в курсе. Израильтяне проводят собственную операцию, в противном случае давно бы вас сдали своим европейским коллегам – тому же БНД. До поры до времени вас просто пасли, потом начали действовать. Есть мнение, что вас лично они собирались устранить, при этом спрятать тело так, чтобы его никто никогда не нашел, а госпожу Каплан прибрать к рукам и уже самостоятельно разрабатывать Лучинского. Владимир Натанович достиг успехов в создании грязной бомбы – так сказать, нового поколения, и эта новость вышла за пределы его лаборатории в Аусвальде.
– Не могли дождаться, пока мы выполним задание, а потом прийти на все готовое и отбить Лучинского?
– Нас они в свои планы не посвящают. Так же, как мы их – в свои. МОССАД боится, что после захвата Лучинского мы введем в действие некий план, и действующие лица просто растворятся в пространстве. И это логично, про городок Фремме и прочие сопутствующие обстоятельства они не знают. Поэтому рисковать не могут. Лучше синица в руке, знаете ли. Присутствовать в ФРГ им не запрещено, придумали причину, и руководство обеих спецслужб вопрос утрясло. Но почему они на самом деле здесь, БНД, конечно, не знает. В противном случае будет крупный скандал. Свою операцию они держат в секрете. И если уж что-то пойдет не по плану, нам ничто не мешает столкнуть МОССАД и БНД лбами. Посмотрим, как израильтяне оправ-даются…
– Минуточку, Отто Карлович, – Андрей напрягся. – То есть израильтяне в курсе моей настоящей личности?
– Это интересный вопрос, – резидент усмехнулся. – Особенно после того, как вы напали на «мирно» беседующих агентов Моссада… Нет ответа, Андрей Викторович. Но им не выгодно сдавать вас БНД – пока, во всяком случае. Ваше задержание повлечет задержание Дины Каплан, а вытащить ее они уже не смогут – особенно после того, как в игру вступит БНД. Думаю, в данный момент вы сбили их со следа. Они знают, куда вы направляетесь, но совершенно без понятия, каким маршрутом. Баварские Альпы занимают обширную территорию. Я подскажу, как лучше проехать. МОССАД не может поставить своих людей на всех дорогах – у Анны Лившиц дефицит сотрудников. Населенные пункты Карлоу, Люфтхе, Меззен. Запомните? Именно в такой последовательности. То есть сделаете охват с запада. В последнем населенном пункте обратитесь в полицию – это будет логично. Вряд ли вы там найдете вывеску «БНД», но эти ребята там есть, будьте уверены. Полиция с ними не связана, но знает, как связаться. Действуйте по обстановке. Пока у вас все получалось. Пусть через пень-колоду, – резидент не выдержал – улыбнулся, – но получалось. Наши люди будут отслеживать ситуацию и купировать нежелательные явления.
– Надеюсь, на сцене не появится четвертая заинтересованная сторона, – невесело пошутил Зимин.
«Опель» резво бежал по асфальтовой дороге. Восемьдесят километров на запад от Мюнхена, столько же – на юг. Из дымки выплывали Северные Известняковые Альпы – горный хребет на юге Германии, северо-восточная его часть. Горы оккупировали пять стран, на Германию приходился солидный участок. Здесь находились десятки лыжных курортов, живописные древние замки, руины резиденции фюрера, знаменитый чайный домик «Орлиное гнездо», столь почитаемый Евой Браун. Природных красот было с избытком – извилистые ущелья, живописные озера в скальных чашах.
От Мюнхена до горной местности можно было доехать за час. Зимин доехал за два – с учетом объезда и плутания по «козьим тропам». У подножий громадных гор ютились аккуратные поселки. Белел снег на далеких вершинах. Воздух здесь был другой – необычайно чистый, от него с непривычки кружилась голова.
Мимо шоссе проплыло красивое, практически круглое озеро. Выглянуло солнце – и спокойно-безмятежная вода отливала бирюзой. В разрыве между вершинами возник фуникулер – воздушный трамвайчик передвигался, казалось, по воздуху. Дорога втягивалась в горы, проплывали шале, укрытые причудливыми скалами. Еще одно озеро, хвойные леса, на берегу белел старинный рыцарский замок – изящный, весь какой-то игрушечный, со стреловидным донжоном.
Небо внезапно потемнело, дождь замолотил по крыше, струйки воды потекли по лобовому стеклу. Пропадало шоссе, превращалось в размытую серую змейку. Андрей съехал с дороги, заглушил двигатель. Рисковать в незнакомой местности не стоило. Дорога часто соседствовала с крутыми обрывами.
Он угрюмо смотрел на меняющиеся разводы на стекле – гадал, как на кофейной гуще. Дина Борисовна молчала, поглядывала на него исподлобья, словно в чем-то подозревала.
– Все в порядке? – спросила она.
– Дождь, – объяснил Зимин. – Прояснится – поедем.
– Ты после разговора в Английском саду стал другим… Я раньше не видела тебя таким мрачным… Что случилось? Что-то с отцом? – Ее глаза сверлили, проникали внутрь.
– Да боже упаси, – Зимин вздрогнул, выходя из оцепенения. – С Борисом Михайловичем как раз полный порядок… – Он приложил все усилия, чтобы краска не залила лицо.
– А что тогда?
– Ты не заметила, что мы приближаемся к одной из самых интересных точек нашего маршрута? Считаешь, я железный, не могу волноваться? Ладно, скажу, хотя и не должен. Все это время нас преследовала израильская разведка. Сейчас они отстали, но могут появиться где угодно. И это не та структура, что сделает твою жизнь беззаботной и процветающей. Ты им нужна, чтобы подобраться к Лучинскому.
– А вам я нужна для чего-то другого? – Дина печально усмехнулась.
– Мы не собираемся устранять тебя физически. Надеюсь, ты это поняла. Да и вообще… – Он не нашел подходящих аргументов, стал нервничать, злиться на себя. В итоге замолчал. Тему отца в принципе объехали. Но Дина продолжала поглядывать – удивленно и с каким-то затаенным смыслом.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Блеснуло солнце. Андрей запустил двигатель, вывел машину на дорогу. Минут через тридцать он въехал в небольшой населенный пункт. «Меззен» – извещал указатель. До лаборатории в Аусвальде оставалось километров двадцать. Это по прямой, а по извивам серпантина – все сорок.
Ехать дальше не имело смысла – в этом мюнхенский резидент был прав. Городок был сонный, ленивый. С достопримечательностями – глухо, горные курорты с лыжными трассами находились в стороне. Машин на улицах было с гулькин нос, да и в тех водители клевали носами, вели свои авто со скоростью пешехода.
Зимин медленно ехал мимо светлых двухэтажных домиков с терракотовыми крышами. Дома сползали по склонам к извилистому бирюзовому озеру. Живописные горы обрамляли городок. Домовладения утопали в растительности – зеленой, желтой, багряной. Стены строений оплетали увядающие вьюны. Слева по борту проплыла строгая католическая церковь с традиционным шпилем.
Андрей уловил насмешливый взгляд спутницы.
– Признайся, Андрей Викторович, это то самое местечко, где хочется отвлечься от строительства коммунизма?
На этом очередная порция критики существующего в СССР строя закончилась, женщина тоже волновалась. А могла бы и порезвиться: построить коммунизм здесь, конечно, можно, только жалко…
Он повернул за угол, остановил машину у фонарного столба. В течение трех последующих минут никто не повернул следом. В этом надо было убедиться. Зимин развернулся на второстепенной дороге, вернулся на главную. И чуть не проехал вывеску «Polizeiwache». Она в глаза не бросалась, местная полиция, похоже, держалась подальше от своих граждан. На стоянке перед скромным строением стояла единственная полицейская машина. Больше городу и не требовалось. В участке за столом сидел лысоватый мужчина в форме, страдающий хронической сонливостью, и осваивал громоздкую электронно-вычислительную машину с крохотным монитором. В углу проводила рабочее время перезрелая блондинка в аналогичной форме. Она вопросительно уставилась на посетителей, особенно на Дину Борисовну с немытой головой.
– Добрый день, господа, – вежливо поздоровался служитель законности. – Я могу вам помочь? Вы тоже не знаете, как проехать к курорту «Данау»?
Андрей присел на свободный стул и несколько минут приглушенно говорил – при этом имел чрезмерно усталый вид. В его монологе несколько раз звучала аббревиатура «БНД». Полицейский оторвался от монитора, слушал с растущим интересом. Прервал лишь раз, поинтересовавшись, не является ли господин любителем шуток и розыгрышей. Андрей уверил, что нет и из спецлечебницы он тоже не сбежал – спутница может подтвердить. Дина молчала, смотрела грустно и с поволокой.
Заинтересовалась коллега офицера, сделала ухо по ветру. Звание у собеседника было не больше полицеймейстера, то есть фельдфебеля, принимать важные решения было не в его компетенции. Он колебался, переглянулся с коллегой. Потом сообщил, что ему нужно сделать важный звонок, и куда-то удалился. Вернулся через несколько минут, расстроился, что посетители еще здесь, вывел блондинку в коридор.
Вернувшись, полицейские учтиво предложили следовать за ними. В глубине коридора была дверь, хорошо, что без решетки. Появился еще один полицейский – молодой ушастый шатен. Посетителей попросили подождать в комнате. К сожалению, они не смогут сделать все быстро, нужно набраться терпения. Можно выйти в туалет – герр Гауфман проводит. Он будет постоянно находиться за дверью.
Обстановка в комнате угнетала своей казенностью. Стол, стулья, неудобный кожаный диван с высокими подлокотниками. Дверь закрылась. Выждав минуту, Андрей потянул на себя дверную ручку. Дверь открылась – спасибо, хоть не заперли. На стуле в коридоре сидел младший полицейский чин с оттопыренными ушами.
– Желаете в туалет, герр?
– Нет, благодарю, герр Гауфман, – вежливо ответил Зимин и прикрыл дверь.
В окне виднелся фрагмент заднего двора, соседнее здание. Дина Борисовна сидела на диване с сумочкой на коленях, смотрела вопросительно. Андрей пристроился рядом – несколько ближе, чем предполагали их отношения, глухо зашептал:
– Ждать придется долго, Дина Борисовна. Полицейские в этой части света не летают на метеорах. Не исключаю, что в комнате ведется запись. Это незаконно, но странным образом сочетается с правами человека. Веди себя естественно, не забывай, что мы женаты. Мы взволнованы, дико устали, мы бежали из страны зла, еле вырвались из клешней КГБ. Поэтому издерганы, нервы на пределе – собственно, так и есть. Если я тебя приобниму, не надо дергаться и устраивать сцен. Поцелую в щеку – тоже терпи. Потом расскажешь, как это было неприятно, а сейчас улыбайся – пусть вымученно, это нормально…