(1897–1966)
С грузинского
В страну хазар плывет журавльПеревод В. Державина
Мрака шаль на поля упала,
Вышли из лесу тени марева.
Вырывающийся из Дарьяла,
Уплывает журавль в Хазарию{132}.
Вот — Иверия{133}! Пепел пожарищ,
Пенье сплавщиков, да над Курою
Ивняки играют на тари,
В селах лужи с увязшей луною.
Освещая потемки туманные,
Груды зерен блестят, как лампады.
Полегли века с Чингисханами.
Сказкой, мельник, меня порадуй!
Спой о Картли с грустью бывалой
Иль о милой, о силе чар ее…
Вырывающийся из Дарьяла,
Уплывает журавль в Хазарию.
1925
Журавлиный снегПеревод Н. Тихонова
Солнце топит снег последний, розовый,
Снег тот журавлиный,
Звон фиалковых колоколов мороза
Трепет крайний кинул.
До последнего дыханья,
До последнего души движенья,
Кораблем скользить ты будешь, юность,
Рук моих оставив окруженье.
Дай стакан, провозглашаем тост мы,
Сердце дай,
Потом окаменей.
Треск костей услышишь в снеге позднем,
В снеге журавлином.
Журавли, поплачьте обо мне!
С этим снегом молодости таять,
Не цвести ей заново кругом,
Я зову стихов и женщин стаи —
Им не жаль, проклятым, никого.
1926
ПутешествиеПеревод Б. Пастернака
Как из засады, вдруг пред нами
Возникла крепость Ананур
И преградила путь зубцами
Обрушившихся амбразур.
Молчала мрачная твердыня,
Ущелья древний аванпост,
И плеск Арагви темно-синей,
И ночь в подковах крупных звезд.
Я смотрел в долину на рассвете.
Вдруг я понял, заглянув за склон:
Эта куча домиков — Ахмети,
А над ними — замок Бахтрион{134}.
Как к невесте шафера и дружки
С песнями съезжаются во двор,
Выстроились на лесной опушке
Пред Кахетиею цепи гор.
Над лесами облака нависли,
Только солнце брызнуло сквозь них,
Как к возлюбленной, рванулись мысли,
И с нежданной силой хлынул стих.
На раздолье пастбищ необъятных
Пала тень летящего орла;
Как на пире скатерть в винных пятнах,
Алазани{135} даль под ним цвела.
На сады тбилисские, где живы
Сказки, на тбилисские сады,
На сады Тбилиси и обрывы
Налетели черные дрозды.
Вечерело. Небо было чисто.
Город замер, засмотревшись ввысь,
И потоки щелканья и свиста
Вдоль его заборов полились.
Позже я скажу, на что похожи
Ночь, Кура и ветлы в серебре,
Черный буйвол с обгоревшей кожей,
Тихий шелест розы во дворе.
Здесь боев промчались ураганы,
И земля, под мерный ропот вод,
На себе осматривает раны
И следит, как сверху плот плывет.
Тишина и сумрак голубиный
На вершинах снежного хребта,
А в долине, как на дне кувшина,
Жаркая, сырая духота.
Город, улицы, огни, фигуры,
Зарево, и вдруг — пожара гарь.
И опять мне снится век Тимура{136},
И на помощь я лечу, как встарь.
1928–1929
ПоэтуПеревод Я. Тихонова
Лишь тебе это скажет страна твоя:
Ты пустой мечтой дни растягивал.
Звал ли пляски рог — ты плясать не мог
Шел ли песни вал — не подтягивал.
Твое время есть повесть юности,
Что ж твой стих умолк, словно раненый?
Стих и юность — их разделить нельзя,
Их одним чеканом чеканили.
Если ж сердце в песке схоронил сполна,
Вся трава стиха в нем задохнется.
Есть примета одна: это юность — она,
Как надетый шлем, не шелохнется.
Мы прекраснейшим только то зовем,
Что созревшей силой отмечено:
Виноград стеной, иль река весной,
Или нив налив, или женщина.
Все, что дышит сейчас на путях земли,
Все, что жизни живой присуще:
Облаков ли мыс, человек и лист —
Ждут улыбки стихов цветущей.
И в стихи твои просится рев, грозя, —
Десять тысяч рек в ожидании.
Стих и юность — их разделить нельзя,
Их одним чеканом чеканили.
1930
«Ты в сердце жаворонком песенным влетела…» Перевод М. Светлова
Ты в сердце жаворонком песенным влетела,
С собой мерцанье утра принесла,
И сердце вечным утром заблестело,
И стих наполнен звоном серебра.
Не над землею утро засверкало —
Оно во мне — тобой принесено!
Ты жаворонком в сердце запорхала,
Чтоб не заснуло ни на миг оно!
1936
«Как рассказать об этом изобилье…»Перевод П. Антокольского
Как рассказать об этом изобилье
Народных слез, о горе всей земли?
Гроб Руставели девять раз разбили,
Пока его к могиле принесли.
Казалось, солнце и луна скончались.
Казалось, в целом мире жизни нет.
Но не сдались грузины, опечалясь,
И начал бесконечный путь поэт.
Подняв, как знамя, красоту живую,
Которая народу дорога,
Над смертью, над невзгодой торжествуя,
Сыны народа вышли на врага.
Из уст в уста — так шло преданье это
До наших дней, и внятно говорит,
Что славный труд любимого поэта
В народе вечным пламенем горит.
Раздуй огонь, работу начиная,
Доверив стих чеканке и резьбе.
Умрешь — пускай хоть капля росяная
Народных слез достанется тебе.
Достаточно одной слезинки малой,
Чтобы ветвистой чашею ты рос,
Чтобы тебя из праха поднимало
Бессмертное благоуханье роз.
1938
ТуманыПеревод А. Межирова
Зачем туманы длинной чередой
С горы крутой
Спускаются в долину?
Хотят ли жажду утолить водой
Или развеять старую кручину?
Нет, не затем они свершают путь, —
Им хочется,
Покинув гору эту,
К садам и виноградникам прильнуть
И по следам людей
Прийти к рассвету.
1939
Старый бубенПеревод Б. Пастернака
Луна зашла, и ночь в исходе,
И бубен выбился из сил.
В запасе больше нет мелодий,
Пир весь их выбор истощил.
Но девушка, стройней газели,
Ждет, чтобы буря улеглась,
И средь примолкшего веселья
Затягивает мухамбаз{137}.
Усталый голос тянет ноту
Упреков, жалоб и угроз,
Восторгов и безумств без счету,
И новых жертв, и новых слез.
В напеве отзвук просьб и пыток,
В нем дрожь вонзенных в сердце стрел,
Он — древней неги пережиток,
Которой трепет устарел.
И как бы сладостно ни пахло
Цветенье песни в первый раз,
Звучит надтреснуто и дряхло
Ее усталый пересказ.
Напев кружит как одержимый,
Он старше вековых чинар,
И едче пламени и дыма
Слепит глаза его угар.
Его слова, как жар, горючи,
Когда их слышит старый сад,
Участье опаляет сучья,
Они от жалости горят.
Его ровесницы-чинары
Родились в тот же самый срок,
С них валится на стол от жара
Лист, как спаленный мотылек.
Довольно грусти и разлада!
Как ни заплакан мой платок,
Я слушаю напев с досадой,
Он мне и жалок и далек.
Преданий путь подобен рекам,
Полошен песне свой предел.
Не разлучайте песен с веком,
Который их сложил и пел.
Их постигает обмеленье,
Как дно речного рукава.
Меняются века и мненья,
Приходят новые слова.
1939
Но если весна уйдетПеревод Е. Винокурова
Ливни вымыли леса,
Шумны и легки.
На лугах горит роса,
Словно светляки.
В синь и зелень мир одет,
Солнца блеск с утра.
О небес веселый цвет!
О цветов пора!
О любовь, приди ко мне!..
Молодым орлом
Водопад среди камней
Синим бьет крылом.
А когда весна уйдет
Вдаль своим путем,
Не расстанемся! Вперед
Мы за ней пойдем!
1950