Регис втянул запах из котелка.
— Готово, — сказал он, зачерпнув чашкой, сел, пристроив ее на колене. Я последовал его примеру, и Регис спросил;
— Скажите, Джейсон, откуда вы столько знаете о Хеллерах? Ну, Леррис был в Наррской компании, но вы-то не настолько стары.
— Я старше, чем выгляжу, — сказал я, — но в действительности не настолько стар. Во время непродолжительной гражданской войны, когда дарковерцы сражались со Следопытами в Наррском ущелье, я — в то время одиннадцатилетний мальчишка — следил за передвижениями людей-захватчиков, но сейчас не стал говорить об этом Регису.
— Я жил у Следопытов восемь лет.
— Шарра! Так это были вы? — дарковерский принц был поражен. Неудивительно, что вы получили это задание. Я завидую вам, Джейсон.
Я изобразил на лице подобие улыбки.
— Нет, я серьезно. Мальчиком я пытался попасть в терранскую космическую службу, но моя семья в конце концов убедила меня, что как Хастур, я имею заранее предопределенное место, что мы, Хастуры, призваны удерживать Терпу и Дарковер на пути мирного сосуществования. Это ставит меня в ужасно невыгодное положение. Имеется в виду, что я должен сунуть голову под подушку, если до меня дойдет что-нибудь не то, что нужно.
— Тогда почему же, черт возьми, они отпустили вас на такое опасное дело?
Глаза Хастура дрогнули, но лицо осталось невозмутимым, и голос бесстрастным.
— Я доказал своему прародителю, что я усердно выполнял долг Хастура. У меня пять сыновей. Трое законнорожденных родились за последние два года.
Я фыркнул и, не сдержавшись, разразился смехом, а Регис, поднявшись, отправился полоскать чашку в реке.
Мы свернули лагерь задолго до того, как солнце выползло на середину неба. Пока все упаковывали последние вещи, собираясь навьючивать их на животных, я дал Киле задание подготовить рюкзаки, которые мы потащим на себе по тем тропам, где даже вьючным животным делать нечего.
Я стоял у самой кромки воды, проверяя глубину брода и глядя на скрытый туманом просвет между гребнями воды.
Остальные упаковывали палатку, которую мы должны были использовать в лесах, топчась вокруг, отпуская грубые шутки и создавая оживленную суету.
Команда была подобрана со знанием дела — это я уже успел оценить. Райф, Леррис и братья-дарковерцы были крепки телом и духом. Хендрикс, очевидно, представлял ту же разновидность людей, и я чувствовал, что могу быть в нем полностью уверен и, в случае чего, всегда смогу положиться на него. Как ни странно, тот факт, что он был терранцем, смутно утешал, хотя, вообще-то, он должен был вызывать раздражение.
Спокойствие Килы казалось безграничным. Она была даже слишком спокойна, выполняя свою часть работы, но из нее было и слова не вытянуть. Она держала себя так холодно и даже раздраженно со мной, хотя с дарковерцами выглядела вполне естественной, что я оставил ее в покое.
— Хей, Джейсон, поторапливайтесь, — крикнул кто-то, и я, прервав спокойный ход мыслей, сощурился на солнце.
Совершенно неожиданно почувствовав боль, я осторожно прикоснулся к лицу, внезапно поняв, что случилось. Вчера, трясясь в открытом грузовике, и сегодня утром, не привыкнув к жаркому солнцу этих широт, я пренебрег мерами предосторожности и сжег лицо на солнце. Я направился к Киле, которая в этот момент прилаживала последнюю часть груза на одного из животных — это получалось у нее довольно квалифицированно.
Едва взглянув на мое лицо, она оценила ситуацию. Насмешливо улыбнувшись, она сказала:
— Что, загорели? Положите немного вот этого на лицо, — она извлекла откуда-то тюбик с белой мазью. Я стал неумело откручивать крышку, и тогда она забрала мазь, выдавила немного на ладонь и сказала: — Стойте спокойно и не вертите головой.
Она намазала мне лоб и щеки во всю ширь. Сразу стало прохладно и хорошо. Я было поблагодарил ее, но она странно дернулась и зашлась смехом.
— В чем дело?
— Видели бы вы себя!
Мне было совсем не смешно. Конечно, вид у меня был гротескный, и, конечно, у нее были все основания для смеха, но мне было безрадостно и больно. Вознамерившись поставить ее на должное место, я спросил:
— Вы все подготовили для подъема?
— Все, кроме скальных принадлежностей — я не была уверена в том, сколько их понадобится. Джейсон, вы обзавелись темными очками для перехода через снега? — Я кивнул, и она продолжала, отчеканивая каждое слово. — Не забудьте их. Снежная слепота, даю вам слово, еще неприятнее, чем перебор с загаром, и весьма болезненна, кроме того.
— Черт побери, девочка, я не настолько глуп! — взорвался я.
Она снова заговорила лишенным эмоций голосом:
— Тогда бы вам следовало выбрать время получше, если вы захотели позагорать. Вот, положите в карман, — она вручила мне тюбик крема для загара. — Мне, наверное, следует проверить кое-кого из остальных, я хочу убедиться в отсутствии у них забывчивости.
Она ушла, не произнеся более ни слова, оставив мне неприятное чувство, что первый раунд за ней, и, кроме того, что я для нее — просто безответственный болтун.
Форс говорил мне едва ли не то же самое.
Я поручил братьям-дарковерцам гнать животных через самую узкую часть брода и жестами показал Ларрису к Киле, чтобы кто-нибудь из них встал рядом с Хендриксом. Тот мог не представлять себе силу течения, коварно затаившегося под поверхностью реки, текущей с гор. Райфу было никак не загнать последнюю лошадь в воду. В конце концов он спешился, снял ботинки и повел эту тварь на поводу по скользким камням. Я шел последним, двигаясь сразу за Регисом Хастуром и следил за возможными опасностями, подстерегающими нас, сердито думая, что если кое-кто так важен для дарковерских политиков, то он мог бы и не утруждать себя этой миссией. Если бы Посол Терры пошел с нами (невообразимо), он был бы окружен телохранителями, парнями из секретной службы и десятками предосторожностей против случайностей террористов или несчастий иного рода.
Весь этот день мы ехали верхом, поднимаясь все выше и выше, и встали лагерем на самой дальней точке, которую только могли достичь с животными. На следующий день восхождение будет проходить по опасным тропам, где подниматься можно только пешком.
Мы разбили уютный лагерь, но спалось плохо. У Хендрикса, Лерриса и Райфа от сильного солнца и разреженного воздуха болели голова и глаза. Мне было привычнее, я чувствовал какое-то непонятное давление и звенело в ушах. Регис самонадеянно отрицал некоторый дискомфорт, но и он стонал во сне, потом во всеуслышанье заявляя, что всю ночь Леррис пинал его ногой. Кила, казалось, меньше всех чувствовала что-то необычное. Вероятно, она бывала в более высоких местах и подольше, чем кто-то из нас, но и у нее были темные круги под глазами.
Однако, никто не жаловался — все готовились к последнему длинному восхождению. Если нам повезет, мы сможем перейти Чертову Лестницу до наступления ночи. По крайней мере, уже сегодня вечером мы могли встать лагерем у самого ущелья.
Мы поставили лагерь на последней ровной площадке, частично встревожили вьючных животных, чтобы они не разбрелись слишком далеко, и оставили достаточно пищи для них, спрятав все, кроме самого необходимого в походе.
Пока мы готовились начать подъем на скалу, я взглянул на Килу и заявил: — Мы будем работать в паре в первой связке. Начинаем сейчас.
Один из братьев-дарковерцев с презрением уставился на меня.
— И вы называете себя горцем, Джейсон! Да ведь у меня маленькая дочка сможет вскарабкаться по этой тропинке, не получив пинка под зад!
Я потер подбородок и свирепо произнес:
— Скалы не так уж просты, а некоторые из этих людей не поднимались в связке вовсе. Когда мы начнем двигаться вдоль карниза, я бы не хотел, чтобы оказался кто-нибудь, кто не знает этого способа.
Они успокоились, хотя им и не понравилось, но в дальнейшем никто не протестовал, пока я не направил огромного Хендрикса в середину второй связки. Тот мрачно взглянул на легкий нейлоновый шнур и спросил с некоторой опаской:
— Может, пока я осваиваюсь, мне лучше идти последним? Между двумя из вас я могу натворить дел!
Хьялмар захохотал во все горло и сообщил ему, что центральное место в связке из троих человек было всегда запасным для слабаков, новичков и дилетантов. Крепыш-космолетчик и гигант с Дарковера свирепо глядели друг на друга.
Я ожидал, что Хендрикс вспылит, но он только пожал плечами и завязал шнур узлом на поясе. Кила обвела Хендрикса и Лерриса высокомерным взглядом, и мы пошли.
Вначале все было очень просто — свободная тропинка змеилась все выше и выше на пару миль вверх. Едва остановившись передохнуть, я обернулся и увидел долину во всем великолепии раскинувшуюся под нами. Постепенно тропинка становилась все круче, в отдельных местах угол подъема доходил до 50 градусов, путь был усыпан щебнем и камнями. Это заставило нас ставить ноги с особой осторожностью, иногда наклоняться вперед, помогая себе руками. Я осторожно опробовал каждый валун, так как некоторые были довольно увесисты, и, сорвавшись, могли наделать кучу дел.
Один из братьев-дарковерцев, Вардо, если не ошибаюсь, шел позади на расстоянии десяти футов слабо натянутой веревки, и дважды, когда нога его соскальзывала, он спотыкался и весьма чувствительно дергал меня. И то, что он ворчал, было совершенно справедливо. На подъемах, подобных этому, где падение было не опасно, подъем без связки был более оправдан — тогда один поскользнувшийся не тянул бы за собой другого. Но зато теперь я мог примерно представить, что за альпинистов я веду через Хеллеры.
Вдоль обрыва поверхность тропинки суживалась в горизонтальной плоскости, проходя через нависающий выступ шириною со ступню, укрытый рыхлым сланцем и заросший кустарником. Уступ выдавался футов на пятьдесят пустяк, конечно, для опытного альпиниста он с тем же успехом мог быть четырехполосной сверхскоростной автострадой.
Хендрикс нервно переступил вокруг туго натянутого шнура, но когда подошла его очередь, выбирал дорогу спокойно, не теряя равновесия; Леррис, Регис, Райф — совершали переход без колебаний, и мне стало интересно, насколько уверенно они бы сделали это при менее безопасной высоте.