Советская поэзия. Том 1 — страница 53 из 94

(1901–1919)

С украинского

{193}

ЖертваПеревод В. Цвелева

1

Каплю крови. С каждым мигом в город каплю крови:

чтоб стекло витрин наполнить жарким смыслом нови.

На плакатах не чернила. И не краски. Кровь.

Кисти-пальцы обмакните в коллектив-ведро.

2

Под глазами — пятна. Щеки — восковая маска.

Но кричит, зовет с плакатов краска, краска, краска.

На шестой этаж. Считая лестничный бетон.

Наконец-то! Открывают. Еле дышит он.

3

Безнадежно. Есть надежда. Здесь, на камне этом.

Победили. Пионеры. Руку жму с приветом.

Что? Чахотка? Хоть минуту! Догорает день.

Побеждаем. Пионеры. Сказка. Рядом. Здесь…

Вышивая песню…Перевод В. Звягинцевой

Вышивая песню — сизых горлиц крылья,

чтобы голубые дали в ней парили,

чтобы в ней качалась, шелестя, трава, —

собирал в степи я тайные слова.

Всплески — лепет — шорох — завершались в гамме.

Я их, как ребенка, тешил васильками;

жаворонка песню, дудочку-манок,

жемчуга-росинки я вплетал в венок.

И возникла песня — сизых горлиц крылья

голубые дали душу в ней открыли,

зашумел травою дальний перевал…

Что же мою нитку солнца луч порвал?

АХМЕД ЕРИКЕЕВ(1902–1967)

С татарского

{194}

«С берега высокого, как с кручи…»Перевод С. Липкина

С берега высокого, как с кручи,

Я гляжу на Волгу.

Сколько рек

С Волгою сливаются могучей,

Чтоб не разлучиться с ней вовек.

Волга, Волга! Далеко разлившись

На просторах русской широты,

С сестрами в пути соединившись,

С каждым днем сильней, красивей ты.

Схож с тобой, широкой, полноводной,

Русский изумительный народ!

Он, как ты, великий, благородный,

Лишь вперед друзей своих ведет.

ПопутчицаПеревод Б. Ахмадулиной

О, как нам было боязно,

Что вот сейчас, сейчас

Не станет в этом поезде

Ни слов ее, ни глаз.

Сойдет на этой станции,

Мы выглянем в окно,

И в поезде останутся

Тоска и домино.

И дождь густыми сетями

Поймает наш состав.

Мы помолчим с соседями,

От болтовни устав.

Работа не получится,

Что ждет нас впереди…

Красавица попутчица,

Постой, не уходи!..

«Что за любовь тебе я подарю?..»Перевод Е. Евтушенко

Что за любовь тебе я подарю?

Все подарю, о чем не говорю,

Но чем горю…

Горюю и творю,

Смотрю

на восходящую зарю.

Свои глаза мне подарила ты,

Я подарю все то, что можно видеть,

Все то, что подтвержденье красоты, —

Мосты, рассветы,

соты и сады,

Цветы,

росу боящиеся вылить.

Мой стих неярок.

Он прерывист,

жарок.

Все так тревожно у меня в судьбе,

Как будто я несу тебе подарок,

Боюсь, что не понравится тебе…

«Я — домосед, но если снова…»Перевод Я. Козловского

Я — домосед, но если снова

Начну скучать,

беру билет

И еду — это мне не ново, —

И вот хандры уж нет как нет.

Слова звучат как будто жарче,

И дышишь глубже, как в бору,

И слаще хлеб, и звезды ярче,

И чаще тянешься к перу.

И как же может быть иначе:

Поезжу вдоволь, а потом

Я, словно сделавшись богаче,

Спешу обратно — в отчий дом.

Благословляю вас, дороги,

И стук колес, и бег коня,

И женщину, что на пороге

Встречает преданно меня.

«Море — не море, пока не появятся…»Перевод С. Липкина

Море — не море, пока не появятся

Волны, которые бьют в берега.

Та, что красивее всех, — не красавица,

Если душе твоей не дорога.

Конь, что на скачках бежит с неохотою,

Вправе ли кличку носить скакуна?

Не назову я работу — работою,

Если душа в нее не влюблена.

Сердце — не сердце, покуда не отдано

Цели высокой на светлом пути.

Чтобы была тебе родиной — Родина,

Сердце и душу ты ей посвяти.

ВИТАУТАС МОНТВИЛА(1902–1941)Переводы Л. Озерова

С литовского

{195}

Погибшему товарищу

Он пал от пули злобного убийцы.

Еще один светильник вмиг погас.

Потомки предадут позору память тех,

кто приблизил этот смертный час.

Пусть в каждом сердце кровь воспламенится,

пусть закипит, от ярости красна.

Палач нанес нам рану — нет, не скоро

залечится она.

Упал боец… Товарищи, не плакать!..

На той крови созреют тысячи — тогда

убийцы друга нашего дождутся

сурового суда.

Быть может, ждут нас новые удары.

Но на пути к победе мы тверды.

Оружье вырвем мы из рук бандитов,

сотрем насилия кровавые следы.

1926

На перепутье

На перепутье остановка.

Куда мы повернем, жизнь будет там такая?

Мне кажется, я вижу берег новый

и волны новые меня ласкают.

Споткнулись мы и — чуть дохнет тревога —

оглядываемся под тихим небосводом.

А где же то движенье, та дорога,

что все другие выбрали народы?

Где гул? Где ропот? Где борьба?

Где идеалов дальнее свеченье?

Кора старинная сдавила нас, груба,

мы ничего не видим в отдаленье.

Вы не подумайте, о нет,

что не способны мы подняться на дыбы

и гнет стереть с земли, рассеять мрак и свет

зажечь, — за то идем в огонь борьбы.

Кровь закипает — в цвет знамен,

все переменится, не ринется же время вспять.

Кто был вчера разбит, отвержен, оттеснен —

тот будет завтра нашу жизнь венчать.

На перепутье мы, но видеть не могу,

как жизнь трещит, меняется ее теченье.

Я вижу, кажется, на новом берегу

свеченье новое идей — прекрасное свеченье.

1930

Моя отчизна

Отчизна у меня — поля, леса и горы.

Дубиса, Нямунас, Шешупе — наши реки.

Моей Отчизны я люблю просторы,

людей труда я полюбил навеки.

Отчизну милую люблю я. Очень.

Все счастье личное ничто пред нею.

С ней не страшусь я самой темной ночи,

ее страданьем давним пламенею.

Отчизна милая, она — мое спасенье.

Мне без нее, как узнику, — томиться,

не жить, как вырванному из земли растенью

не взмыть в высоты, как бескрылой птице.

Отчизна милая, я с нею связан кровно.

Никто, ничто не встанет между нами:

ни наглый пан, ни дармоед чиновный,

ни рабство с плетками и кандалами!

1938

Мои слова

Эти не последние слова мои

выношены в тишине ночной.

В сердце — беспокойные, упрямые —

выстраданы мной.

Их выращивал я, рос я с ними,

с ними заодно учился жить.

Ими, сильными и молодыми,

людям я хотел светить.

Так светить, чтоб самые слепые

из потемок находили путь.

Я не продавал слова скупые, —

ими дышит грудь.

Кто сегодня в мире правду ищет,

тот в моих словах себя найдет.

Кто рожден в нужде в лачуге нищей —

тот меня поймет.

1939

Свободному ветру

Ветер! Ветер! Ветер-друг,

ты свободен, ты упруг.

Настежь окна! Почему

не бывал в моем дому?

Ты цветов набрал и — в путь.

Что ж, меня не позабудь.

Оглянись! Сюда взгляни!

Настежь окна, в них — огни.

Без тебя мне скучно, друг,

ты свободен, ты упруг.

1939

Литве

Ты поднята на штыки.

В сердце — нож законов.

А кровь твою пьют

девятьсот девяносто девять шпионов.

Бессильна ты,

сыновья твои — в тюрьмах, не дома.

Со штыков тебя снять лишь всеобщей грозе

вспышкам молний и грохоту грома.

1939

У могилы друзей

Друзья-бойцы, люблю я вас.

Нет вас… но свет ваш не погас.

Отчизне — жить,

и жизни — быть,

всегда, везде

светить звезде.

Над вами здесь

взовьется песнь,

а с ней, красна,

придет весна,

придет, лучась,

в счастливый час…

Друзья-бойцы, люблю я вас.

Нет вас… но свет ваш не погас.

1939

ПАВЛО УСЕНКО