– Ну, есть буфет, но покупать еду там не советую, – пожал консул плечами. – Мара, сваргань ей бутербродов каких-нибудь на дорожку! – сжалился он наконец.
И на этом спасибо.
– Вот еще... – вспомнил консул. – Дадим тебе сумку с вещами – стандартный набор для приезжих. Там местная одежа на первое время. Платье, плащ, башмаки. Советую переодеться. В Лиллидоре наших совсем нет, на тебя глазеть будут. Еще за нищенку примут.
Он поморщился, выразительно глянув на мои джинсы с прорехами на коленях и куртку с кожаными заплатками на локтях.
– Ну и мода нынче на Земле! Стыд один. То ли дело местные девушки одеваются – юбочки, чулочки, подвязки... – перечислил он со знанием и мечтательно закатил глаза. – Мара тебе подберет что надо. Поторапливайся!
Я поняла, почему в интернете Цейса обзывали ленивым идиотом. Он и правда ленив и беспечен. Это может плохо кончиться для земного консульства.
Глава 3. Орбус повелителя немертвых
Мара сноровисто приготовила необходимые вещи. Из обширного гардероба выудила длинное платье, плащ с капюшоном, башмаки и пару чулок. А также выдала грелку, мыло, переносной светильник и аптечку.
Комплект попаданца, окрестила я его.
Переодеваться в местное я, однако, не стала. Путешествовать лучше в удобном, привычном. Ничего страшного. Наверняка многие иномирцы предпочитают носить джинсы и свитера. Вряд ли я буду выглядеть белой вороной.
Теперь к моей сумке прибавился кожаный дорожный сундучок, перехваченный ремнями.
Консульская коляска была приличная, возница воспитанный, немногословный. Он довез меня до гостиницы, откуда отправлялись дилижансы в другие города и провинции.
Там он показал, где купить билет, махнул кнутом и укатил. Я осталась сама по себе.
Стояла и растерянно хлопала глазами – так тут все было странно.
По мощеному двору расхаживали конюхи и путешественники в одеждах, словно заимствованных в костюмерной исторического фильма. Люди болтали, смеялись, обнимались с провожающими. Газетчики предлагали свой товар, лошади бренчали сбруей, кондукторы спорили с пассажирами.
Молоденькая кассирша в деревянной будке обошлась со мной вежливо.
– Впервые продаю билет в Лиллидору иноземке, – заметила она с удивлением. – Все иноземцы живут в столице или в своих поселках близ рудников. В провинцию едут немногие. Да еще так далеко!
По местным меркам триста километров – край света. Это в нашем мире высоких скоростей, автомобилей и поездов такое расстояние – пустяк.
Выходит, других землян в Лиллидоре не будет. Это плохо. К кому мне обратиться за помощью, если что? Консул велел писать ему или отправлять почтовых голубей.
«В Лиллидоре нет магов с их говорящими зеркалами и хрустальными шарами», – объяснил он.
Это меня не обрадовало. Похоже, Лиллидора – глухомань, дыра дырой. Что ж, в столицу рвутся многие земляне, а вот провинция Элленвейла исследована путешественниками слабо.
Стану первопроходцем, успокаивала я себя. Это вам не пошлый туризм с экскурсиями и замыленными достопримечательностями. Меня ждет настоящий Эленвейл, который видят немногие. Три месяца уж как-нибудь протяну, а там, может, в Нианоре для меня сыщется местечко. Если не решу вернуться домой.
Пока домой не хотелось. Я только начала входить во вкус приключения и уже немного освоилась.
Теперь я с удовольствием разглядывала пеструю толпу у гостиницы. На меня тоже посматривали. И даже порой тыкали пальцами. Впрочем, гримасы мне корчили дружелюбные и любопытство местных не обижало.
Подъехала длинная карета, запряженная четвериком рослых лошадей. Красная надпись на боку кареты уведомляла о маршруте. Карета ехала в далекий приморский Мерстад, а Лиллидора была предпоследней остановкой перед конечной.
Кто-то из пассажиров полез на верхние места, я же забралась внутрь.
Ехать предстояло в тесноте. Всего в карету набилось шесть человек. Меня зажало между дородной дамой в пышном платье и почтенным седобородым господином, насквозь пропахшим йодом.
Напротив сидели трое смешливых мужчин в кожаных поношенных куртках, с мешками и инструментами. Странствующие мастеровые, решила я.
На сиденье рядом с возницей забрался кондуктор, затрубил в рожок, и карета тронулась. Я почувствовала себя героиней старинного романа.
Дама тотчас начала капризничать: велела закрыть окно тяжелым занавесом, потому что солнце слепило ей глаза, приказала мастеровым поджать ноги. А затем взялась за меня.
Она сыпала вопросами о том, что привело иноземку в Эленвейл, и почему я еду одна так далеко.
Седобородый господин – аптекарь Гросс, представился он, – тоже не отставал. С дотошностью ученого он расспрашивал о жизни на Земле.
Аптекарь был уроженцем далекой провинции, и я с трудом понимала его скрипящий говор. От усталости кружилась голова, слипались глаза. Карету трясло, меня начало мутить.
Я ограничивалась короткими ответами, порой невпопад. Поэтому, боюсь, аптекарь получил неправильное представление о том, как все устроено в нашем мире.
Как мне показалось, он остался убежден в том, что домой для развлечения мы приглашаем актеров и певцов (это он так понял телевидение), а нравы у нас настолько вольные, что люди могут выйти на улицу в чем мать родила, и никто их за это не арестует.
В конце концов, меня оставили в покое. Я откинула голову на жесткую спинку и задремала.
Карета ехала, трубил рожок, стучали копыта, пассажиры тихо разговаривали. Но скоро замолчали – дорожная скука и их взяла в плен.
Порой карета делала короткую остановку. Кучер менял лошадей, пассажиры выходили размять ноги, перекусить и посетить отхожие места.
Моя дородная соседка сошла спустя четыре часа, я пробралась к окну, отдернула занавеску и стала жадно смотреть наружу. Но разглядела немногое.
Карета мчалась по лесной дороге, а лес был густой. Самую интересную часть путешествия – выезд из столицы и ее пригородов – я пропустила из-за капризной спутницы.
Скоро выяснилось, что дилижанс будет ехать круглые сутки. Ночевать придется в карете, на ходу. А ехать предстояло почти тридцать часов.
С собой у меня было холодное мясо, хлеб и пара яблок, выданные служанкой консула. И несколько монет, которые я решила поберечь. Кроме того, я побаивалась покупать еду в придорожных трактирах.
Тем временем за окном темнело. Карета все ехала вечереющими лесами. Проехали через деревянный мост над стремительной рекой. Миновали пару застав. Опустилась ночь, поднялась желтая луна.
В карете было душно, и меня быстро сморило. Подложив под голову свернутый свитер, я опять забылась беспокойным сном.
Следующий день путешествия прошел еще хуже. Деревеньки и заставы попадались редко. И если поначалу я с любопытством знакомилась с местной природой, то скоро начала скучать.
Будь я дома, достала бы телефон, наушники и посмотрела бы фильм или послушала музыку. Но гаджеты пришлось оставить в Центре Перехода – в Эленвейле от них не было толку. Во-первых, они могли не пережить переход. Магия портала губительна для электроники. Во-вторых, электричество здесь имелось лишь в поселке земных геологов, а планы построить электростанцию в столице только начали обсуждать с местными властями, и те пока всячески противились этому начинанию.
В какой-то момент ударило понимание: я одна-одинешенька в чужом мире, мчусь на карете в дальнюю даль, и что ждет впереди – непонятно. Весточку от родни получу нескоро, и то, если получится найти мага, который может связаться с нашим миром. Бестолковый и ленивый консул Эдуард Цейс – единственный человек, кто знает, где я.
Боже, что я наделала! Во что ввязалась!
К душевным терзаниям прибавились физические. Шею ломило, ноги затекли, промокшая от пота футболка липла к спине. Я от души желала, чтобы путешествие мое поскорее закончилось.
И вот, наконец, карета заехала на пригорок, скатилась в клубах пыли, прогрохотала на бревнах моста через веселую речушку, где плавали белые гуси, миновала вывеску на столбе с надписью «Лиллидора». Выше по реке медленно крутилось колесо водяной мельницы.
Возничий затрубил в рожок, карета остановилась возле постоялого двора.
Прибыли!
Я торопливо спрыгнула на землю. Зашаталась на онемевших ногах, сладко потянулась.
Наступал второй вечер моего пребывания в Эленвейле. Небо налилось густой синевой и дышало прохладой. Я огляделась и порадовалась увиденному.
Лиллидора была застроена милыми двухэтажными домами под красными черепичными крышами. Сумерки уже окутали улицы, на крышах отсвечивал закат. Сверкали медные флюгера. Среди крыш вздымался шпиль городской башни, а сама башня, залитая карамельными вечерними лучами, казалась игрушечной. Блестящий циферблат часов так и хотелось потрогать, покрутить его ажурные стрелки и качнуть пальцем тяжелый маятник.
Дома имели треугольные фасады, перечеркнутые брусьями фахверков, причудливые водосточные трубы, завесы плюща на стенах и множество цветов в ящиках у окон.
Вдалеке, окутанные синеватой дымкой, поднимались зеленые холмы.
Прелесть, что за вид! Настоящий сказочный городок. Пожалуй, мне здесь понравится.
Пора отправляться и искать моего работодателя. Хозяина, как принято тут говорить. Я достала бумажку и прочитала: «Господин Лакмор, торговец бакалеей, Цветочная улица, особняк «Сахарная голова».
Ну, и где искать эту «Сахарную голову»?
Нужно зайти на постоялый двор и спросить.
Кондуктор без церемоний выбросил из кареты мою сумку и отправился пропустить кружку перед последним перегоном. Я пошла за ним.
Из дверей постоялого двора «Голова мантикоры» вышла сердитая служанка. Она принялась спорить с возницей о том, где должна стоять карета. Служанка настаивала на том, что карету нужно отогнать подальше, под навес, а кучеру этого делать не хотелось.
Я прождала минут десять, пока они закончат препираться, но спорщики вошли во вкус, поэтому пришлось бесцеремонно их прервать.
– Извините, не подскажете, где я могу найти особняк господина Лакмора? – Спросила я на своем пока еще неуверенном вейле. Понимала я всех хорошо, а вот сама говорить стеснялась.