Советская поэзия. Том 1 — страница 81 из 94

(Род. в 1909 г.)

С молдавского

{293}

ПобедаПеревод С. Мар

Я ждал тебя, не как влюбленный

Подругу ждет — придет ли, нет…

Я ждал тебя, как сад бессонный

Ждет на заре, чтоб хлынул свет.

Я шел к тебе, нетерпеливый,

И под собой не чуял ног.

Навстречу полыхали нивы

И месяц заносил клинок.

Мне заступали путь руины

И горе разрывало грудь…

Я шел к тебе, и путь был длинный,

Но не хотел я отдохнуть.

Пришла, как в небо голубое

Приходит солнышко весной,

И смолк далекий грохот боя,

Запели птицы надо мной.

Мне столько слов сказать хотелось!

Но слезы хлынули из глаз,

Впервые изменила смелость,

И робок был я в этот час.

И столько чувств во мне боролось!..

Я слышал в имени твоем

И детский смех, и женский голос,

И радостных салютов гром.

1945

Кто сказал?Перевод В. Луговского

Кто сказал, что разные наречья

Разделяют нас? Не верю, нет!

Мы сильны одной могучей речью,

Нам один в веках сияет свет.

За одну великую надежду

Будем мы бороться до конца,

И у нас под разною одеждой

Бьются одинаково сердца.

Если на пути леса и камни,

То — леса и камни корпусов,

Что возводят сильными руками

Миллионы доблестных сынов.

Даже и наречьями иными

Не разделены мы вдалеке.

Все мы разговариваем ныне

На одном, советском языке.

Где б я ни был — в Минске, Ашхабаде

Все равно во мне всегда жива

Лучшая отрада и награда —

Наша светозарная Москва.

Дружным братьям враг любой не страшен

Мы идем дорогою зари.

И как солнце над землею нашей

Вечно имя Ленина горит.

1948

«Нет, мощь огня…»Перевод Н. Горской

Нет, мощь огня я вижу не в золе, а в ливне света.

Пускай бокал поэта наполнится пурпурными лучами.

Какую гамму цвета скрывает пламя!

Так больше песен утренней заре!

В рассветном серебре умолкни, скорбный хор!

Да здравствует мажор!

1962

Греби, лодочник!Перевод Н. Горской

Греби, о лодочник, греби!

Сжимай клещами пальцев весла

и горькую волну руби.

Недаром к звездам, недаром к звездам

избрал ты путь через пучину.

Мечту бесстрашную люби.

Назад дороги нет отныне.

Греби, о лодочник, греби!

Стихия моря непокорна,

и рифы грозные остры.

И не всегда цветут над штормом

цветы зари, цветы зари.

Но ветры грудь твою вздымают,

вздымают в море пенные горбы.

Его вода, как жизнь, живая…

Греби, о лодочник, греби!

1963

Это было в СанжейкеПеревод Арк. Штейнберга

К. Г. Паустовскому

Ввечеру небосвод недоступно высок,

А понизу ветер мечет и рвет…

И вот

Из глубин смарагдовых вод,

За броском бросок,

Море швыряет на влажный песок

Частицы скал первозданных.

Омытые в пенных фонтанах,

Горсти камешков —

Гладких и ровных,

Волнами и временем отполированных,

Несказанно прекрасных,

Как небо и море…

Право,

Их не прельщает прогулочных яликов участь,

Короткая шумная слава,

Поверхностная плывучесть.

Они чертовски прочны —

Дети тысячелетий!

Какими вулканами рождены

Бессмертные камешки эти?

Ветер утих на рассвете…

И на песке предо мной,

Дыша предутренней тишиной,

Старый гранильщик волшебных слов

Перебирал свой ночной улов…

Я спросил себя:

Что долговечней —

Его драгоценное слово

Или камешки лона морского?…

1965

МАТВЕЙ ГРУБИАН(1909–1972)Переводы Я. Смелякова

С еврейского

{294}

В прибалтийском городе

Перед самой войною,

Одержим и устал,

У ворот твоих стоя,

Я тебя целовал.

Я запомнил ночные

Поцелуи твои,

Фонари голубые —

Наважденье любви.

Я с войны возвращаюсь

В сорок пятом году

И, хоть очень стараюсь, —

Тех ворот не найду.

Рассказали мне, Лия,

Неохотно, с трудом,

Что тебя застрелили

Немцы в сорок втором.

Нахожу и теряю, —

Нет, опять не узнал, —

Где той ночью тебя я

У ворот целовал.

И кладу я впервые

В этот памятный год

Васильки полевые

Возле каждых ворот.

Вспоминаю в июле, —

Сердце, тише тоскуй! —

Предрассветную пулю

И ночной поцелуй.

Море

Однажды я на берегу устало

Листок стихотворенья уронил,

И море — все — еще синее стало

От синевы размывшихся чернил.

Я обратился к морю с нетерпеньем,

Остановившись в шумной тишине:

— Отдай назад мое стихотворенье,

Зачем оно великой глубине?!

И мне в ответ, как в старой сказке, вскоре

Заметно потемнела синева.

— Я музыку пишу, — сказало море, —

Мальчишка глупый, на твои слова.

АБУМУСЛИМ ДЖАФАРОВ(Род. в 1909 г.)

С табасаранского

{295}

ПодарокПеревод Е. Старининой

Один художник, мой хороший друг,

Картину мне нарисовал в подарок:

Там горы, зеленея, стали в круг,

И на вершинах снег был чист и ярок.

И плыли караваном облака,

И водяная пыль над водопадом

Так серебрилась, так была легка,

Как будто возникала где-то рядом…

Но деревянный над оврагом мост

Весь прогибался — узкий, обветшалый.

Быки, впряженные в тяжелый воз,

Плелись по доскам поступью усталой.

И цепкие раскинулись кусты,

На светлой зелени полей темнея…

Мой друг спросил: — Ну, как, доволен ты?

Конечно, я свой труд хвалить не смею…

Я отвечал: — Другой художник мне

Картину подарил прекрасней этой.

— Да где ж она?! — воскликнул, покраснев,

Мой бедный друг, смущенный и задетый.

Я ласково подвел его к окну:

— Смотри! — Сияли снежные вершины,

В лазурную врезаясь вышину.

А ниже по дорогам шли машины.

Гремели гулко новые мосты,

Отлитые из прочного металла,

И в белоснежном блеске чистоты

Электростанция вдали сверкала.

Отары тучные овец паслись

В горах на бархатных и пышных склонах,

И песни птиц потоками лились

Из всех садов, душистых и зеленых…

Была, как жизнь, картина велика:

Итог своих бессонных размышлений

В нее вложил художник — на века…

Картину эту подарил мне — Ленин!

АРТУР МОРО(Род. в 1909 г.)

С мордовского-эрзя

{296}

Мордовия мояПеревод Э. Дедовой

Мордовия моя — леса и пашни,

Цветов и птиц привольная страна.

Ужели стороны родимой краше

На свете есть другая сторона?

Мордовия моя — моря пшеницы,

Волшебных зерен золотой улов,

Суры бурливой синие зарницы,

Дорог широких беспокойный зов.

Мордовия моя — кварталы строек,

Станков фабричных четкий перестук.

Здесь все великое и все простое —

Плоды творения рабочих рук.

Гляжу вокруг — друзья вдали и рядом

Смеется солнце, воздух чист и свеж,

Мордовия моя — души отрада,

Счастливый мир свершений и надежд.

1965

АБДУЛАХ ОХТОВ(1909–1971)

С черкесского

{297}

Слово о братствеПеревод А. Исакова

Помнят горы, помнят реки,

Как за синим лесом

Побратался русский воин

С воином-черкесом.

Побратались, обменялись

Боевым оружьем.

И с тех пор четыре века

Мы с Россией дружим.

Много с гор воды сбежало

За четыре века,

Много с неба звезд упало

За четыре века.

Реки горные мелели,

И цари менялись,

Только братьями народы

На века остались.

И сегодня помнят люди,

Как за синим лесом

Побратался русский воин

С воином-черкесом.

1957

ПАУЛЬ РУММО