Наступило яркое теплое утро. Кругом стояла хрустальная тишина. Девственный лес окружал разведчиков. Казалось, что нет никакой войны.
Несколько часов шли они до своего лагеря. Солнце уже поднялось высоко, и от жары спасал только лес с его мощными, многолетними соснами. Потом хвойный лес сменился густыми зарослями ольхи вперемешку с березой. С трудом продирались сквозь эти заросли. Неожиданно ольховник закончился, и они увидели несколько землянок на опушке леса.
– Вот и ваше стойбище, располагайтесь, – сказал командир партизан.
Разведчики вытащили продукты, в тенечке накрыли стол, пригласили хозяев. Угостили их папиросами. Потекла неспешная беседа.
Командир разведгруппы Баталин и руководитель партизанского отряда Недоспасов отошли подальше, присели на поваленную березку. Надо было с глазу на глаз обговорить некоторые моменты их предстоящей совместной работы.
– Я тебе так скажу, Сергей Иванович. Самая большая стройка, которую ведут немцы, расположена в Красном Бору. Что за стройка, нам неизвестно. Возможно, расширяют штаб Клюге, а может, и ставку Гитлера клепают. Но то, что это очень важный объект, сомнения нет. Охрана на самом высоком уровне. Все попытки проникнуть и внедриться на объект закончились полным провалом.
Недоспасов только развел руками, мол, все, что могли, сделали. Он помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил:
– Строительство фашисты начали, по сути, сразу после того, как захватили Смоленск. За это время ни одного пленного, сбежавшего с объекта.
– Даже не верится, что никто из наших людей не попытался совершить побег. Не такой у нас народ, – засомневался Баталин.
– Мне тоже не верится. Только факт остается фактом. Может, кто-то и пытался вырваться, да не получилось. Иначе мы бы знали. Куда ему деваться в этих лесах-болотах, все равно к нам бы прибился. Если бы немцы устроили облаву, покричали, пошумели, полаяли, тоже бы стало известно. Ничего. Это еще раз говорит о сильной охране.
– Может, у подпольщиков какая информация? – поинтересовался Сергей.
– Мы поддерживаем с ними связь. Недели две назад был от них связной. К сожалению, по стройке ничего нового. Так что в Смоленск пока лучше не соваться, не рисковать.
– По вашим данным строят военнопленные?
– Без сомнения. Но не только. Когда немцы вошли в Смоленск, они сразу же приказали всем зарегистрироваться. Анкетные данные, профессия и так далее. Началась стройка, похватали инженеров-строителей, техников, мастеров, специалистов – плотников, бетонщиков, каменщиков… До сих пор ни один из них домой не вернулся. Так что не спросишь.
Недоспасов вынул пачку папирос, пальцем руки ловко щелкнул по дну пачки, выхватил папироску. Закурил, со смаком затянулся и безнадежно махнул рукой.
– Думаю, и не вернутся… Вот такие пироги, мой дорогой разведчик. Ты, Сергей Иванович, не сомневайся, тебе всегда поможем. Но это не полицейский участок забросать гранатами и даже не поезд под откос пустить. Скажу откровенно, я уже думал над этой головоломкой. Ни хрена не придумал. Такова она сермяжная правда жизни.
– Спасибо большое за информацию и за готовность помочь, – сказал Баталин. – В общем, связь поддерживаем, как условились. Будем думать. У вас хоть поезда есть, да полицейские участки, а у нас одна-единственная задача, и отступать некогда. За нами Москва.
Партизанские командиры поблагодарили за угощение, распрощались и отбыли восвояси. На полянке остались только бойцы разведгруппы. Они помалкивали, смотрели на командира.
– С чего начнем? – спросил Баталин. – Есть соображения?
– Осмотреться бы надо, – сказал снайпер Григорьев. – Выйти завтра с утречка, по росе, пока солнце не встало, и прошерстить периметр этой стройки: охрана, оборона, заграждения, кто въезжает, выезжает, входит, выходит…
– Вывозит, привозит – материалы, инструменты, кабели, провода, столбы. В общем, все, что говорит об этой стройке, – добавил инженер Грибной.
– Принимается, – сказал Баталин, – Коскинен и Гречин действуют в полосе… Командир обозначил на карте границы района. – Вы, Грибной и Сараскин, берете под контроль эту важнейшую дорогу. Григорьев, а ты проутюжь южную окраину территории. Срок работы на объекте двое суток. Послезавтра вечером подводим итоги. У радистов своя задача – связь с Центром, бесперебойная, устойчивая. А сейчас устраиваться, привести в порядок форму, проверить боевое состояние оружия.
Командир группы оглядел своих подчиненных. Они были полны решимости приступить к боевой работе.
– Последнее. Напоминаю приказ Центра: ни в какие боестолкновения с немцами, с полицаями не вступать. При малейшей опасности уходить быстро и скрытно.
Глава 2
Ранним утром, на зорьке, разведчики вышли в поиск. Впереди шел Коскинен с Гречиным, за ними Грибной с Сараскиным. Замыкающим был Григорьев. Шагали молча, прислушиваясь к лесным звукам.
Когда они сидели за импровизированным столом вместе с заместителем по разведке Потиленко, тот, вводя их в обстановку, предупредил: в начале лета фашистская служба безопасности активизировалась в Смоленске и в его окрестностях. Немцы в последнее время изменили тактику борьбы с партизанами. Меньше стало крупных облав, бомбежек с самолетов, зато увеличилось количество мелких подразделений, которые под видом окруженцев, партизан, а то и армейских разведгрупп, шныряли по лесам. Гестаповцы устраивают засады. Делают это даже по ночам, чего не было прежде. Возросло количество лжепартизанских отрядов. Все это говорило о том, что действовать надо было осторожно, осмотрительно.
Через несколько часов хода в условленном месте, разведчики пожали друг другу руку и разошлись, каждый в свою сторону.
Лейтенант Пааво Коскинен и капитан Авдей Гречин подошли к стройке ближе к вечеру. Периметр объекта был огорожен металлической сеткой высотой в два с половиной метра. Сверху нее натянута колючая проволока. Метрах в тридцати в глубине разведчики увидели одноэтажное небольшое здание.
– Пришло время познакомиться с загадочной стройкой поближе, – сказал Коскинен.
Он вытащил из вещмешка кусачки, стал проделывать проход в сетке. Гречин помогал товарищу. Когда в заграждении образовалась дыра, в которую можно было пролезть, Авдей отодвинул в сторону лейтенанта.
– Погоди, Павел, за такой оградкой могут быть неожиданные сюрпризы. Кто из нас минер?
Коскинен поднял разрезанную сетку, Гречин проскользнул на запретную территорию. Внимательно огляделся, прополз вдоль ограждения и, убедившись, что «сюрпризов» нет, подал сигнал лейтенанту. Когда Пааво оказался рядом, Авдей кивнул, показывая вперед.
– Смотри, какие дорожки аккуратные выложили. Кусты высадили. Как по веревочке. Выходит, надолго собрались тут разместиться.
– А чему ты удивляешься. У них бесплатной рабочей силы хоть отбавляй. Ладно, давай-ка поближе подползем к объекту.
Только они двинулись, как дверь постройки отворилась, из нее вышли двое в каком-то непонятном обмундировании темно-кремового цвета. Один из них закрыл на замок дверь, бросил фразу на непонятном языке. Это были явно не немцы. Разведчики удивленно переглянулись.
– Ты что-нибудь понимаешь, Авдей? – спросил Коскинен.
– Не больше твоего. Во всяком случае, такую форму я даже на картинках не видел. Она явно не немецкая.
Лейтенант усмехнулся:
– Этот язык я слышу впервые. Он точно не немецкий.
Они, пригибаясь, обошли строение. С первого взгляда принадлежность его трудно было определить. Метрах в десяти, за кустарником увидели еще одну, такую же неказистую постройку. Рядом с ней нашли керамические трубы, а также свежевырытую и засыпанную землей траншею.
– Теперь более-менее ясно, – сказал Гречин. – Это водоотвод. Днепр у нас в той стороне, траншея ведет туда же. Трубы негожие валяются. В этих зданиях, скорее всего, колодцы, либо насосные станции, которые качают воду.
– Тихо! – шепнул Коскинен. – Немцы!
Разведчики упали в траву, замерли. Сквозь кустарник увидели, как вдоль ограды идет немецкий патруль. Гречин вжался в землю, не отрывая взгляда от солдат. «Если заметят наш лаз… крындец, – мелькнула мысль. – Тревога, шум. И это в первой пробной вылазке. Как это сказал командир: никаких боестолкновений, уходить быстро и скрытно. Вот тебе и скрытно».
Однако немцы, судя по всему, были заняты интересным разговором и на периметр не очень-то обращали внимания. Когда они прошли и голоса их затихли вдали, Коскинен положил свою тяжелую ладонь на спину Гречину.
– Не ссы в лапоть, Авдюша. Живыми они бы нас не взяли.
…Старшина Сараскин внимательно смотрел в бинокль. Сквозь металлическую сетку на той стороне он видел лес. Это был лес, высаженный руками военнопленных. Сараскин сам посадил не одну тысячу саженцев и мог с первого взгляда определить породу дерева, даже самую редкую. Будет ли это обычная сосна или, к примеру, розовый тисс, который называют «красным деревом». Судя по всему, прежде здесь был запущенный лесной массив. Пленные проредили его, очистили, высадили новые деревья. Сделано это было так, чтобы деревья образовывали ряды и лес просматривался со всех сторон.
– Товарищ военинженер, – сказал старшина, – давайте мы не будем соваться в лес. Это не наш лес, фашистский. Там укрыться негде. Все продувается и просвечивается. Пройдем дальше по периметру. Думаю, нащупаем уязвимое местечко.
Они осторожно пошли, прячась за деревьями вдоль сетки. Грибной время от времени останавливался, сверялся по карте. Через полчаса ходьбы тихо сказал:
– Егор, еще метров пятьсот вперед – и станция Гнездово.
– Знаю я этот поселок, приходилось бывать. И со станции не раз уезжал. Там смотреть-то нечего, деревня, она и есть деревня.
– Вот это ты зря. Теперь эта деревня входит в периметр объекта, который нам надо разведать досконально и нанести на карту.
– Что ее разведывать, я вам по памяти нарисую гнездовские домишки. Да и станция там всего пару старых построек.
– Не сомневаюсь, и все-таки надо своими глазами увидеть эти постройки. Когда ты в последний раз в этом Гнездове был?