бывший парень. Тот, который не сделает мне предложение ни под какой елкой. Это все моя глупая фантазия. Я хотела, чтобы в этом году он сделал мне предложение и, эпично наклонив назад, поцеловал под елкой в Рокфеллеровском центре.
Адам захохотал.
— Похоже на сцену из банального старого фильма. Не думаю, что такое происходит в реальном мире, красавица.
Перестань называть меня красавицей, сладенький.
— Да… ну, этому все равно не бывать, потому что он бросил меня ради моей подруги прямо перед Днем благодарения. Полагаю, это тоже моя вина?
Адам резко поменялся в лице.
— Ауч. Извини. Нет, ты ни в чем не виновата. Он просто говнюк. Но и это не неудача. Скорее, он сделал тебе одолжение. Я бы даже сказал, тебе повезло, что ты увернулась от пули.
Отличный аргумент.
— Ты прав. Неплохой взгляд на ситуацию. — Вздохнув, я отвела взор на падающие снежинки и спросила: — А что у тебя? Есть вторая половинка?
Но не успел он ответить, как машину занесло на льду. Я инстинктивно схватилась за Адама и, к своему ужасу, только через секунду поняла, что моя ладонь лежит вовсе не на его ноге. А на его члене!
Отдернув руку, я поежилась.
— О… извини.
Да, с размером у него все в порядке — это нащупать мне времени хватило.
— Очевидно, у меня на промежности магнит, ты уже не в первый раз ее «случайно» задеваешь.
Черт!
Я прокашлялась.
— Вот именно, что случайно.
— Ну да, конечно, — усмехнулся он, но, заметив мое смущенное лицо, смягчил тон: — Я же шучу, Мередит. Боже.
От того, как он произнес мое имя своим низким голосом, у меня внутри все перевернулось.
Шумно выдохнув, я попыталась сменить тему:
— Ну, ты говорил, что…
— Я ничего не говорил. Ты хотела узнать, есть ли у меня девушка или жена. Затем, не дав ответить, схватила меня за промежность.
На это я даже отвечать не стала.
— Я свободен, — в конце концов сказал он.
У меня отвисла челюсть.
— Серьезно? Почему? Ты привлекателен, успешен… что с тобой не так?
Адам запрокинул голову.
— Господи, ты говоришь прямо как моя мама.
— Видимо, у нас обеих есть на то причина, — улыбнулась я.
Он ненадолго задумался, а затем ошеломил меня своим ответом:
— Вообще-то, лет в двадцать у меня были длительные отношения, но она умерла от рака. С тех пор мне не хотелось ничего серьезного. Как-то так.
Его слова лишили меня дара речи… вывернули наизнанку. Душераздирающая история.
— Мне так жаль.
Он одарил меня долгим взглядом.
— Спасибо.
— Да уж, поучительно. Никогда не знаешь, через что пришлось пройти человеку. Есть что-то и похуже, чем лишиться съемной квартиры.
Адам одобрительно кивнул, и между нами повисло молчание. Разбушевавшаяся метель за окном нехило застилала видимость.
Я вздохнула.
— Не уверена, что сегодня мы вообще выберемся из города.
— Куда, сказала, ты поедешь после суда? — спросил он.
— Так я не… говорила. Но планирую ненадолго слетать в Бостон. Там живет моя мама. Проведу Рождество у нее.
— Она тоже будет донимать тебя расспросами, почему ты до сих пор одинока, как и моя?
— Э-э… навряд ли.
— Вот видишь. Все-таки в чем-то удача на твоей стороне. Твоя мама хотя бы даст тебе спокойно отдохнуть.
Стыдно было признаваться, ну да чего уж, о какой неловкости может идти речь после того, как я схватилась за его достоинство? Я повернулась к Адаму и проглотила свою гордость.
— Мама не будет донимать меня лишь потому, что думает, я все еще встречаюсь с Такером.
Адам заломил бровь.
— Такер? Я и так считал его придурком, раз он спустя четыре года ушел от тебя к твоей подруге, а теперь еще оказывается, что он придурок с дурацким именем, как у мальчишки из студенческого братства. — Он хохотнул. — Такер. Зачем ты вообще продолжаешь притворяться, что встречаешься с этим болваном?
Я снова вздохнула.
— Не знаю. И на работе я никому не сказала. Наша фотография все еще стоит у меня на столе. Поначалу я не хотела произносить это вслух, потому что было ужасно больно. А сейчас… — Я потупила взгляд на колени. — Понятия не имею, зачем держала это в себе. Наверное, было стыдно.
— Стыдно? Чего тут стыдиться? Ты не сделала ничего плохого. Тебе нужно оставить все в прошлом. Выбросить фотографию этого кретина со стола. Кто знает, может, целая толпа холостяков только и ждет, когда ты порвешь с этим говнюком, чтобы пригласить тебя на свидание.
— Ага, уже выстроились в очередь за дверью, — фыркнула я.
Я ощутила на себе взгляд Адама, но не осмелилась посмотреть ему в глаза. И тогда он вздохнул.
— Где ты работаешь?
— На углу 68-ой и Лексингтон, а что?
Адам взглянул на часы.
— Твой офис сегодня закрыт?
— Нет. Открыт. Но там мало кто остался. Только самые необходимые. Я взяла выходной.
Он наклонился вперед и обратился к таксисту:
— Смена планов. Нужно развернуться и подъехать на угол 68-ой и Лексингтон. Сделаем небольшую остановку. Не глушите мотор и подождите нас, я в долгу не останусь.
Водитель посмотрел в зеркало заднего вида.
— Сотня баксов сверху за остановку.
— Сто баксов? Где ваш рождественский дух? Я рассчитывал хотя бы на полтинник.
Таксист покачал головой.
— Дети выкачали из меня весь рождественский дух вместе с деньгами. Сотня баксов. Ну так что, я разворачиваюсь, и мистер Франклин поднимает мне рождественский дух бутылочкой хорошей двенадцатилетней выпивки, или еду дальше?
Адам повернулся ко мне, и наши взгляды встретились. С секунду он обдумывал варианты, не отрывая от меня глаз, а затем ответил водителю:
— Идет. Сто баксов. Но я опаздываю, поэтому прибавьте-ка газу.
Водитель резко крутанул руль влево, и машину начало заносить. Я схватилась за ручку над головой и затаила дыхание, выдохнув, лишь когда такси выровнялось. Этот сумасшедший только что развернулся в неположенном месте посреди загруженной нью-йоркской дороги в метель. У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
— Что за черт? Зачем этот псих везет нас в мой офис?
— Затем что я помогаю тебе сделать первый шаг. Мы избавимся от той фотографии на твоем столе.
— Это что… усы? — Адам приподнял очки, чтобы получше рассмотреть фотографию нас с Такером. На ней мы стоим перед танцующими фонтанами в отеле «Белладжио» в Вегасе. Наш День святого Валентина в этом году. Я думала, там он сделает мне предложение. Когда этого не произошло, я убедила себя, что он просто хотел подождать до Рождества, чтобы осуществить мою детскую мечту об идеальном предложении руки и сердца и романтическом поцелуе под огромной елкой. Как же сильно я ошибалась.
Я вздохнула.
— Такер переживал фазу подражания после просмотра фильма с Ченнингом Татумом, где тот играл копа.
Эту фотографию я видела на столе каждый день, но уже давно по-настоящему в нее не всматривалась. Его усы выглядели ужасно. Жиденькие. Снизу немного сбритые, поэтому были странным образом расположены слишком высоко над верхней губой. Дешево и неаккуратно.
Адам открыл сзади рамку и вытащил фотографию.
— Даже если бы тебе нравились стремные усы, парень, косящий под Ченнинга Татума, — явный признак идиотизма, красавица.
— Наверное, ты прав, — улыбнулась я.
Он поставил пустую рамку обратно на стол и приподнял снимок.
— Конечно, прав. Я всегда прав. А теперь… окажешь честь, или лучше мне?
— Я должна сама это сделать.
Я забрала фотографию у Адама и посмотрела на нее. Такер и вправду выглядел по-идиотски с этими усиками.
— У нас не так много времени. Чую, судья сделает мне выговор за опоздание. Порви ее, милая. Это как сорвать пластырь со старой раны — чем быстрее, тем лучше.
Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и разорвала снимок пополам.
— Вот так. Продолжай.
Я ухмыльнулась и разорвала еще раз. Затем еще и еще. Было так приятно рвать эту чертову бумажку на маленькие кусочки. Закончив, я выбросила клочки в мусорку и с довольной улыбкой посмотрела на Адама.
Он улыбнулся в ответ.
— Тебе стоит делать это чаще.
— Рвать фотографии?
Взгляд Адама упал на мои губы.
— Нет. Улыбаться. У тебя потрясающая улыбка.
Мой желудок сделал сальто.
— О, спасибо.
Он прочистил горло и отвел взгляд.
— Пойдем, нужно торопиться.
Метель на улице усилилась. Адам взял меня за руку, и мы побежали к ожидающему нас такси.
Усевшись на заднее сиденье, я произнесла:
— Спасибо тебе. Мне и правда стало легче. Прям нонсенс какой-то, учитывая, что я мчусь навстречу своему личному неизбежному апокалипсису.
Адам расстегнул верхнюю пуговицу пальто.
— А что там у тебя за проблема с выселением? Ты не похожа на человека, который не платит за жилье.
— Так и есть. Я каждый месяц платила в срок. Но на самом деле я не имею права там жить. Эта квартира принадлежала моей бабушке. Я переехала к ней два года назад, чтобы помогать, когда она заболела. Девять месяцев назад она скончалась. Квартира с регулируемой арендной платой. Мне там очень нравилось, и я осталась. Никогда не могла позволить себе однушку в том районе. Но недавно арендодатель обо всем узнал и теперь выселяет меня. А поскольку я жила там незаконно, в придачу хочет взыскать с меня плату за месяцы со дня смерти бабушки. Тридцать шесть тысяч четыреста двенадцать долларов.
Адам долго смотрел на меня.
— Тридцать шесть тысяч четыреста двенадцать долларов, значит? — Почесал подбородок. — Говоришь, ты переехала два года назад, а бабушка умерла девять месяцев назад?
— Да. Ну, я округлила. Может, я прожила там чуть меньше двух лет. А что?
— Твой адвокат рассказал тебе о правах наследования?
— У меня нет адвоката. Я же на мели. А что за права наследования?
— Если ты приходишься родственником пожилому арендатору и живешь с ним больше года до его кончины, то тебя не могут выселить, при желании квартира остается за тобой.