– Я все удивляюсь, Василиса, какое у тебя красивое и необычное имя.
– А у меня все красивое и все необычное.
– А сокращенные, ласковые варианты есть?
– В школе меня звали Васькой, а дома Лизой или Лисой.
– Ты говорила, Лизонька, что узнала нового друга Бублика. Того, который его дойная корова.
– Тебе нужно его имя? Я скажу, но в спальне… Пойдем, если не боишься.
И он пошел! А что было делать? Его служба и опасна, и трудна…
Она повернула его спиной к кровати, толкнула на матрац и запрыгнула сверху, как конопатая пантера.
Вадим понял, что для деловых разговоров у него не больше десяти секунд.
– Лизонька, ты обещала про дойную корову.
– Ох, Вадик, какой ты настырный! Непременно своего добьешься. И такой шустрый. За один день совратил бедную девушку.
– Лиза, ты про корову обещала.
– Опять ты про это! На фото вместе с Борисом был Владимир Афонин. Сейчас его личность на каждом заборе. Это наш кандидат.
– В каком смысле?.. Я, Лизонька, только утром из Москвы приехал. Я не вник в ваши дела.
– Я вижу… Через неделю в Ветлуге выборы мэра. И этот Афонин один из кандидатов. Наверняка он дал Борису деньги, и тот уехал в Америку… А теперь давай помолчим. Я не люблю при этом разговаривать…
10
Ирине сделали удостоверение от газеты «МК». Это было и хорошо и плохо… Хорошо тем, что издание популярное и его сотрудникам открываются все двери. А плохо из-за доступности телефонов редакции. Один звонок в Москву – и вам скажут, что не направляли в Ветлугу журналистку Багрову. Скажут, что вообще не знают такой!
Номер в гостинице ей бронировал сам генерал Сидоров. Получалась такая версия, что журналистка приехала писать об успехах фирмы «Волна»… Уже в первые часы после заселения Ирине в подробностях пересказали историю отеля «Салют». Он строился как женский пансион – что-то вроде института благородных девиц. Тогда он назывался просто, но на французский манер – «Версаль».
Так вот, уже через год пансион приобрел пикантную славу – сплетничали, что некоторые воспитанницы регулярно принимают у себя мужчин. Эти слухи тянулись три года, а перед первой войной с немцами возник скандал на всю Ветлугу. Из Москвы приехали полицейские чины, допросили девиц, распустили их по домам, а руководство «Версаля» увезли в столицу… Суда так и не случилось, но кто-то из шутников ко входу в благородный пансион привесил два красных фонаря.
После этой информации пребывание в тихой Ветлуге и, тем более, проживание в бывшем «Версале» становилось для Ирины делом любопытным и веселым… В наше время никто не знает своих корней до седьмого колена. А именно из глубокого прошлого растут наши таланты и бегут все наши тараканы.
Багрова получила отдельный номер, но с удобствами в конце коридора. Узкая и длинная комната размером чуть больше чем два на четыре. Вероятно, что именно в таких кельях жили когда-то воспитанницы пансиона.
В Москве конкретных заданий Ирина не получила. Она собиралась завтра утром встретиться с Муромцевым и сообщить, что ей нужны ценные указания от руководства. Но неожиданно в пять вечера позвонил сам Павел. Он узнал номер ее кельи и уже через пять минут был на третьем этаже лучшего отеля Ветлуги.
– Тут, Багрова, события развиваются так стремительно, что без тебя никак не успеть.
– Я, Паша, постараюсь.
– Постарайся… Я сегодня выезжал на труп. Клиент так обгорел в машине, что опознать невозможно. Но документы сохранились. Вот попробуй, Ирина, угадай с трех раз – на чье имя паспорт?
– Борис Бублик!.. А кейс при нем?
– И кейс есть, но весь сгорел, прямо в лепешку… Я чуть разведал, и полагаю, что в машине был не совсем Бублик. Подменили парня прямо, как в мыльной опере… Вот тебе, Ирочка ключи с трупа, сходи на улицу Мышкина семь дробь три и проверь квартиру.
– Это все?
– Нет… Завтра будем проводить срочную генетическую экспертизу. Нужно хоть что-нибудь от настоящего Бублика. Поищи, Ирина, не побрезгуй… Может быть, волосы с подушки. Мне сказали, что этот тип был нормальным ученым – нестриженый и лохматый, как Эйнштейн.
– Сделаю, Паша… Это все?
– Нет. Вот тебе пригласительный в соседний кинотеатр. Через сорок минут там начнутся предвыборные дебаты. Встречаются все три кандидата в мэры… Мне интуиция подсказывает, что все это связано – Бублик, кейс и политика! Ты, Ирина, разведай обстановку. А в квартиру пойдешь, когда стемнеет. Нам нельзя там светиться – мы же без ордера.
Вокруг кинотеатра бурлила местная общественность – три группы старушек по двадцать человек. У всех похожие плакатики, призывающие голосовать за своего кандидата. Справа группа поддержки Афонина, слева – Твердохлебова, а по центру – Инюшева.
В фойе все зрители регистрировались, предъявляя паспорта. Не успела Ирина отойти от стола, как к ней подскочил шустрый парень во всем джинсовом.
– Вы сама Багрова. А я вас искал… Я – Феликс Скулов, редактор «Вечерней Ветлуги». Мы по пятницам выходим. Три полосы рекламных и немножко о местных новостях… А вам я завидую. Вы в газете, которая агитатор и трибун!
– Да, мы такие.
– Очень хотелось бы, Ирина, напечататься в «МК».
– Это можно… Но пока, Феликс, просветите в местных хитростях. Кто есть кто в Ветлуге? Что за политика вокруг выборов?
– Задачу понял. Сейчас все сделаем… Только пойдемте на балкон. Там пусто. Туда только прессу пускают.
Ирина вырвалась из кинотеатра только через три часа. То, что она услышала со сцены, напоминало балаган и словоблудие. Все кандидаты обещали одно и то же – повышать зарплаты, строить дороги, сажать воров, лучше лечить и учить… Одним словом: «Земля крестьянам, фабрики рабочим, мир народам»!
Феликс бросился провожать Багрову… Его можно понять! Кому не хочется работать в самой популярной газете? И все возможно. Только не надо быть не надо быть лежачим камнем, под который ничего не течет! Надо цепляться за нужных людей, как репейник… В том числе, и за эту журналистку.
Он догнал Ирину на улице у поворота на улицу Мышкина, где в доме семь дробь три была пустая квартира изобретателя Бублика. А в квартире кровать, а на ней подушка с волосками для генетической экспертизы… Багрова должна была отвязаться от этого прилипалы. Но и нельзя отшить его резко и грубо. Придется играть в приятное свидание. Немножко кокетства, игривости, намеков… Но она переиграла и доигралась!
Совсем незаметно они попали в старый городской парк, куда пока не дошла еще лампочка Ильича… Феликс сначала чуть прикоснулся ладонью к ее спине, потом обнял за талию, затем крепко прижал к себе.
Это было слишком! Ирина увернулась, остановилась и отступила на шаг назад, ощутив за спиной толстый ствол столетней липы… Пора сказать этому мальчику, что он не на ту напал. Пусть губки не раскатывает… Но очевидно, что она слишком долго подбирала формулировки. Феликс понял ее молчание, как знак согласия. Он ринулся в атаку!
Багрова оттолкнула нахала… Интуитивно она помнила, что за непрошеный поцелуй можно парня ударить по лицу. Она только перепутала пощечину и боксерский удар в челюсть. А рука у нее была тяжелая!
Журналист Скулов рухнул на осеннюю травку и даже не ойкнул… На ощупь в полной темноте пришлось искать пульс, тормошить и приводить Феликса в чувство. Это удалось лишь частично.
– Где я?
– В парке.
– Что со мной было?
– Нокаут… Ты посиди здесь у липы. Отдохнешь и домой. А завтра зайди ко мне в гостиницу. Ты, Феликс, очень мне нужен. У меня мало знакомых в Ветлуге. Вообще никого нет. Ты у меня первый… Понял меня?
– Понял… Мне приятно быть первым… А вы кто такая?
Пришлось прислонить парня к дереву и оставить его до лучших времен… Ирина шла туда, где светились уличные фонари. Шла и ругала себя за несдержанность. Но у нее были причины для такого поведения. В последние месяцы она пыталась решить свою личную жизнь. Ее отношения с Вадиком Хилькевичем стали романтичными, нежными и почти любовными. Она думала только о нем, и вдруг этот хмырь лезет целоваться! Рука сама сжалась в кулак… А рука у нее тяжелая!
Багрова на всякий случай проверилась и свернула на более темную улицу Мышкина… Вот он дом семь дробь три.
На всякий случай она посмотрела на третий этаж, где располагалась квартира Бублика – по фасаду было четыре окна, и все они светились.
Ирина обошла дом… С тыльной стороны было тоже четыре окна. И все они тоже светились!
Первый вывод, что соседи изобретателя дома. Но это пустяк, по сравнению со вторым выводом – дома сам исчезнувший Борис Трофимович… Возможно, что временно забежал. За носками или зубной щеткой…
Багрова нырнула в подъезд и, нащупывая в полумраке ступеньки, поднялась на третий этаж… Ключ подошел сразу! Замок щелкнул, но она не решилась сразу открыть дверь. Сначала она подготовила к бою пистолетик «Вальтер», которым ее наградили три года назад. Эта штука полезней, чем Почетная грамота. «Макаров» – грубый ствол, он не для женской руки…
За дверью были слышны звуки. Непременно – там Бублик! Все считают, что он сгорел в машине, а этот изобретатель спокойно вывозит свои вещички.
Ирина осторожно открыла дверь и легко вплыла в пространство квартиры… В коридоре было светло и пусто.
Она продвигалась вдоль стеночек, одновременно поворачивая голову и руку с «Вальтером»… В ванной пусто, но мокро и душно… В огромной гостиной были следы недавнего банкета на двоих: горка конфет, горящие свечи, бутылка и бокалы с красным вином.
Была приоткрыта дверь в еще одну комнату. Там тоже был свет, но не такой яркий – на уровне бра или настольной лампы.
Ирина подошла поближе – явственно слышался скрип кровати и невнятное курлыканье… Неважно, кто там, но надо брать их обоих!
Решено – она ворвется в спальню с криком «Руки вверх! Лежать лицом вниз! Работает ОМОН»… Это самый верный способ! Главное – ошеломить противника… Ошеломить – оставить без шлема, без защиты.
Багрова приблизилась и левой рукой приоткрыла дверь. Теперь она видела, что мужчина в брюках и рубашке лежит на широкой кровати, а сверху на него залезла фигурка в восточном халатике. Так вот эта гейша прыгает на мужике, как мартышка на груде бананов.