- Что по оружию? – Митрофанов аж раздулся от значимости.
- Двенадцать винтовок Токарева у вас есть, - отвечаю. – Их сохраните кровь из носа. Когда к своим выйдете, сохраненное табельное оружие будет играть вам в плюс. Пулемёт немецкий вам выдали и расчёт, как я понимаю, его освоил. Как и три румынских автомата. Это как бы ваши трофеи. Итого: вооружено семнадцать человек.
- А остальные?
- Остальных будем считать. Трое раненых в госпитале остаются здесь. Один списан с воинской службы подчистую, двое еще не оправились от ран. Рябошапка вот еще каменюку на ногу себе уронил – перелом плюсны. Слёг надолго. Остается двое. У мичмана ТТ есть. Одну трофейную винтовку – ««маузер кар38»» мы вам выделим. У неё патроны с пулемётом одинаковые.
- И, главное, патроны, - не отставал политрук от меня.
- Вот смотри, - показал я карандашом на карте. - Вот в это место может подъехать машина, а дальше метров семьсот в горку пешком и чуть налево найдёте пещеру. Где будете базироваться. Там склад продовольствия и боеприпасов уже создан для вас. Если не палить в белый свет, как в копеечку, а экономно расходовать на засадах, то на несколько месяцев вам боеприпасов хватит.
Вынул из-под кровати брезентовую сумку с красным крестом на клапане. Пожелал.
- Дай бог, чтобы не пригодилось. Тут перевязочный материал и самые необходимые лекарства. Высадим вас в январе 1944 года, а в мае наши освободят Крым. Всё. Удачи вам.
Глава 5
К крымским горам подъехали на двух машинах. ««Студер»» вёз краснофлотцев, на ««додже»» ехали егеря Сосипатора в качестве заградотряда. На студебеккере на турели еще закрепили пулемет Горюнова.
Открыли ««окно»» в январь 1944 года. На той стороне стоял яркий зимний день, малоснежный, с лёгким морозцем. Без ветра. Повезло.
Первыми вошли в него пара наших егерей с собаками. Вернулись через полчаса.
- Никого в округе нет. Мордаши никого не учуяли. Можете выдвигаться.
Первыми вошли в окно из основной группы Тарабрин с политруком. Митрофанов заметно нервничал. Но мы с Тарабриным на последнем общем собрании краснофлотцев на него надавили, что он, как представитель партии, должен быть первым, потому что коммунисты всегда впереди. Против такого аргумента он возразить ничего не смог.
Потом с интервалом в пять метров пошли за ними остальные моряки.
А вот перед Никанорычем, который шел замыкающим, я ««окно»» захлопнул.
- И зачем? – спросил меня мичман укоризненно.
- Чтобы ты двумя половинками не раскидывался по разным временам, - соврал я ему.
На самом деле я преследовал две цели. Первая – у Никанорыча в кармане браунинг с семью патронами. А там Тарабрин. Вторая – не хочу я отпускать на убой такого перспективного кадра. Бронь у него от фронта от заповедника ««Неандерталь»» - я так решил.
Сосипатор, как было ранее договорено, наставил на мичмана пулемёт. Так, на всякий случай.
Но мичман не стал бы боцманом на корабле, если не имел бы твёрдого характера. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
- Фамилия-то твоя как? А то всё Никанорыч, да Никанорыч, - улыбнулся я.
- Настоящей не знаю, - подал плечами мичман. - А в детдоме окрестили меня как Победу. Родион Никанорович Победа. По национальности - русский. Так и в документах записано. А как на самом деле – один бог ведает. Родителей совсем не помню. И отчество у меня от завхоза приютского.
- Что за детдом? – продолжил я расспрашивать, чтобы отвлечь от того, что не пустили его с моряками умирать.
- Школа-интернат полутюремного типа при ОГПУ номер шестнадцать имени товарища Воровского по перевоспитанию малолетних преступников. Среднюю школу там окончил с аттестатом зрелости. Получил специальность слесаря. А потом флот. Вот и вся моя биография. Всё же неудобно перед братвой получилось: они там, а я тут как дезертир, вроде Рябошапки.
- Мы предупреждали о нестабильности ««окон»», - соврал я снова на голубом глазу.
В радужном пузыре появился Тарабрин и тут же ««окно»» за ним схлопнулось.
- Дорвался политрук до патронов, - вытер рукавом Тарабрин пот со лба. – Но, слава богу, промахнулся.
- Всё хорошо, что хорошо кончается, - высказал я банальность, только чтобы хоть что-то сказать в одобрение товарищу.
- Что теперь делать будем? - задал вопрос Никанорыч.
- Что и планировалось, - отвечаю. – Людей спасать. Ты против?
Насупился боцман, но ничего не ответил.
- Только для начала надо пару оленей подстрелить, - пробасил Сосипатор, наконец-то отпустивший ручки пулемёта, - народ свой и тут кормить надо.
Звяк затвора резанул по ушам громче хлопка выстрела. ПБ [пистолет бесшумный конструкции Дерягина образца 1967 года] не подвёл. Толстый безбородый евнух расплескал мозгами и кровью по белёной стене барака и медленно сполз на глинобитный пол. Чалма упала с головы, полетела на пол и укатилась в угол, разматываясь по дороге. На его высоком лбу красное входящее отверстие от пули казалось индуистским знаком над остекленевшими серыми глазами. Заткнутый за широкий матерчатый пояс ятаган ему ничем не помог. Да и железка эта была так себе, даже трофеить ее никто из наших не стал.
Сбившаяся в кучу у противоположной стены, стайка девушек тихо взвизгнули и сомлели.
Стоящий у открытого темпорального окна с их стороны мичман огляделся. Больше внутри глинобитного барака охранников не было.
- Тихо, - прикрикнул он на девушек. – Встали и по одной пошли вон туда. Там свобода.
И показал им рукой с зажатым пистолетом направление на ««окно»», которое мутным мыльным пузырём слегка светилось вместо одной из стен. В другой руке у него был зажат китайский электрический фонарик на батарейках. Но, видя, что напуганные девчата никак не реагируют, коротко приказал.
- Братва, пошли. Борзо-борзо.
Из ««окна»» гуськом появились белорусы. Они, как и было оговорено заранее, просто похватали ближайших к ним девушек на руки и унесли их на нашу сторону.
Оставшиеся девицы только тихо выли на одной ноте.
Девчат было немного. Всего девять. Вчера, когда я наметил для операции именно этот барак, где отдельно содержались молодые рабыни, их было тут намного больше. Но разбираться, почему так нам было некогда. Как и что-то переигрывать. Время шло на секунды, пока наружная охрана не хватится, а той было много. Не меньше десятка здоровых хорошо вооруженных лбов. Не евнухов.
Вслед за белорусами в барак влетел Сосипатор со своими егерями. Процедура повторилась и барак опустел. Ну, как опустел? Мертвый евнух остался на месте.
И с удовлетворением от сделанной работы я закрыл ««окно»» в пятнадцатый век. Даже не пришлось самому входить в барак. Так и простоял всю операцию на ««нашей стороне»». Очень боялся, что будет много визга и крика, но девушки были явно в полуобморочном состоянии. Так что всё прошло можно сказать тихо. Тихо постреляли и на кошачьих лапах вынесли девчат к себе в Крым.
Ранее крымское лето на нашей стороне, прохладное предрассветное утро вместо душной делосской ночи. С Азовских болот тихим предутренним бризом отчётливо тянуло сыростью.
- Что так мало баб? – спросил у меня Сосипатор, пересчитав добычу.
- Откуда я знаю,- сплюнул я в траву. – Вчера там их было несколько десятков. Грузи, сколько есть.
Девушек - тростинок, пушинок худеньких передавали с рук на руки и рассаживали в кузове студебеккера под тент. Потом поили их водой по очереди при свете фонариков-динамок. Фонарик на батарейках я принёс только один – для мичмана, а остальных не хрен баловать. Еще батарейки заканючат таскать мне ко всему прочему.
- Вы кто? – напившись, спросила по-английски рыжая девица, возрастом постарше остальных. Лет так на взгляд двадцати. Английский ее был далёк от языка Шекспира, но понятен.
- Спасители, - ответил я на том же языке.
Девица была красива, что для англичанки редкость. Даже конопушки россыпью по носу и скулам ее не портили. Очухавшись, она смотрела прямо своими зелёными глазами. Смелая.
- Значит ли это, что вы нас дальше продавать не будете? – снова спросила она.
- Не будем, - ответил я и предупредил дальнейшие расспросы. – Все остальные вопросы потом. Хорошо? Сначала баня.
И соскочил из кузова на землю, но дожидаясь ответа. Не то место, чтобы затевать дискуссии.
Белорусы разошлись по кабинам, а в кузова заскочили люди Сосипатора.
В надежде на больший контингент я взял на операцию все тентованные грузовики, ««доджи»» и ««патрик»». Обратно едем в загрузке только одного грузовика. Остальные порожняком.
Домой двинулись с первыми лучами солнца.
Этот барак на большом рабском рынке острова Делос я выбрал, когда мониторил обстановку маленькими ««глазками»» из-за его чистоты, малой охраны внутри и – главное, - потому что там были одни молодые женщины. Но вот незадача – осталось их мало. Стоило разведку на день упустить из-за подготовки. И вот… Шо маемо, то маемо.
Мнилось закрыть одним махом все наши потребности в женщинах, но не срослось. Придётся продолжить охоту на баб. И готовиться к операции тщательнее. Как ранние римляне к похищению сабинянок.
Когда въезжали на огороженную колючкой территорию ««концлагеря»» с санпропускником, то его начальник – матушка Иулина нас уже ждала в окружении трех взрослых женщин, что были выбраны ею для проведения санобработки прибывающего контингента.
Материальное снабжение объекта я вроде как полностью обеспечил. Теперь очередь за ней.
- Что так мало? – спросила попадья, когда девчат высадили из кузова.
- Сколько было, - развёл я руками.
Уже рассвело, и было хорошо видно, что хоть девчат и мало, зато полный интернационал. Волосы всех расцветок: от иссиня жгуче чёрных до почти белых, как специально по разной масти отбирали. И личики приятные. Правда, росточком девчата не вышли – все около полутора метров.
- Командуйте, матушка. Теперь они ваши, - оставил я за собой последнее слово и, сев в ««патрик»», выдвинулся на мехдвор. Парковаться.