– И бойцов дадут?! – не поверил Микола.
– А как же!
Хохол задумался, а потом с улыбкой поинтересовался:
– «Отходы»?
– Даже лучше!!!
– Инвалиды детства?
– Один инвалид: лейтенант Гареев.
– Такого ещё не было! – рассмеялся Микола.
– Считай, что это шанс повысить свои навыки воспитателя, – сообщил ему я. – Лейтенант, куда нам двигаться?
– К машине, – показал он рукой, с восхищением рассматривая Миколу.
Погрузившись в новенький «уазик», мы двинули обретать «счастье». Для начала высадили Петюню, потом Миколу. Последним был Термит. К месту обитания товарища Гареева мы ехали долго. Такое ощущение, что кругами. Наконец прибыли. Вышли. Осмотрелись.
– Ну Донских, ну сука!!! – было первой фразой Марси, когда он оглядел отданный нам на растерзание контингент.
– Это ты ещё летёху не видел, – хмыкнул я.
Мы прибыли в карантин. Тут отсиживались новобранцы. Но – было одно «но». Всем присутствующим буквально вчера исполнилось восемнадцать лет. Всем! Абсолютно!!!
Исаев сбегал к дежурному офицеру, передал приказ Донских и вернулся к нам.
– Скажи-ка нам, друг ты наш, а товарищ Гареев, которого нам продал Донских, чей-то сынулька или от природы дурак и тормоз?
Исаев посмотрел на меня, улыбнулся и вкрадчиво сообщил:
– Он, товарищ майор, от природы дурак, от тормоза рожденный.
– А кто у нас тормоз? – уловив намек, спросил Марся.
– А тормоз у нас, – летёха перешел на шепот, – генерал-майор Тухватуллин, заместитель командующего по тылу.
– А чего фамилии разные? Шифруются?! – поинтересовался я.
– Гареев его племянник, – открыл нам глаза лейтенант на суровую правду жизни. – Там всё семейство – дауны первостатейные.
– Берём? – спросил я у Марси.
– Естественно! – подтвердил тот и разразился зловещим смехом.
Исаев чуть испуганно посмотрел на него и, судя по всему, решился задать вопрос, который мучил его всю дорогу:
– Товарищ майор, а разрешите вопрос личного плана?
– Жги, лейтенант, – милостиво дозволил я.
– А правда, что всю вашу группу в психушках набирали?!
Я кое-как сдержался, чтобы не расхохотаться. Марсель отвернулся и беззвучно ржал.
– Ну, как тебе сказать, мой юный лейтенант, – я сделал паузу и свел глаза к переносице. Потом согнал со своего плеча несуществующего крокодильчика, бормоча «Ушел, ушел, ушел», громко икнул и ответил:
– Отчасти. Меня и майора Сунгатова из зоны особо строгого режима для тех, кому пожизненно дают, выдернули. А остальных действительно из дурки.
Марся начал ржать в полный голос. Исаев переводил взгляд с меня на хохочущего Марсю и обратно. Наконец до него дошло, что я издеваюсь над ним, и он, совсем по-мальчишески, захихикал.
– Тебе кто таких страшилок наболтал? – поинтересовался успокоившийся Марсель.
– Офицеры в штабе говорили.
– А чего ещё говорили?
– Что всю группу после крайней операции закрыли в дурдом. Но какой-то Барон вас выкупил за бешеные деньги.
– Так, чего ещё? – продолжал допытываться Марся.
– Что вся группа отъявленные маньяки и садисты. Что вас как карателей используют. Что вы мирных жителей пачками расстреливали.
– А перед расстрелом-то хоть насиловали?
– Кого? – не понял Исаев.
– Крупнорогатый скот! – вырвалось у меня. – Мирное население! Его мы насиловали перед тем как расстрелять?
– Только женщин, – сообщил лейтенант и подозрительно поглядел на нас.
– Ну хоть в гомосеки не записали! – возрадовался Марся. – Это всё или есть ещё что-то, заслуживающее нашего внимания?
– Вроде всё, – чуть смущенно ответил Исаев. Судя по всему, он собрался что-то спросить, но тут дежурный офицер явил нам господина Гареева, во всей его устрашающей красе.
Глядя на явленное нам тело, мне сразу вспомнился покойный Конь. Он же – полковник Жеребенков, которого Солодянкин подвел-таки под «вышку». На лице племянника заместителя командующего по тылу застыла вечная гримаса брезгливости. Брезгливости и отвращения ко всему живому. Судя по заспанной морде, их высочество только что вытащили из какой-то шхеры, где оно «давило на массу». Лейтенантик был высок и пухловат. Не жирный, а именно пухленький. Так что хотелось ущипнуть его за упитанную щечку, а потом пробить с ноги, чтобы стереть с его морды маску высокомерия.
– Лейтенант Гареев? – спросил я у него.
– Чё? – спросило их высочество. Дежурный офицер хмыкнул. Марся мгновенно зарядил Гарееву в «фанеру». Он, естественно, упал. Дежурный офицер удивленно округлил глаза, а Исаев восхищенно пискнул.
– Встать, – рявкнул я. Гареев приподнял голову:
– Тебе чего, майор, проблем захотелось? – поинтересовался он снизу.
Марся подскочил к нему и ударил кулаком в плечевой сустав. Гареев взвыл.
– Встать, – повторил я.
– Ты чё, сука! – завизжал он.
– Марся, друг мой нерусский, – я посмотрел на своего кореша, – вот скажи мне: почему у вас, у татар, всё так просто: или золото, а не человек – это я про Мулланурова и братьев Зариповых говорю аль про нашего Ильдарчика. Или – вот такое дерьмо?
– Это дурная монгольская кровь бродит, – пояснил Марся и скомандовал: – Встать!
– Я вам такие проблемы обеспечу… – начал запугивать нас лежащий племянник, но не успел. Марся ударил его в голову, и он отключился.
– «Уральцы», – ожил дежурный офицер, – а можно я вам ещё человек пятнадцать вот таких мудаков на воспитание отдам?
– У тебя денег не хватит с нами рассчитаться за оказанные услуги, – усмехнулся я.
Дежурный офицер в звании капитана улыбнулся и спросил:
– Мужики, а вы действительно не боитесь последствий?
– А нам, капитан, страх ещё в учебке ампутировали, – ответил Марсель. И продолжил: – Исаев, как только это чмо придет в себя – позови. А ты, капитан, строй своих пацанят. Выбирать будем.
Через две минуты перед нами в три шеренги стояли девяносто мальчишек, которые удивленно, а некоторые и со злорадством смотрели на лежащего без сознания Гареева.
– Вот что, парни, – я медленно шел вдоль строя, – мне нужно сорок человек. Из них мы скомплектуем группу. Те из вас, кому не повезет в нее попасть, в ближайшее время пройдут краткий курс обучения и в дальнейшем будут группой прикрытия разведывательно-диверсионной группы «Урал». Добровольцев прошу заткнуться и не дышать. Герои и панторезы мне не нужны. Смертников я отберу сам. Для начала, сынки, признайтесь: у кого есть разряды по легкой атлетике? Тот, кто желает признаться, – два шага вперед.
Из строя вышли шесть человек. Я вопросительно посмотрел на капитана. Тот утвердительно кивнул, подтверждая, что легкоатлеты вышли все.
– Хорошо. Далее: у кого есть разряды по борьбе. Под борьбой я подразумеваю самбо, дзюдо, вольную, классическую…
– А джиу-джитсу, товарищ майор? – спросил кто-то из задней шеренги.
– И джиу-джитсу, – согласился я. – В общем, борцы, два шага вперед.
К легкоатлетам вышли три человека. В том числе и поджарый парень из третьей шеренги, что спрашивал про джиу-джитсу. Среди борцов оказался бугай двух метров, весом килограммов сто десять.
– Сынок, – поинтересовался я у него, – скажи мне, только честно, ты бегаешь быстро?
– Нет, товарищ майор.
– Тогда, родной, извини. Встань обратно в строй. Парень с обиженным видом встал на место.
Я поймал недоуменный взгляд капитана и пояснил:
– Мне нужны «гончие». Или те, кто может ими стать. А из этого богатыря «гончая» не получится.
– Странные вы, – пробурчал капитан.
– Так, – обратился я к строю, – теперь выходят боксеры, рукопашники и, хрен с ним, кикбоксеры.
Вышли ещё двое. Итого: десять. Негусто.
– Товарищ майор, разрешите обратиться? – за говорил высокий парень, что стоял первым в перед ней шеренге.
– Говори.
– А баскетболисты вам не нужны? Я могу долго бегать.
– Ох, умница ты моя долговязая, – похвалил я его. – Так, кто связан с подвижными видами спорта или любит их, два шага вперед!
К отобранным присоединились ещё одиннадцать человек. Половина есть. Даже чуть больше.
– Капитан, – позвал я дежурного, – теперь сделаем так: ты сам выберешь тех, кто пойдет с нами. Тех, что получше, – оставляй себе, а похуже – нам. Только откровенных идиотов, пожалуйста, не подсовывай.
Капитан пошел вдоль строя, а сзади раздался стон приходящего в себя Гареева и возглас Исаева:
– Товарищи майоры, он очухался! Мы подошли к лежащему лейтенанту.
– Встать, – повторил я команду. Лежащий продолжал стонать.
– Вставай, проклятьем заклейменный, – поторо пил его Марся.
Гареев кое-как поднялся и затравленно уставился на нас.
– Начнем сначала. Лейтенант Гареев? – поинтересовался я.
– Да, – ответил он и тут же получил сильнейший удар в левое плечо.
– Тебя, козленыш, твой высокопоставленный родственник разве не научил, как по уставу необходимо общаться со старшими по званию? – зло процедил Марся.
Сказать, что лейтенант был напуган, – не сказать ничего. Судя по его мордочке, с ним никогда так не обращались. Было ощущение, что он вот-вот заплачет.
– Дубль «три», – продолжил я. – Лейтенант Гареев?
– Так точно, товарищ майор, – затравленно прошептал он.
– Не слышу.
– Так точно, товарищ майор, – громко, сорвавшись на визг, ответил Гареев.
– Неплохо. Значит, так, дряни кусок, по приказу Донских ты поступаешь в наше распоряжение. По замыслу майора, ты должен возглавить группу десантников, приданную нам для обучения и дальнейших боевых действий. Приговор этот окончательный и обжалованию не подлежит. Ты это понял?
– Так точно, товарищ майор, – чуть веселее ответил лейтенант.
– Но, глядя на тебя, я не горю никаким желанием отдавать тебе в подчинение солдат. В подчинение я бы тебе и черепаху не доверил. Всё равно она от тебя сбежит. Будем считать, что ты временно понижен в звании до рядового. Поэтому завтра в пять тридцать утра ты вместе с остальными должен быть в нашем расположении. Ориентиром для тебя будет старое еврейское кладбище. И запомни, дурашка, любое твоё движение или слово, идущее вразрез с уставом, немедленно повлечет телесное наказание. И родственник твой тебе не поможет. Попытка вытащить тебя из наших цепких рук обернется для него крахом карьеры. Уяснил?