– Мам, это он тебя испугался! Он ведь не ждал тебя, а увидел и спрятался!..
Мама подбежала к Марку, присела на корточки, тронула царапину на щеке.
– Если ты выколешь себе глаз, Лешему это не понравится! – Она достала из кармана платок. – Держи, сейчас придём домой и обработаем царапину.
– Ты видела?! Я же сказал, что он придёт меня встречать! – радовался Марк, пока они возвращались к тропе, вздымая ворохи палой листвы. – Только он тебя испугался. Но я завтра приду один и с ним увижусь.
– Хорошо. Делай как знаешь. Всё-таки Леший не приглашал меня, это правда.
Когда они вышли на тропку, сверху, прямо под ноги Марку, упала ветка. Марк подхватил её – гроздь тёмно-багровых ягод, чуть сизоватых, чуть сморщенных, чуть влажных – и несколько прохладно-пахучих листьев, шершавых и мягких.
– Это мне от Лешего! – торжествующе объявил Марк, бережно прижав ветку к груди. – Какой подарок замечательный, ма, посмотри!
– Просто чудо! – Мама любовалась удивительной веткой. – Какие листья и ягоды! Я таких никогда не видела.
– У Лешего их навалом. Только они для друзей, на подарки, поэтому просто так не растут. Смотри, как пахнут!
Мама осторожно понюхала ветку.
– Необыкновенно! – Она взяла Марка за руку. – Мне очень нравится. А теперь давай поторопимся. Папа, наверно, уже вернулся. Пора ужинать. Как ты думаешь, у Лешего что на ужин?
– Листья, ягоды и грибы. Иногда белки приносят ему орехи. Но он их берёт, только чтобы они не обиделись.
– А почему он не любит орехи? – Мама удивилась.
– Он ведь старенький. У него зубы уже не те.
Они вышли из леса. Солнце угасло. Только в том месте, где оно спряталось, лёгкое золотое сияние теплело под пронзительной синевой неба. Звёзды уже проснулись и ворочались, потягивались, помаргивали, перемигивались. Горы на горизонте чёрным хребтом прорезали поздний закат. Река в долине блестела тонкой струной, отражая угасающее сияние. Ветер сонно шуршал. Мимо пролетели птицы, глухо стуча крыльями. Они хорошо выспались и теперь направлялись по делу, потом на охоту.
Марк повернулся к лесу, прижал к груди ветку с ягодами:
– Леший, я к тебе ещё приду! Только ты больше не прячься! Мы с тобой чуть-чуть погуляем, и всё, я не буду тебя отвлекать. У тебя и так столько дел. Нужно ведь лес к зиме приготовить, а это трудно. Я понимаю… Ну пока!
Марк побежал к маме – она ждала его неподалёку. Взял за руку, и они зашагали к домику, к уютным жёлтым окошкам в холодной темноте осенней ночи.
В доме вкусно пахло ужином. На столе в большой комнате были расставлены тарелки. Марк ворвался в яркий свет дома и воздел над головой ветку:
– А у меня ветка! Это Леший мне подарил!
– Сейчас поглядим, – отозвался папа (он нёс блюдо с дымящейся картошкой). – Давай разувайся, раздевайся, мой руки.
– Они чистые, – заспорил Марк. – Я же ходил в лес, не куда-нибудь!
– Но до этого мы с тобой таскали грязные сумки, – улыбнулась мама.
– А ты с такими руками в лес, – улыбнулся и папа.
– Марк, не зевай, а то всё съедим без тебя, – заключил папин знакомый. – Ужинать!
Марк мыл руки, оглядываясь на ветку, которую бережно положил рядом на стеклянный столик. Вытер руки о пушистое полотенце, взял ветку, примчался к столу и устроил её у тарелки.
– Вот эту? Интересно, что это за ягоды? Я таких никогда не видел. – Папа внимательно осмотрел ветку.
– У Лешего такие, чтобы дарить. Они растут далеко, в самой чаще, и только чтобы дарить.
Марк взял вилку и нож. Одним глазом он следил за сверкающим блюдом, другой не сводил с ветки. Папа взял блюдо и стал обходить стол, накладывая еду.
– Интересно, а что на ужин у Лешего? – спросил папин знакомый.
– Листья, ягоды и грибы, – ответил Марк, пока папа выкладывал ему самый вкусный кусок.
– А зимой?
– Сушёные. Ещё иногда белки приносят ему орехи, только он их не ест. Их надо грызть, а он уже старенький, у него зубы плохие.
Марк, поев, почувствовал, что засыпает. Пока заваривали чай, Марк задремал. И вдруг ему привиделся Леший. Он стоял на поляне у старого, замшелого пня. Рядом прыгали птицы, сидели белки и ещё какие-то маленькие пушистые звери. Они вполголоса разговаривали, но Марку было неясно о чём. Похоже, они говорили на каком-то особом лесном языке – чтобы никто не подслушивал и не совался в лесные дела.
Тут Марка больно кольнуло. Ведь Леший пришёл-таки его встретить, но с ним была мама… Леший испугался и спрятался. Совсем плохо получилось, всё не так, как должно. Леший, наверно, сейчас тоже думает, что получилось не так, как должно. Но что было делать? Не мог же он просто так показаться маме. Интересно, если бы она не побежала за Марком? Конечно, нужно было, чтобы Марк вообще был один. Пусть он приехал в горы с родителями, это ладно. Но чтобы в лесу оказался один.
Марка закружила музыка, глухая, таинственная. Неясные, полуразборчивые звуки – огромные деревянные трубы-стволы, гулкие пни-барабаны. Играют на них ушастые мохнатые звери, а Леший сидит в стороне и о чём-то думает, слушает чудную музыку. Что-то решает, какое-то важное лесное дело.
У него много забот, все важные. А Марк только отнял у Лешего время. Но так получилось, и он сам виноват. «Леший, подарок, я, мне!» Нужно было просто дождаться, чтобы все уснули, и тогда идти в лес, чтобы никто не знал. Вот так и надо было: никто не знает, никто не волнуется, а главное, спокойнее Лешему.
– Ма-арк, – донёсся ласковый мамин голос. – Ты ведь спишь!
– Я не сплю. – Марк едва разлепил глаза. – Я только засыпаю.
– Пей чай и ложись, – сказал папа. – Завтра рано вставать. Поедем в Лесной замок.
– А что это? – оживился Марк.
– Заброшенная усадьба, старинная, – объяснил папин знакомый. —
Там уже лет сорок никто не живёт, но место красивейшее. Туда обязательно нужно съездить.
Марк пил чай, и спать ему расхотелось. Теперь нужно дождаться, пока все уснут. Потом вытащить из сумки фонарик, тихонько одеться – и к Лешему. Скорей бы уж уснули. И чего они сидят, ведь завтра вставать рано!
Наконец все отправились спать. Мама с папой пожелали спокойной ночи Марку, поцеловали, ушли к себе. Свет в доме погас, тишина расползлась по углам. Марк лежал и терпеливо смотрел в окно. Месяц сиял в чёрном небе, звёзды уютно сверкали. Казалось, мир с его бесконечным бездонным небом вдруг превратился в дом. Без стен, без дверей, без окон, но такой домашний, свой дом, в котором безмятежно и хорошо.
Марк сладко подумал о Лешем. Что он там делает, где он там? Вряд ли далеко – ведь Марк сейчас к нему придёт, уже без мамы. Сидит, должно быть, на пне и думает. Или нет – неслышно идёт по тропе, высматривая непорядок.
Марк тихонько поднялся, оделся, прокрался к сумкам, вытащил фонарик. На цыпочках пробрался к порогу, аккуратно обулся, юркнул в пальто, обернул шею шарфом. Притворил осторожно дверь, спрыгнул с крыльца и пустился по тропке.
Вот опушка. Марк вдохнул полной грудью пронзительно-свежий воздух. Глаза видели в темноте по-волшебному. Месяц лил зеленоватое серебро на горы, на реку – она сверкала и переливалась в долине. Кусты и камни застыли призраками. С неба падали хрустальные звуки, медленные, очень тонкие, ухом не уловить. Они возникали сразу повсюду – в деревьях, в камнях, в земле и у Марка в кружащейся голове. Звуки гремели, звенели – одновременно тяжёлые, вечные и лёгкие, сегодняшние. Звёзды медленно плыли в выси, чуть покачиваясь.
Марк оглядывал ночной мир, осенний, холодный, беспредельно ясный. Мир был как будто прочерчен волшебным пером на стенках хрустального шара, и в середине этого шара стоит Марк, в лучах месяца. Перо – острое, тонкое, точное – вывело яркие линии на угольно-чёрном покрове. Осеребрённые изломы хребтов, льдинки звёзд. Река – миллионом искр. Холмы – мягкие пятна. Кусты – хвостатые кисточки. Камни-горошины, разбросанные внизу. Мир сиял лунным светом, оживляя бездонный холод неба теплом и уютом земли.
Марк повернулся и шагнул в лес.
Он бежал по тропинке и вскоре оказался там, где прошлый раз видел Лешего. Свернув здесь, Марк осторожно пошёл по зарослям, шаря фонариком. Лес гудел ночным гудом. Глухо перекликались птицы, шуршало ночное зверьё. Марк чувствовал, как невидимые глаза беспокойно наблюдают за ним. Как будто за каждым стволом кто-нибудь притаился, и как только Марк отвернётся – сразу выглядывает и таращится.
Лес вполголоса переговаривался. Потрескивал ветками, ронял на мальчика листья. Марк шёл долго, осторожно пробираясь сквозь ветки, стараясь не нарушать чужой лад. Вышел в прогалину – над головой в полоске неба сверкнули звёзды.
Марк зашагал по прогалине, которая углублялась, превращаясь в овраг. Деревья, осыпанные лунной пудрой, смотрели сверху. Марк освещал их фонариком, они отворачивались, потревоженные неуместным лучом, и Марк его выключил. Овраг расширился, превратился в маленькую долину – Марк заметил, что идёт по берегу речки.
У края воды присел, окунул руку. Вода была ни холодной, ни тёплой – как раз такой, как свет месяца, плескавшийся в ряби. Речка тихо побулькивала на перекатах, ловя искорки звёзд. Марк подумал, что речка обязательно стекает с самого неба. Во-первых, она взялась здесь откуда-то совсем незаметно, во-вторых, была такой же на цвет и запах, как небо. Марк зачерпнул мягкой холодной воды, осторожно глотнул. Вкусно было необыкновенно.
– Речка волшебная, – решил Марк. – Леший спустил её с неба, чтобы я попробовал, какое оно на вкус. Леший, знаешь, как вкусно! Прямо не знаю, как сказать! Я такой вкусноты в жизни не пробовал.
Марк поднялся и пошёл вдоль воды. Речка привела его на большую поляну, где росла высокая, по колено, трава. И на поляне Марк увидел лохматого Лешего. Тот стоял неподалёку, у чёрного пня. Леший был усыпан листьями и старой трухой. В серебряной тьме глаза Лешего ясно сверкали.
– Леший! – Марк рванулся к пню. – Какая у тебя речка вкусная!
Но Леший снова исчез. Марк горестно ощупал пень и, чуть не плача, позвал: