– Увидимся в школе, Клара. Никогда больше не приезжай сюда.
Я ухмыляюсь и довольной походкой направляюсь к машине. Когда я открываю дверцу и оборачиваюсь, Адамс пристально смотрит в телефон, а затем уходит, так и не оглянувшись. Когда он исчезает внутри, мне приходит уведомление.
Миллер Адамс подписался на ваши обновления.
Я улыбаюсь.
Может, мне только показалось, но…
Заводя двигатель, я набираю номер тети Дженни.
Глава третья
Морган
– Морган, постой! – Дженни отбирает у меня нож и занимает место у разделочной доски. – Сегодня у тебя день рождения. Предполагается, что ты будешь отдыхать.
Я облокачиваюсь на кухонную стойку и смотрю, как сестра нарезает помидоры. Ломтики получаются чересчур толстыми, но я сдерживаюсь и никак это не комментирую. Несмотря на то, что нам уже за тридцать, во мне до сих пор иногда просыпается желание поправить ее и взять дело в свои руки.
Но, по правде говоря, из одного кусочка могло бы запросто выйти три.
– Хватит меня осуждать, – бормочет Дженни.
– Я не осуждаю.
– Неправда. Сама знаешь, повар из меня никудышный.
– Именно поэтому я и принялась сама нарезать помидоры.
Сестра поднимает нож, словно собираясь покромсать уже меня. Я лишь вскидываю руки, сдаваясь, и встаю сбоку от нее.
– Итак, – говорит Дженни, искоса поглядывая на меня. По тону ее голоса сразу становится понятно: дальнейшее мне не понравится, – мы с Джонасом решили пожениться.
К обоюдному удивлению, я никак не реагирую на ее заявление. Но я чувствую, как меня захлестывают противоречивые эмоции.
– Так он сделал тебе предложение?
В ответ она понижает голос, чтобы жених не услышал из соседней комнаты.
– Не совсем. Больше было похоже на обсуждение возможных вариантов. Но это логично.
– Наименее романтичное начало брака, что я встречала.
– Как будто у вас было по-другому, – отвечает Дженни, неприязненно сузив глаза.
– Туше! – Ненавижу, когда она права.
У нас с Крисом тоже не было красивого предложения, или вообще какого бы то ни было, если уж на то пошло. На следующий день после объявления о беременности он задумчиво пробормотал: «Пожалуй, следует оформить отношения официально». А я просто подтвердила: «Наверное».
И вот что получилось.
Я замужем уже семнадцать лет и не имею права судить Дженни за то, что она попала в точно такую же ситуацию. Просто в ее случае все иначе. Джонас и Крис – абсолютно разные люди. К тому же, пока я не забеременела, мы встречались почти два года, а что происходит в отношениях сестры, я вообще не понимаю. После его выпуска они не общались, а теперь он внезапно не просто вернулся в ее жизнь, но и станет членом нашей семьи?
В прошлом году умер отец Джонаса, и Дженни внезапно решила пойти на похороны. Там она встретилась с бывшим парнем, которого не видела много лет, и провела с ним ночь, вспомнив старые добрые времена. На следующий день он уехал в Миннесоту, а спустя еще месяц сестра поняла, что беременна.
В оправдание Джонаса должна заметить, что он поступил как настоящий мужчина: завершил все дела в Миннесоте и перебрался сюда до рождения ребенка. Но с другой стороны, произошло это всего три месяца назад, и я до сих пор не разобралась, что собой представляет отец моего племянника. Они с Дженни недолго встречались в старших классах, а теперь он переезжает на другой конец страны ради воспитания сына?
– Вы сколько раз хоть сексом занимались? – Дженни пораженно смотрит на меня, очевидно считая эту информацию слишком личной. Я лишь нетерпеливо закатываю глаза. – Хватит строить из себя скромницу. Я серьезно. Вы однажды переспали, а потом не виделись до рождения ребенка. Тебе врач вообще разрешил уже?
– На прошлой неделе, – кивает сестра.
– Ну так? – настойчиво подталкиваю я, ожидая ответа на предыдущий вопрос.
– Три раза.
– Включая ту интрижку на одну ночь?
– Тогда четыре, – задумчиво встряхивает она головой, – или… пять. Тот случай можно зачесть как два раза.
– Всего пять раз? – Да уж, они практически незнакомцы. – И ты собираешься выйти за него замуж?
Дженни прекращает нарезать помидоры, затем бросает ломтики в тарелку и принимается за лук.
– Ты так говоришь, словно мы раньше не встречались. В старших классах тебе он вроде бы нравился. Не понимаю, откуда такая враждебность сейчас?
– Ну, смотри сама, – я отступаю на шаг и начинаю перечислять: – Он бросил тебя, почти сразу переехал в Миннесоту, пропал на семнадцать лет, а теперь внезапно готов провести с тобой всю оставшуюся жизнь? Удивительно, что ты считаешь мою реакцию странной.
– У нас общий ребенок, Морган. Вы с Крисом женаты именно по этой причине.
И снова она права.
Я не знаю, что ответить, и тут у Дженни звонит телефон. Она вытирает руки и достает его из кармана.
– К слову, о детях. – Сестра отвечает на вызов. – Привет, Клара.
Громкая связь включена, поэтому я слышу очень обидное:
– Ты же сейчас не рядом с мамой?
– Не-а, – бросает Дженни, кидая на меня косой взгляд, и отходит к двери. Затем выключает громкую связь и исчезает в глубине гостиной.
Меня беспокоит не столько желание дочери обратиться за советом к моей сестре, а не ко мне, сколько неумение Дженни дать правильный. Она бесцельно прожигала жизнь на вечеринках, едва закончив курсы медсестер, периодически живя у нас. И когда Клара просит помощи у тети, Дженни обычно находит предлог повесить трубку и перезванивает мне. И уже мои слова передает Кларе, выдавая за собственные.
Мне это даже нравится. Конечно, я бы предпочла, чтобы дочь обращалась напрямую ко мне, но я все понимаю. Я – ее мама, а Дженни – классная тетя. Естественно, подростку не хочется рассказывать родителям об определенных проблемах. Клара бы умерла от смущения, если бы знала, что я в курсе некоторых ее секретов. Например, несколько недель назад она попросила Дженни организовать прием у гинеколога, чтобы начать принимать противозачаточные.
Я возвращаюсь за стойку и продолжаю нарезать лук. Внезапно дверь распахивается и входит Джонас. Он протягивает руки к разделочной доске.
– Дженни просила подменить ее, так как ты сегодня должна отдыхать.
Я лишь раздраженно вздыхаю и кладу нож, уступая дорогу. Одновременно я бросаю взгляд на левую руку жениха сестры, воображая на его безымянном пальце обручальное кольцо. Сложно представить, чтобы Джонас Салливан с кем-то связал свою жизнь. До сих пор не верится, что он снова здесь, причем прямо тут, на кухне, шинкует лук на доске, подаренной нам с Крисом на свадьбу. Которую, кстати, лучший друг даже не соизволил посетить.
– Ты как?
Я перевожу взгляд на лицо Джонаса. Его голова наклонена к плечу, кобальтовые глаза лучатся интересом, он искренне ждет ответа. Внутри словно все сгущается: моя кровь, мое возмущение.
– Я в порядке, – едва выдавливаю кривую улыбку. – Правда.
Срочно нужно переключить внимание на что-то другое. На что угодно другое. Я подхожу к холодильнику, будто ищу ингредиент для салата. С тех пор, как он вернулся, мне успешно удавалось избегать разговоров с ним наедине. Тем более не хочется заводить серьезные беседы сегодня, в мой день рождения.
Дверь снова распахивается, и входит Крис с противнем, полным только что приготовленных на гриле гамбургеров. Я отрываюсь от холодильника и перевожу взгляд на вращающуюся туда-сюда кухонную дверь.
Ненавижу ее сильнее всех остальных частей дома.
Не поймите меня превратно, дом мне нравится. Родители Криса оставили его нам в качестве свадебного подарка, переехав во Флориду. Но здесь рос мой муж, а до этого – его отец и дедушка. Здание даже стало памятником архитектуры, что подтверждается небольшой белой вывеской на фасаде. Оно было построено в 1918 году и ежедневно демонстрирует свой износ: деревянные полы скрипят, трубы постоянно протекают. Несмотря на недавнюю реконструкцию, годы напоминают о себе.
При ремонте Крис настоял на сохранении оригинальной планировки помещений, однако несмотря на новую отделку, каждая комната по-прежнему изолирована от соседних. Я же хотела более открытое пространство, и сейчас мне иногда кажется, что я задыхаюсь среди всех этих стен.
А еще у меня точно не получится подслушать разговор Клары и Дженни.
Крис ставит противень на плиту.
– Нужно принести остальные, и все будет готово. Клара скоро приедет?
– Не знаю, – отвечаю я. – Спроси Дженни.
Муж удивленно приподнимает бровь, слыша завистливые нотки. Затем выходит из кухни, оставляя дверь хлопать. Джонас придерживает ее ногой и возвращается к нарезке овощей.
Хоть мы вчетвером и были друзьями в школе, сейчас он кажется мне незнакомцем. Внешне Джонас практически не изменился, не считая пары деталей. В юности его каштановые волосы были гораздо длиннее, так что иногда приходилось даже убирать их в хвост. Сейчас они темнее и короче. И выгоревших до медового цвета прядей больше не видно. Но, пожалуй, так его синие глаза выглядят даже ярче. Они всегда казались мне добрыми, даже когда Джонас злился. Я могла определить, что он расстроен, только по тому, как напрягалась его тяжелая нижняя челюсть.
Крис всегда был полной противоположностью друга. Светлые волосы прекрасно сочетаются с изумрудными глазами, а подбородок никогда не скрывается за щетиной. По работе ему требуется быть чисто выбритым, благодаря чему муж выглядит намного младше реального возраста. А еще у него появляются потрясающие ямочки, когда он улыбается. Обожаю его смех даже после стольких лет брака.
Когда друзья стоят рядом, сложно поверить, что обоим исполнилось по тридцать пять. Крису запросто можно дать двадцать пять, его лицо по-прежнему детское. Джонас же выглядит на свои годы и, кажется, вырос еще на несколько дюймов со школы.
Мне становится интересно, насколько изменилась я сама. Хотелось бы думать, что мой вид такой же моложавый, как у Криса, но чувствую я себя старше даже тридцати трех.