Наш народ не столь плодовит, как ваш, человеческий. Эльфов на нашей планете было мало — не больше двухсот тысяч. Бойцов было и того меньше — всего семьдесят тысяч. Живым пришлось поднимать мертвых, проводить противоестественные ритуалы, но зато мы за каких-то полгода удвоили количество воинов. Мертвые не встали рядом с живыми — над нами довлело проклятье. Но мертвые помнили, что значит быть живыми — помнили эксперименты, которые проводили над нашим народом Алоды, помнили появляющиеся осколки. И когда пришло время, десятки тысяч групп открыли порталы и вошли в них.
Я не знаю, удалось ли нам уничтожить целую расу, но надеюсь, что удалось.
— Если вы их и не уничтожили, то хорошенько потрепали, — киваю. — Мы до сих пор находим в осколках их машины, звездолеты и лаборатории.
— Это радует. Если они не заявляются в ваш мир лично, значит, мы изрядно сократили их число.
— Прости, но история про распорядителя звучит, как сказка.
Лич пожал плечами.
— Увы, у меня нет готового ритуала по вызову эгрегора. Кстати, ты не против, если мы покинем эту пещеру и продолжим разговор снаружи?
На секунду задумываюсь. Лич ведет себя нормально, отвечает на вопросы и ведет себя по-приятельски. Понятное дело, что все это ширма, но пока монстр фонтанирует откровенностью, стоит пользоваться этим. Тем более, первым лучше не нападать — чревато проклятьем.
Юнит, замерший рядом с проходом, шагает в сторону, галантно пропуская лича вперед.
— Ярко, — выдыхает лич. — Не люблю такое. Мне бы тучи, полную луну и чьи-то истошные крики вдалеке… Шучу. Но я впервые за многие годы вижу небо, и рад этому. Спасибо.
Небо действительно безоблачное. По оврагам лежит снежок, сметенный туда ветром с открытых мест, вокруг — кусты и лес.
— Кто населяет этот мир?
Ответить я не успел. Что-то происходило вокруг. Нарастало давление силы, словно я спускался в океан в скафандре. Сила вокруг становилась более концентрированной, пока пространство не пронзила яркая вспышка, и я не обнаружил, что стою снаружи пещеры, на месте исчезнувшего юнита. А кроме меня и лича рядом находится кое-кто третий.
— Алмазов, — кивнула сотканная из света фигура. — Не думал, что наша встреча произойдет так скоро, но если уж тебе рассказали про эгрегоры, не появиться будет невежливо.
— Ты меня знаешь?
Возможно, глупый вопрос по отношению к существу высшего порядка, но денек у меня насыщенный.
— Верно. Знаю уже несколько десятков лет. И предугадывая твой вопрос — нет, я не мог остановить грядущий апокалипсис. Если бы я мог полноценно влиять на мир, не допустил бы того, что случилось с Морозовым.
— Что ты имеешь в виду?
Меня напрягает эта встреча. Существо невероятно сильно — вряд ли любая моя атака может повредить ему, даже с новеньким амулетом. Эгрегор ощущается, как облако невероятно насыщенной силы. Значит, если он попробует напасть на меня, нужно успеть сбежать. Иллюзии вряд ли помогут в атаке, но портал я открыть смогу. Скорее всего, меня перемелет при попытке пройти сквозь пространство, несмотря на мифический класс и вспомогательный титул.
Перемещусь в особняк — купол над ним поставили, это должно задержать распорядителя секунд на пять. За это время нужно создать портал, который ведет в какой-нибудь осколок. Надеюсь, что вне Земли существо переместиться не сможет.
— Я помог тебе переместиться в прошлое с одной-единственной целью: ты должен помочь Морозову. Он должен стать богом, чтобы спасти этот мир от других существ, иных богов.
Пока мы разговаривали, лич, который раньше казался мне гордым и свободолюбивым, поклонился в пояс распорядителю. А когда тот дал мне указания, благоговейно протянул:
— Личное задание распорядителя! Большая честь!
Я хохотнул, не сводя взгляда от нечеловеческого лица.
— Чего? Помочь Морозову?
— Спустя сотню лет над Землей нависнет куда более страшная угроза, — спокойно ответил распорядитель. — Я знаю о твоей мечте: ты желаешь достичь высшего возможного ранга. Вот только у тебя ничего не выйдет. Морозовы поколениями культивировали свою силу, готовили своих детей, чтобы они подготовили своих. Твое тело не выдержит силы S-ранга. Тело Морозова выдержало, не выдержал разум. И именно ты должен помочь ему пройти перерождение.
После такого заявления я начал злиться. Опаска перед сверхсущностью отступала.
— Слушай. Если какое-то прежде не виданное мной существо скажет, что вот оно-то и помогало мне, и без него у меня ничего бы не получилось, я вряд ли поверю. Это чересчур уж сказочно звучит, понимаешь?
— Ты не справишься с тем, чего желаешь, — равнодушно сказал распорядитель. — Тебе предначертано сделать, как я говорю. Пока я оставлю тебя — ты должен переварить услышанное и понять, что подчиниться своему предназначению — единственный выход.
И исчез. Вместе с ним пропал и лич.
Не было проблем, но за один день сразу две — неправильный клон и мутное существо, которое, судя по всему, уже несколько десятилетий подряд размножает Морозовых.
Ну, хотя бы с личом разобрался. А плясать под чужую дудку я однозначно не буду. И своих мыслей по поводу Морозова не оставлю. Распорядитель уже однажды налажал, и в моих интересах сделать так, чтобы этого не случилось снова. А слова о том, что это невозможно — глупы.
— Я ломал невозможное.
С детства бесит эта недооценка. Я поздно пробудил родовую силу — гораздо позднее, чем большинство, и за годы успел пропутешествовать то с матерью, то с отцом по всевозможным врачам, магам, специалистам по энергетике и даже астрологам, чтобы те вычислили оптимальный путь развития. Везде был и привык к сочувствующим взглядам и фразам вроде «Показатели взаимодействия с маной минимальны. Возможно, ваш ребенок сможет стать лучшим в чем-то другом?».
Я знаю, на что я способен. И не вам ставить мне рамки.
Глава 5
Сегодня выходной, причем особенный выходной, который нужно потратить исключительно на отдых.
Вместо того, чтобы лихорадочно метаться по комнате, планируя, как жить дальше, что делать с Морозовыми и с эгрегором, я проснулся и минут десять лежал, не думая абсолютно ни о чем.
Я не стал заниматься с внутренним миром, не стал сливать энергию в защитную систему — пламя в вондере и так было напитано маной столь сильно, что скоро придется переключать куда-то подпитку от призрака. Вместо этого я сходил в душ, на завтрак, а после завтрака, на который не явился Степан, постучался в комнату к братишке.
С момента, как я открыл Степе целый внутренний мир, паренек слегка остыл к приставке, зато начал одержимо работать с вондером. Первые пять раз брат просил меня помочь ему погрузиться, и я помогал: погружал, медленно и осторожно, не уставая раз за разом повторять, что именно я делаю, и как ему «заякорить» подобное ощущение и погружаться в подсознание самостоятельно. После пятого раза он забежал и похвастался, что смог погрузиться в вондер без помощи. С тех пор он меня попросил дать список «не слишком умной, чтобы без сложных слов и описаний длинных всяких» литературы и пока за помощью не обращался. Интересно, вытерпит ли чтение упрощенных, но все еще сложных для ребенка книжек, или все-таки обратится ко мне за разъяснениями? Меня устроят оба варианта, но занятия с братишкой устроят чуть больше.
Не дождавшись ответа, тяну ручку вниз и захожу. Было бы закрыто, ломиться не стал бы, а так, наверное, можно.
Степан валяется на кровати, замотавшись в огромное пуховое одеяло. На меня глядит сонный глаз.
— Как себя чувствуешь? Ты не пришел на завтрак, — хватаю за край одеяла и начинаю разматывать пуховой кокон.
— Но ведь завтрак — это не работа, на выходных идти туда не обязательно, можно и поспать, — попытался забрать брат одеяло, но я был сильнее.
— Давай, поднимайся, — медленно тянул я на себя брата. — Если не помнишь, ты вчера сам всеми руками голосовал, за парк.
— Это было вчера-а… — пыхтел Степа, пока не сполз на пол. Одеяло я аккуратно сложил и оставил на стуле, в двух метрах от кровати. Пока дойдет до него, чуть проснется.
— Поднимайся. У тебя есть полчаса, чтобы успеть хотя бы чай с бутербродом выпить. Голодным выходить не стоит, но и чересчур наедаться не нужно — оставь место под мороженное.
Брат стонет, а я выхожу и иду к Нике.
Стучусь, сразу слышу:
— Открыто!
Захожу. Сестра расчесывается перед зеркалом.
В первый раз захожу сюда после возвращения в прошлое, из-за чего комната кажется абсолютно незнакомой. Обои мягко-розового цвета, плакаты с каким-то старым блондином, вооруженным винтовкой, снабженной оптическим прицелом. Читаю надпись под одним из плакатов — «Ночные снайперы».
Единственное, что помню среди всех прочих вещей — двухметрового плюшевого зайца, сидящего в углу комнаты. Игрушка, которую Нике подарил отец лет пять назад. С тех пор заяц не выезжал отсюда. Ника пару раз в год возила этот громадный пылесборник в компанию, где дежурный гидромант аккуратно чистил игрушку.
Я посмотрел на зайца снизу вверх и неожиданно для самого себя задумался, сколько уйдет времени на создание качественной материальной иллюзии игрушки, если наделить его псевдоразумом и вложить в голову определенную модель поведения. Плюшевый телохранитель — звучит же!
— Готова?
— Через полчаса буду готова. Степа встал?
— Только что разбудил его. Думаю, еще пару раз зайду, и встанет.
До парка нас довез Григорий. Территория парка была громадной, и, несмотря на девять часов у ворот уже толпились посетители и даже парочка аниматоров.
Чтобы не потеряться в толпе на входе, Ника взяла Степу за руку. Подумав, тяну ладонь и брат хватает мою руку. Не могу сдержать улыбки — приятно.
— Куда хочешь? — сразу задаю вопрос. Пусть братишкин будет сегодня рулевым, и получит всю палитру положительных эмоций.
— Ведите меня в тир! Хочу пострелять! — От нетерпения Степа едва не подпрыгивает.
Знать бы еще, где здесь тир.
Мимо пони брат пронесся, даже не заметив, возле ларька с мороженным и попкорном замедлился, но все же подходить к нему не стал, как и упрашивать нас, чтобы купили.