15 июня к Потсдаму и Бабельсбергу были переброшены 7 полков НКВД и 1500 опытных оперативных работников. Район, где проходила конференция, охраняли свыше 2000 солдат и офицеров войск НКВД. Во дворце кронпринца Цецилиенхоф находились 1000 солдат и 150 оперативников НКВД и НКГБ. Мероприятиями руководил заместитель наркома внутренних дел Серов. Всех бойцов войск НКВД тщательно проверила контрразведка. IV Управление НКГБ под руководством П. Судоплатова обеспечило «очистку от враждебного элемента» района проведения конференции и 40-километровой зоны вдоль железной дороги. Кроме советской охраны, безопасность конференции обеспечивали американские и британские специальные службы, их войсковые и специальные подразделения.
Железнодорожная колея от границы СССР до Потсдама была «перешита» по советскому стандарту, в рамках подготовки провели пробную поездку спецпоезда в Потсдам. Для поездки Сталина сформировали три специальных (литерных) состава. Первым двигался контрольный состав с 40 оперативниками из VI Управления. Поезд Сталина охраняли 90 офицеров, машинисты также были офицерами госбезопасности. В поезде ехал нарком путей сообщения генерал-лейтенант И. В. Ковалев. Замыкающим шел поезд с 70 сотрудниками охраны. На каждой станции находились усиленные милицейские наряды и сотрудники НКГБ. Для охраны железной дороги привлечены 17 140 бойцов войск НКВД: от Москвы до Бреста – по 4–6 солдат на каждый километр, на территории Польши и Германии – до 10 человек на километр пути. Оперативные работники НКВД и НКГБ обеспечивали агентурно-оперативные мероприятия в полосе отчуждения. На самых опасных, с точки зрения охраны, участках железной дороги курсировали бронепоезда.
10 января 1946 г. Л. П. Берия был освобожден от должности наркома внутренних дел, на его место назначен С. Н. Круглов. 15 марта постановлением Верховного Совета СССР наркоматы преобразованы в министерства. Приказом министра госбезопасности № 00134 от 15 апреля 1946 г. на базе 1-го отдела VI Управления Министерства госбезопасности СССР создано Управление охраны № 1 (охрана Сталина, руководитель – Н. С. Власик), на базе 2-го отдела – Управление охраны № 2 (охрана членов Политбюро и правительства, Д. Н. Шадрин). 4 мая министром госбезопасности вместо В. Н. Меркулова назначен В. С. Абакумов, а Главное управление контрразведки СМЕРШ реорганизовано в III Главное управление контрразведки Министерства госбезопасности. Приказом министра госбезопасности № 00558 от 25 декабря 1946 г. на базе управлений охраны № 1 и № 2 и Управления коменданта Московского Кремля создано Главное управление охраны МГБ СССР под руководством Власика.
В. Васильев: «Девять человек <…> постоянно находились около Сталина: семь телохранителей, начальник группы и шофер – тоже первоклассный разведчик. Естественно, оберегавших вождя людей было намного больше. Только телохранителей человек 35. А еще наружная охрана, тоже многочисленная. В общей сложности набиралось человек 200. В нашу обязанность входило сопровождать Сталина, куда бы он ни направлялся. Даже когда он гулял у себя по саду, за ним постоянно следовали 3–4 телохранителя. <…>
Наверное, по сложности и изощренности охраны ее (дачи в Кунцеве. – Примеч. авт.) можно было сравнить с резиденцией Гитлера. Единственную дорогу, которая вела на дачу, днем и ночью патрулировали милицейские наряды: публика солидная, плечистая, все в звании капитанов и майоров, хотя погоны носили старшинские. Лес, окружавший дачу, был густо заплетен спиралями Бруно. Если человеку даже удалось бы через них пробраться, то я бы ему не позавидовал. На него набросились бы немецкие овчарки, бегавшие вдоль проволоки, натянутой между столбами. Следующая линия охраны состояла из фотоблоков, вывезенных из Германии. Идущие параллельно два луча надежно перекрывали „границу“. Стоило, скажем, зайцу проскочить через них, как на пульте у дежурного загоралась лампочка, указывавшая, в каком секторе находится „нарушитель“. Дальше стоял пятиметровый забор из толстенных досок с окошками-амбразурами, у которых находились посты вооруженной охраны. Затем – второй забор, немного пониже. Между заборами размещались морские сигнальные прожекторы. А около самого дома дежурила личная охрана – „девятка“. <…>
Маршрут у него не менялся – до Кремля и обратно. Вдоль всей трассы постоянно дежурили милиционеры и агенты наружного наблюдения. Прогуливаться посторонним рядом с „правительственной дорогой“ было небезопасно. Немало рассказывали случаев, когда людей, назначавших неподалеку от нее свидание, препровождали в отделение милиции для выяснения личности, а затем еще некоторое время следили за ними. Что касается нас, то мы сопровождали Сталина на двух машинах прикрытия. Лимузины были американского производства, бронированные. Стекла мы держали постоянно опущенными, чтобы в любой момент можно было открыть огонь. Как только Сталин заходил в кабинет, мы занимали пост у его двери. <…>
Во время таких переездов (на юг. – Примеч. авт.) мобилизовывались все силы. Станции по маршруту прохождения поезда закрывались, народ разгоняли. Вдоль железной дороги через каждый километр стоял чекист. Впереди правительственного поезда шел контрольный состав с охраной. На нем же перевозили и автомобили. Сзади – поезд прикрытия. Вагоны на вид выглядели как обычные, хотя были сделаны по специальному заказу и укреплены бронированными щитами. Незащищенной оставалась только крыша. Это доставляло нам немало хлопот: при прохождении под каждым мостом мы должны были быть особо внимательными – считалось, что с моста может быть сброшена бомба. В таких поездках участвовало почти две трети личного состава охраны, не считая телохранителей членов правительства. Правда, в отличие от нас, носивших форму, остальные охранники ходили в гражданском, а автоматы носили в скрипичных футлярах. <…>
Тогда чрезвычайные меры предосторожности казались естественными. Нас все время знакомили с ориентировками по тем или иным „диверсионным группам“, которые якобы охотились за Сталиным. Созданию этой атмосферы подозрительности и шпиономании немало способствовал Берия: он то и дело появлялся на даче, устраивал проверки, проводил инструктаж. В результате вполне, быть может, разумные меры предосторожности доводились до полного абсурда. Например, во время торжественных заседаний, которые проходили в Большом театре, помимо охраны вокруг здания, у входов и выходов, за кулисами, зал буквально наводняли сотрудниками органов безопасности. Порядок был такой: три приглашенных – один агент. Не доверяли никому. Подобная же картина была и во время правительственных приемов. Мы изображали либо гостей, либо официантов. <…>
У нас были хорошие спортивные инструкторы, они нас ежедневно тренировали. Помимо различных физических упражнений, много времени отдавали борьбе, искусству обращения с холодным оружием и, конечно, огневой подготовке. Били и навскидку, и с двух рук, и в темноте на голос. Кстати, вооружены мы были до зубов и оружие носили, не скрывая: автомат, „наган“, „кольт“ и длинный норвежский нож. <…> Надо сказать, что ребята у нас в „девятке“ работали хорошие. Хотя все мы были в разных званиях – от лейтенанта до полковника, – на чины внимания не обращали, относились друг к другу по-дружески. Народ был, в общем, молодой, образование – школа, фронт и офицерские курсы. Даже наш начальник – генерал-лейтенант Власик, который находился рядом со Сталиным чуть ли не со времен Гражданской войны, – сумел обойтись без высшего образования. По всей видимости, считалось, что диплом может снизить нашу боеспособность, уменьшить нашу преданность „вождю“»[1101].
12 июля 1951 г. был арестован министр государственной безопасности B. C. Абакумов, 9 августа министром назначен С. Д. Игнатьев. 23 мая 1952 г. Главное управление охраны реорганизовано в Управление, его штаты сокращены с 14 000 до 3000 человек, упразднены все хозяйственные структуры и отделы, ведавшие обеспечением безопасности зданий ЦК, Совета министров, Генштаба, МИД, правительственных залов на железнодорожных вокзалах, правительственных трасс. 29 мая Власик был снят с работы и переведен заместителем начальника Баженовского исправительно-трудового лагеря в г. Асбест (Свердловская область). Управление охраны МГБ поручили возглавить министру госбезопасности Игнатьеву.
Инициатором удаления Власика – одного из самых преданных Сталину людей – был Берия. В ноябре 1952 г., также по инициативе Берия, снят с должности Поскребышев (мотивировка – возможно, связан с «делом врачей»). 16 декабря Власика арестовали, он был обвинен в «потакательстве врачам-вредителям», злоупотреблении служебным положением и т. п. В числе серьезных служебных упущений следует отметить ненадлежащее хранение Власиком совершенно секретных документов, в том числе топографических карт Подмосковья и Потсдама. Существует версия, согласно которой Поскребышев и Власик были удалены Берия с целью последующей организации убийства Сталина (путем заговора или неоказания помощи) в марте 1953 г. Полной реабилитации Власика его дочери удалось добиться только уже в XXI в.
М. С. Докучаев: «После обнаружения Сталина 2 марта утром, лежащим на полу, начальник личной охраны полковник Старостин немедленно сообщил об этом своему руководству. В ответ последовал звонок от Берия, который предупредил, чтобы о состоянии Сталина никуда больше не звонить и никому не сообщать. Маленков и Берия не замедлили прибыть на дачу. Они вошли в кабинет, где лежал Сталин на диване. В это время Сталин сильно захрапел, из чего Берия сделал вывод, что Сталин спит, и они уехали. Врачи были вызваны к Сталину с большим запозданием, лишь к полудню 2 марта, т. е. спустя примерно тринадцать часов после наступления болезни»[1102]. Сталин скончался вечером 5 марта 1953 г.
Начиналась эпоха ядерного противостояния, в которой спецслужбам отводилось играть значимую и, как всегда, конспиративную роль.
Мы рассказали вам о работе российских – и не только – спецслужб, история которых растянута во времени. Однако многое осталось за кадром – и по сей день некоторые структуры остаются закрытыми даже для специалистов. Остается набраться терпения и подождать. Несомненно одно – вас, дорогие читатели, еще ждут захватывающие сюжеты о бойцах незримого фронта…