(1895–1952)
С еврейского
ЛенинПеревод М. Алигер
Превыше неприступных гор,
Потоков искристых ясней
То светлое имя,
То светлое имя,
Зовущее в бой,
Ведущее нас за собой
К бесспорной победе.
В ком пламенно сердце,
Чья речь вдохновенна,
Тот знает то имя,
Тот помнит то имя,
Тот верит в то имя,
Простое и вечное имя —
Ленин!
1926
Письмо ВорошиловуПеревод С. Маршака
Климу Ворошилову
Письмо я написал:
«Товарищ Ворошилов,
Народный комиссар!
В Красную Армию
Нынешний год,
В Красную Армию
Брат мой идет.
Товарищ Ворошилов,
Я его люблю,
Товарищ Ворошилов,
Верь ему в бою!
На работе первым
Был он кузнецом,
Будет он примерным
В армии бойцом.
Товарищ Ворошилов,
Поверь, ты будешь рад,
Когда к тебе на службу
Придет мой старший брат!
Слышал я: буржуи
Задумали войну,
Хотят они разграбить
Советскую страну.
Товарищ Ворошилов,
Когда начнется бой,
Пускай назначат брата
В отряд передовой!
Мой брат стреляет метко —
Увидишь это сам,
Когда стрелять прикажешь
На фронте по врагам.
Товарищ Ворошилов,
А если на войне
Погибнет брат мой милый,
Пиши скорее мне.
Товарищ Ворошилов,
Я быстро подрасту
И встану вместо брата
С винтовкой на посту».
1928
ОднаждыПеревод Е. Благининой
Я осенью в своем саду работал,
Готовя место для кустов сирени.
И, чтобы ей просторнее жилось,
Я выкопал две маленькие елки
И положил в сторонку — у плетня.
«Сирень весной душистой развернется
Ей будет тут привольно, хорошо.
Вы, елочки мои, не обижайтесь,
И вас я не оставлю без призора,
Хорошее местечко вам найду».
Так думал я, работая усердно.
На следующий день пришел печник,
И мы с ним перекладывали печи.
Потом картошку долго убирали,
Белили дом… Потом пришла зима.
И вот однажды, вечером морозным,
Сидел я с книжкой и блаженно грелся
В покойном кресле около огня.
Вдруг во мне похолодело сердце —
Я вспомнил, что про елочки забыл.
Они меня, наверно, долго ждали —
Два коренастых милых медвежонка,
И, не умея голоса подать,
Беспомощно и кротко погибали.
А я забыл! А я про них забыл!..
Пришла весна. Я вышел в сад пахучий
И первым делом бросился к сирени.
А в стороне… Да что ж это такое?!
Две елочки, два кротких медвежонка,
Игольчатые ветки растопыря,
Стоят, купаясь в солнечном деньке.
Они меня, наверно, долго ждали,
Их дождики охлестывали злые,
Осенний ветер маял и студил.
Тогда они к земле припали близко
И крепко к ней корнями присосались
В неистребимой жажде бытия.
И я стою в молчании глубоком
И думаю: «Какое это чудо —
Земля животворящая моя!»
1944
РаботаПеревод Б. Слуцкого
Работа ждет меня давно.
Я потружусь от всей души.
Я позабыл какая, но —
Ведь все работы хороши!
Работа ждет меня с утра,
Дел недоделанных — гора!
Они кричат, они галдят.
А что они хотят?
Чтоб я к ним руки приложил,
Доделал их и довершил.
Я верю им!
Как не работать этими руками,
Когда ладони чешутся, горят.
Как сильная струя уносит камень,
Волна работы унесет усталость
И дальше мчит, как водопад трубя!
Страна, благословенная трудом,
Как хорошо
работать для тебя!
1948
Лучи солнцаПеревод Б. Слуцкого
Сиянье солнечных лучей —
Не из разряда мелочей.
Недаром,
пламенней алмаза,
Сосулька запылает сразу
От искры солнечных лучей.
Сосулькам суждено истаять,
И даже память не оставить,
И кануть в речку
иль в ручей,
Но вот что капли мне пропели,
И вот что слышалось в капели:
«Мы и блистали и горели
В сиянье солнечных лучей!»
1948
ПЕРЕЦ МАРКИШ(1895–1952)
С еврейского
«Приходит час ночной ко мне…»Перевод А. Ахматовой
Приходит час ночной ко мне,
Все тише и грустней,
Побыть со мной наедине…
Вот окна все синей, синей,
Уходят стены. Вкруг меня
Один простор ночной.
И обувь сбрасываю я,
Чтоб шаг не слышать свой.
Я на глаза свои кладу
Вечерний синий свет
И все шепчу в ночном чаду:
— Тоска, меня здесь нет!.. —
И в угол прячусь я пустой,
И руки прячу я,
От скуки медленно за мной
Ползет тоска моя.
И пальцами она слегка
Моих коснулась скул,
И вот уж призрак твой, тоска,
К моей груди прильнул.
Чтобы мою отведать кровь,
Она колдует вновь и вновь.
Но прижимаю к косяку
Незримый силуэт
И все шепчу, кляня тоску:
— Тоска, меня здесь нет!
1917
Во сне я видел матьПеревод А. Рееича
Светает за окном… Доехать бы скорее!
Мне слышен стук колес… Уже не задремать.
Во сне я видел мать, и на душе светлее,
Мне так легко всегда, когда приснится мать.
Шлагбаум за окном. А строй гусей гогочет,
Нетерпеливо ждет, пока пройдет состав.
Бежит локомотив и тянет дыма клочья,
Дремоту гонит прочь, протяжно засвистав.
О, сколько сотен верст в дороге я измерил,
О, сколько долгих дней она меня трясла!
Приснилась мне Москва. Входила мама в двери,
Горячие коржи в переднике несла…
Ни слова не сказав, в глаза взглянула прямо,
Должно быть, поняла: совсем другим я стал…
И оборвался сон… Ответь мне: где ты, мама?
Все тише стук колес. В окне плывет вокзал.
1942
ВыборПеревод Л. Озерова
Достоинство пчелы — не жало и не яд,
И соловей поет не только о печали.
И на восход нам путь открыт, и на закат,
И в будущие дни, и в те, что прошлым стали.
Мы, горечи хлебнув, поверим в жизнь опять
И выберем рассвет, встающий над вершиной.
В грядущем сын и дочь сумеют сочетать
Усердие пчелы и посвист соловьиный.
Так снова — в добрый путь, да поведет нас честь,
Да не помянут нас потомки грубым словом!
Пчела не для того летит, чтоб яд принесть,
Но чтобы в улей свой вернуться с медом новым.
1946
ЗаботаПеревод А. Ахматовой
Лишь только луч цветка коснется, щекоча,
А ветерок, кусты взъерошив, захохочет,
Как, крылья подоткнув, кузнечик сгоряча
У наковаленки своей уже хлопочет.
Усами жесткими он грозно шевелит,
Усы в ногах снуют с зеленым нетерпеньем,
А мошкаре лесной стрекочет он, сердит:
«Мне надобно ковать! Отстаньте с вашим пеньем!»
Кузнечик прыгает, — какая суета, —
От кустика к цветку легко перелетая,
Травинку хилую догонит у куста
И спросит: «Припаять? Работа не простая!»
Впивается его зовущий молот сам
Во множество забот, звенящих и летучих.
Кузнечик приумолк. И вновь к своим трудам
Вернется он, когда блеснет заря сквозь тучи.
1947
Летучая мышьПеревод Л. Озерова
Уже не ночь, еще не день,
И свет зари пока неведом,
И мышь летучая, как тень,
Влетает в щель меж тьмой и светом.
Она проскальзывает в сон,
Она виденьем из видений
Вдруг прошмыгнет за грань времен
Зигзагом мимолетной тени.
Она торопится домой.
Пора! Она боится солнца.
Ее терзает свет прямой
Слепящего, как медь, оконца.
И перепончатую шаль
Подняв над темной головою,
Она летит куда-то вдаль,
Освистанная синевою.
Как день пришел, как ночь ушла —
Не разобрать летучей мыши.
Сейчас был свет. И снова мгла.
То вниз летит, то взмоет выше.
Утомлена, ослеплена,
Косым лучом не обогрета,
Вмиг улетает прочь она
Над зыбкой гранью тьмы и света.
1948
ОсеньПеревод А. Ахматовой
Там листья не шуршат в таинственной тревоге,
А, скрючившись, легли и дремлют на ветру,
Но вот один со сна поплелся по дороге,
Как золотая мышь — искать свою нору.
И сад не сторожат — пусть входит, кто захочет
Там вихри, холод, дождь, секущий и косой,
И — никого. Печаль одна здесь слезы точит,
Но вдруг жужжанье слух улавливает мой.
Пчела спешит пешком по рыхлому песочку,
Тяжелым обручем пчелиный сжат живот,
И так она ползет чрез пень и через кочку
И судорожно вдруг на голову встает,
И крылышки свои вдруг задирает криво,
Как зонтик сломанный, они теперь торчат,
И смерть уже слышна в жужжанье торопливом
На осень тишина переезжает в сад.
1948
Наливай полней!Перевод А. Рееича
Поднимались мы по круче
Выше птицы, выше тучи,
Нами высь побеждена, —
Наливай полней вина,
Так подымем же бокалы,
Чтоб желанье явью стало!
Уводила песня в дали,
Мы пучину побеждали,
Опускаясь глубже дна, —
Так налей полней вина,
Чтоб народной мощи реки
Не иссякли бы вовеки!
Лето кончилось нежданно,
Наступила осень рано,
И зима прийти должна, —
Наливай полней вина!
Мы бокал подымем пенный
За цветенье нашей смены.
Мы седеем. Ну и что же!
Нами век наш славно прожит,
Отдан родине сполна, —
Так налей еще вина!
Пусть, завидуя по праву,
Помнят внуки нашу славу!
Сколько жить на свете белом
До печального предела,
Сколько нам гореть дано!..
Наливай в бокал вино!
Запрокинем к звездам лица —
Пусть заветное свершится!
1948