— Откуда ты это знаешь?
— Мой друг, товарищ по военной школе, стал отличным химиком.
— А ты хочешь стать воздухоплавателем?
— Не только. Я хочу, чтобы у Франции были войска, которые умели бы скакать на лошадях и летать по воздуху, переходить реки под водой и болота, как посуху, неожиданно появляться в тылу врага и так же неожиданно исчезать. Чтобы могли стрелять из ружей дальше, чем из пушек, были надежно защищены от сабельных ударов и штыков.
Наполеон внимательно смотрел на лейтенанта. Потом встал, медленно подошел к окну и задумчиво устремил взор на широкий Нил, неспешно шествующий через Каир к морю. Пауза затянулась. Наконец командующий, что-то решив, повернулся к Луи.
— Жаль, очень жаль, что ты не хочешь стать маршалом. Придется мне оставаться лучшим из них. Но ничего не поделаешь, я еще не знаю ни одного маршала Франции, которого сделали против его воли. Пусть будет по-твоему. Ты знаком с Бертолетом? Он здесь, при Восточной армии.
— Нет! Весь поход ищу возможности поговорить с ним, но безуспешно.
— Теперь у тебя будет много возможностей для разговоров с учеными. И еще. Никому, запомни, никому больше никогда не рассказывай о том, о чем мы с тобой говорили. Пожалуй, стоит подумать над твоими идеями. Только не так быстро, как ты себе представляешь.
Наполеон снова молча прошелся из угла в угол комнаты, размышляя.
— Присваивать сейчас новое звание тебе не стоит. Пусть твой подвиг останется незамеченным командирами. Сейчас это лучше всего. На самом деле все будет не так. Попробуй написать на бумаге, что из известных тебе открытий науки ты хотел бы применить в военном деле. Кто может помочь тебе? Какие средства нужны?
— Хорошо.
— Теперь два слова о наградах. Я тебе должен замок. Напомнишь, когда у меня будет возможность подарить его.
— Не очень ли щедро, Набулио?
Наполеон даже вздрогнул, услышав имя, которым его называли в семье, но виду не подал, что ему это неприятно.
— Надо же как-то возместить тебе сгоревший родительский дом. Тем более, все говорят, что я виноват в этом.
— Нет, виноваты англичане.
— Ты так считаешь?
— Да. Иначе я бы уже давно убил тебя.
Бонапарт смотрел в светло-серые, так непохожие на обычные южные глаза, чуть прищуренные, но не злые. Увидел холодную сталь и понял, что Луи не шутил.
— Что ж, будем считать, мне повезло. Ты вовремя нашел настоящих виновных. У тебя нет больше ко мне вопросов?
— Я больше никогда не буду называть тебя Набулио. Не буду обращаться на «ты». Даже когда мы вдвоем.
— Почему?
— Мне надо привыкнуть всегда говорить только «вы». Боюсь, что скажу не то при твоих маршалах. Получится очень нехорошо.
— Наверное, ты прав, Луи. В конце концов, я на десять лет старше тебя.
— Я не совсем понимаю, зачем нужен Папа. Да, наводить порядок в стране необходимо, но все идет успешно. А провозглашение вас императором объединило французов.
— Это только видимость, Луи!
— Нет!
— Хорошо, согласен. Часть дела уже закончена, но мне нужна коронация и благословление Папы.
— Я начинаю опасаться, мой император, что церковь подомнет вас. И снова захватит власть во Франции. Неужели нельзя обойтись без попов?
— Увы, большая часть Франции религиозна. А насчет захвата власти… Как раз в этом и будет состоять твоя миссия. Пию VI я объяснил его место, которое он безропотно занял. Новый Папа, Пий VII, как мне докладывают, возомнил, что сможет вернуть Болонью и остальные территории, от которых так великодушно отказался его предшественник.
— Это когда одна из колонн нашей армии стояла под Римом? — усмехнулся Каранелли.
— Да!
— Мне нужно будет привести колонну в Рим?
— Нет, Луи. Для этого у меня есть маршалы. Тебе предстоит более серьезная миссия. Папа должен обломать зубы о бригадного генерала с четырьмя адъютантами. Потому что я опасаюсь, что Талейран не сможет уговорить его.
— Какого бригадного генерала?
— Ты поедешь в качестве генерала. Твоя задача — убедить его, что мне ничего не стоит отправить на переговоры к Папе самого дьявола. Тебя будут сопровождать четыре лейтенанта.
— У меня, если считать Жака Бусто, их всего два. Только вряд ли он будет мне полезен в этой поездке.
— Я дам тебе еще двух.
— Но, ваше величество, мы же договаривались, что право выбора солдат и офицеров остается за мной.
— Оно и остается за тобой. Если эти офицеры не понравятся, возьмешь других.
Наполеон позвонил в колокольчик и, не оборачиваясь, небрежно бросил появившемуся адъютанту:
— Левуазье и Арменьяка.
Взглянув на двух вошедших лейтенантов в кавалерийской форме, Каранелли просто задохнулся от возмущения. Если одного из офицеров можно считать обычным кирасиром, ничем особенным не выделяющимся, то второй, худенький малыш, скорее походил на мальчишку, сына полка, чем на боевого офицера.
— Он тебе не нравится? — проследив за взглядом Каранелли, спросил Бонапарт.
— Нет!
— Тогда убей его.
— Как — убить?
— Очень просто — достань шпагу и убей!
— Прямо здесь?
— Конечно. Убей или бери в свою команду.
— Ну уж нет!
Каранелли выхватил шпагу и пошел на малыша, намереваясь легонько зацепить его мундир острием. Тот по-прежнему стоял по стойке смирно, пожирая глазами императора. На капитана он, кажется, не обращал никакого внимания. Каранелли ткнул шпагой в район плеча лейтенанта, осторожно, боясь нанести серьезное ранение. Тот флегматично качнулся в сторону, пропуская острие мимо буквально в нескольких сантиметрах. Луи нанес новый удар, уже менее осторожно, но снова не попал.
— Господин капитан, вы можете делать настоящие удары. Судя по вашей стойке, это совершенно безопасно.
Император громко рассмеялся фразе офицера, все так же стоящего перед Каранелли с опущенными руками. Кровь ударила в лицо Луи, и он бросился на лейтенанта, забыв, что тот безоружен. Стремительный выпад, удар прямо в центр корпуса, лейтенант ушел назад и вправо. Еще обманный выпад и рубящий удар в район шеи. Малыш нырнул под шпагу и неожиданно появился прямо перед капитаном, который по инерции двигался вперед, далеко откинув в сторону руку со шпагой.
Каранелли понял, что если в руках у лейтенанта был хотя бы нож, то ему несдобровать. Но через долю секунды противник отскочил и снова замер, опустив руки. Новый выпад с предшествующей обманной атакой, кажется, дал некоторые результаты. Верткий малыш прижался спиной к столу, а значит, не сможет отскочить назад. Куда он теперь? Вправо? Влево? Присядет?
Тщательно подготовив атаку, замаскировав главное движение финтами, Луи четко послал острие шпаги в грудь противнику.
Ему кажется, что он сейчас попадет, поскольку лейтенант явно опоздал с уклоном. Увы! Канделябр, стремительно слетевший со столешницы, отвел в сторону шпагу, рожки намертво, словно клещи, захватили клинок. Маленькая, почти детская рука, стальной хваткой держащая ножку, сделала неуловимое движение, и шпага со звоном покатилась по паркету.
— А ведь ты проиграл, Луи! — император был явно доволен. — Даже если ты тоже возьмешь канделябр, я не поставлю ни одного франка, что ты продержишься полминуты. Позволь представить тебе — лейтенант Доминик Левуазье, лучший в мире фехтовальщик на канделябрах. Смею тебя уверить, шпагой он — тоже владеет превосходно, просто я запретил ее вынимать.
— Почему ты не напомнил? Почему мне все приходится делать самому? Это теперь твой замок. Только у меня просьба. Позволь использовать твой замок для государственных целей некоторое время.
— О да! Конечно!
— Здесь будет и штаб, и казарма твоей команды! Здесь же будет стрельбище и фехтовальный зал. Надеюсь, Доминик научит вас по-настоящему владеть шпагой.
Наполеон приехал в огромный замок недалеко от Фонтенбло с очень маленькой свитой вместе с Каранелли.
— Так что с завтрашнего дня перебирайтесь сюда. Я пришлю роту военной жандармерии для охраны. Но давай вернемся к главному делу. У вас ровно месяц на подготовку. Потом ты выезжаешь в Италию в качестве личного посланника императора Франции в чине бригадного генерала. Кстати, это твой настоящий чин, я решил тебе его присвоить, только это секрет. Когда вернешься, для всех по-прежнему останешься капитаном. А теперь я расскажу, что необходимо сделать в Риме…
Шикарная огромная карета, запряженная шестеркой лошадей, подъехала к резиденции Папы в самом центре Рима в сопровождении двух всадников в форме офицеров французской армии. Еще двое остались в замке на другом берегу Тибра. Послеполуденное солнце заливало ярким светом огромную мощеную площадь. Молодой бригадный генерал вышел из кареты и вместе со спешившимися лейтенантами скрылся в здании.
Утром, сразу по прибытии в Рим, маленькая делегация разместилась на верхнем этаже замка в отведенных покоях. Внушительного размера сундуки занесли наверх. Обходя покои, Луи периодически усмехался, все действительно шло по плану, он был уверен, что Папа не подозревает, что два человека из этой делегации побывали в Риме еще вчера, чтобы подготовить необходимые укромные места.
Замок, расположенный на крутом берегу Тибра, имел глухую высокую стену со стороны реки с маленьким балконом, выход на который шел из покоев, занятых французами. Еще одна стена, смотрящая в сторону далекого моря, тоже не имела окон. Лишь две стены, выходящие во внутренний огороженный двор, имели окна. Внизу под стенами за пределами двора в полнейшем беспорядке в разные стороны торчали металлические заостренные штыри, напоминая густой кустарник. Странный замок, то ли неприступная крепость, то ли тюрьма.
К полудню Каранелли получил уведомление, что Папа Пий VII примет посланника императора через два часа, и, оставив Левуазье и Люка в замке, отправился на аудиенцию. Выходя, он тихонько сказал:
— Ты знаешь, что делать, малыш. Кальций — во втором, а соляная кислота — в третьем сундуке. В золотых сосудах.
Папа принял генерала с явным неудовольствием.