Спустя несколько часов «Самсон» уже резво бежал по волнам, держа курс к датским проливам.
Передав английскому адмиралу петровскую декларацию, в которой, значилось, что Россия не возражает против свободного плавания коммерческих судов всех наций на Балтике, однако, будет препятствовать всякому доставлению шведской контрабанды, Зотов не преминул при этом щегольнуть знанием английских морских обычаев. Англичане были неприятно изумлены, русский капитан уличил их в незнании параграфов собственного устава, процитировав при этом на память целые абзацы.
– Сей капитан зело умен, а потому и опасен! – заявил своим офицерам адмирал Ноульс, когда Зотов с ответным письмом отправился в обратный путь. – А потому запомните его имя – Кэнэн Зотеф!
В своем ответном письме британский адмирал писал, что пришел в балтийские веды исключительно для защиты своих коммерческих судов.
– Врет, подлец! – заключил царь, прочитав послание. – Изворачивается! А тебе, Конон, мое благодарение за подвиг содеянный!
В руках Петра был сделанный Зотовым обстоятельный отчет по английской эскадре. Там были даже характеристики британских капитанов, а так же соответствие состояния кораблей нормам британского флота, и когда только успел!
Не поверив ни единому слову Ноульса, он приступил к активной подготовке возможной борьбы с англичанами. В то время генерал-адмирал Федор Апраксин высадил десант на шведском берегу. Стокгольм был в панике. Война близилась к своему победному завершению. 10 января 1720 года Петр Первый подписал рукописный вариант морского устава, внеся в неге последние правки и дополнения. Тогда же было им велено немедленно приступить к подготовке и изданию документа. Печатать устав было велено в трех различных вариантах. Первый на больших листах на русском и голландском языках параллельно. Этот вариант устава был отпечатан в Санкт-Петербургской типографии 13 апрели 1720 года. Одновременно печатали и два других варианта на осьмушках бумажного листа (для удобства пользования в море) один на русском и голландском языках, другой только на русском. Последний вариант оказался наиболее удобным из-за компактности и отсутствия голландского перевода, занимавшего много места. Вся работа была завершена в 1720 году.
Так появился на свет документ озаглавленный Петром: «Книга устав морской, обо всем, что касается доброму управлению в бытность флота в море», как показала дальнейшая жизнь, объемный и основательный труд создателей морского устава был не напрасен. Петровский Морской устав без принципиальных изменений просуществовал более двух веков…
Сам устав по своему внутреннему содержанию состоял из предисловия и пяти разделов (книг). В предисловии был дан краткий исторический очерк отечественного военного флота со времен Киевской Руси до победы над шведами в 1719 году. При этом особо подчеркивалось значение не только военного флота, но и владение Россией морскими берегами.
По одним историческим источникам, автором знаменитого предисловия явился Феофан Прокопович, по другим, в составлении его участвовал Шафиров, по третьим, оно писалось лично Петром.
Первая книга устава содержала в себе положения о командовании флотом и эскадрами, об их штабах, а так же практические рекомендации по тактическому использованию кораблей в сражении. Особенностью первой книги является, безусловно, огромные возможности, даваемые морским начальникам для проявления личной инициативы и самостоятельности. Это, прежде всего, относилось к ведению боя. Это и неудивительно. Хорошо известно, что Петр любил повторять:
– В уставе порядки и правила писаны, а времен и случаев нет!
Вторая книга устава содержала постановления о старшинстве чинов, почестях, которые надлежало отдавать тем или иным должностным лицам, а так же о внешних отличиях кораблей, кому и какие флаги и фонари нести днем и ночью.
Третья книга определяла внутреннюю повседневную организацию на судах русского флота, а так же обязанности должностных лиц на ном. Здесь же были оговорены и правила судном при эскадренном плавании. Наиболее тщательным образом при этом были расписаны обязанности капитана судна. Выделен и старший помощник капитан-капитан-лейтенант (старший над лейтенантами) которому в бою надлежало руководить артиллерией, а при абордажном бое командовать абордажной командой.
Четвертая книга называлась «О благом поведении на корабле». Здесь определялись нормы поведения всех категорий служителей находящихся на судах русского флота. Категорически запрещалось при этом употребление спиртных напитков, игры в азартные игры и, прежде всего, в карты, привоз на суда особ женского пола и многое другое.
В этой же книге, в главе четвертой, оговаривался порядок награждения «дабы всякий служащий на флоте видал и был благонадежен, чем за какую службу награжден будет».
Были определены награды за взятие тех или иных неприятельских судов, при этом оговорена денежная доля каждого должностного лица, участвовавшее в сражении. Определены вознаграждения семьям погибших, раненным и увечным, а так же состарившимся на морской службе.
Книга пятая озаглавленная «О штрафах» представляла собой военно-морской и дисциплинарным устав. Перечень проступков и преступлений при этом не ограничивался лишь вопросами служебными. Наказания предусматривались и за общеуголовные преступления. Не остались без внимания и такие прегрешения морских служителей, как богохульство и сквернословие. Самое же страшное наказание – сожжение живьем определялось за измену православной веры. К чести русских моряков за всю историю отечественного флота эта статья практически ни разу применена не была и дело здесь не только в лояльном отношении начальства к данному вопросу… в ее применении просто не было необходимости. Русские моряки своей вере, так же как и Отечеству, никогда не изменяли!
Среди же наиболее распространенных наказаний для нижних чинов являлось «килевание «купание с райны» и порка «кошками». При «килевании» наказуемый привязывался тросом и проволакивался под днищем корабля с одного борта на другой. «Купание с райны» заключалось в том, что наказуемого с привязанным к ногам грузом, поднимали к реям и опускали в море по нескольку раз.
Для офицеров наиболее распространенным наказанием было наложение различного рода штрафов. За особо же тяжкие прегрешения предусматривалось разжалование в матросы, отправка на галеры к «лишение живота.» При этом велено было никаких снисхождений никому не делать!
Креме вышеуказанных пяти книг, устав имел текст присяги, о себе сговаривая порядок ее принятия, а так же целый ряд приложений, включавших в себя: формы ведомостей судовой отчетности, книги сигналов, а так же правила несения дозорной службы.
Вскоре еще пахнущий типографской краской Морской устав поступил на суда корабельного флота, и сразу же стало ясно, что русский флот наконец-то получил свод законов, отвечающий на все без исключения вопросы морокой службы. Но Петра уже волновало иное. Своими сомнениями он делился с Кононом Зотовым:
– Вижу я, что устав наш корабельный зело отменен, но притом для флота галерного применен в полной мере быть не может, а потому надлежит нам с сего дня к созданию устава галерного приступать помолясь!
Зотов лишь кивнул утвердительно:
– О том и я, государь, мысль имею и к черновому описанию сего устава уже приступил.
Необходимость создания особого галерного устава, который бы являлся логическим продолжением общего Морского, была еще раз доказана на водах Балтийского моря.
В день шестой годовщины славной Гангутской виктории 27 июля 1720 года была сдержанна новая блистательная победа. Автором ее стал один из создателей мереного устава князь Михаил Михайлович Голицын. Галерная эскадра под командованием князя выдержала в тот день ожесточеннее сражение с сильной эскадрой вице-адмирала Шееблада у Гренгама. В составе шведской эскадры был линейный корабль, четыре фрегата и девять мелких судов. Голицын же имел только гребные суда. Уверенный в полном успехе шведский адмирал атаковал голицынский отряд. Русский флотоводец предусмотрительно отходил, а когда оказался в шхерном районе сам атаковал. Попав в ловушку, неприятель отчаянно сопротивлялся. Его суда стесненные в маневре, уже не могли ускользнуть среди каменистых островов от вездесущих русских галер, и Шееблад решил драться до конца. Но, несмотря на храбрость шведских моряков, наши одолели и один за другим все четыре шведских фрегата и те спустили свои флаги. Остатки неприятельской эскадры позорно бежали, осыпаемые русскими ядрами…
Захваченные в Гренгамском сражении фрегаты были торжественно приведены в Санкт-Петербург. Петр был счастлив. Еще бы его любимое детище – флот одержал новую блестящую победу над превосходящим врагом. Тогда же он велел Конону Зотову обобщить опыт Гренгама и приступить к созданию самостоятельного галерного устава, в дополнение к уже существующему Морскому.
В это время Зотов уже был определен контролером адмиралтейств-коллегии. Должность эта предполагала контроль за соблюдением законности в делах флотских, выявление всех злоупотреблений. Кому как не лучшему знатоку Морского устава было занимать эту должность!
Днем Зотов занимался делами служебными, по ночам же садился за стол, брал перо гусиное и начинал писать новые регламента да артикулы. Морской устав определил лишь порядок службы на судне, теперь же ему предстояло создавать законы, определяющие порядок деятельности огромного и многообразного хозяйства, называемого флотом.
Кроме этого, как человек исключительно честный и принципиальный, он вступил в ожесточенную борьбу с вороватыми чиновниками. Когда ж власти стало недоставать, он обратился о докладной запиской к царю. Одновременно прося внимания к своей должности и честных помощников, Записка обошлась ему дорого. Уже на следующий день после написания, он был взят под стражу, якобы за клевету. Только через несколько дней Петр, разобравшись во всем, освободил Зотова из-под стражи и вернул в прежнюю должность.