Никогда не забыть нам, жившим в Болгарии, как переживали все благоразумные болгары и мы, беженцы, это жуткое кощунственное злодеяние, совершенное в великие дни Страстной седмицы и отравившее нам тогда светлую радость Св. Пасхи, Богослужение в день которой мы принуждены были, из–за полицейского часа, совершать не ночью, как обычно, а утром!»
В 1925 года по приглашению епископа Серафима (Соболева) в Варну приехал архиепископ Феофан (Быстров) – монах-аскет, молитвенник, бывший духовник царской семьи, богослов в истинно святоотеческой традиции.
Александру Таушеву было тогда 19 лет, и вот как впоследствии он вспоминал об этом событии: «Помню, как летом 1925 года приехал в Варну архиепископ Феофан Полтавский и
Переяславский, как глубоко поразил меня его необыкновенный внешний облик, непохожий на других виденных мною прежде архиереев, его молитвенное служение и дивная проповедь, от которой повеяло на меня духом древних святоотеческих творений, чтением которых я увлекался. И вдруг я узнал, что ему нанята на все лето дача в пяти километрах от города, где он будет проживать каждое лето, приезжая из Софии, где он поселился в здании Болгарского Св. Синода. Какая–то особенно возвышенно–духовная радость охватила мое сердце в надежде, что я смогу часто видеть этого столь поразившего меня своей духовностью подлинного святителя Божия и, быть может, даже беседовать с ним. Сразу пришла в голову дерзновенная мысль просить его, чтобы он был моим „старцем“ – духовным отцом в монашестве, которое я непоколебимо решился принять, увидев во владыке Феофане давно сложившийся у меня в уме и сердце идеал инока и святителя. И вот наступил, наконец, этот счастливейший для меня в жизни день, когда я, попросив через нашего батюшку аудиенцию у владыки Феофана, пришел к нему на дачу… Трудно выразить мне словами, что я испытывал при первом свидании с этим великим святителем. От него повеяло на меня необыкновенным миром душевным и таким благоуханием подлинной святости, каких никогда и нигде мне не приходилось больше встречать – ни до, ни после этой столь знаменательной для меня встречи и беседы… Эта встреча с владыкой Феофаном окончательно решила мою дальнейшую участь: я твердо, без малейших сомнений или колебаний решился на иноческий путь жизни»[9].
Окончив гимназию с золотой медалью, Александр Таушев, по благословению владыки Феофана, поступил в Державный университет Софии, на богословский факультет, который в 1923 года был образован трудами русских эмигрантов (епископа Серафима (Соболева), проф. Н. Н. Глубоковского, протопресвитера о. А. Рождественского и нек. др.). Здесь преподавали такие известные профессора, историки и богословы, как М. В. Зызыкин, М. Е. Поснов, С. В. Троицкий и др.
До 1931 года в Болгарии пребывал и архиепископ Феофан (Быстров). На вопрос Александра, как быть дальше с желанием монашества, владыка Феофан в письме к нему от 15 августа 1927 года[10] ответил так:
«Дорогой о Христе брат!
Я написал Вам на основании Св. Отцов, что и в миру можно не только спасаться, но и быть монахом. Конечно, многие желающие спасаться уходят в монастырь. Но ученые иноки имеют послушание спасаться в миру. И не только церковная власть так установила, но и старцы благословляют этот путь. Помню по себе, как я стремился по окончании курса в Академии уйти в монастырь. Но все великие прозорливые старцы, у которых я был (Алексий Валаамский, Гефсиманский Варнава и Исидор), в то время не благословляли меня это сделать. Они сказали, что в свое время я в монастыре буду, если пожелаю. И Вам, мой друг, можно сказать, что сейчас Вам нельзя уходить в монастырь. В монастыре Вы не найдете для себя того, что ищете. Не найдете надлежащего руководства, а подвергнитесь большим искушениям. В монастыре заставят Вас производить тяжелые физические работы, что при Вашем слабом здоровье будет для Вас не под силу. Вместо этого смотрите на занятия богословскими науками как на послушание. Это послушание будет не бесполезно для Вас. Оно избавит Вас от многих искушений, а будучи разумно направляемо, подготовит основу и для духовной жизни. Вам представится возможность изучить Св. Писание и Св. Отцов <…> Знаю, что условия жизни в студенческом общежитии тяжелы для Вас. Господь дал Вам способности, и если Вы усердно, в меру своих способностей, будете заниматься богословскими науками, то в этом будет только правильное употребление способностей.»[11].
Помимо переписки со своим наставником, Александр часто бывал на его даче и познакомился с келейниками, даже сам стал одним из них.
Знавшие Александра Таушева в эту пору говорили, что от одной памяти о нем дышится как–то «выше», расширяются плечи, выпрямляется спина, в душе «щекочет» по–детски жизненной радостью и как паром обдает миром! От него всегда пахло розовым маслом, обычным в Болгарии и на Ближнем Востоке у духовенства. Он выглядел всегда парадным, степенным в движениях, разговоре, чуточку отрешенный. Это от того, что он был глуховат[12]. И диву давались мы, говоря: «Вот видно, что обозначает быть „добротолюбцем“!» Так как он часто цитировал из Добротолюбия.
Успешно выдержав все установленные испытания, 3 июля 1930 года Александр Таушев получил диплом с высшей общей оценкой. Необходимо было решать, что делать дальше. «Мог я получить какое–нибудь место в Болгарской Церкви, но мне хотелось принять монашество и послужить именно нашей Русской Церкви, трудиться на духовном поприще для нашего родного русского народа. Я регулярно получал церковную газету „Православная Карпатская Русь“, и вот у меня явилось намерение отправиться на Подкарпатскую Русь – тогда это было Чехословакия, – где происходило в то время стихийное возвращение масс порабощенного и угнетаемого в течение ряда веков русского народа, оторванного от Матери России, из насильственно навязанной ему врагами унии с папским Римом в родную отеческую православную веру»[13].
Здесь необходимо дать некоторые пояснения. Часть Сербской Патриархии, которая называлась Карловицкой Патриархией и до 1919 года объединяла сербов Венгерского Подунавья, имела номинальные права на Угорскую Русь и Чехию еще до Первой мировой войны. Делегация православных жителей карпатского села Иза в 1903-1904 годах ходатайствовала перед епископом Будимским Лукианом (Богдановичем) и Патриархом Георгием (Бранковичем) о направлении им священника. Австрийцы запретили исполнять их просьбу, но сербские общественные деятели и в тот период помогали православным на Закарпатье.
После крушения Австро–Венгрии и восстановления единства Сербской Православной Церкви (1918-1920 гг.) миссионерское служение ее в Закарпатье и Чехии стало, наконец, возможным.
Услышав из Югославии о том, что одно русское село на Пряшевской Руси хочет перейти в Православие, но нет священника, который бы это село мог окормлять, известный в России, да и во всей Православной Церкви архимандрит Почаевской лавры Виталий (Максименко) решил оставить налаженное в Сербии служение и направиться в Восточную Словакию (или Пряшевскую Русь), село Ладомирово.
В 1923 году архиепископ Савватий (Врабец) благословил отца Виталия устроить монастырь святого Иова Почаевского и типографию при нем в этом селе. Архимандрит Виталий поселился рядом, в Свидняке, снял помещение на втором этаже над корчмой, поставил там с трудом приобретенную старую печатную машину и стал печатать воззвания, листки, потом молитвословы и служебники.
Около него стали собираться сначала трудники, студенты и священники, потом и иноки. Трудами отца Виталия была закончена постройка храма в селе Ладомирово. Туда и переехал он с братией, образовав обитель преп. Иова Почаевского. В этом селе в 1928 году и начала издаваться «Православная Карпатская Русь» – «церковно–народный орган православного движения на Карпатской Руси и Восточном Словенску». Целью этого издания была борьба за восстановление Православия среди завлеченного в унию с Римом населения Карпатской Руси. Постепенно газету «Православная Карпатская Русь» стали рассылать по всему русскому рассеянию. Карпаты, где находился монастырь преп. Иова Почаевского, были в ведении Мукачевского и Пряшевского архиерея Сербской Православной Церкви[14], а духовенство для служения в монастыре ставилось священноначалием Русской Православной Церкви Заграницей.
Архиепископ Феофан (Быстров) не только одобрил и благословил намерение Александра Таушева отправиться в Карпаты, но и дал деньги бедному выпускнику университета на покупку железнодорожного билета, так как в ответ на свое письмо он получил уведомление за подписью правящего епископа Иосифа (Цвиовича) о том, что Александр Таушев зачисляется на службу в православную Мукачевско–Пряшевскую епархию на должность помощника секретаря епархиального управления в городе Хуст.
Впоследствии он рассказывал, как в деревнях на Прикарпатской Руси справляли Пасху бывшие униаты, с какой жадностью они переходили в Православие, как переживали они предпасхальную скорбь и как торжественно и энергично выражали пасхальную беспредельную радость. Воспоминание этой радости вызвало в нем слезы умиления.
Вначале православных приходов было восемь, впоследствии численность возросла до двадцати четырех. 30/17 мая 1931 года епископом Битольским Иосифом (Цвиовичем) Александр был пострижен в монашество в Свято–Николаевском монастыре при селе Иза Хустского округа с наречением имени Аверкий в честь святого равноапостольного Аверкия, епископа Иерапольского, а на следующее утро – рукоположен в иеродиаконы. В 1932 году в праздник Благовещения в Девичьем монастыре на Домбоках близ с. Черленева, Мукачевского округа, епископ Мукачевско–Пряшевский Дамаскин (Грданички) совершил его рукоположение во иеромонахи. В июне того же года отец Аверкий был переведен в Николаевский монастырь в качестве помощника о. архимандрита Матфея и для окормления приходов Нанкова и Боронявы, в сентябре – определен помощником настоятеля прихода в Ужгороде, а вскоре стал исполнять и обязанности настоятеля.