“Оборудование?”.
Пэрис оставил одну руку обернутой вокруг чашки и дал отдых другой на краю стула. “Это — преуменьшение. Один элемент оборудования был поврежден и вдвое превышал размер шаттла Звездного флота, и он более древний, чем сам Бог. Вещь перемещалась по воздуху, песок просачивался из дверей и всех отверстий в структуре, ветер завывал сквозь него. Простите мне за то, что я так эмоционально рассказал об этом, но я чертовски жутко испугался”.
“Я тоже”, сказала Сеска.
“Рассматривая вес и возраст судна, и тот факт, что у него не было никаких очевидных средств перемещения”, продолжил Тувок, “это было внушительное шоу”.
“Внушительное не то слово, как по моему мнению”, сказал Пэрис.
Сеска кивнула. Она играла со своей сережкой, смотря на всех большими глазами. Джейнвей посмотрела на Пэриса. Он был легковозбудимым, это было частью его очарования, но он редко преувеличивал события. Если что-нибудь происходило, он пытался все минимизировать. Вид того разрушенного судна, перемещающегося по воздуху, должно быть, был действительно внушителен.
“Капитан”, обратился Тувок, игнорируя Пэриса, “разрушенное судно продолжало колебаться еще шесть минут, спустя три минуты после того, как мы вернулись назад на Вояджер”.
“Возможно, Ниликс был прав”, произнесла Кес. “Возможно, место проклято”.
Все в комнате посмотрели на Кес.
К удивлению Джейнвей Тувок поднял бровь, Пэрис не усмехался. Неудобная тишина заполнила комнату.
Наконец, Сеска сказала, “Баджорцы поняли, что есть много вещей, которые мы не можем видеть. Мы никогда не должны обесценивать духовный аспект любого путешествия”.
“Вы говорите, что на планете есть призраки?”, спросила Джейнвей.
Сеска глубоко вздохнула. “С первого взгляда на то судно Мы знали, что оно было слишком старым и разрушенным, чтобы работать. Все же оно летело прямо в нас. Я не знаю, думаю ли я, что это — работа призрака, но я действительно знаю, что этот опыт расстроил нас”.
“Возможно, все подстроено преднамеренно”, сказал Тувок. “Металлическая пластина, явно перемещенная к нам и упавшая к нашим ногам, это как предупреждение”.
Пэрис кивнул. “Именно поэтому мы чувствовали себя настолько жутко”. “Это было почти так, как будто что-то на поверхности знало, что мы были там и не хотело нас принимать”.
“Это и ветер”, подтвердила Сеска. “Одного только шума было достаточно, чтобы напугать любого”.
“Если бы разрушенное судно было перемещено, чтобы испугать нас, или заставить место казаться посещаемым призраками, то было бы логично продолжить движение после того, как нарушители ушли. Поэтому движение казалось бы не связанным с нашим присутствием”. Тувок сделал другой глоток своего чая со специями. Его щеки были все еще зеленовато-коричневы от ветра, но руки выглядели более теплыми.
“Если те шаттлы времени все еще функционируют”, сказала Джейнвей, “Я понимаю потребность держать нарушителей подальше от планеты. Это было бы пагубно, чтобы незнакомцы оказались на триста тысяч лет в прошлом. Но это не решает нашу проблему. Мы все еще не знаем, как далеко находится наша команда”.
Пэрис привстал. “Вы думаете, что этот Кджэндерс мог бы знать что-то об этом?”.
“Я так не думаю”, ответил Чакотай. “Я провел прошлые полчаса с ним, и он, кажется намного больше заинтересован нашим судном, чем планетой в низу. Он также казался удивленным и потрясенным размерами области шаттлов. Но я спрошу его”.
“Пожалуйста”, Джейнвей снова окинула взглядом сидящих за столом. “Еще предложения?”.
“Капитан”, сказал Чакотай. “Еще одна вещь о Кджэндерсе. Я полагаю, что ограничение его передвижения каютой отрицательно сказывается на результатах. Я полагаю, что он к чему-то стремится. Если мы узнаем, чего он добивается, то сможем вытащить больше ответов из него”.
“Очень хорошо, Чакотай, мы позволим ему покинуть каюту, но после того как Вы проинформируете команду”.
“Мы сделаем так, чтобы все следили за ним”, Чакотай удовлетворенный, откинулся назад.
“Я думал, Капитан, о планете внизу”, сказал Тувок. “Если мы вернемся на поверхность планеты, то должны найти, кто или что управлял тем оборудованием вокруг. Мы могли бы получить информацию о нашей пропавшей команде”.
“Хорошее предложение, Тувок”, удовлетворенно произнесла Джейнвей.
“Также”, продолжил Тувок, “если это окажется один из путешественников во времени, у него мог бы быть способ возвратиться к прошлому, не имея необходимости доверять старому шаттлу, который похитил нашу команду”.
“Таким образом, мы идем охотиться на призраков”, Пэрис покачал головой и сделал последний глоток своего горячего напитка.
“Замечательно”. Джейнвей посмотрела на него. “Я принимаю это, Вы снова вызываетесь добровольцем?”.
Пэрис кивнул. “Я не могу позволить Вулканцу быть обладателем всей забавы. Он не ценил бы этого”.
Тувок посмотрел на него без тени улыбки.
“Вот это то, о чем я Вам говорил”, улыбнулся Пэрис.
11
Кджэндерс вышел из каюты, капитан Джейнвей так приятно предусмотрела эту возможность, дверь с легким шипением закрылась позади него. Он прежде никогда не был в таком аккуратном месте. Даже цвета на Вояджере были ручными. Никаких ярко-оранжевых цветов, никаких темно-фиолетовых цветов. Много серости, мягкого голубого и случайные черные пятна для определения места.
Просьба, которую Кджэндерс только что получил от Чакотайя, намного более походила на приказ чем на просьбу. Это судно, при том, что казалось более мягкое, было намного более структурировано, чем Олкоелл. Кджэндерс сомневался, что мог раствориться и погрузиться в толпу здесь, чтобы остаться забытым. Его каюта была показательным примером. В короткий промежуток времени они ограничили его передвижения, там у него были посетители, несколько коммуникаций, и вопрос о его здоровье от охраны снаружи. Вопрос наиболее поразил его, он занимался расследованиями в порядке действий машины на стене, которая, как сказал ему компьютер, использовалась для производства еды. Он лязгал вокруг внутренней части машины, когда охрана позвала его. Теперь охрана ушла. И даже при том, что люди кивали ему, когда проходили мимо по коридору, они казались менее интересующиеся им, чем были прежде. Хороший знак. Он надеялся, что такая тенденция продолжится. Ему не хотелось привлекать намного большего внимания к себе. Иногда он думал, что Чакотай видел слишком много, чем показывал.
Кджэндерс посмотрел на карту судна, висящую на стене напротив его каюты. Вездесущий компьютер, карты, мимолетная команда, одетая в форму, заставляли его чувствовать, как будто он оказался в отделение Контроля. Отделение, которое знало, как хорошо поесть и как носить удобную одежду, но все равно отделение.
Как только он определил местонахождение турболифта, он направился вниз в зал, в том же самом уверенном темпе, как и остальная часть команды Вояджера. Возможно, если они дадут ему униформу, да, это может сработать. Он должен был бы изменить свою прическу, но это не самая большая проблема. Чем больше он будет похож на них, тем быстрее они смогут принять его.
Он вошел в турболифт и попросил, чтобы это остановилось на уровне с офицерской столовой. Это издало небольшой гул, начав движение. Он счел странным, что эти люди Звездного флота не использовали телепортацию, чтобы перемещаться внутри судна. Оно было достаточно большим, если бы судно существовало на Олкоелле, у него был бы ряд внутренних телепортаторов на каждом уровне. Звездный флот, казалось, отдавал более высокий приоритет путешествию ногами, чем олкоеллианцы.
Когда он вошел в офицерскую столовую, то остановился как вкопанный, при виде темноты пространства. Олкоелл был частично видим, его поверхность, была пустой и холодной. Память о своем прибытии заставила его дрожать.
“Хорошо”, сказал Чакотай. “Вы прибыли”. Он выбрал ближайший из столов. Ему подали пластину с желтым хлебом. За столом были два двигающихся стула.
“Да”, ответил Кджэндерс. “Это было не столь трудно, как я думал”.
“Хорошо”. Чакотай взял хлеб, и сел. “Я вчера попросил кукурузный хлеб. Они сделали его для меня сегодня, как только убедились, что у них есть все компоненты. Хотите немного?”.
Кджэндерс сел около него и взял немного хлеба. У него был удивительно сладкий вкус.
Чакотай улыбнулся. “Немного по-домашнему”. “Какой кофе. Крепкий и черный?”.
Кджэндерс присел на стул.
“Будьте осторожны”, сказал Чакотай. “Это горько”.
Что-либо, что так богато пахло, не могло быть горьким. Кджэндерс сделал глоток и почти все выплюнул, сделав при этом почти ласточку. “Как Вы пьете это?”.
“Большинство людей добавляют сахар и сливки”. Он пододвинул ближе два других блюда. “Мне нравится мой сильный и крепкий кофе”.
У слов было зловещее кольцо. Кджэндерс проигнорировал их. Он насыпал сахар в свою чашку и решил также добавить сливки. Когда жидкость стала только немного темнее чем молоко, он наконец решил, что ему понравится вкус. “Я пришел, но Вы не приглашали меня для дружественной трапезы”.
“Нет”. Чакотай откусил кусочек кукурузного хлеба, затем сделал глоток своего кофе. “Я хочу, чтобы Вы знали, что я — тот, кто отозвал Вашу охрану, и разрешил Вам свободно перемещаться по судну”.
Кджэндерс улыбнулся. “На сей раз я не забуду благодарить”.
“Хорошо”, ответил Чакотай, как будто спасибо вообще не имело никакого значения. “Я хочу, чтобы Вы, тем не менее знали, что я понимаю Вас. Я понимаю, что Вы бежите от некоторых — вещей. Я не хочу, чтобы это что-то, вмешалось во что-либо на этом судне”.
Кджэндерс почувствовал жар. Он заставил себя выпить другой глоток своего собственного кофе. Сколько выяснил Чакотай? Кджэндерс не сделал ничего, чтобы выдать его намерение захватить это судно.
“Таким образом, я предложил бы Вам сотрудничество со мной в возвращении нашей команды”.
“Это походит на повторение беседы, которая была у нас час назад, Командующий”, ответил Кджэндерс.
“Это не так”. Чакотай склонился к нему.