поднимается с пола, держа на ладони небольшой голубой камешек, покрытый грязью. Под слоем пыли он такой же ярко-голубой, как глаза Мазера.
— Что это ещё такое? — рявкаю я. — Мы вообще-то дрались, если помнишь! Это не может…
— Помнишь, что говорил Уильям об источниках? — спрашивает он, игнорируя мой вопрос.
Я только крепче хватаюсь за чакру, волнуясь, как бы это не оказалось уловкой.
— Конечно.
Я помню всё, что говорил Сир.
Мазер крутит камешек в ладони и стряхивает с него куски грязи.
— Как-то он рассказывал, что в былые времена у всех были талисманы, в которые вкладывалась магия, пока правители не отобрали их и не сотворили Королевские Источники. Что, если некоторые талисманы были утеряны? Что, если в этом камне спрятана магия?
Я громко фыркаю.
— Если бы они и потеряли мелкие источники, то их бы наверняка уже нашли к этому времени. К тому же, ныне существует только восемь Королевских Источников.
Плечи Мазера напрягаются, и я мысленно чертыхаюсь. Уже не восемь — осталось всего семь рабочих источников. Потому что король Весеннего королевства сломал источник Зимнего.
— Если бы магией владел каждый, нам бы не пришлось бороться, — бормочет Мазер себе под нос. — Нам бы не пришлось отбирать две части источника у Весеннего. Нам бы не пришлось беспокоиться о возвращении магии в королевство, потому что ею владел бы каждый, и мы все были бы сильными!
— Я думаю, мы и так сильные. Даже без магии.
Мазер поднимает голову, и его угрюмое выражение лица начинает постепенно сменяться другим.
— Что?
Его взгляд, кричащий об отчаянии, с которым он жаждет услышать мой ответ, приковал меня к полу.
— Я не считаю, что нам нужна магия, чтобы быть сильными. Нам удавалось выжить без неё целых десять лет. Да, мы через многое прошли, но мы всё ещё живы. — Я запинаюсь, и моё сердце болезненно сжимается. — По крайней мере, некоторые из нас.
— Но… — его голос становится тише, словно он уже не так уверен в своих словах, как хотел бы. — Нам нужна магия. Ею владеют все королевства. Нам не освободить наш народ, если мы не раздобудем половинки источника у Ангры. Справедливость должна восторжествовать. — Он замолкает и сердито смотрит на голубой камешек. — Но… Было бы хорошо не нуждаться в магии.
Было бы хорошо не беспокоиться каждый день, что Ангра узнает о нас, о том, сколько наших людей всё ещё живы и работают в его лагерях. Было бы хорошо, если бы Сир позволил мне помочь им в этой войне, потому что я знаю, что мы можем быть сильными без магии, но…
Я также знаю, что она нам необходима. Без неё Ангру не остановить.
Я поднимаю чакру и испускаю боевой клич.
Мазер резко поднимает голову, и его лицо лишается всяких эмоций, когда он смотрит на дверь сарая за моей спиной. Я продолжаю бежать на него, слишком сосредоточившись на том, как бы победить в этой битве. Он мой, я это знаю, он мой…
Чакра исчезает их моих рук.
Мои пальцы хватают пустой воздух над головой.
— Мейра!
Я замираю. Моя грудь вздымается от радости — Сир видел, как я дерусь! Вот только его голос полон ярости.
Мазер незаметно кладёт камешек себе в карман и ободряюще смотрит на меня. Я оборачиваюсь к высокому мужчине, держащему мою чакру в своём огромном кулаке. Утреннее солнце светит в дверной проход, очерчивая силуэт Сира. Каждый раз, когда я его вижу, то вспоминаю, как впервые увидела Кларинские горы — громадные и смертельные, нависающие надо мной, где бы я ни стояла. Мощное, яростное напоминание о том, что я крошечная, слабая и одинокая.
Челюсть Сира заходит желваками под короткой белой бородой.
— Мазер, быстро на ринг! — рявкает он, не сводя с меня взгляда.
— Да, Сир, — отвечает мальчик и спешит к выходу из сарая. Оказавшись за спиной Сира, он делает вид, что бьёт его под колени. Я сдерживаю смешок, и Мазер подмигивает мне, после чего бежит на тренировку.
Мы с Сиром остаёмся вдвоём. Мои руки трусятся, но я расправляю плечи и смотрю ему прямо в глаза. Я — воин, а воины не сдаются.
К несчастью, Сир тоже воин.
— Ты хоть представляешь, что могла натворить?! — его вопрос перерастает в крик, от которого содрогается весь сарай. — Ты напала на будущего короля с чакрой! Я знаю, ты любишь играться с оружием, но это не шутки! И не игрушка для детей!
Я сжимаю ладони в кулаки и рычу:
— Мазер тоже ребёнок! Ты обучаешь нас истории нашего королевства, рассказываешь о войне, но отказываешься учить меня драться! Я могу помочь!
Сир вздыхает, пытаясь взять себя в руки, и цедит сквозь зубы:
— Мазер — наследник Зимнего. Я учу вас истории, потому что её должны знать все. Но ты, Мейра, не должна бороться.
На глаза накатывают слёзы, но я отказываюсь плакать перед ним. Я нужна им! Это и моя война! Не важно, что я никогда не видела Зимнее, не важно, что все остальные чувствуют себя в лагере куда полезней, чем я… Я просто ребёнок, которого Сир спас во время хаоса, воцарившегося при нападении Ангры. Я никому не принадлежу, но обязана принадлежать Зимнему. Это мой дом, и я должна помочь им вернуть источник.
Лицо Сира грустнеет, словно ему стыдно, что он накричал на меня.
Возможно, он увидит, насколько мне плохо, насколько я хочу помочь, и поддастся на мои уговоры…
— Не смей больше заходить в оружейную палатку, — говорит он и поворачивается к двери.
— Я не стану тебя слушать! — кричу я, не задумываясь о последствиях. — Ты мне не отец!
Мужчина останавливается и оглядывается на меня через лучи света, в которых танцуют пылинки. Я и прежде на него кричала, много-много раз, но никогда не позволяла себе произносить эти слова вслух…
Это вышло не нарочно. Я не собиралась произносить слово «отец», и теперь у меня сдавливает горло. Я мчусь к выходу из сарая, проталкиваюсь мимо Сира, топчась по засохшей коричневой траве, и сворачиваю влево. Затем лавирую между чередой палаток, которые мы купили в столице Осеннего — Октабре. Они сделаны из яркоокрашенной шерсти, которая выглядит такой тяжёлой, словно в любой момент может поглотить своих жителей. Они есть чернильно-синих и солнечно-оранжевых оттенков и выглядят прекрасно, даже несмотря на то, что иногда провисают.
От меня есть польза! Что бы Сир ни твердил, я нужна им.
На краю леса, окружающего наш лагерь, лежит кучка листьев. Я падаю прямо на неё, упиваясь ароматом влажной земли. Но красные листья напоминают мне о Кристалле, о том листочке, который она вставила мне в волосы, и у меня тут же перехватывает дыхание, а в груди зарождается острое чувство беспокойства. Вскоре они с Грэгом вернутся, и мы снова будем вместе. Миссии могут длиться месяцами, но когда она возвратится, я расскажу ей, что Сир до сих пор не разрешает мне…
Где-то хрустнула ветка. Я резко поднимаю голову, впиваясь пальцами в колени.
В пяти шагах от меня появляется мужчина, хватающийся за осину, будто только она держит его на ногах. Я спешно встаю с земли. Весенний шпион? Один из людей Ангры?
Мужчина подаётся вперёд, и на его лицо падают грязные белые локоны. Он отталкивается от ствола, и его лицо искажается в беззвучном крике. Он начинает хромать в сторону лагеря, хватаясь за ближайшие ветки и спотыкаясь об подлесок.
Я подбегаю к нему.
— Грэг!
Мужчина поворачивается и оступается при виде меня. Рухнув на землю, он уже не может встать. От его рубашки осталась пара рваных хлопковых лоскутов, а грудь испещрена порезами, покрытыми запёкшейся кровью.
Грэг извивается на земле, из его уст доносятся мучительные стоны. Он сворачивается на боку, открывая мне вид на спину. Вернее на то, что от неё осталось. Она настолько изуродована, что я вижу одно, два, три ребра — некогда белые кости, которые ныне покрыты кровью, грязью и прилипшими осенними листьями.
Я падаю на колени и кричу что есть мочи.
Грэг остаётся поодаль от меня, его тело содрогается на лесной почве. Кристалла… Она должна быть с ним! Она должна быть здесь!