Советская поэзия. Том 1 — страница 32 из 94

(1895–1952)

С еврейского

{92}

ЛенинПеревод М. Алигер

Превыше неприступных гор,

Потоков искристых ясней

То светлое имя,

То светлое имя,

Зовущее в бой,

Ведущее нас за собой

К бесспорной победе.

В ком пламенно сердце,

Чья речь вдохновенна,

Тот знает то имя,

Тот помнит то имя,

Тот верит в то имя,

Простое и вечное имя —

Ленин!

1926

Письмо ВорошиловуПеревод С. Маршака

Климу Ворошилову

Письмо я написал:

«Товарищ Ворошилов,

Народный комиссар!

В Красную Армию

Нынешний год,

В Красную Армию

Брат мой идет.

Товарищ Ворошилов,

Я его люблю,

Товарищ Ворошилов,

Верь ему в бою!

На работе первым

Был он кузнецом,

Будет он примерным

В армии бойцом.

Товарищ Ворошилов,

Поверь, ты будешь рад,

Когда к тебе на службу

Придет мой старший брат!

Слышал я: буржуи

Задумали войну,

Хотят они разграбить

Советскую страну.

Товарищ Ворошилов,

Когда начнется бой,

Пускай назначат брата

В отряд передовой!

Мой брат стреляет метко —

Увидишь это сам,

Когда стрелять прикажешь

На фронте по врагам.

Товарищ Ворошилов,

А если на войне

Погибнет брат мой милый,

Пиши скорее мне.

Товарищ Ворошилов,

Я быстро подрасту

И встану вместо брата

С винтовкой на посту».

1928

ОднаждыПеревод Е. Благининой

Я осенью в своем саду работал,

Готовя место для кустов сирени.

И, чтобы ей просторнее жилось,

Я выкопал две маленькие елки

И положил в сторонку — у плетня.

«Сирень весной душистой развернется

Ей будет тут привольно, хорошо.

Вы, елочки мои, не обижайтесь,

И вас я не оставлю без призора,

Хорошее местечко вам найду».

Так думал я, работая усердно.

На следующий день пришел печник,

И мы с ним перекладывали печи.

Потом картошку долго убирали,

Белили дом… Потом пришла зима.

И вот однажды, вечером морозным,

Сидел я с книжкой и блаженно грелся

В покойном кресле около огня.

Вдруг во мне похолодело сердце —

Я вспомнил, что про елочки забыл.

Они меня, наверно, долго ждали —

Два коренастых милых медвежонка,

И, не умея голоса подать,

Беспомощно и кротко погибали.

А я забыл! А я про них забыл!..

Пришла весна. Я вышел в сад пахучий

И первым делом бросился к сирени.

А в стороне… Да что ж это такое?!

Две елочки, два кротких медвежонка,

Игольчатые ветки растопыря,

Стоят, купаясь в солнечном деньке.

Они меня, наверно, долго ждали,

Их дождики охлестывали злые,

Осенний ветер маял и студил.

Тогда они к земле припали близко

И крепко к ней корнями присосались

В неистребимой жажде бытия.

И я стою в молчании глубоком

И думаю: «Какое это чудо —

Земля животворящая моя!»

1944

РаботаПеревод Б. Слуцкого

Работа ждет меня давно.

Я потружусь от всей души.

Я позабыл какая, но —

Ведь все работы хороши!

Работа ждет меня с утра,

Дел недоделанных — гора!

Они кричат, они галдят.

А что они хотят?

Чтоб я к ним руки приложил,

Доделал их и довершил.

Я верю им!

Как не работать этими руками,

Когда ладони чешутся, горят.

Как сильная струя уносит камень,

Волна работы унесет усталость

И дальше мчит, как водопад трубя!

Страна, благословенная трудом,

Как хорошо

работать для тебя!

1948

Лучи солнцаПеревод Б. Слуцкого

Сиянье солнечных лучей —

Не из разряда мелочей.

Недаром,

пламенней алмаза,

Сосулька запылает сразу

От искры солнечных лучей.

Сосулькам суждено истаять,

И даже память не оставить,

И кануть в речку

иль в ручей,

Но вот что капли мне пропели,

И вот что слышалось в капели:

«Мы и блистали и горели

В сиянье солнечных лучей!»

1948

ПЕРЕЦ МАРКИШ(1895–1952)

С еврейского

{93}

«Приходит час ночной ко мне…»Перевод А. Ахматовой

Приходит час ночной ко мне,

Все тише и грустней,

Побыть со мной наедине…

Вот окна все синей, синей,

Уходят стены. Вкруг меня

Один простор ночной.

И обувь сбрасываю я,

Чтоб шаг не слышать свой.

Я на глаза свои кладу

Вечерний синий свет

И все шепчу в ночном чаду:

— Тоска, меня здесь нет!.. —

И в угол прячусь я пустой,

И руки прячу я,

От скуки медленно за мной

Ползет тоска моя.

И пальцами она слегка

Моих коснулась скул,

И вот уж призрак твой, тоска,

К моей груди прильнул.

Чтобы мою отведать кровь,

Она колдует вновь и вновь.

Но прижимаю к косяку

Незримый силуэт

И все шепчу, кляня тоску:

— Тоска, меня здесь нет!

1917

Во сне я видел матьПеревод А. Рееича

Светает за окном… Доехать бы скорее!

Мне слышен стук колес… Уже не задремать.

Во сне я видел мать, и на душе светлее,

Мне так легко всегда, когда приснится мать.

Шлагбаум за окном. А строй гусей гогочет,

Нетерпеливо ждет, пока пройдет состав.

Бежит локомотив и тянет дыма клочья,

Дремоту гонит прочь, протяжно засвистав.

О, сколько сотен верст в дороге я измерил,

О, сколько долгих дней она меня трясла!

Приснилась мне Москва. Входила мама в двери,

Горячие коржи в переднике несла…

Ни слова не сказав, в глаза взглянула прямо,

Должно быть, поняла: совсем другим я стал…

И оборвался сон… Ответь мне: где ты, мама?

Все тише стук колес. В окне плывет вокзал.

1942

ВыборПеревод Л. Озерова

Достоинство пчелы — не жало и не яд,

И соловей поет не только о печали.

И на восход нам путь открыт, и на закат,

И в будущие дни, и в те, что прошлым стали.

Мы, горечи хлебнув, поверим в жизнь опять

И выберем рассвет, встающий над вершиной.

В грядущем сын и дочь сумеют сочетать

Усердие пчелы и посвист соловьиный.

Так снова — в добрый путь, да поведет нас честь,

Да не помянут нас потомки грубым словом!

Пчела не для того летит, чтоб яд принесть,

Но чтобы в улей свой вернуться с медом новым.

1946

ЗаботаПеревод А. Ахматовой

Лишь только луч цветка коснется, щекоча,

А ветерок, кусты взъерошив, захохочет,

Как, крылья подоткнув, кузнечик сгоряча

У наковаленки своей уже хлопочет.

Усами жесткими он грозно шевелит,

Усы в ногах снуют с зеленым нетерпеньем,

А мошкаре лесной стрекочет он, сердит:

«Мне надобно ковать! Отстаньте с вашим пеньем!»

Кузнечик прыгает, — какая суета, —

От кустика к цветку легко перелетая,

Травинку хилую догонит у куста

И спросит: «Припаять? Работа не простая!»

Впивается его зовущий молот сам

Во множество забот, звенящих и летучих.

Кузнечик приумолк. И вновь к своим трудам

Вернется он, когда блеснет заря сквозь тучи.

1947

Летучая мышьПеревод Л. Озерова

Уже не ночь, еще не день,

И свет зари пока неведом,

И мышь летучая, как тень,

Влетает в щель меж тьмой и светом.

Она проскальзывает в сон,

Она виденьем из видений

Вдруг прошмыгнет за грань времен

Зигзагом мимолетной тени.

Она торопится домой.

Пора! Она боится солнца.

Ее терзает свет прямой

Слепящего, как медь, оконца.

И перепончатую шаль

Подняв над темной головою,

Она летит куда-то вдаль,

Освистанная синевою.

Как день пришел, как ночь ушла —

Не разобрать летучей мыши.

Сейчас был свет. И снова мгла.

То вниз летит, то взмоет выше.

Утомлена, ослеплена,

Косым лучом не обогрета,

Вмиг улетает прочь она

Над зыбкой гранью тьмы и света.

1948

ОсеньПеревод А. Ахматовой

Там листья не шуршат в таинственной тревоге,

А, скрючившись, легли и дремлют на ветру,

Но вот один со сна поплелся по дороге,

Как золотая мышь — искать свою нору.

И сад не сторожат — пусть входит, кто захочет

Там вихри, холод, дождь, секущий и косой,

И — никого. Печаль одна здесь слезы точит,

Но вдруг жужжанье слух улавливает мой.

Пчела спешит пешком по рыхлому песочку,

Тяжелым обручем пчелиный сжат живот,

И так она ползет чрез пень и через кочку

И судорожно вдруг на голову встает,

И крылышки свои вдруг задирает криво,

Как зонтик сломанный, они теперь торчат,

И смерть уже слышна в жужжанье торопливом

На осень тишина переезжает в сад.

1948

Наливай полней!Перевод А. Рееича

Поднимались мы по круче

Выше птицы, выше тучи,

Нами высь побеждена, —

Наливай полней вина,

Так подымем же бокалы,

Чтоб желанье явью стало!

Уводила песня в дали,

Мы пучину побеждали,

Опускаясь глубже дна, —

Так налей полней вина,

Чтоб народной мощи реки

Не иссякли бы вовеки!

Лето кончилось нежданно,

Наступила осень рано,

И зима прийти должна, —

Наливай полней вина!

Мы бокал подымем пенный

За цветенье нашей смены.

Мы седеем. Ну и что же!

Нами век наш славно прожит,

Отдан родине сполна, —

Так налей еще вина!

Пусть, завидуя по праву,

Помнят внуки нашу славу!

Сколько жить на свете белом

До печального предела,

Сколько нам гореть дано!..

Наливай в бокал вино!

Запрокинем к звездам лица —

Пусть заветное свершится!

1948

ВАСИЛИЙ НАСЕДКИН