2. Поцеловать Ника Найкола.
3. Стать членом группы поддержки школьной бейсбольной команды. Поздравляю. Это действительно было так важно?
4. Учиться только на отлично. Возможности переоценены.
5. Покататься на лыжах в Альпах. Мы здорово провели время!
*6. Завести собаку.
7. Отвечать правильно, когда сестра Роуз меня вызывает, а я в это время болтаю с Кэрри.
8. Побывать в Париже. Ах, какие чудные воспоминания!
*9. Сохранить дружбу с Кэрри Ньюсом на всю жизнь!
10. Поступить в Северо-Западный университет. Горжусь моей умницей!
11. Всегда быть приветливой и дружелюбной.Тебе это удается!
*12. Помогать бедным.
*13. Купить шикарный дом.
*14. Завести лошадь.
15. Принять участие в бое быков. Забудь об этом!
16. Выучить французский. Très bien!
*17. Влюбиться.
*18. Выступить на огромной сцене.
*19. Поддерживать хорошие отношения с папой.
*20. Стать крутой учительницей.
– Хм, – бормочу я, изучив список. – Поцеловать Ника Найкола. Стать членом группы поддержки. – Я улыбаюсь и протягиваю листок мистеру Мидару. – Очень трогательно. Где вы это откопали?
– Мне дала этот список Элизабет. Она хранила его все эти годы.
Удивленно вскидываю голову:
– И… что? Она завещала мне этот список? Вы это хотите сказать?
– Да, что-то в этом роде, – без тени улыбки отвечает мистер Мидар.
– Объясните наконец, что все это означает?
Адвокат придвигается ближе ко мне:
– Дело вот в чем. Много лет назад Элизабет вытащила этот список из мусорной корзины. И потом, когда вы добивались очередной поставленной цели, она вычеркивала соответствующий пункт. – Он указывает на строчку «Выучить французский». – Видите?
Рядом с зачеркнутой строчкой маминой рукой выведено: «Très bien!»
– Но десять пунктов из двадцати пока не выполнены, – продолжает мистер Мидар.
– Довольно шутить, – пожимаю я плечами. – Все это не имеет никакого отношения к моей сегодняшней жизни.
Мистер Мидар качает головой:
– Элизабет думала иначе. Она считала, эти цели и сейчас сохраняют для вас актуальность.
Я недовольно хмурюсь. Оказывается, мама знала меня вовсе не так хорошо, как мне казалось.
– Она ошибалась, – роняю я.
– Тем не менее она хотела, чтобы вы выполнили этот план полностью.
У меня отвисает челюсть.
– Вы что, издеваетесь?! – Я потрясаю злополучным листком. – Я написала это двадцать лет назад. Я готова выполнить все мамины пожелания, только не эти глупости.
Адвокат вытягивает руки, словно уличный регулировщик:
– Я лишь передаю то, что поручила мне передать ваша мать.
– Простите. – Я тяжело вздыхаю, откидываюсь на спинку стула и потираю лоб. – Не могу понять, что она задумала?
Мистер Мидар, порывшись в папке, извлекает бледно-розовый конверт. Фирма «Крейн», отмечаю я про себя. Мама предпочитала канцелярские товары именно этой фирмы.
– Элизабет написала это письмо и просила прочесть его вам вслух. Не спрашивайте, почему я не могу просто передать его вам. Таково желание Элизабет. – На губах его мелькает озорная улыбка. – Хотя, как я полагаю, вы сами прекрасно умеете читать.
Я делаю над собой усилие, чтобы не улыбнуться в ответ.
– Послушайте, я не представляю, что творилось у мамы в голове. Десять минут назад я не сомневалась: если мама о чем-то просила, значит у нее были на то веские причины. Но сейчас я совершенно обескуражена.
– Тем не менее я уверен, что у Элизабет имелись веские причины поступить именно так, а не иначе.
Он разрывает конверт. Сердце мое сжимается. Выпрямляюсь на стуле и складываю руки на коленях.
Мистер Мидар водружает на нос очки и откашливается:
– «Дорогая Бретт, прежде всего, прости за то, что тебе пришлось выдержать за последние четыре месяца. Ты стала моей поддержкой и опорой, моей душой, и я бесконечно тебе признательна. Мне не хочется тебя покидать. Это так тяжело – расставаться с теми, кого любишь, правда? Но ты сильная, ты выдержишь и, пережив горечь утраты, снова будешь радоваться жизни. Сейчас тебе трудно в это поверить, но я знаю, это так. Конечно, сейчас тебе больно. Но время смягчит твою боль. Как бы мне хотелось быть рядом с тобой. Как бы хотелось помочь тебе пережить эти грустные времена. Я обняла бы тебя так крепко, что у тебя перехватило бы дыхание. Прижала бы тебя к себе, как делала, когда ты была маленькой. А может, я пригласила бы тебя пообедать. Мы отыскали бы тихий столик в ресторане отеля „Дрейк“. Ты рассказала бы мне о своих страхах и горестях, а я гладила бы твою руку, сочувствуя тебе всей душой». – Голос мистера Мидара слегка охрип. Он с тревогой смотрит на меня. – Вы готовы слушать дальше?
Я киваю, не в состоянии вымолвить ни слова. Прежде чем продолжить чтение, он сжимает мою руку повыше локтя:
– «Моя девочка, сегодня ты наверняка пребываешь в полной растерянности. Твои братья получили свою долю наследства, а ты осталась ни с чем. Представляю, как ты разозлилась, узнав, что руководителем компании стала Кэтрин. Поверь мне, я вовсе не сошла с ума. Все, что я делаю, я делаю ради тебя». Ваша мама очень вас любила, – с грустной улыбкой говорит Мидар.
– Знаю, – шепчу я, поддерживая рукой трясущийся подбородок.
– «Однажды, двадцать лет назад, я высыпала мусор из корзины в твоей комнате и обнаружила этот смятый листок. Разумеется, любопытство заставило меня развернуть его и прочесть. Ты не представляешь себе, как я обрадовалась, обнаружив, что это список жизненных целей – твоих жизненных целей. По-моему, список просто замечательный. Не знаю, почему ты решила его выбросить. В тот же день, вечером, я завела разговор об этом списке, помнишь?»
– Нет, – отвечаю я вслух.
– «Ты ответила, что все это – мечты идиота. А ты больше не веришь в пустые мечты. Полагаю, все это было как-то связано с твоим отцом. Он обещал в тот день заехать за тобой. Вы собирались погулять или что-то в этом роде, но он так и не приехал».
Боль сжимает и выкручивает мое сердце, превращая его в тугой узел стыда и злобы. Закусываю нижнюю губу и прищуриваю глаза. Сколько раз отец обманывал мои ожидания? Я давно сбилась со счета. Бросила считать на втором десятке. И все же продолжала верить. Верить в Чарльза Болингера. Я надеялась, настанет день, и он появится, как сказочный Санта-Клаус.
– «Моя дорогая, твои жизненные цели тронули меня до глубины души. Некоторые из них были очень забавны, например номер семь. Другие, напротив, оказались очень зрелыми и говорили о том, что твое юное сердце уже способно к состраданию. Например, номер двенадцать – „Помогать бедным“. Ты всегда была готова отдавать, ничего не требуя взамен, всегда относилась к жизни вдумчиво и серьезно. И мне очень жаль, что многие цели, которые ты поставила себе двадцать лет назад, до сих пор не достигнуты».
– Мама, я изменилась, – говорю я вслух. – И мои жизненные цели изменились тоже.
– «Разумеется, ты изменилась», – продолжает читать Мидар.
– Там и правда так написано? – Я вырываю у него письмо.
– Вот. – Он указывает на соответствующую строку.
У меня волосы встают дыбом.
– Невероятно! Продолжайте.
– «Разумеется, ты изменилась. Но, дорогая, боюсь, ты утратила верное направление. Разве сегодня у тебя есть жизненные цели?»
– Конечно есть, – отвечаю я и отчаянно напрягаю мозг, пытаясь вспомнить хоть одну. – До сегодняшнего дня я собиралась управлять компанией «Болингер косметик».
– «Бизнес – это не твоя стезя».
И не успеваю я вырвать письмо у мистера Мидара, как он снова указывает мне на строку, где это написано.
– Господи боже! Похоже, она меня слышит и отвечает мне.
– Может быть, именно поэтому она просила меня прочесть письмо вслух, – говорит мистер Мидар. – Хотела, чтобы это походило на диалог между вами.
Я промокаю глаза салфеткой:
– У мамы была невероятная интуиция. Если меня что-то тревожило, не было никакой необходимости рассказывать ей об этом. Она сама мне рассказывала о моих проблемах. А когда я пыталась ее убедить, что у меня все прекрасно, она говорила: «Бретт, не забывай, я тебя родила. И уж кого-кого, но меня ты никогда не сможешь обмануть».
– Потрясающе! – восклицает Мидар. – Подобную душевную близость встретишь не часто.
В глазах его снова вспыхивает боль.
– Вы теряли кого-нибудь из родителей? – спрашиваю я.
– Слава богу, оба живы! Живут в Шампейне.
Он не говорит, здоровы ли они, а я не решаюсь спросить.
– «Я очень сожалею о том, что все эти годы тебе приходилось работать в „Болингер косметик“…» – возвращается он к чтению.
– Мама! Мне это нравилось!
– «Работа в сфере рекламы не для таких тонких натур, как ты. Ты прирожденный учитель».
– Учитель? Ну уж нет! Ноги моей больше не будет в школе!
– «Ты никогда толком не пробовала преподавать. Если не считать неудачного опыта в школе Мидоудейл. Ты проработала там целый год, помнишь?»
– Еще бы не помнить. – Я трясу головой. – Это был самый кошмарный год в моей жизни.
– «Когда ты вернулась ко мне, расстроенная, разочарованная, испуганная, я предложила тебе заняться бизнесом и нашла местечко в отделе маркетинга. Мне хотелось стереть следы страха и тревоги с твоего милого личика, и я сделала для этого все, что могла. Позволила тебе забыть о своей мечте. Правда, по моему настоянию ты все эти годы подтверждала свой сертификат учителя. Но при этом занималась спокойной, хорошо оплачиваемой работой, которая совершенно не отвечала твоим способностям и ничуть тебя не увлекала».
– Мне нравилась эта работа, – бормочу я.
– «Боязнь перемен ведет к застою. Но давай вернемся к твоему списку. Пока Брэд читает, посмотри его еще раз».
Мидар кладет смятый листок передо мной, и я вновь начинаю изучать его, на этот раз внимательнее, чем прежде.
– «Из двадцати пунктов я оставила десять и поставила около них звездочки. Мне бы очень хотелось, чтобы ты выполнила эти цели. Начнем с первой – «Родить ребенка, а может, даже двоих».