— Конвой, тревога!!! Задержанный напал на сотрудников!!!
— Леха, козел, если ты опять прикалываешься… — послышался из-за двери голос конвоира. Звякнул щиток глазка. Конвоир очень долго, на мой взгляд, оценивал увиденную картину. В конце концов, он поверил в происходящее и, звеня ключами, завопил: — Задержанный Трофимов, прекратить!!! — Он долго возился с дверью. Наконец до него дошло: — Леха, на кой вы изнутри закрылись?!! — заорал он.
— Это не мы, это старлей.
— Так открой.
— Не могу, он мне колено сломал.
— А остальные?
— Он их вырубил.
— Трофимов, не делай глупостей, — завизжал конвоир, — я сейчас следователя приведу.
Судя по удаляющемуся топоту, он действительно побежал за следаком. Соответственно, времени у меня было минуты две. Должен успеть.
— Леха, — обратился я к палачу, — говори.
— Что говорить-то? — не понял он.
— Правду, родной. Правду. Не доводи до греха. Мне же все равно ничего не будет. Любой психиатр подтвердит, что я сегодня невменяемый. Я сегодня только с задания пришел.
— А если расскажу, ты меня не тронешь?
— Не трону. А будешь волынку тянуть — порву как Тузик грелку.
— Мы должны были тебя запугать. Максимум — чуть-чуть по ребрам настучать.
— Это я уже понял. Цель какая?
— Не знаю. Если бы ты начал рассказывать про последнее задание, то считалось бы, что мы выполнили задачу.
— А если бы не начал?
— Прессовали бы до тех пор, пока нас бы не остановили.
— Кто остановил бы?
— Сигнализация.
— Камера наблюдения?
— Да.
— Как наблюдают?
— Тут в каждой стене спрятано по видеокамере.
— Кто командует парадом?
— Напрямую Солодянкин, но он без ведома Ивлева ничего не делает.
Ну, наконец-то мозаика сложилась. Значит, господин генерал-майор устроил мне проверку на «вшивость». Вот только интересно зачем?
— Трофимов, немедленно откройте дверь!!! — раздался из-за двери голос Солодянкина.
— А мусорка своего отдашь нам на растерзание?! — вспомнил я классику советского кинематографа.
— Какого мусорка? — не понял он. — Ты что, совсем умом тронулся? Открывай, тебе говорят!
— Капитан, у меня чисто теоретический вопрос: а что будет, если не открою?
— Как не откроешь? — удивился он. — Чего ты добиваешься?
— Чего мне нужно было, я уже добился. Мы теперь развлечься пытаемся. Скучно нам!
— Кто «мы»? — опять не понял капитан. — У тебя что, раздвоение личности?
— Типа того, — насмешливо фыркнул я. — Короче, начальник. Слушай мои требования. Хочу миллион рублей мелкими монетами, пароход к подъезду и секретчицу Танечку из штаба в костюме женщины-кошки. Ах, да… еще ящик водки и закусить.
Судя по лицу «пленного» Лехи, до него начало доходить, что я издеваюсь над следователем. Я подмигнул ему и прижал указательный палец к губам. За дверью послышалось бормотание — следак пересказывал кому-то мои требования. Кто-то засмеялся. И смех очень сильно походил на смех Петровича.
— Трофимов, — снова раздался голос Солодянкина, — так ты будешь открывать или нет?
— Капитан, ты глухой что ли? Ты мои требования слышал?
— Да.
— Ну, так шевелись.
За дверью опять послышался бубнеж капитана. Я подошел к Лехе. Он затравленно посмотрел на меня.
— Не боись, палач. Добивать не буду. Колено действительно сломано?
— Не знаю, но очень больно, и на ногу встать не могу…
— Ладно. Если через десять минут эти придурки ничего интересного не предложат, будем сдаваться.
— А я бы сейчас выпил… — мечтательно пробормотал Леха, — и на секретчицу бы тоже посмотрел…
— Да-а-а-а, — протянул я, — ради Танечки, в костюме, я бы и от выпивки отказался. Насколько я понимаю, она под Ивлевым «ходит»?
— И не только ходит…
— Ну, тогда точно придется выходить. Барон своих не сдает. Ни при каких раскладах.
В дверь кто-то мощно ударил.
— Сашка, террорист долбаный, открывай давай!!!
— Петрович, — а это был он, — выпить есть?
— Ты оборзел, салага!!! Открывай, говорю!
Я отодвинул засов и отошел от двери. Нож спрятал. Дверь медленно приоткрылась. В образовавшуюся щель заглянул Петрович.
— Зимин, мать твою, чего ты тут жмешься? — раздался из коридора командный рык.
— Михалыч, — ответил командному рыку Зимин, — не беги впереди паровоза. С ним лучше перебдеть. Вдруг он еще бешеный. Я ж говорил: не трогать его сегодня. Опять меня не послушал.
Зимин оценил картину внутри пыточной и мое состояние.
— Так мы заходим? — поинтересовался он у меня.
— Чувствуйте себя как дома, — широким жестом предложил я.
— Шутник, едрить твою.
Петрович полностью открыл дверь. За ним стоял сам генерал-майор Ивлев. За Ивлевым переминался бледный Солодянкин, а за Солодянкиным — конвоир и группа вооруженных штурмовиков в полной выкладке.
— Привет честной компании, — поприветствовал я всех, — нам бы доктора.
Зимин вошел в камеру, пристально посмотрел на меня и жестом пригласил генерала. Тот вошел, оглядел присутствующих, поднялся с пяток на носки и обратно, сплюнул в сторону палача Лехи и скомандовал:
— Конвой, раненых в лазарет. Солодянкин, личное дело Трофимова и чаю мне в кабинет.
Он еще раз посмотрел на меня, прищурился и выдал:
— Танечку, говоришь… в костюме женщины-кошки, говоришь… а это мысль! — Потом повернулся к Зимину: — Петрович, на твой взгляд, когда он понял, что это проверка?
— А кто его, убийцу, знает. У него и спроси.
— Так когда? — спросил меня генерал.
— Подозрения появились еще во время обыска. В процессе допроса они усилились, ну, а тут — возникла уже уверенность.
— Хорош, спец, хорош, — одобрил Ивлев, — значит, сработаемся.
— Помню, помню, — ответил я Петровичу. — Может, вернемся к делам моим прискорбным?
— Да, вернемся, — засуетился Барон. — И так, что тут у нас интересного? Согласно шифровкам агента Доцент, — забубнил он, — на территорию, контролируемую противником, прибывает большая группа американских армейских археологов… — Барон перестал читать и вернулся к «преамбуле», — …армейских археологов… — повторил он и замолчал. Мы молча ожидали продолжения. Барон почесал затылок и посмотрел на Зимина: — Петрович, ты что-нибудь понял?
— Ты бы, друг ситный, полностью бы бумажку прочитал…
Барон задумчиво посмотрел на Зимина и начал:
— Согласно шифровкам агента Доцент, на территорию, контролируемую противником, прибывает большая группа американских армейских археологов. Целью археологической экспедиции является изучение руин замка, находящегося в квадрате «пять». В замке, судя по некоторым источникам, проживал Влад Цепеш. Экспедиция имеет большой запас оборудования и хорошее охранение. Доцент рекомендует обратить пристальное внимание на данную экспедицию, а при возможности — ее уничтожить еще до прибытия к месту раскопок.
Барон закончил и снова уставился на Зимина.
— Михалыч, — обратился к Барону тот, — что ты на меня смотришь, как гимназистка на гинеколога?! Ты этого румына завербовал, ты и расшифровывай его катехизисы!
Ничего не ответив Зимину, Ивлев посмотрел на меня, ожидая версий.
— «Аненербе» жив! — вякнул я.
— Вот и мне в голову те же мысли пришли… — протянул Барон.
— А кто такой «Аненербе»? — робко поинтересовался капитан.
— Молчи, салага! — одновременно рыкнули Барон и Зимин. Капитан весь сжался.
— Михалыч, — заговорил Зимин, — если бред твоего Доцента не касается тоннеля, давай отложим его доклад и посмотрим, чего есть полезного в работе твоих аналитиков.
— Дмитрий Михайлович, — не позволяя Барону переключиться на другую тему, влез я, — а Доцент именуется «Доцентом» потому, что он Доцент?!
— Чего?! — не понял Барон.
— Видимо, это заразно, — пробурчал Зимин, намекая на загадки в шифровке Доцента и мой вопрос.
— Я интересуюсь: агент под псевдонимом Доцент получил свой псевдоним потому, что он матерый урка, ну, как в «Джентльменах удачи»? — пришлось пояснять мне.
— А-а… Не-е-ет, — протянул Барон, а Зимин заулыбался, — еще до войны я познакомился с одним замечательным румыном, профессором истории, который преподавал в одном из Бухарестских университетов. Очень интересный товарищ! Убежденный коммунист, ярый противник НАТО в целом и Америки в частности. Познакомился я не просто так, а с подачи наших «чекистов», он им еще при СеСеСеРе периодически стучал. Так этот профессор сразу понял, кто я и что от него требуется. И согласился сотрудничать не за материальные блага, а за идею, так сказать.
— А почему Доцент, а не Профессор или Академик? — не отставал я.
— Зимина спроси, — посоветовал Барон, — это он придумал.
— Он очень похож на Евгения Леонова, актера, — пояснил Зимин, не дожидаясь моего вопроса, и тут же обратился к Ивлеву: — Михалыч, судя по всему, твой профессор на башку ослаб. Так что его или вытаскивать сюда нужно, или там зачистить, а то «всю малину попалит».
— А зачищать ты поедешь? — с прищуром поинтересовался Барон.
— Могу и я, — легко согласился Зимин.
— Господи, — Барон закатил глаза, — с кем я работаю?! Мокрушник на мокрушнике…
Возникшую тишину робко нарушил капитан:
— А кто такой…
— Влад Дракула это, бестолочь! — опередил Зимин вопрос капитана.
— А почему…
— Фамилия у него такая, — пояснил я.
— Так, завершили экскурс в историю, — отрезал Барон. — Вы, двое, — он ткнул пальцем в меня и Зимина, — закончили понтоваться перед капитаном, а ты, капитан, через неделю лично мне сдашь зачет по народным и ненародным сказкам Румынии. Все понял?
— Так точно!
— Умница. — Барон потряс головой и снова углубился в секретные документы. Минуты три он перебирал бумажки, читая их «по диагонали». На одной из них Барон снова «споткнулся». — В рот вам потные ноги! — выругался он. — Опять нечисть!
— Чего-чего?! — заинтересовался Зимин.
— А фамилия-то какая препоганая!