«Затем я был назначен Командующим Приморским военным округом».[104]
Вспоминает генерал-майор в отставке П.Д. Косенко, председатель Совета ветеранов войны Центрального административного округа столицы:
«В конце 1945 года на базе нашего 1-го Дальневосточного фронта был образован Приморский военный округ. Полевое управление округа, штаб, управление артиллерии, воздушная армия, штаб тыла располагались в Ворошилове (так тогда назывался Уссурийск). 5-я армия дислоцировалась в Спасске-Дальнем, 25-я – в Северной Корее, 39-я – на Ляодунском полуострове (порты Дальний, Порт-Артур) и на других направлениях действий. Иначе говоря, войска округа были растянуты на огромной территории: по фронту от Лесозаводска до Хасана, а вглубь – от Пхеньяна и Порт-Артура на всю глубину Приморского края.
В 1947 году по результатам инспекции Минобороны округ получил полный «неуд»: в плачевном состоянии находились боевая подготовка частей, соединений и штабов, воинская дисциплина, состояние казарменного фонда и учебно-материальной базы, тыловых складов… В общем, мы ждали нового командующего войсками округа. И вот в один из июньских дней мне, молодому капитану, офицеру оперативного управления штаба округа, приказывают немедленно прибыть на улицу Пушкинскую, в дом с таким-то номером. Быстро нахожу трёхэтажный дом (со всеми удобствами, тогда единственный в городе), поднимаюсь на второй этаж, стучу в дверь, захожу в квартиру и… теряюсь: мне навстречу из-за стола поднимается высокий, стройный, подтянутый, с густой шевелюрой человек в гражданском костюме. Кто он, как же мне этому штатскому представляться?!
Заметив мою растерянность, незнакомец начал первым: «Я назначен командующим войсками округа, меня зовут Бирюзов Сергей Семёнович». Потом объяснил: только что прилетел из Москвы, один, семья приедет позже, что у него пока нет адъютанта, а помощник нужен. «Как вы на это смотрите?»
Командующий войсками Приморского военного округа генерал-полковник С.С. Бирюзов. Дальний Восток, г. Ворошилов, 1948 г.
Ну а как мне «смотреть»? Конечно же, отвечаю: «Есть!». Ведь быть адъютантом командующего – это и честь, и ответственность, хотя и забот не меряно. Уже на следующий день в 6 утра мы вылетели в Порт-Артур, где генерал-полковник Белобородов принимал 39-ю армию. С того дня целый год мы летали и ездили по всем гарнизонам и отдельным частям округа с генерал-полковником Бирюзовым, который, казалось, не знал усталости и во всём стремился разобраться сам.
Мои рабочие тетради пухли от записей, бывало, что за одну командировку распоряжениями, замечаниями, пометками и прочими записями заполнялось по две общие тетради! Записи служили для составления проектов приказов и циркуляров, которые утверждались на военном совете округа и затем рассылались по назначению. Меня поражало, что Сергей Семёнович мог по памяти сказать, что именно должно было быть записано по тому или иному поводу в такой-то части и какие замечания предстояло устранить её командиру, к какому сроку, чем ему требовалось помочь.
В части и соединения направлялись специалисты управлений округа, выделялись средства и материалы для строительства, ремонта и восстановления ДОСов, казарм, учебно-материальной базы, складов и так далее. В следующих командировках командующий придирчиво проверял по каждому пункту, как выполняются поставленные задачи, что тормозит дело, строго спрашивал с нерадивых и нераспорядительных.
Сергей Семёнович вообще-то был горяч и даже вспыльчив, так часто бывает с людьми добрыми и чистыми, которых возмущает лень и непорядочность. Но никто и никогда не смог бы обвинить его в несправедливости или предвзятости. Занимаясь задачами обустройства боевого и тылового хозяйства округа, он при этом настойчиво требовал, чтобы в войсках непрерывно шла боевая учёба, изучался и внедрялся опыт прошедшей войны, сам руководил войсковыми и командно-штабными учениями, учил этому подчинённых командиров. Многое было сделано им по обеспечению взаимодействия с силами Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии. В этой нескончаемой круговерти разнообразных задач и проблем была одна маленькая, чисто дальневосточная радость: Сталин и правительство, военное ведомство и после войны работали в ночном графике, а у нас в те часы только начинался день!
Командующим были предприняты и успешные военно-дипломатические шаги по укреплению взаимопонимания с руководством Северной Кореи. Так, после одной из очередных встреч с Ким Ир Сеном в Корейской народной армии стали работать наши военные советники и специалисты.
С.С. Бирюзов – командующий Приморским военным округом и Ким Ир Сен – Председатель Кабинета министров КНДР, 1948 г.
Через год командующий благословил меня на учёбу в Академии имени Фрунзе, за что я ему всю жизнь благодарен. Ведь академия открыла для меня широкую военную дорогу – я стал командиром полка, вырос до генерала, командовал дивизией, потом был начальником высшего военного училища. И очень часто ловил себя на мысли, решая те или иные вопросы службы: а как бы поступил в похожей ситуации мой командующий?
Будучи слушателем второго курса академии, я узнал, что Приморский округ признан одним из лучших в Вооружённых Силах, и от души порадовался за своего командующего. А вот в октябре 1964-го, уже будучи командиром дивизии в Группе советских войск в Германии, я услышал по радиостанции «Волга» трагическое известие о гибели маршала… В тот день я потерял очень дорогого и важного для себя человека».[105]
С.С. Бирюзов лично контролировал исполнение поставленных им задач. Занимаясь задачами обустройства боевого и тылового хозяйства округа, он при этом настойчиво требовал, чтобы в войсках непрерывно шла боевая учёба, изучался и внедрялся опыт прошедшей войны, сам руководил войсковыми и командно-штабными учениями, учил этому подчинённых командиров.
Вот что вспоминает об этом периоде военной службы С.С. Бирюзова ветеран Великой Отечественной войны, подполковник в отставке М. Архипов:
«О Маршале Советского Союза Сергее Семёновиче Бирюзове написано и сказано много. Но мне, его земляку, хочется дополнить эти многочисленные воспоминания некоторыми личными наблюдениями, очень характерными штрихами его жизни и деятельности не только как выдающегося военачальника, но и как замечательного человека.
Мне довелось встречаться с Сергеем Семёновичем ещё в то время, когда он был генерал-полковником, командующим Приморским военным округом на Дальнем Востоке. По службе я был переведён в то время из Кавказского военного округа в часть особого назначения Приморского военного округа. После Великой Отечественной войны я прибыл в штаб округа в Ворошилов-Уссурийск, ныне – город Уссурийск. Встретился в штабе с начальником отдела округа. Он представил меня командующему.
Принял нас командующий приветливо, усадил возле своего письменного стола и начал беседовать. Первый вопрос, который мне задал Сергей Семёнович: откуда я родом? Ответил, что из Рязанской области. Он откинулся на спинку кресла и громко переспросил: «Рязанская область большая, а конкретно откуда?»
Ответил, что из Скопина. Тогда он улыбнулся и воскликнул: «Земляк, оказывается!»
Сидящий со мной рядом начальник отдела с удивлением смотрел то на командующего, то на меня: вот, мол, как складывается обстановка. После шла более получасовая задушевная беседа, а не натянутый официальный инструктаж. Он интересовался благоустройством Скопина, жизнью и бытом скопинцев, обещал побывать в родном городе, как только представится возможность. Мы поблагодарили командующего за беседу. Он пожал нам руки и тепло проводил. Я был счастлив и гордился тем, что находился под начальством такого именитого земляка.
По голосу Сергей Семёнович может показаться собеседнику на первый взгляд суровым, а как только разговор заходит глубже, он представляется доброжелательным, во всём чувствуется отеческая забота. Но когда доходит дело до службы, он становится требовательным начальником. По правде сказать, до приёма меня Бирюзовым в Уссурийске я не знал, что Сергей Семёнович родом из Скопина, хотя много слышал о его боевых делах.
…Шли годы. Сергей Семёнович стал Маршалом Советского Союза, первым заместителем министра обороны СССР, начальником штаба Вооружённых Сил Страны Советов. Будучи в таком положении, он оставался простым человеком, гражданином. Многие скопинцы побывали у него, и всегда он встречал земляков радушно и приветливо, как родных. В начале 60-х годов в Скопинском районе ДОСААФ образовали спортивно-технический клуб. Материальная база была слабая. И тогда райком ДОСААФ обратился к Бирюзову с просьбой о помощи в укреплении материально-технической базы. Он (Бирюзов) немедленно отозвался».[106]
Австрия
«В 1953 году был Главнокомандующим Центральной группой войск в Австрии».[107]
Обязанности Главнокомандующего Центральной группы войск в Австрии и Венгрии С.С. Бирюзов исполнял с июня 1953 года в течение года. Советский образ действий в Австрии в первые послевоенные годы значительно отличался от такового в Германии. В то время как советская военная администрация в своей оккупационной зоне в Германии сама устанавливала немецкие централизованные органы власти, в Австрии эта задача была в компетенции австрийских органов.
«В то время как в Вене и Нижней Австрии административные органы очень рано зажили своей жизнью и получили сравнительно большую долю самостоятельности, а также очень быстро получили от советских органов административный суверенитет, в Германии управляющие органы в 1945 году оставались вспомогательными по отношению к советской военной администрации и не имели самостоятельных властных полномочий», – утверждает профессор истории Университета Линца Ганс Гаутманн.[108]
Это отношение изменилось лишь осенью 1945 года, после создания Союзнической комиссии по Австрии, которая, в соответствии с ростом напряжённости в межсоюзнических отношениях и на основании 1-го контрольного соглашения, привела австрийское управление во всех зонах оккупации к определённому регламенту. По мере того, как отношения между союзниками в послевоенной Европе усложнялись, «особый статус» Австрии требовал больше определённости.
Значительная часть наших недостатков в несении оккупационной службы войсками и гражданской администрацией исходила из ряда принципиальных ошибочных положений, главными из которых являлись:
1. Отсутствие тщательно продуманной и заранее разработанной политики в отношении оккупированной страны. До 1955 года от солдата до верховного комиссара никто не знал, что будет с Австрией в ближайшие годы – какова конечная цель оккупации этой, находившейся под нацистским влиянием страны, объявленной союзниками жертвой немецкой агрессии. Высказывались противоречивые предположения. В 1948-м упорно говорили о том, что войска уйдут в 1949-м, в 1949-м готовились к уходу в 1950-м и т. д. Затем, в связи с событиями в Корее, начали муссироваться слухи о продлении оккупации до 25 лет.
После беспорядков в ГДР в 1953 году предполагали, что советская зона оккупации будет присоединена к Венгрии с образованием федеративной республики Австро-Венгрия. Имели место и другие домыслы, которые не подтверждались и не опровергались руководством. Да и само военное руководство не знало ни сроков оккупации, ни обстоятельств её окончания. Эти вопросы должны были решать руководители государств – победителей во Второй мировой войне.
В результате все «сидели на чемоданах». Казарменный фонд для войск не ремонтировался, капиталовложения в промышленные предприятия не производились. Юридически отношения с местными властями не закреплялись. Чётко расписанных наставлений, инструкций и положений, подготовленных компетентными органами ещё задолго до вступления войск в страну и определяющих основную линию наших военных и гражданских учреждений в отношении местного населения, не было.
В противоположность нашей стороне, западники ещё до вступления в Австрию имели подробные положения об оккупационной службе, и их органы пропаганды в целях «борьбы за австрийца» начали кампанию за быстрейшее освобождение страны от четырёхсторонней оккупации, стремясь показать, что основными противниками в этом являются русские. Англо-американские и французские фирмы, в порядке подготовки своих позиций на случай вывода войск, скупали за бесценок акции австрийских предприятий, крупные земельные участки, дома, заводы, замки, оформляя эти акты по всем правилам капиталистической юриспруденции.
Мы вынуждены были включиться в навязанное нам бывшими союзниками соревнование между «западом» и «востоком», кто больше даст материальных благ и льгот бедной Австрии. Это соревнование, начатое примерно в 1950 году, продолжалось до заключения Государственного Договора и велось далеко не в нашу пользу, поскольку экономические возможности у наших «партнёров» были значительно выше. Они могли свои военные автомашины, завезённые во время войны в Европу, пустить по бросовым ценам в продажу австрийцам, поскольку возвращать этот уже изношенный автотранспорт в Америку было нерентабельно.
Портреты Ленина, Сталина и звезда на здании дворца Эпштейна, служившего штабом советскому командованию.
Вена, 1945 г.
Австрийский обыватель, не понимая, что этим «благородным» жестом душится его национальная автопромышленность, видел лишь возможность купить по цене велосипеда исправный американский «Виллис» и восхвалял щедрых заокеанских благодетелей, кляня русских «грабителей», вывозивших из его страны трофейные автомашины, демонтированные станки с бывших немецких предприятий, старую мебель. Обыватель не знал, что американцы, забрав в Австрии все патенты, являлись настоящими грабителями крупного масштаба, перед действиями которых конфискация русскими немецкой собственности казалась мелочью. К сожалению, наша пропаганда не смогла убедить в этом австрийцев. Она была слишком слаба и велась неквалифицированно.
2. Присущая тому времени непоколебимая убеждённость в преимуществе всего советского, от авторучки до уровня техники и материального благосостояния народа, высокомерное отношение ко всему несоветскому, пренебрежение обычаями и жизненным укладом людей в оккупированных странах – эти мнения, в известной мере, мешали перенимать всё рациональное в методах руководства хозяйством, оценке техники, организации производства. Хотя заимствовать в этой области в Австрии было что, т. к. она использовала во всех областях деятельности передовой опыт развитых капиталистических стран.
Наши солдаты и офицеры, увидев относительно высокий жизненный уровень в Австрии, не без оснований заявляли: «Что этим фашистам было нужно в этой войне? Они живут куда зажиточнее нас». Эти мнения, не оценённые должным образом нашей пропагандой, вносили некоторый диссонанс в умы наших людей, привыкших верить, что за рубежом всё значительно хуже, чем у нас, начиная от людей, которые являются друг другу волками, кончая картошкой, менее вкусной и питательной, чем на родине. При этом зачастую не принимались во внимание ни особенности развития страны, ни трудности строительства первого в мире социалистического государства, окружённого враждебными капиталистическими странами.
3. Резкая смена правил, порядка и условий пребывания советских граждан произошла при замене руководства ЦГВ. Это был переход от одной крайности к другой. До 1948 года при главкоме генерале армии Курасове все офицеры имели право проживать в ЦГВ с жёнами и детьми до 14 лет. В 1948 году вновь прибывший главнокомандующий генерал-лейтенант Свиридов доказал руководству, что семьи военнослужащих в Австрии подвергаются разложению в условиях пребывания в капиталистической стране и их необходимо выселить на родину.
В течение короткого времени десятки товарных эшелонов с женщинами, детьми и скарбом выдворялись из Австрии. Для отсрочки выезда не принимались во внимание никакие причины. Для вывоза «приобретённого» имущества на каждую семью выделялась половина товарного вагона. Семьи полковников получали вагон. Это было полуофициальное разрешение к вывозу всевозможной рухляди, приобретённой различными путями в стране. На память прихватывали многое, даже изразцовую облицовку печей. Это срочное переселение массы людей и имущества проходило на глазах у австрийцев. Западники, очевидно, терялись в догадках в связи с этим мероприятием, пытаясь разгадать оперативные замыслы советского командования.
В 1953 году командование группой принял генерал-полковник С.С. Бирюзов, который доказал руководству, что выселение семей было ошибкой, разложение офицеров, проживающих в одиночку, происходит значительно интенсивнее, число ЧП растёт. Новый командующий группой войск получил санкцию на ввоз офицерских семей. Начался их массовый въезд в страну. То, что эти капризы руководства стоили многих миллионов рублей, способствовали в известной мере падению нашего престижа в глазах иностранцев, никого не волновало.
До 1953 года денежное содержание личного состава наших войск в ЦГВ в валюте было невысоким. Командир отдельной части, полковник получал около 3000 шиллингов в месяц. Примерно столько же получал американский рядовой. Но, помимо валютного содержания, наши офицеры получали 100 % штатно-должностного оклада в советских рублях, что позволяло за время службы приобрести солидные накопления. На получаемую валютную часть можно было безбедно существовать с семьёй. В 1953 году главком Бирюзов, желая повысить жизненный уровень своих подчинённых, добился разрешения обменивать офицерам на шиллинги до 600 рублей в месяц и таким образом увеличивать валютную зарплату более чем в 2 раза, т. к. по курсу один рубль оценивался в 6,5 шиллингов.
С.С. Бирюзов
Периодически вводились и отменялись разного рода запреты офицерам: носить гражданскую одежду, посещать австрийские магазины (группа имела разветвлённую систему магазинов УСИА и военторга), купаться в Дунае, изучать немецкий язык, учиться в школах и вузах. Всё мы пытались сделать на свой оригинальный лад. Выборы в Верховный Совет СССР, проводимые на родине с 6 часов утра по московскому времени, в Австрии на наших избирательных участках начинались также по московскому времени, т. е. на 2 часа раньше. И ни о чём не подозревавшие австрийцы в 4 часа утра, почти ночью, просыпались от лихих солдатских песен. Это наши избиратели организованно шли и ехали к избирательному участку, к урнам, чтобы отдать свои голоса за кандидатов блока коммунистов и беспартийных.
Каждый руководитель тогда вершил дела в меру своего разумения, не основываясь на заранее апробированных положениях и опыте предшественников. С.С. Бирюзову удалось изменить ситуацию с дисциплиной и боеспособностью советских войск в Австрии к лучшему, укрепить морально-политическое состояние военнослужащих и их семей. В решении имевшихся проблем Сергею Семёновичу помог огромный практический опыт, накопленный за время войны и после неё.
Главком ПВО
«С 1954 года – заместитель Главнокомандующего, а с 1955 года – Главнокомандующий войсками Противовоздушной обороны страны. В этом же году Указом Президиума Верховного Совета СССР от И марта мне присвоено воинское звание «Маршал Советского Союза». В 1957 году удостоен звания Героя Советского Союза».[109]
В послевоенные годы Советский Союз постоянно испытывал давление со стороны бывших союзников по борьбе с гитлеровским фашизмом. Они быстро отказались от взаимных обязательств. Насели на СССР со всех позиций – идеологических, экономических. Замахнулись «ядерной дубинкой», нагнетая международную напряжённость.
В 50-е годы XX столетия «бывшие союзники» начали втягивать советское государство в гонку вооружений, чтобы расшатать механизмы централизованной плановой экономики, надломить потенциал её развития. Гонка вооружений стала «ловушкой» не только для нас, но и для Запада. Тогда в этой «ловушке» пытались выжить, накапливая армаду военной силы. К великому сожалению, это повторяется и в настоящее время.
Вторая половина 50-х – начало 60-х гг. во многом предопределили экономическую мощь советского государства. Эта мощь формировалась на основе опережающего развития предприятий ВПК. Оборонный комплекс развивали и крепили конкретные лица. Они определяли политику в период «холодной войны». За советами по наиболее важным вопросам, как правило, Н.С. Хрущев обращался в первую очередь к тем, кому доверял. Таким доверенным лицом был его первый заместитель Фрол Романович Козлов, который с мая 1960 г. отвечал за оборону страны. Про него говорили: «Секретарь ЦК КПСС по обороне».[110]
В 1956 году на вооружение армии США поступила баллистическая ракета «Редстоун» с ядерной боеголовкой, в 1958 году началось развёртывание ракет средней дальности «Юпитер» и «Тор», а в 1959-м – первой межконтинентальной баллистической ракеты «Атлас-Д», с дальностью порядка 10 тысяч км. Крупным успехом американских специалистов было создание малогабаритной межконтинентальной ракеты «Минитмен». Для неё в короткий срок разработали новую рецептуру твёрдого, так называемого «смесевого» топлива.
В 1958–1961 гг. объём производства военной продукции в СССР увеличился более чем в два раза. Её доля в общем объёме промышленной продукции составила 6 процентов. Военные расходы составляли 18–20 млрд, рублей, или 5–6 процентов национального дохода. Вроде бы небольшие цифры, но надо учитывать, что «покупали» продукцию для армии у предприятий по заниженным ценам.
В конце 1961 г. в «оборонке» трудились 700 тысяч человек, в авиапромышленности – 1,2 млн., на строительстве боевых кораблей и подводных лодок – 427 тысяч, в военной радиоэлектронике – более миллиона, в ракетно-космическом комплексе – 350 тысяч, в атомной промышленности – не менее миллиона. Были освоены новые типы ракет, созданы зенитные комплексы С-75, подводные лодки проекта 629 и 627, танки, системы ракетного вооружения, безоткатные орудия, арттягачи, радиолокационные станции, средства военной связи и военно-инженерные средства.[111]
В связи с этим представляет интерес черновая протокольная запись заседания Президиума ЦК КПСС о заказах вооружения Министерства обороны СССР на 1958 год, проведённого 07.12.1957 г. под председательством Н.С. Хрущева. В ходе заседания обсуждался ряд важнейших стратегических вопросов развития ПВО. Так, предусматривалось производство зенитно-ракетного комплекса С-75 в количестве 200–300 единиц. Решался вопрос: сколько дать ракет Р-12 – 100 или 200 шт.[112]
В соответствии с поручением ЦК КПСС, Госплан СССР совместно с Государственным комитетом по оборонной технике, радиоэлектронике и судостроению рассмотрел вопрос об увеличении плана производства ракет Р-12 в 1959 году до 500 штук, в 1960 г. – не менее 600 штук в год. Весьма трудным являлся вопрос обеспечения бортовой и наземной радиоаппаратурой, в связи с чем намечалось подключить ещё несколько заводов.[113]
Прибытие Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова и Маршала артиллерии Н.Д. Яковлева в артиллерийскую ордена Отечественной войны радиотехническую академию Советской Армии имени Маршала Советского Союза Л.А. Говорова. Харьков, 1955 г.
Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов и Маршал артиллерии Н.Д. Яковлев среди постоянного состава, 1955 г.
Беседа Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова и Маршала артиллерии Н.Д. Яковлева с секретарём Харьковского областного комитета КПСС А.А. Булгановым, 1955 г.
Восстановим хронологию некоторых событий периода «холодной войны». Первое нарушение воздушного пространства СССР U-2 произошло в середине 1956 г. Над советской территорией было совершено шесть полётов, затем, после некоторого перерыва, ещё около 20 полётов. Только с 1953 по 1956 гг. американские самолёты нарушали границы СССР 130 раз, а воздушное пространство над другими социалистическими государствами – 211 раз.[114]
На одном из заседаний Президиума ЦК КПСС от 06.03.1958 г. (протокол № 142) рассматривалась телеграмма т. Шитикова из Хабаровска от 02.03.1958 г. о нарушении иностранным самолётом Государственной границы СССР на Дальнем Востоке. В ней сообщалось, что в 4.05 утра по московскому времени 2 марта 1958 г. американский разведывательный самолёт U-2 нарушил советское воздушное пространство на Дальнем Востоке около местечка Великая Кемая, после чего скрылся в сторону Японского моря.[115]
На этом заседании был объявлен строгий выговор Дементьеву, Вершинину, Бирюзову, Хруничеву, Артёму Микояну за то, что не отнеслись с должной ответственностью и не проявили настойчивость в предупреждении возможности полётов иностранных самолётов над нашей территорией. Н.С. Хрущев потребовал от Кириченко, Брежнева, Дементьева, Устинова, Хруничева, Вершинина, Бирюзова и Калмыкова рассмотреть предложения конструкторов, военных – что должно быть сделано, чтобы исключить возможность появления самолётов.
Н.С. Хрущев сказал, что надо дать истребитель. Комиссии – заслушать конструкторов и дать им выговор. Потребовал также собрать конструкторов моторов. Провести специальное заседание Президиума ЦК.[116]
Столь строгие взыскания были не случайны. Нарушения воздушного пространства страны были регулярными. Об этом свидетельствуют многочисленные архивные документы.
В борьбе с самолётами-нарушителями
Нарушения воздушных границ СССР продолжались и в 1959 году. Главнокомандующий ПВО страны маршал С.С. Бирюзов докладывал министру обороны Союза ССР, что по имеющимся разведывательным данным стратегическая авиация США с декабря 1958 г. проводит полёты тяжёлых бомбардировщиков В-52 в Арктике. Нашими радиолокационными станциями ночью 24 и 25 апреля отмечены разведывательные полёты иностранных самолётов над водами Карского моря на высоте 9 000-12 000 м в районе восточнее Новой Земли. Американцы усиленно изучали северное воздушное направление, выводящее к объектам Урала и Центральной Сибири. Войска получили указание: «усилить бдительность».[117]
Вражеская разведка велась разными способами. Использовали высотные автоматические аэростаты дальнего действия. Аппаратуру одного из них, которая фотографировала с высоты 30–37 км, подобрали в районе г. Борисоглебска Воронежской области. Полёты аэростатов фиксировали РЛС ПВО над Камчаткой и Охотским морем, их наблюдали визуально.[118] Приходилось терпеть! К сожалению, у нас в те годы не было истребителей, которым были бы доступны эти высоты.
Что ж, вглядимся пристальнее в те обстоятельства, с которыми связана судьба маршала С.С. Бирюзова. Рассматривая его деятельность, на мой взгляд, следует отметить хотя бы в общих чертах круг обязанностей на занимаемых им военных постах. Огромен его вклад в укрепление обороноспособности Советского Союза и стран Варшавского Договора в послевоенный период в качестве главнокомандующего войск ПВО. При С.С. Бирюзове противовоздушная оборона стала развиваться поступательно, планомерно, в соответствии с задачами международного военного сотрудничества и исходя из состояния и перспектив развития средств воздушного нападения вероятных противников.
Усилия маршала С.С. Бирюзова по повышению боеспособности войск ПВО были по достоинству оценены государством. В феврале 1958 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Особой заботой С.С. Бирюзова в качестве главкома противовоздушной обороны стало совершенствование организационной структуры войск ПВО. В декабре 1959 г. ЦК КПСС рассмотрел доклад министра обороны «О системе противовоздушной обороны страны и её дальнейшем развитии до 1960–1965 гг.», по итогам которого был утверждён перспективный план развития Войск ПВО страны».[119]
В июне 1960 г. предложенная С.С. Бирюзовым новая организационная структура Войск ПВО была одобрена Советом обороны СССР. Основу её составили корпуса и дивизии ПВО, сформированные по общевойсковому принципу. В целях использования дальнобойных средств ПВО границы ответственности оперативных объединений были расширены, количество объединений ПВО сокращено. Их общее количество составило два округа и семь отдельных армий ПВО. Немалый вклад внёс С.С. Бирюзов и в развитие теории оперативного искусства Войск ПВО. Именно при нём настойчиво отстаивалась теория и практика противовоздушных операций как основной формы применения объединений ПВО.
Как командующий войск ПВО Объединённых Вооружённых Сил (с апреля 1955 г.), маршал Бирюзов уделял особое внимание вопросам взаимодействия Войск ПВО СССР и ПВО государств – участников Варшавского Договора. В сентябре – октябре 1961 г. под его руководством были успешно проведены первые совместные учения Войск ПВО Советского Союза и войск ПВО ЧССР, ПНР, ГДР.
На высоких постах главкома ПВО, главкома РВСН, первого заместителя министра обороны СССР – начальника Генерального штаба – маршал Бирюзов проявил себя как горячий патриот своей Родины, как выдающийся политический деятель и военачальник глобального стратегического масштаба. Именно при С.С. Бирюзове истребительная авиация ПВО практически полностью перешла на реактивные машины. В авиачастях ПВО в эти годы осваиваются реактивные истребители-перехватчики с пушечным и ракетным вооружением: сверхзвуковые МиГ-19п, двухместные маловысотные Як-25, широкого диапазона высот Як-28п, первые авиационные ракетные комплексы перехвата Су-9, а также автоматизированные системы управления ими.
При Бирюзове радиотехнические войска наблюдения завершили переход на радиолокационные принципы ведения разведки. Были приняты на вооружение новые ракетно-локационные станции (РЛС) метрового и сантиметрового диапазонов с аппаратурой защиты от активных и пассивных помех, специализированные станции для определения высоты полёта летательных аппаратов (радиовысотомеры), а также модернизированные системы радиолокационного опознавания воздушных целей. При Бирюзове в Войска ПВО стали поступать средства радиоэлектронного подавления – станции помех прицельным системам воздушного противника.
Осмотр обломков американского самолёта-разведчика U-2
При самом активном участии С.С. Бирюзова зенитные средства поражения противника в Вооружённых Силах СССР претерпели революционные изменения. 07.05.1955 г. первая зенитная ракетная система ПВО г. Москвы была принята на вооружение. Зенитно-реактивные соединения и части, развёрнутые вокруг Москвы, получили наименование армии ПВО особого назначения. Через год её первые зенитные ракетные полки и корпуса ПВО особого назначения системы С-25 были поставлены на боевое дежурство. В 1957 году приняты на вооружение зенитные ракетные комплексы средней дальности (С-75), сформированы зенитные ракетные полки, вооружённые этими комплексами. С принятием на вооружение в 1961 году маловысотного зенитно-ракетного комплекса С-125 полки, включившие в свой состав и маловысотные дивизионы, переформированы в зенитные ракетные бригады.
Демонстрация обломков американского самолёта-разведчика U-2 Генеральному секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущёву
Фортуна, наконец, отвернулась от американских пилотов. Полёт У-2, совершенный 1 мая 1960 г., закончился для них печально. ЗРК С-75 поставил точку в очередном воздушном круизе. События этого первомайского праздничного дня подтвердили верность принятых мер по совершенствованию противовоздушной обороны страны.
Из воспоминаний дочери Бирюзова – Валентины Разумовой-Бирюзовой об отце: «Мне особенно помнится день 1 мая 1960 года. Папа – тогда Главком ПВО… Последнее время папа очень нервничал, хотя и пытался скрывать своё настроение. Оказывается, как мы узнали позже, были случаи нарушения воздушных границ американскими самолётами-разведчиками… и вот 1 мая – праздник. Когда я проснулась, было 6 утра, папа уже собирался и быстро уехал, сказав, чтобы я ничего не говорила маме – она тогда лежала в больнице.
Но тревога не отпускала меня. Пытаясь успокоиться, я готовила папин парадный мундир – ведь он должен присутствовать на параде. Но время шло, часы пробили 9, потом 10 – и никаких звонков. Я включила телевизор – парад начался, а папы нет на Мавзолее. Через какое-то время снова показали трибуну, и я увидела, что министра обороны Родиона Яковлевича Малиновского тоже нет на трибуне. Это означало, что случилось нечто очень серьёзное…. Потом, из сообщения по радио, я узнала о сбитом нашей ракетой самолёте-разведчике с Пауэрсом».[120]
В этот праздничный день воинами ракетного дивизиона был впервые сбит в районе Свердловска высотный американский самолёт-разведчик «Локхид У-2», пилотируемый Пауэрсом. Через два месяца, 1 июля 1960 г., такая же участь постигла и другой американский самолёт – РБ-47, незаконно нарушивший советское воздушное пространство близ Кольского полуострова – он был поражён истребителем-перехватчиком.
Главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения
«В 1962 году был назначен Главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения».[121]
С 24 апреля 1962 г. по 5 марта 1963 г. маршал Бирюзов занимал высокий пост главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения (РВСН) – заместителя министра обороны СССР. Как главнокомандующий ракетными войсками С.С. Бирюзов уделял особое внимание повышению их боеготовности, сокращению времени на подготовку и пуск ракет с наземных и шахтных пусковых установок. Им было принято и реализовано решение о строительстве в дивизиях РВСН дополнительных жилых городков вблизи стартовых позиций, что позволило уменьшить время на подготовку и пуск ракет на 2–3 часа. Он организовал постановку на боевое дежурство первых полков межконтинентальных баллистических ракет с шахтными пусковыми установками Р-16У и внедрил организационно-технические меры по предотвращению несанкционированных пусков ракет.
Маршал Бирюзов сыграл ключевую роль в Карибском кризисе, когда над миром могла разразиться страшная ядерная война. В 1962 году под именем инженера Петрова С.С. Бирюзов появляется на Кубе, где убеждает Фиделя Кастро установить на острове советские ракеты с ядерными боеголовками. Маршал Бирюзов участвовал в подготовке и проведении операции «Анадырь» в период карибского кризиса 1962 года. Руководил формированием 51-й ракетной дивизии, её передислокацией на Кубу и приведением в боевую готовность. Вслед за этим последовал Карибский кризис, во время которого Н.С. Хрущев был доволен действиями маршала.
Выдающаяся заслуга маршала Бирюзова в создании новых видов Вооружённых Сил (ПВО и РВСН) заключается в том, что он создал их фактически «с нуля». Несмотря на то, что он возглавлял ракетные войска всего одиннадцать месяцев – с 24.04.1962 по 05.03.1963 гг., под его руководством были решены важнейшие задачи их строительства. Прежде всего, были проведены жизненно необходимые коррективы организационно-штатной структуры ракетных войск. Было положено начало строительству нового научно-исследовательского полигона в Архангельской области. Этот полигон ныне известен как космодром «Плесецк».
За столом переговоров: министр Вооружённых Сил Республики Куба майор Рауль Кастро (слева) и кубинская военная делегация на приёме у МО СССР Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского (справа).
Присутствуют маршалы М.В. Захаров, С.С. Бирюзов. Москва, 3 июля 1962 г.
Для ракетных войск это время было годами массового строительства боевых ракетных комплексов с групповыми и шахтными пусковыми установками. Страна не жалела ни средств, ни материалов, ни времени, чтобы стать мировой ракетно-ядерной державой. Строились жилые городки в непосредственной близости от стартовых позиций. Заметно улучшились социально-бытовые и культурные объекты для солдат, для офицеров и их семей.
Министр Революционных Вооружённых Сил Республики Куба Рауль Кастро Рус на приёме у Министра обороны СССР Р.Я. Малиновского и начальника Генерального штаба ВС СССР М.В. Захарова, 1962 г.
Понимая, что без квалифицированных кадровых офицеров-специалистов невозможно обеспечить поддержание боевой готовности и боевое применение сложнейшей ракетной техники, маршал Бирюзов уделял особое внимание подготовке профессионалов-ракетчиков. 01.08.1962 г. на базе Суворовского училища было сформировано Ставропольское военное училище связи (там, где были пехотные курсы). Вершиной организаторской деятельности Сергея Семёновича на посту главнокомандующего ракетными войсками стало активное участие в подготовке и проведении стратегической операции «Анадырь» (Куба).
Начальник Генерального Штаба – Первый заместитель министра обороны Союза СССР
«С марта 1963 года – Начальник Генерального штаба – Первый Заместитель Министра обороны Союза СССР».[122]
В 1963 году Хрущев назначил Бирюзова начальником Генерального штаба – первым заместителем министра обороны СССР. Жёсткий и волевой, Бирюзов призван был «взбодрить» Генштаб и стимулировать оснащение армии самым современным оборудованием, в том числе компьютерами. 59-летний Бирюзов в 1964 году стал главным кандидатом на пост министра обороны, который тогда занимал маршал Р.Я. Малиновский.
Представляет интерес рассказ Каманина об одном совещании у начальника Генштаба Бирюзова, в котором участвовали Крылов, Чуйков, Вершинин, Горшков, Судец и Епишев. Обсуждался вопрос о том, кто в МО должен заниматься и руководить космонавтикой. Совершенно неожиданно Бирюзов и Крылов высказались за передачу этих функций ВВС, Горшков и Чуйков поддержали их, а Судец и Епишев хотели как-то пристегнуть к космосу и ПВО.
Первый секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущёв и Главнокомандующий РВСН маршал С.С. Бирюзов, июнь 1962 г.
«Бирюзов и Крылов были всё время нашими противниками, из-за них мы два года потеряли на бесплодную болтовню. Сейчас появились реальные возможности объединить «военный космос» в ВВС и заняться им по-настоящему. Но на пути к правильному решению этих больших проблем будет ещё много трудностей. Заместители Вершинина: Руденко, Пономарев, Миронов хотят поближе придвинуться к космическим делам и будут категорически против введения должности заместителя Главкома по космосу.
Я около двух лет назад предлагал Военному Совету ВВС учредить такую должность. Тогда те же лица помешали этому, что отрицательно сказалось на решении военных задач в космосе. Маршал Руденко уже «поставил институт на новые рельсы». Решением правительства при Минздраве создаётся новый космический институт, и для его устройства у нашего института отбирают здания и людей. Вместо того, чтобы всё объединить в ВВС, мы продолжаем распылять средства и усилия. Буду пытаться помешать этому и сделаю всё возможное для концентрации в ВВС всех сил и средств по освоению космоса».[123]
Маршал С.С. Бирюзов на встрече с советскими космонавтами Ю.А. Гагариным, ГС.Титовым, П.Р. Поповичем, 1964 г.
На XX съезде КПСС С.С. Бирюзов был избран кандидатом, на XXII съезде КПСС – членом Центрального Комитета Коммунистической партии. С 1946 года С.С. Бирюзов избирался депутатом Верховного Совета СССР. В связи с этим стоит рассказать ещё об одной ситуации. В 1962 году С.С. Бирюзов избирался депутатом Верховного Совета СССР от Калининградской области. Понятно, что приходилось проводить много времени в Калининграде, встречаться с избирателями. В одной из таких поездок в Калининград на автомобиле довелось ехать по территории Эстонии.
Как известно, на территории этой республики в 1,5 км от нынешнего эстонского населённого пункта Йыгевесте, Валгамаа, похоронен полководец, герой войны 1812 года М.Б. Барклай-де-Толли в родовом имении его супруги. С.С. Бирюзов знал об этом и решил побывать у могилы Барклая. Идти от дороги было необходимо около полутора километров пешком по занесённому снегом полю.
Маршал от затеи не отказался, подоткнул длинные полы шинели под ремень и отправился в путь. Попутчикам ничего не оставалось, как сопровождать С.С. Бирюзова. Он постоял у могилы, отдавая дань памяти полководцу, в военной биографии которого, так же как и у Сергея Семёновича, были поражения, отступление и победа. Видимо, С.С. Бирюзов не только знал имя Барклая-де-Толли, но и уважал поучительный военный опыт этого полководца.
В 60-е годы авторитет С.С. Бирюзова в армии и стране достаточно высок. Он удостоен правительственных наград: четырёх орденов Ленина, трёх орденов Красного Знамени, двух орденов Суворова, ордена Кутузова, ордена Богдана Хмельницкого, многих медалей, а также орденов братских республик. Перед Сергеем Семёновичем Бирюзовым открывалась возможность занять высший пост в военной иерархии государства. Однако судьба распорядилась иначе.
С.С. Бирюзов, А.А. Епишев, А.А. Гречко, К.Е. Ворошилов, Р.Я. Малиновский, Н.С. Хрущёв на трибуне Мавзолея Ленина. Парад, 1960-е гг.
10.10.1964 г. самолёт Ил-18, на котором летела делегация, направлявшаяся на торжества в честь 20-летия освобождения Белграда, врезался в гору Авала в 15 км от столицы Югославии Белграда. Синоптики из-за непогоды были против полёта. Маршал Бирюзов, возглавлявший делегацию, принял решение лететь – югославский лидер Иосиф Броз Тито, отношения с которым с таким трудом удалось восстановить, мог обидеться. Вся советская делегация (33 человека), находившаяся на борту самолёта, погибла. Прах С.С. Бирюзова покоится на Красной площади в Кремлёвской стене.
Из воспоминаний жены Бирюзова Юлии Ивановны Бирюзовой о муже:
«Этот день – 19 октября 1964 года начался как-то невесело: дрянная погода, густой туман, повисший над землёй. Муж, в ту пору начальник Генерального штаба, должен был лететь в Югославию во главе военно-правительственной делегации на празднование 20-летия освобождения Белграда. Но на Внуково-2 из-за плохой видимости задерживали вылет. Наконец туман поредел, и вылет разрешили. Серёжа попрощался с официальными лицами, провожавшими делегацию. Я подошла к нему и спросила: «А меня не забыл? Муж ласково обнял меня и сказал: «Тебя я никогда не забуду. Ты же у меня единственная». И поцеловал на прощание. Кто мог знать, что это прощанье навсегда…».[124]
Через 7 лет на месте гибели С.С. Бирюзова побывал Константин Симонов. Судьба снова свела их дороги – писателя и маршала. К. Симонов записал в своём дневнике:
«Я, конечно, помнил о трагедии, которая произошла здесь в 1964 году, когда наши ветераны боёв за Белград, летевшие на двадцатилетие со дня его освобождения, погибли при катастрофе самолёта, врезавшегося в склон Авалы всего на несколько сот метров ниже могилы Неизвестного солдата.
Я помнил это, и всё-таки, когда увидел врезанную в склон горы каменную плиту со скорбным списком, начинавшимся с имён маршала Бирюзова и генерала Жданова, командовавшего тем самым мехкорпусом, который первым прорвался к Белграду, когда я увидел в этот осенний будничный день цветы у подножия плиты и стоявших перед ней без шапок людей, у меня стиснуло горло.
Умом я понимал, что это всего-навсего случайность, катастрофа, и всё-таки, может, оттого, что это была именно Авала с её могилой Неизвестного солдата, казалось, что смерть настигла этих людей откуда-то оттуда, из прошлого. Тогда, в боях, не коснулась, прошла мимо – под ногами, над головами, на метр справа, на сантиметр слева… А тут, когда они летели на двадцатилетие Победы, всё-таки дождалась и настигла».[125]
Сергею Семёновичу Бирюзову было дано прожить после Победы над фашизмом почти 20 лет, дано для того, чтобы мужественно и честно служить Родине.
Отчизной призванный
Маршал Сергей Семёнович Бирюзов был младше маршалов Победы, своих старших командиров, товарищей по оружию – Г.К. Жукова, И.С. Конева, К.К. Рокоссовского, Л.А. Говорова, А.М. Василевского, Р.Я. Малиновского, Ф.И. Толбухина. Он получил высшее воинское звание через десять лет после окончания войны. Бирюзов это звание маршала заслужил, отдав армии значительную часть своей так рано оборвавшейся жизни.
Родившийся в самом начале XX века Сергей Бирюзов лишь по самому краешку захватил Гражданскую войну: когда в России произошла революция, он был подростком. В отличие от маршалов Победы он не знал службы в имперской, царской армии. Его воинский опыт – другой, не связанный ни с Первой мировой, ни с Гражданской войнами. Его миновали сталинские репрессии конца 30-х годов, но принимать командование 30-й Иркутской дивизией 33-летнему выпускнику военной академии полковнику Бирюзову в 1938 году было не у кого – всё командование дивизией было арестовано накануне.
Парень из простой крестьянской семьи он уже многое знал и умел к этому времени, с юных лет он проявлял инициативу и энергию. В 17 лет в жизни Сергея произошёл крутой поворот – он добровольцем ушёл в армию и поступил на пехотно-пулемётные курсы. В 1920 году, 15-летним он вступил в комсомол и вскоре был избран секретарём ячейки. Грамотность пришлась весьма кстати в Красной Армии.
Командование заметило дисциплинированного и храброго красноармейца и направило его на учёбу в Москву. Молодой красноармеец попадает в самое престижное военно-учебное заведение того времени – Объединённую школу имени ВЦИК. Осенью того же, 1923, года Сергею Бирюзову довелось нести службу в Кремле на знаменитом посту № 27 – у кабинета В.И. Ленина.
Пройдут десятилетия, и Маршал Советского Союза Сергей Семёнович Бирюзов будет довольно частым гостем высоких кремлёвских кабинетов, а тогда, в 23-м, с поста № 27 только начиналась его командирская карьера: командир взвода, стрелковой роты, батальона.
С юных лет до последнего дня жизни С.С. Бирюзов отдавал себя благородной и трудной профессии офицера – защитника Родины. Новоиспечённый командир назначается в Новороссийск на должность командира взвода. Затем Бирюзов командовал ротой и батальоном в прославленной Московской Пролетарской дивизии. Подчинённые отзывались о нём, как о строгом, но справедливым начальнике.
Рассматривая жизненный путь нашего знаменитого земляка, сразу отмечаешь его тягу к знаниям, его усердие и талант. Военная школа – это первая ступень на пути совершенствования. Сергей Семёнович в 1929 году окончил два курса вечернего рабочего университета, а далее в 1937 году – Военную академию имени М.В. Фрунзе с дипломом 1-й степени, то есть с отличием. Бирюзов получает назначение на должность начальника штаба дивизии. Блестящее начало службы.
И далее блестящее продвижение по службе: три года – и присвоение трёх очередных званий. В сентябре 1938 г. ему присвоено звание полковника, а через год – комбрига. Вскоре Сергей Семёнович был выдвинут начальником оперативного отдела штаба этого округа, а в 1939-м стал командиром 132-й стрелковой дивизии. Он зарекомендовал себя хорошо подготовленным военным специалистом, и в июне 1940 г. получил звание генерал-майора.
Но его главной военной академией стала Великая Отечественная война, которую он прошёл от первого дня до последнего. Он отступал с боями от западных укрепрайонов вместе со своей дивизией, трижды выходил из окружения, был тяжело ранен, занимался после выписки из госпиталя формированием новой армии, не пустившей корпус Манштейна на помощь окружённой в Сталинграде 6-й армии Паулюса.
Улица Бирюзова, г. Рязань
Юные бирюзовцы из г. Донецка (УССР) в г. Скопине у дома, где родился будущий маршал, 1969 г.
Скопинцы – участники Великой Отечественной войны и краеведы в музее С.С. Бирюзова
Сергей Семёнович Бирюзов знал горечь поражений, и «святую ярость наступленья» он тоже познал. Под командованием Ф.И. Толбухина он в качестве начальника штаба, сначала армии, потом фронта освобождал Донбасс, Таврию, Крым, Молдавию, Румынию, Болгарию, Югославию… Он на собственном опыте знал, что такое пройти с боями пол-Европы. Такой был характер у Бирюзова – он не любил сидеть в штабе, часто бывал в войсках, когда приходилось брать на себя непосредственное руководство боем. И такое тоже бывало. Во всех своих должностях на войне он был на своём месте. Всему научился. Всё умел и понимал. За всё отвечал. Случалось, и выговоры получал от вышестоящего военачальника. Но из всего извлекал уроки.
Через много лет после войны Маршал Победы И.С. Конев говорил в одном из интервью о том, что полноценного военачальника, способного командовать крупными соединениями, может создать только долгая военная школа, прохождение целого ряда её ступеней – неторопливое, основательное, связанное с устойчивой любовью к пребыванию в войсках, проведению учений, к непосредственному командованию, к действиям в поле… Одной штабной подготовки, длительной службы в штабах для этого недостаточно. Без того чтобы покомандовать полком, дивизией, корпусом, трудно стать командиром, командующим фронтом.
Будто бы про Бирюзова это сказано. За войну он прошёл все ступени командирской карьеры. По мнению маршала Конева, война производила отбор кадров. Сергей Бирюзов через этот отбор прошёл. В силу своего возраста и, наверное, собственного военного опыта он не успел стать маршалом в военные годы. Но в тот же день, когда ему присвоили звание Маршала Советского Союза – 11 марта 1955 г. – вместе с ним это высокое воинское звание получали И.Х. Баграмян, А.А. Гречко, А.И. Еременко, К.С. Москаленко, В.И. Чуйков. Все они прошли ту войну, которую в самые первые дни назвали Великой и Отечественной. Но и среди этих новых маршалов Сергей Бирюзов был самым молодым.
Он многое успел и после войны: военно-дипломатическая работа, командование военным округом, войсками ПВО, Ракетными войсками стратегического назначения, служба в должности начальника Генштаба Вооружённых Сил страны. Он связал своим именем две войны: Вторую мировую и «холодную войну». Причём, сделал всё что мог, чтобы «холодная война» не стала ядерной.
Сегодня можно рассуждать о том, что С.С. Бирюзов за время своей военной службы сделал правильно, а что – неправильно. Сегодня любят рассуждать на такие темы. Он был человеком военным, верным присяге, выполнявшим приказ. Он был солдатом Отечества даже в звании маршала. Всю жизнь Сергей Семёнович старался быть лучшим, храбрейшим. В тылах не отсиживался, передовой не избегал, от ответственности не уходил.
Исключительным личным мужеством, бесстрашием, способностью оперативно принимать безошибочные решения в самых острых боевых ситуациях, требовательностью и порядочностью в отношении к подчинённым, колоссальной работоспособностью он заслужил высокий нравственный авторитет у солдат и офицеров Красной Армии, военачальников дружественных армий, воевавших вместе с советскими войсками против фашистских агрессоров, у подчинённых ему солдат и офицеров в послевоенные десятилетия.
Сергея Семёновича Бирюзова помнят на родине, в городе Скопине. Есть памятник ему, стенд в краеведческом музее, мемориальный дом-музей. Смею надеяться, что эта книга внесёт свою лепту в сохранение памяти о выдающемся полководце, замечательном человеке, нашем земляке Сергее Семёновиче Бирюзове.
Бюст С.С. Бирюзова в Скопине, Рязанская область