ЧИНОПОСЛЕДОВАНИЯ
Святые апостолы на соборе своем отменили все ветхозаветное чинопоследование и освободили христиан от того ига, которое тяготело на их отцах и праотцах.
По этому поводу некоторые умники задаются вопросом: зачем же у нас столь разнообразные и многосложные чинопоследования? И, не умея решить это, приходят к смелому выводу, что это есть возвращение к иудейству.
Но ведь когда апостолы постановляли тот закон, то имели в виду только ветхозаветное служение, а не всякое вообще, и когда написали послание к Антиохийской Церкви, то помянули только, что не налагают на членов оной ига закона, лежавшего на иудеях, а не то, чтобы запрещали учреждать чинопоследования по духу новой веры. Как мысль требует слова, а намерение - дела, так и дух веры требует внешнего чина. Чин этот и начал заводиться с первых же дней по сошествии Святого Духа, положившего основание Церкви Божией. В главных и существенных чертах он установлен самими апостолами: от них образ совершения таинств, от них молитвенные собрания и их порядки, от них церковное чиноначалие, от них указание обособлять места и времена для служения Богу, от них посты и домашние молитвы, от них подвиги всестороннего воздержания и разные виды благочестивых христианских обычаев. Желающий может найти указание на все это в Деяниях и Посланиях апостольских. Вывод отсюда такой: святые апостолы одно чинопоследование отменили, а другое завели. Как же видеть в этом иудейство? Веру нельзя оставить голою. Это противно природе нашей и природе самой веры. Разве пожалуется кто - не слишком ли обременена наша духовная вера внешними чинами? Присмотрись, и увидишь, что не слишком. Ведь надо же на всякий случай хоть по одному чину? Так оно и есть у нас. Всякий чин, с одной стороны, удовлетворяет потребности верующего сердца, а с другой, состоит в полной гармонии с духом веры. Если смотреть на церковные наши чины в их совокупности, то покажется их много, а разложите их по многообразным потребностям верующих - и увидите, что их очень мало, и все они очень просты.
Пожалуй, еще скажут: "Зачем они заключены в неподвижную форму? В век апостольский многое делалось экспромтом: находил дух - и рождалась молитва или песнь, или слово назидания, а ныне все готовое да готовое". Да не все ли это одно? Тогда находил дух и давал молитву, а теперь внимай, как должно, составленной уже молитве и взойдешь в тот же дух. Дело в духе. Если кто остановится на одних словах молитвы и внешних действиях, тот отступит от апостольского чина, а кто всякий раз при внешнем чине будет входить в дух, тот станет делать то же, что делалось при апостолах. Оставить весь внешний чин на произвол движении духа известных лиц или каждого верующего едва ли кто сочтет разумным. Не лучше ли покориться существующему порядку, молясь Господу, да устрояет все в Церкви Своей, как Его святой воле угодно? Цель чина церковного - созидание духа, и сколько созидалось святых среди нашего благолепного чина! Стало быть, чин не отводит от цели, а способствует достижению ее. Имей разум, и все хорошо будет.
ЦАРСТВО ХРИСТОВО
В одной из поучительных притчей Своих Господь сказал: подобно есть Царствие Небесное зерну горчичному, еже взем человек всея на селе своем; еже малейше убо есть от всех семен, егда же возрастет, более всех зелий есть, и бывает древо (Мф.13:31-32).
Очевидно, что здесь разумеется Царство Христово, Царство благодати. Покайтеся, сказал Господь, приближися 6о Царство Небесное (Мф.4:17). Царство благодати названо здесь Царством Небесным потому, что и начало его с неба, и конец на небе, что принадлежащие ему подобны небожителям. Царство это есть Церковь Христова. И как точно и выразительно уподоблена она зерну горчичному! Христова Церковь была вначале, как горчичное зерно, мала, незаметна, утаенна, а потом возросла, подобно великому древу, распространилась во всем мире и сделалась Царством, далеко большим всех царств земных.
Возставит Бог небесный Царство, пророчествовал Даниил, еже вовеки не разсыплется; истнит и развеет все царства, тое же станет во веки (Дан.2:44). Так и сталось. Много уже рассыпалось великих и сильных царств земных, а Церковь Христова семнадцать с половиною веков стоит непоколебимо, и врата адовы не одолеют ей (Мф.16:18) до конца мира.
ЕСТЕСТВЕННАЯ ВЕРА
Господь Иисус Христос говорил иудеям: Если бы Бог был Отцом вашим, то вы любили бы Меня (Ин.8:42). Бога отцом своим имеет тот, кто сердцем верует в Его промыслительное о себе попечение, веруя, что от Него все и в начале, и в продолжении, и в конце. Это именно то, что иные называют естественною верою. Таким образом, естественная вера, по слову Самого Господа, приводит прямо к вере в Него, да не к вере только, но и к любви, к такому сердечному сочетанию с Ним, что и не разлучишь.
Как же это бывает?
Тревоги совести, страх Божий и страх за вечную свою участь заставят искать Спасителя и Искупителя, а кто ищет, тот и обретает. Вот и вера христианская! Стихии, или начала веры насаждены в духе человека. При неизвращенном и невозмущенном развитии естества человеческого развиваются и они, являются в преобладающей силе между другими раскрывающимися стихиями нашей природы. Естественная вера исповедует не одно бытие Бога, но и ту истину, что все от Него происходит и Им содержится, исповедует всестороннюю свою зависимость от Него и налагает обязательство угождать Ему исполнением требований совести в надежде на Его благоволение и вечное воздаяние. Кто получит искреннюю веру во все это, тот не может быть свободен от тревог самых глубоких и потрясающих. Чувство зависимости от Бога возбуждает на угождение Богу; совесть указывает способ в удовлетворении своих требований и за то предобещает благоволение Божие и вечный покой. Когда совесть удовлетворена, тогда в ней пребывает глубокий и сладкий мир, но когда совесть встревожена, тогда чувство зависимости поражает страхом неблаговоления и отвержения свыше и отнимает надежду на вечный покой. А так как никто не в состоянии сохранить совесть свою столь чистою, чтоб она не тревожила, то никто из тех, у кого жива естественная вера, не бывает успокоительно почивающим на своем исповедании. В таком случае всякий естественно ищет средств умилостивить Бога, отсюда повсюдные умилостивительные жертвы. Но совесть не обманешь. Как вкус различает пищу, так и она истину. Оттого-то, что ни придумывал человек для своего успокоения - ничто не давало ему истинного покоя, а между тем требование истинно-успокоительного умилостивления Бога повсюду. Посему-то встретит ли кто проповедь об этом - он с радостию принимает ее и прилепляется всею душою к Умилостивителю, Спасителю и Искупителю. Так-то справедливо слово Господне иудеям: "Поелику вы не прилепляетесь ко Мне, то, значит, у вас нет Бога, нет Его для сердца вашего, нет для совести вашей. Совесть спит, и в сердце живут другие интересы". Это применяется и ко всем тем, которые думают основаться на естественной вере. На бумаге написать это можно, но в жизнь этого не проведешь, и потому те, которые толкуют так, толкуют до тех пор, пока не слишком в них живы стихии естественной веры, а лишь только они придут в движение, в силу, человек уже не может удержаться, чтоб не взыскать единого Ходатая Бога и человеков - Господа Иисуса Христа.
ЛОГИКА СОБЫТИЙ
Очень часто приходится читать и слышать: "логика событий, совершившийся факт". Этим, кажется, желают выразить необходимость течения дел человеческих, своего рода фатум, который можно было бы назвать политическою судьбою. На эту логику указал Гегель, а Бокль на основании ее построил уродливую свою теорию истории, в которой нет места ни Провидению, ни свободе. Немотствовал кое-что на этот лад и у нас граф Толстой в своем больном романе "Война и мир".
Но если есть в событиях логика, то есть и ум, из которого истекает эта логика. А так как эта логика управляет событиями, то ум, от которого она исходит, должно признать правителем событий, или, яснее, умом вседержавным. Вседержавный же ум есть в то же время и всесвободный ум. Если мы для своего бедного ума требуем свободы, та не имеем права не признать всесвободным ума все державного. Если этот ум есть всесвободный и если от него зависит течение событий, то основания причин, или, как говорят теперь, принципов, по коим движутся события, должно искать не в самих событиях, а выше их - во вседержавном, всесвободном уме. Этим объясняется то, почему логика событий, если бы судить о ней по самым событиям, нередко прерывается на полдороге и не доходит до своего заключения. Например, израильтяне перед Чермным морем, по логике событий, непременно должны были бы погибнуть, а между тем вышло так, что они очутились целыми на другом берегу, гонители же их остались в море. Сто восемьдесят тысяч иноплеменников облегают Иерусалим; надлежало бы погибать ему, но встают утром и видят врагов побитыми, а Иерусалим вне всякой опасности. Ирод распоряжается, избив младенцев вифлеемских, убить вместе с ними и родившегося Спасителя, но Божественный Младенец несколькими часами раньше стал вне угрожавшей Ему опасности, и расчет Ирода не оправдался. Вот вам и логика событий!
БОРЬБА ЗА ДУШИ
Говорят, на каждую секунду приходится в мире один умерший. Каждую секунду где-нибудь душа, отрешаясь от тела, восходит туда, где определено ей принять Божие о себе определение. Секунда - это очень малый момент времени. Если б не мешало тело, мы могли бы видеть почти непрестанные появления светлых или темных полос, означающих путь восхождения отходящих душ, подобно тому, как видел Антоний Великий восходящего с ангелами авву Аммона. И души не одни восходят: их всегда ведут к Богу ангелы, и всегда преградить им путь покушаются демоны. Какое поэтому непрерывное движение происходит в невидимом мире, по всему пространству, отделяющему землю от неба!.. Физика ничего не видит в атмосфере, кроме воздуха с случайною примесью некоторых других атмосферных тел, а Откровение уверяет, что это есть область власти воздушныя, духов злобы поднебесных (Еф.2:2; 6:12), которые не спят ни днем, ни ночью в хлопотах на зло нам. И в продолжение всей нашей жизни приседят в тайных, чтобы уловлять нас, как зверь уловляет добычу, нападая на нее нечаянно, и по отходе нашем отсюда не отступают от нас, а гонятся вслед - не удастся ли как-нибудь вырвать душу из рук охраняющих ее ангелов. Вырвать-то не могут, если только не будет в нас ничего ихнего, то есть чего-нибудь такого, от чего отреклись мы во святом крещении. А если есть, то беда: что-нибудь в этом роде есть то же, что запрещенный товар. На таможнях его отбирают и штраф еще берут. А там, в воздушных пространствах, товара не отбирают, но душу берут всю как есть. И рад был бы человек дать какой-нибудь откуп: да что дать-то в замену души своей?