[4].
Когда антикоммунистическая пропаганда уверяет, будто в социалистических странах отсутствуют свобода и равенство, будто одни из социалистических стран навязывают свою волю другим, она фактически переносит на социалистическую демократию пороки капитализма, собственные представления о так называемом свободном мире, не имеющие ничего общего с коренными интересами народных масс.
Тем самым антикоммунизм пытается навязать народам собственную точку зрения на характер современного классового противоборства — мир реальных политических явлений преображается в зловещую фантасмагорию; братская помощь социалистических стран народам, отражающим империалистическую агрессию, выглядит равнозначной самой этой агрессии; советская политика защиты мира оказывается «великодержавной борьбой за сферы влияния»; национально-освободительное движение предстает как «расовая война цветных народов» против «белых цивилизаций» и т. д. В целом же современная мировая политика выглядит в этом освещении грандиозным иррациональным действом, влекущим человечество к вселенской катастрофе. Авторы книги, изданной во Франции и озаглавленной «Обречен ли белый человек?», внушают читателям такое апокалипсическое предчувствие: «Своего рода ужас, подобный тому, который порождает удушье, охватывает белого человека, окруженного враждебным людским приливом. Великое безмолвие устанавливается на земле, словно при приближении грозы. Этого не было со времен массовых нашествий монголов или арабов в средние века».
Склонить трудящихся — не убеждением, так испугом — к переходу с классовых позиций на националистические, привить им национальный эгоизм, посеять национальную и расовую рознь и недоверие в отношениях между народами — таковы цели расистской и шовинистической пропаганды современного антикоммунизма.
В книгу включен ряд материалов о террористической деятельности империализма в развивающихся странах. Они помогают понять подлинную суть пущенной в ход рейгановской администрацией доктрины о «международном терроризме», пропагандистские измышления о «руке Москвы» и т. п. Развернутая под флагом этой доктрины кампания в действительности — не что иное, как попытка возродить под видом «борьбы с терроризмом» старое колониальное «право» империализма на подавление освободительных движений, объявляемых «незаконными». Генеральный секретарь ЦК Сирийской компартии Халед Багдаш в выступлении на XXVI съезде КПСС отмечал: «Клеветнические измышления, будто национально-освободительные движения — это «акты международного терроризма», за которыми скрывается «рука Москвы», не обманут ни один народ, не смогут остановить ход истории»[5].
В зоне национально-освободительного движения антикоммунисты делают ставку на так называемый «антибелый расизм», с тем чтобы идеологически дезориентировать национально-освободительное движение, противопоставить его реальному социализму и международному коммунистическому движению. При этом они спекулируют на идеях исключительности «черной расы», которые в свое время возникли в национально-освободительном движении как реакция на расистскую идеологию колониализма, веками утверждавшую «превосходство белого человека». Так, в частности, сложилась концепция «негритюда», апеллирующая к духу «черной солидарности». Прогрессивное по своей сути стремление угнетенных восстановить попранное расизмом достоинство сочетается в ней с реакционным тезисом о противоположности черной и белой рас. Социальные, экономические и даже национальный факторы игнорируются либо трактуются как проявления «расовой общности». Такого рода взгляды пропагандируют некоторые группировки в панафриканском движении, сформировавшемся на рубеже XIX–XX веков как антиколониальное и антирасистское движение борцов за освобождение американских негров и африканских народов.
Показателен в этом плане опубликованный в середине 70-х годов «Призыв» Международного секретариата по подготовке Шестого панафриканского конгресса. В нем говорилось: «Двадцатый век — век черной власти. В нем выявились две движущие силы. Одна — единое миропонимание всех бывших колониальных народов. И друзья и враги знают их как третий мир. Другая — белая власть, столь долго правившая единолично… С неистребимым варварством она стремится любой ценой поддержать свое господство, от которого колониальные народы сейчас избавляются».
Идеи расовой исключительности, под какими бы лозунгами они ни выступали, объективно служат интересам империализма и реакции. От них решительно отмежевываются передовые силы национально-освободительного движения. Такие идеи не получили поддержки большинства делегатов и на самом конгрессе панафриканского движения, состоявшемся в Дар-эс-Саламе (Танзания). В декларации конгресса нашла свое отражение революционно-демократическая традиция, заложенная основателем этого движения У. Дюбуа. В ней подчеркивается: «Цвет кожи, будь он черным, белым, желтым или коричневым, не может определять социальную принадлежность, идеологию или способности людей и народов. Единство расы и религии не исключает противоположности интересов. Для нас главной должна быть общность наших исторических судеб, возникшая в результате несправедливого отношения к нам эксплуататорских держав. Поэтому мы должны характеризовать себя не по признаку цвета кожи — он неизменен — а только по признаку прогрессивных целен, которые мы ставим перед собой, целей динамичных, справедливых и благородных. Революционный панафриканизм не отделяет себя от классовой борьбы. Не осознавать этого — значило бы внести в свои ряды замешательство, которым империализм без сомнения воспользуется».
Современный расизм многолик. Расисты выступают под разными вывесками и выдвигают различные программы. Их взгляды и убеждения могут быть самыми разнообразными — от «либеральных» до фашистских. Разнохарактерны и конкретные проявления расизма — от линчеваний американских негров, совершенных толпами темных и невежественных расистов, до создания расистскими идеологами изощренных доктрин, «обосновывающих» деление человечества на «высшие» и «низшие» расы. Однако, как убедительно показано в исследованиях советских ученых, расизм имеет единую социальную основу. «Расизм сегодня во всех его обличьях — это не только система лжеидей, но и социальная, экономическая и политическая система, облегчающая монополистической буржуазии эксплуатацию всех трудящихся, ослабляющая единство рабочего класса, упрочивающая позиции империализма. Она носит международный характер как идеология и практика транснациональных кампаний, согласованно проводимая в различных странах мира»[6].
Марксисты-ленинцы принципиально не приемлют «внеклассовую» трактовку расизма, равно как и основанную на ней оценку его политической роли в современном мире. Но марксистско-ленинская теория никогда не отрицала ни того, что расизм может превратиться в чрезвычайно активную область общественного сознания; ни того, что в определенных условиях он оказывает большое влияние на идеологию и политику различных, в том числе и крупных, социальных групп и партий; ни того, наконец, что использование расизма реакционными силами может привести к опасным для судеб народов последствиям. Наш век знает немало примеров губительного воздействия расистской идеологии на общественное развитие отдельных стран и на международную обстановку в целом. Достаточно вспомнить злодеяния гитлеровцев, чтобы оценить угрозу, таящуюся в пропаганде расовой ненависти.
Вместе с тем марксизм-ленинизм отвергает отвлеченный подход к расизму. Чувства расовой и национальной ненависти коренятся не в биологической природе человека, а в социальной природе эксплуататорского общества. Их не символизируют, вопреки убеждению шовинистов и расистов, ни цвета национальных флагов, ни цвет кожи людей, принадлежащих к различным расам. Символы этой ненависти возникли как прямое отражение классовой вражды. Реакционные идеологи издавна подразделяли человеческое общество на «голубую кровь» и «черную кость». В соответствии с этим делением каждая нация распадалась на «благородных» — эксплуататоров и «чернь» — тружеников, а все население Земли — на «высшие» и «низшие» народы и расы. Один пример довольно курьезного свойства. В 1807 году в книге «Защита благородных» немецкий дворянин фон Штильфрид писал, что крестьянский парень и природный принц, хотя и кажутся подобными, представляют собой в действительности совершенно различные по химическому составу организмы: «Крестьянин — это некоторым образом организованная масса картофеля, имеющая способность двигаться и переваривать самое себя. Напротив, ребенок благородного сословия состоит из самых деликатесных веществ, которые он усваивает уже в материнском чреве».
В последующем возникли расистские доктрины, имеющие мало общего с этой «гастрономической» аргументацией и претендующие на научность. Расизм в них сформировался в систему идей, теорий, взглядов, которая становится особой сферой классовой идеологии буржуазии.
В наши дни «ученые» расисты, обосновывая идеи расового неравенства, прибегают к изощренным фальсификациям данных генетики, психологии и других отраслей современной науки. Все расистские доктрины в конечном счете апеллируют к природе человека, которая будто бы изначально «предопределила» неравенство рас. В соответствии с таким подходом расово-этническому фактору приписывается решающая роль в развитии народов, он трактуется как краеугольный камень современного миропорядка. Так, директор Парижского информационного центра по философским наукам Ж. Варэ заявляет, что «чувство расовой принадлежности касается самой сути бытия», что нет в мире такой силы, которая могла бы «поставить людей вне влияния расового фактора». Идеологи расизма утверждают, что, поскольку неравенство коренится в природе человека, оно неистребимо до тех пор, пока будет сохраняться разделение человечества на расы.
Практика международных отношений, передовая наука опровергают эти утверждения