Я делаю две затяжки, когда двери открываются и входит Джио. Обычно я пытаюсь скрыть тот факт, что курю травку. Но сейчас мне на это наплевать.
Мой брат опускается на сиденье рядом со мной и протягивает руку. Он не произносит ни слова. И я стараюсь не выдать своего удивления, когда передаю ему косяк и он подносит его к губам.
— Неплохо, — говорит он, выпуская струю дыма, прежде чем передать его обратно мне.
— Да, нормально. — Я пожимаю плечами.
— Итак, есть причина, по которой ты заказал частный самолет, чтобы вернуться домой из Франции? — Спрашивает Джио.
— Камми, — говорю я.
— А что с ней?
— Я... — Я даже не могу произнести это слово. Я, блять, причинил ей боль, поднял на нее руку и сделал больно.
— Ты что? — Спрашивает Джио.
— Мне приснился кошмар. Она пыталась разбудить меня, а когда я пришел в себя, она была подо мной, и я душил ее, — признаюсь я. — Я не знал... не знал, что это была она.
— Ты не несешь ответственности за свои действия во сне, поскольку не находишься в сознании. Любой, кто тебя знает, понимает, что ты не причинишь женщине боль нарочно.
— Это не имеет значения. Я причинил ей боль, Джио. Ее шея была красной. Я сделал это, неважно, спал я или нет, — ворчу я, делая очередную затяжку.
— Что она говорит по этому поводу? — Спрашивает он.
Я закатываю глаза.
— Я, вероятно, могу убить ее мать у нее на глазах, и она найдет способ простить меня, Джио.
— По мне, так она то, что надо. — Усмехается он.
— Так и есть. Но я не могу так с ней поступить. Не могу привязать ее к жизни, наполненной моим дерьмом. Я просто продолжу причинять ей боль.
— Я не эксперт, но не кажется ли тебе, что твой уход причиняет ей боль?
— Но она жива. Я мог бы убить ее. — От мысли, что я могу лишить Камми жизни, мне становится ужасно плохо. Я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, готовая выплеснуться в любой момент.
— Но ты этого не сделал, — говорит Джио. — Я не очень хорошо знаю эту девушку, но после единственной встречи с ней могу сказать, что она мне нравится. И я думаю, что она тебе подходит. Ты меньше куришь, когда с ней, и меньше общаешься со своими друзьями-неудачниками, когда она рядом.
— Дэш и Маркус не неудачники. — Они мои друзья. Два человека, которые всегда были рядом со мной.
— Конечно, не неудачники. — Джио поднимается на ноги. — Элли ждет тебя за обеденным столом. Приготовься к допросу. Она захочет узнать все о Париже.
— Шикарно, — стону я. — Именно так я и хотел провести свой вечер.
— Это лучше, чем сидеть здесь и жалеть себя, братишка. — Джио выходит за дверь, не удостоив меня еще одним взглядом.
Я докуриваю косяк и иду в ванную. Мне нужен душ. Я не могу пойти на ужин, пахнущий травкой. Мне не нужны подобные лекции от Эл.
Глава 28

Год спустя
Если вы когда-нибудь задумывались, можно ли умереть от разбитого сердца, то я скажу, что да. Просто я еще не совсем умерла. Я целый год стучусь в дверь смерти, но эта скотина меня не впускает. Если бы он это сделал, меня бы сегодня здесь не было, так что, наверное, это к лучшему.
Двенадцать месяцев назад я потеряла его. Окончательно потеряла мужчину, которого любила. После того, как мы вернулись из Франции, он не отвечал на мои сообщения, не отвечал на телефонные звонки. А я, как идиотка, продолжала звонить и писать. Каждый день. Целых шесть месяцев.
Я просыпалась с новой надеждой, что все изменится. Что он поймет, что я нужна ему так же сильно, как и он мне. Я очень долго цеплялась за эту надежду, но мне казалось, что наша любовь может преодолеть все.
Пока где-то через полгода меня не осенило, пока я сидела на лекции. Все действительно закончилось. Не знаю, почему же я раньше этого не поняла. Но когда это знание обрушилось на меня, как товарный поезд, мое сердце остановилось. В прямом смысле остановилось.
В одну минуту я сидела в аудитории, а в другую очнулась в машине скорой помощи, которая быстро ехала в больницу. Врачи так и не смогли найти причину, по которой в тот день у меня отказало сердце. Мои родители прилетели из Мельбурна, и заставили меня пройти всевозможные медицинские обследования.
Но все это не имело значения. Я знала причину. И это было из-за него. Вин действительно отказался от нас. От меня. Теперь я с этим смирилась. Хотелось бы мне сказать, что я двигаюсь дальше, но это не так. Я не могу представить, что буду с кем-то встречаться. Может, я проведу свою жизнь, как моя тетя Стейси. В свободном плавании. В одиночестве.
Я смирилась с этим. С ним. Я ненавижу то, что он сделал, но не могу заставить себя ненавидеть его. Я просто должна помнить, что он сделал, как он ушел, даже не оглянувшись. Мне больше не будет так больно.
Теперь, когда я вернулась в Мельбурн, я уверена, что совсем скоро мы с ним встретимся. Особенно учитывая, что в следующем месяце начнутся занятия. Я готова к этому... думаю. Не то чтобы он пытался со мной заговорить или что-то в этом роде. Он будет делать то, что делал весь прошлый год. Игнорировать меня.
— Хорошо, все готово, — говорит мне девушка за стойкой в отделе обслуживания студентов, вырывая меня из раздумий.
— Спасибо. — Я беру конверт, полный бесполезной информации, которая мне, скорее всего, не понадобится.
До начала занятий еще целый месяц. Я вернулась в Мельбурн к родителям. Месяц назад они оба приехали в Сидней, чтобы сообщить мне, что разводятся. Я не спросила почему, а они не объяснили причину. Это был шок. Я искренне считала, что отношения моих родителей довольно крепкие. И только два дня назад, когда я приехала домой, чтобы побыть с мамой, я узнала, что отец изменил ей со своей секретаршей.
Моя мама была в слезах. Она все еще пытается смириться со всем происходящим. Я же просто была зла. Так зла, что мой отец так поступил с ней. Почему он так поступил? Я хочу спросить его. У меня так много вопросов, но я не могу заставить себя задать их. Я не хочу оказаться в центре развода моих родителей и не хочу принимать чью-либо сторону.
Хотя сейчас я нахожусь рядом с мамой. Она в отчаянии и нуждается во мне больше, чем папа. Когда я видела его вчера, он выглядел изможденным и напряженным, но сказал, что с ним все в порядке. К счастью, когда я пришла к нему в офис, у него уже был новый ассистент – мужчина. Не знаю, что бы я делала, если бы женщина, с которой он изменил моей маме, все еще была там.
Выходя из административного здания для студентов, я врезаюсь в чью-то грудь. Затем руки подхватывают меня, чтобы я не упала.
— Камми?
Знакомый голос, полный шока, заставляет меня посмотреть на лучшего друга Вина.
— Дэш. — Я улыбаюсь и делаю шаг назад. Прижимая большой конверт к груди, словно он как-то защитит меня. Подождите... Нужна ли мне защита от Дэша?
— Ты вернулась в Мельбурн? — Небрежно спрашивает он.
— А, да. Я нужна маме здесь. Так что я здесь. — Понятия не имею, что я должна ему сказать.
— Ладно, тогда, наверное, увидимся. С возвращением, Камми. — Он улыбается и идет к зданию.
— Дэш? — Окликаю я его, и он поворачивается ко мне лицом.
— Да?
— Как он? — Спрашиваю я, уже жалея о своем вопросе. Мне все равно, как он. Я не хочу его видеть, и уж точно не хочу попасть в ловушку, которой является Вин Де Беллис.
Дэш, похоже, обдумывает вопрос.
— Он... в порядке. Хотя у меня такое чувство, что очень скоро он станет намного счастливее. — Он подмигивает, а затем поворачивается, чтобы протиснуться в дверь.
Он в порядке. Что ж, я рада, что с ним все в порядке. Не то чтобы я надеялась, что он будет страдать. В конце концов, это он положил конец нашей... дружбе, отношениям, что бы это ни было. Он положил конец всему, а не я. Так почему бы ему не быть в порядке?
Лучше бы я не спрашивала Дэша. Если бы только я могла повернуть время вспять, я бы сделала вид, что мне все равно, как там Вин Де Беллис. Но я не могу. И чем больше я напоминаю себе, что мне все равно, тем больше вероятность, что я смогу в это поверить. Займемся самовнушением. Если что-то достаточно часто повторять, то это произойдет, верно?

Я паркую мамину машину на подъездной дорожке, а затем достаю из багажника пакеты с продуктами. И почему я езжу на маминой машине? Потому что я вернула навороченный G-Wagon, который купил мне Вин. Примерно через месяц после Франции. Я отправила его из своего дома к его. Даже оставила письмо в бардачке, надеясь, что он прочтет его и позвонит мне.
Когда я вхожу в дверь, то застаю маму на диване.
— Привет, я готовлю ужин, — говорю я ей.
— Ты готовишь ужин? — Спрашивает мама. — Кто ты и что ты сделала с моей дочерью? — Она идет за мной на кухню.
— Ха-ха, смешно. Я готовлю, — говорю я ей, раскладывая свежие овощи на столе.
— Что готовишь? — Мама заглядывает в пакеты с продуктами.
— Жаркое из курицы. Это рецепт тети Стейси, — говорю я.
— Вообще-то, это мой рецепт. Тетя Стейси украла его у меня и утверждает, что он ее, — поправляет меня мама.
— Я прожила с тобой всю свою жизнь. И ни разу не видела, чтобы ты это готовила. — Я достаю из шкафа разделочную доску.
— Это потому, что твоему папе оно не нравилось. — На лице мамы мелькает грусть. Она не готовила что-то только потому, что это не нравилось моему папе?
Я помню, как Вин водил меня поесть суши, потому что знал, что я их люблю. Он никогда ничего не заказывал, но был счастлив просто сидеть рядом и позволять мне наслаждаться одним из моих любимых блюд.
— Ты опять это делаешь. — Указывает на меня мама.
— Что делаю? — Я открываю кран и начинаю мыть овощи.
— Ты думаешь о нем. Кем бы ни был этот мальчик. У тебя такое отстраненное выражение лица. Когда ты планируешь рассказать мне о нем? — Спрашивает она.
— Я уже рассказывала тебе о нем. Мы были вместе, а потом расстались. Конец истории. — Больше сказать нечего.
— Это не вся информация, Камилла. Как его зовут? Он явно оказал на тебя влияние, если до сих пор занимает место в твоей голове, — настаивает мама.