Джоанна осторожно прикоснулась к его предплечью, стараясь не задеть натертые участки кожи, и прошептала:
– Ты скучаешь по ним.
– Да, – кивнул Ник. – По всем. По маме, сестре Мэри. Раньше я всегда провожал младших до школы. – Он нахмурился. – Боже, в этом времени я еще даже не родился. Да что там, даже дедушек с бабушками нет в проекте.
Джоанна прекрасно помнила это ощущение. Впервые прыгнув в прошлое, она чувствовала себя потерянной, потому что попала в тысяча девятьсот девяносто третий год, до своего рождения, до того, как отец эмигрировал в Англию. И знала в том времени только Аарона.
– Извини, что не получилось вернуть тебя домой.
– Та блондинка… – нерешительно начал Ник, заглядывая собеседнице в глаза. – С которой ты разговаривала. Я слышал, ее зовут Элеонора, верно?
Он не помнил свою мучительницу, выковавшую из него героя в прежней хронологической линии. Эта мысль казалась странной и тревожной.
– В мире монстров она обладает большой властью, – объяснила Джоанна. – И подчиняется только самому Королю. Думаю, ее план заключается в изменении линии времени, чтобы создать ту версию, которую мы видели из кафе.
– С фургоном, полным трупов, – произнес Ник и стиснул челюсти так, что выступили желваки.
Элеонора отозвалась о том альтернативном Лондоне как об идеальном мире. Но Джоанна позаботится, чтобы его никогда не было.
– Она хочет воплотить ту версию в реальность, изменив хронологическую линию.
– Мы помешаем, – так твердо заявил Ник, что она почти ему поверила. Когда его прямой взгляд посуровел, ей стало ясно, что они представляли одну и ту же картинку: мертвых людей. – Не понимаю, как можно хотеть сотворить подобный мир. Убийства при свете дня, тела в полицейском фургоне. Кто пожелает жить в таких условиях?
Джоанна опустила глаза. Чтобы ответить на вопрос, пришлось бы рассказать о монстрах. А если она это сделает, то потеряет Ника. Опять. Когда бабушка сообщила ей всю правду, то тем самым побудила внучку сбежать из дома. Слишком уж страшно было поверить.
В нынешней хронологической линии Джоанна уже лишилась Аарона. Только недавно она признала истинную цену этого – наполовину разбитое сердце. Не хотелось даже думать о потере Ника, которая окончательно добьет ее. Она просто не вынесет нового удара. Слишком много уже пришлось пережить.
Джоанна открыла рот, чтобы заговорить, но почувствовала, как подступают слезы, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять почему. Потому что краем сознания она уже приняла решение. Возможно, еще во время разговора с Астрид.
Та сказала, что герой бы остановил катастрофу, если бы не вмешательство Джоанны. Из-за этого уже погибли многие люди. И погибнут еще больше.
Она верила, как верила Астрид, сражаясь бок о бок с Ником, что он спасет мир. Элеонора могла превратить его в героя по собственным причинам, но в нем были задатки истинного лидера.
Джейми как-то сказал, что воплотившая легенду в реальность женщина думала, будто никто не сумеет ее остановить. Но она была неправа. Потому что допустила при эксперименте ошибку. Совершила фатальный просчет, недооценив Ника. Он оставался цельным несмотря ни на что, нес в себе стержень добра, который никто и ничто не могло согнуть. И обязательно докопался бы до скрытых мотивов своей создательницы, после чего пошел бы против нее и исправил бы сотворенное. И уже хотел заключить перемирие между людьми и монстрами.
А Джоанна развоплотила его.
– Ты слушаешь? – спросил ее Ник из настоящего.
Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Даже если придется его потерять, думать только о себе эгоистично. Он заслуживает знать правду, нельзя скрывать от него нечто фундаментальное.
– В альтернативном Лондоне того беглеца убил не просто другой человек, – глубоко вдохнув, сообщила Джоанна. – Мы стали свидетелями кое-чего иного.
– Чего же? – уточнил Ник, вглядываясь в ее лицо своими умными глазами.
Даже если она больше ничего не скажет, со временем он и сам догадается об истинных обстоятельствах происшествия. Но ей все равно следовало выложить карты на стол.
Ее руки дрожали. Пытаясь скрыть это, она сунула их между коленями, чувствуя, как пересохло во рту, однако упрямо выдавила:
– Я не все тебе рассказала, хотя и должна была. – И после секундной заминки заставила себя продолжить: – Монстры крадут время человеческой жизни, чтобы путешествовать в другие эпохи.
Выражение лица Ника не изменилось, пока он вглядывался в глаза Джоанны, после чего переспросил:
– Что?
Она напряглась всем телом.
– Тот мир, который мы видели через окно кафе, – мир с телами в фургоне… Это мир, в котором правят монстры. Именно его и планирует создать Элеонора.
– Что ж, нам придется ее остановить, – практически без эмоций заявил Ник, по-прежнему выглядя спокойным. – Мы не можем этого допустить.
Джоанна пораженно воззрилась на него, а когда попыталась заговорить снова, голос ее подвел. Она поняла, что собеседник просто находится под воздействием шока и пока не успел отреагировать. Ник не относился к тем, кто кричал и впадал в ярость, но иногда проявлял то, что Элеонора назвала праведным гневом. Именно поэтому и был способен сподвигнуть охотников на уничтожение монстров. Поэтому и был способен стать героем – персонажем мифов, служившим источником ужаса.
– Что именно планирует Элеонора? – спросил Ник.
– Я… Я не знаю, – запинаясь, пролепетала Джоанна.
Почему он не говорит, что ненавидит ее? Мышцы уже начало сводить от напряжения из-за готовности бежать или сражаться.
– Ник, – прошептала она. – Ты слышал, что я сказала? Монстры…
– Монстры крадут жизни людей, – подтвердил Ник. – Именно это позволяет путешествовать во времени. – И слегка задумчиво добавил: – Это неправильно. – Хотя его тон оставался необычайно равнодушным, пусть и с некоторой ноткой любопытства. – Тот мужчина, которого мы видели… монстр… Он прикоснулся к затылку того беглеца. Так всегда происходит? И все потом умирают?
Джоанна снова на него посмотрела.
– Нет… они… Монстры обычно забирают не больше одного-двух дней от каждого человека и почти никогда не убивают на месте, чему мы стали свидетелями, но… – И внезапно напряжение оказалось слишком сильным. Она почувствовала, что больше не в состоянии с ним справляться. – Почему ты отнесся к этому так спокойно? Я только что сказала, что монстры крадут время. Что охотятся на людей, а те даже не подозревают!
– Я слышал, что ты сказала. – Ник слегка поморщился, пристально вглядываясь в лицо собеседницы и озабоченно хмурясь, после чего прокомментировал: – Ты дрожишь. Потому что боишься моей реакции?
Все шло совсем неправильно. Почему он разговаривал так…
– Ты ведешь себя, словно… – Джоанна осеклась, поняв, что собиралась дальше произнести: «Словно не имеешь ничего против монстров». – Именно такое внушение Ник получил в убежище. В сознании вспыхнуло озарение. – Ты до сих пор находишься под влиянием дара Арджента, – выдохнула она. – И действуешь не по собственной воле.
– Ты ожидала от меня другой реакции? – спросил он, внезапно выглядя еще более озабоченным – самое яркое проявление эмоций после сообщения Джоанны об истинных мотивах монстров. – И потому боялась мне рассказывать? Не переживай – ничего плохого не случится, даже если внушение выветрится. Я бы никогда не причинил тебе вреда.
Джоанна не задумывалась, что действие дара Оуэна может со временем ослабнуть, но такое развитие событий было вполне вероятно. И вот тогда Ник отреагирует как следует. А сейчас она просто получила отсрочку. Эта мысль заставила зажмуриться на мгновение. Вот только происходящее казалось не отсрочкой, а оттягиванием неизбежного. Неизбежного и ужасного.
– Джоанна… – Ник прикоснулся к ее спине, мягко и ободряюще.
Девушка задохнулась от чувства вины и сумела лишь выдавить:
– Не надо.
Это ей следовало бы утешать его. Он тут же убрал руку с совершенно убитым выражением лица.
– Прости. Зря я предположил…
– Дело в другом… – ощутив, как сжалось сердце, заверила Джоанна и выпалила до того, как успела остановить себя: – Я хочу этого.
Ник широко распахнул глаза, осознав услышанное. Ее пульс участился. Она не планировала говорить такого. И даже сама не подозревала, что испытывает подобные чувства к нынешнему воплощению бывшего возлюбленного.
Испытывает ли?
«Нет! – торопливо сказала она себе. – Нет, нет и нет». Он просто выглядел как тот, кого она любила. И кого уничтожила. Боже, как же все запуталось. Как же она запуталась.
Ник испытующе посмотрел на Джоанну потемневшими глазами. Она и раньше видела такой взгляд – прямо перед тем, как они впервые поцеловались. И хотя не всегда могла понять новую версию героя, желание прочитала на его лице предельно ясно.
– Иногда… – нерешительно начал Ник, будто с трудом подбирал слова. – Иногда я чувствую, что знаю тебя целую вечность, хотя мы и встретились только недавно.
Из всех жестоких вещей, которые выкидывала хронологическая линия, эта была самой жестокой: перенос эмоций из одного времени в другое. Раньше Джоанна с Ником любили друг друга, и отголоски этого истинного чувства проникали в нынешнюю реальность.
«Твои ощущения ненастоящие, – хотелось сообщить ему. – Просто эхо прошлых жизней».
Вслух же она прошептала:
– Совсем скоро ты меня возненавидишь – вот какие эмоции будут реальными.
– Не верю, – возразил Ник, хмурясь. – Я никогда не смогу тебя возненавидеть. Наоборот, я…
– Не надо, – взмолилась Джоанна. – Пожалуйста. – Нельзя дать ему завершить это предложение. Именно эти слова она жаждала услышать больше всего на свете. Но только сказанными от чистого сердца, а не под внушением. Не тогда, когда он пожелает взять их обратно, едва только дар Оуэна выветрится. – Ник, когда действие способностей Арджента закончится, ты поймешь, что презираешь меня. И… – Дыхание перехватило, и она стиснула челюсти, стараясь успокоиться, однако не сумела сдержаться и всхлипнула.