(Род. в 1908 г.)
С украинского
Незаменимый МацепураПеревод Б. Полийчука
Один сердобольный предрайисполкома
По случаю, нам неизвестно какому,
Зачислил когда-то Грицка Мацепуру
В так называемую «номенклатуру».
В районе товарищ номенклатурный
Возглавил сперва комитет физкультурный.
Над списками, планами «бился» ночами
И ездил в какой-то облснаб за мячами…
А первой за выгодный вид физкультуры
Взялась с увлеченьем жена Мацепуры.
Едва лишь рассвет наступает в районе,
Супруга хлопочет на стадионе.
И там, так сказать, совершает «зарядку» —
Поспешно копает за грядкою грядку,
Прикинув, что было бы очень неплохо
Поставить «рекорд» при посеве гороха.
И больше нигде никакой физкультуры…
И ставит начальство доклад Мацепуры:
Представь, мол, подробный отчет исполкому,
Дадим тебе перцу, такому-сякому!..
Стыдили, срамили, журили — и сняли.
Но что ж с Мацепурою делать им дале?
Хоть он и повинен в работе халтурной,
Но все же товарищ он… номенклатурный!
— Иди, — говорят, — возглавляй инкубатор.
Себя прояви как хозяин-новатор! —
И чтоб «подковался», вручили брошюру.
Послали цыплят разводить Мацепуру.
В контору явилась большая фигура —
Солидный директор Грицко Маценура.
Вокруг — аппараты, проводки, приборы…
Яиц из колхоза доставлены горы…
Но странно, однако, что из аппарата
В положенный срок не выходят цыплята.
Не впрок им отличная аппаратура.
Их нет… Хоть высиживай сам Маценура!
А с ферм приезжают в район птицеводы:
— Где птица? Что, дескать, за чудо природы
И едут обратно, ругаясь и споря…
Зато у Грицка на домашнем подворье
Растет птицеферма. Не ферма — картинка!
Добреет, цветет Мацепурова жинка!
Тут в дело вмешалось опять руководство,
Журили всю ночь «короля птицеводства».
И, дав нагоняй за провал и растрату,
Послали директором промкомбината.
— Хотя налицо интерес его шкурный,
Он все же товарищ… номенклатурный!
Мы, видно, его воспитать не сумели…
Пусть, дескать, ошибки исправит на деле!
Продукт комбината — свистки из пластмассы
И, кроме того, кирпичи и колбасы.
Однако с приходом Грицка к руководству
Попутались этой продукции свойства:
Кирпич, не успеешь доставить на базу,
В мельчайшую пыль рассыпается сразу;
Колбасы подобного качества тоже:
По вкусу — кирпич, но значительно тверже
Свистки лишь пошли Мацепуре в заслугу
(На всю, говорят, засвистали округу!).
Поэтому снова (за брак и халтуру)
Пришлось-таки снять свистуна Мацепуру.
…А завтра опять по широкой равнине
Везет Мацепуру в районной машине
Доверчивый сват, проявляя заботу,
Сосватать Грицка на другую работу!
Друзья! Возникает тревожный вопрос:
Не к вам ли тот сват Мацепуру повез?!
1953
Карась-середнякПеревод В. Корчагина
Он ни задний, ни передний,
План вывозит кое-как.
Он колхоз в районе средний,
Так и пишут: «Середняк».
Председатель, нравом кроткий,
Философствует тайком:
Лучше нет, как быть в середке,
Стойким быть середняком!
Обгонять?… Чего же ради?…
Без усилий знай бреди!
Есть всегда защита сзади
И прикрыть впереди.
Середняцкий «базис» прочен:
Мы в затишье, вот в чем суть!
Коль ругают — так не очень,
Коль похвалят — так чуть-чуть.
А повыше лишь прорвись ты, —
Не соснешь и двух минут:
Гости разные, туристы
Осаждать колхоз начнут.
Уж тогда без брючек узких —
Ни-ни-ни. По моде шей!
И нейлоновые блузки
Подавай жене своей…
Нынче как? Бутыль да чарку
Ставь на стол, садись — и шпарь
А тогда — тебе припарку
Даст немедля секретарь.
При малейшей неполадке
Сразу вызовет в райком.
Чуть не так — уже нападки…
Лучше быть середняком!
В этом званье лет уж десять
Едем мы по большаку,
Не давая перевесить
Ни задку, ни передку.
Если вдруг тебя с разгона
Отстающий обойдет, —
Станут «славить» по району,
Попадешь ты в оборот!
Будут устно и печатно
Наставлять тебя на путь;
Подгонять начнут, понятно,
Кверху за уши тянуть.
Будут в жарком, трудном споро
О тебе решать вопрос,
Вслед за этим снимут вскоре
И пошлют в другой колхоз…
Но у нас пока надежно!
Удишь рыбку, спишь в саду…
Жить вполне спокойно можно,
Если ты не на виду!
…К скорлупе своей припаян,
Он поныне судит так,
Сей посредственный хозяин,
Убежденный середняк.
Есть еще в любом районе
Караси-середняки,
Что живут в тиши, в затоне,
Сторонясь большой реки!
1959
ЛЕОНИД ПЕРВОМАЙСКИЙ(1908–1973)
С украинского
УльянаМ. Комиссаровой
Будет слово, будет песня про степные вечера,
про безоблачные зори, про любовь и трактора.
Веют молодо и люто в марте месяце ветра.
Степь и ветер. Степь и солнце. Степь. Затишье. Целина
Выезжает в степь бригада, а в бригаде новизна:
едет девушка Ульяна, молодая, как весна.
Почему же ты, Ульяна, от бригады отстаешь?
Почему же ты, Ульяна, полной нормы не даешь?
Ох, и ветрено и пьяно! Ох, и взгляд ее хорош!
Тут один, другой и третий говорит ей тракторист:
«Не твое, Ульяна, дело, не твое — и не берись!»
А четвертый говорит ей: «Крой смелее, не стыдись!»
День проходит. Два проходит… А Ульяна отстает,
трое дразнят, а четвертый им руки не подает,
а четвертый на работе с нею об руку встает.
Холодны вы, ночи марта! Зябнет поле. Целина.
Ветром надвое в разбеге ширь земли разделена,
ночи мартовские, темные, бригадная весна!
Трое девушку встречают злой насмешкой у крыльца,
а четвертый озабочен, не узнать его лица.
А она: пускай смеются три недобрых молодца.
День проходит. Два проходит. Ночь и день, еще два дня
Невеселые такие трое ходят у плетня.
Глаз бедовый у четвертого пылает без огня.
Что ж вы, хлопцы, от Ульяны отстаете на версту?
Что ж вы, хлопцы, отстаете, норму ставите не ту?
Ох, и ветрено и пьяно, сердце юности в цвету!
Ой вы, мартовские зори, черноземная весна!
Степь — распаханное поле, вся черным она черна,
и лежат рядами зерна, где лежала целина.
1934
ПесняПеревод А. Суркова
Злые тучи. Пыль и ветер
над Берестовою.
Сходит вечер. Вечер плещет
медью листовою.
Дуб и берест, клен и явор —
в тучи головою.
Листья рвет, бросает ветер
в ледяную воду.
Проезжали партизаны,
не спросили броду.
Не ждала ты в это время
гостя из похода?
Что ж ты стала, не откроешь
милому ворота?
Или мне не надоели
рубка да забота?
Или мне седло да сабля —
только и работа?
Видишь, убыло немало
хлопцев в эскадроне…
День и ночь, еще две ночи
гнали нас погони, —
притупилися подковы,
притомились кони.
Путь наш — степью, полем, лесом —
пасмурнее ночи.
Отдохнем — и в путь-дорогу
снова, что есть мочи…
Кто привез тебе обнову,
шелковый платочек?
Кто привез тебе обнову?
Руки уронила.
Что ж молчишь, не скажешь слова?
Ждать мне не под силу.
Пыль и ветер. Злая туча
небо полонила.
Открываются ворота,
тяжелы, скрипучи.
Открываются ворота
в грозовые тучи.
Открываются ворота —
молния из тучи!
Как скользил с седла! Как в травах
руки разбросал он!
Как неслись по полю кони —
и коней не стало!
Вас измена, партизаны,
здесь подстерегала.
Что вы — разве не знакомы
с гибелью такою?
Тишина, и дождь, и ветер
рвутся над рекою.
Нет вам, братцы, передышки,
нет нигде покоя…
Злые тучи гонит буря
над Берестовою.
Дремлет ночь над камышами,
над глухой травою.
Дуб и берест, клен и явор —
в тучи головою.
1934
МаршПеревод Б. Турганова
Идут из Сибири солдаты,
но с ними Шандор не идет.
Буран своей лапой косматой
пути перед войском метет.
Маячат над степью кошмары,
как память недавних невзгод, —
красногвардейцы-мадьяры,
вперед,
вперед!
Покинув окопное поле,
солдатскую участь свою, —
для Венгрии славу и волю
они добывают в бою.
Пусть меркнут в дыханье пожара
штыки наступающих рот, —
красногвардейцы-мадьяры,
вперед,
вперед!
«Товарищей вестью утешьте, —
бойцам комиссар говорит. —
Пылает уже в Будапеште,
и в Дебрецене горит…»
И песни Шандора — удары
но миру сквозь ночи полет.
Красногвардейцы-мадьяры,
вперед,
вперед!
Карпаты — как черные тени,
за ними — свобода ждет.
И лозунг: «Не знать отступлений!»
отряды бессменно ведет.
То ленинские Стожары{284}
огнями зажгли небосвод.
Красногвардейцы-мадьяры,
вперед,
вперед!
1934–1935
ПартбилетПеревод М. Алигер
Его нашли в ночи на поле боя.
Вдали раскаты грома улеглись.
Лишь молниею редкой, голубою
Еще огни сигнальные рвались.
Полк наступал. За рощицей недальней
В ночную темноту бойцы ушли.
Мы молча шли долиною печальной,
Где наши братья в битве полегли.
Боец лежал как будто на привале,
Но нам тревога стиснула сердца.
Склонились мы и партбилет подняли,
Лежавший возле сердца у бойца.
Мы дальше шли. Ни слова меж собою.
И лишь когда зарозовел рассвет,
В степной тиши, уже привыкшей к бою,
Мы молча развернули партбилет.
Насквозь пробитый пулей роковою,
Он рядом с сердцем был в тот самый миг
И, как свидетель гибели героя,
Ворвался в мир моих тревог ночных.
И долго я молчал над ним, пробитым
Безжалостною каплею свинца, —
Над этой книжкой, что в бою открытом
Лежала возле сердца у бойца.
И я за ней увидел в жарком споре
Весеннее безумие земли,
Цветенье трав, немолчный рокот моря,
Все, что мы в мире жизнью нарекли.
Боец, порывом движимый единым,
Жил молодым и умер молодым.
И, как родная мать над верным сыном,
Склонилась тихо родина над ним.
Как сын, послушный материнской воле,
Он от беды не отвратил лица.
Так мы нашли бойца в рассветном поле
И партбилет на сердце у бойца.
Друзья мои! И мы на поле боя,
Быть может, встретим свой последний час
Встает рассвет за далью голубою,
Дымок сражений обвевает нас.
Встает рассвет, тревогами объятый.
За рощицей стрекочет пулемет.
И по пути бессмертья и расплаты
Лавиною полки идут вперед.
Всегда вперед идти в бою открытом!
Мы поклялись сражаться до конца
Над партбилетом, пулею пробитым,
Что был в бою на сердце у бойца.
1941
«Если падает дерево в чаще…»Перевод В. Звягинцевой
Если падает дерево в чаще —
Отзываются рокотом горы,
Слышен в пропастях отзвук звенящий,
Ропщут пастбищ просторы.
Если ловчий подстрелит оленя —
На предсмертного хрипа звучанье
Отзывается лес в отдаленье,
Нарушая молчанье.
Если песня — ей ночь не помеха —
В сердце вдруг одиноко забьется,
Будь спокоен: на песню, как эхо,
Целый мир отзовется.
1956