А мне все равно не верится, что мы ведем диалог. Еще вчера я облила его кофе, а сегодня… Ну, не вчера и… да! Ладно, сознаюсь: это была я. Но я не повторю это под присягой.
– Когда ничего не объясняешь, люди додумывают сами, – продолжает он.
Это потому, что я на него смотрю? Что-то не так с моим взглядом?
– Ага, а когда ничего не отрицаешь, они уверены, что правы! – добавляет Лиза. – Вспомни, как тебя определили в наркодилеры из-за Тимура, когда обыскивали вашу квартиру…
– Давай без подробностей, – это уже Тим.
– Но я обожаю жуткие слухи про твой шрам! – Она тычет пальцем в лоб брату.
– Значит ли это, что он получил его не в перестрелке и не в бою на ножах? – Я говорю не напрямую с Рафом, от этого в принципе легче говорить.
– О-о, пусть он сам расскажет эту прелестную историю, не хочу портить момент.
– А помнишь те сплетни про порно?
– А про нижнее белье?
Чтобы не чувствовать себя лишней в этом разговоре, я выдавливаю из упаковки заправку в салат и начинаю уминать его за обе щеки, пока Лиза болтает.
– Ты представь, змеюки несколько недель подряд писали какой-то популярной испанской модели, думая, что это Даня! У того парня все фотки были без головы, а Тима и рад стараться – запустил слух, чтобы над всеми поржать.
– Но почему-то ни одна адекватная леди не написала этому Хорхе. Что? – Тим весь в шоколаде, но продолжает кусать круассан и без смущения облизывать пальцы. – Да, я вскрыл его переписку. А для чего я вообще все это затевал?
– А мне нравились те дни, когда меня считали отпетым негодяем и просто не трогали, – как итог заключает Раф и, в один присест съев бутерброд, ворует половину круассана у Тима.
– Ну, теперь тебя считают милой, влюбленной в Лилю булочкой, так что смирись.
После этих слов Лизы те самые помидорки встают у меня поперек горла. Раф тоже давится, покашливает, пьет из бутылки воду, чтобы не умереть. Тим косится на Лизу, я ковыряю вилкой в тарелке, накалываю в напряжении большую порцию листьев салата и… точно! Время! Смотрю на часы на экране телефона, наспех и вопреки этикету запихиваю в себя остатки цезаря, затем сразу вскакиваю на ноги и хватаюсь за пристроенную к стене сумку, будто за спасательный круг.
– Мне пора. Нельзя опаздывать. Снова. – Я не тычу невоспитанно пальцами и не смотрю в сторону Рафа, но надеюсь, он чувствует, куда клоню. – Я побегу.
– Подожди, побежим вместе, – подскакивает Лиза.
Я еще не успела запомнить, а уже забыла, что мы учимся в одной группе. Столько всего произошло.
– Ага, с меня кофе. – Встречаюсь с Рафом глазами всего на секунду, но стараюсь улыбнуться. Эта улыбка – что-то вроде «налью стаканчик бесплатно и даже не переверну его тебе на голову».
– И с каких пор ты пьешь кофе? – спрашивает Лиза у брата и бьет пять Тиму, который протянул руку, чтобы помочь ей обойти стол.
Раф шепчет сестре тихое «отстань», а я не лезу в семейные разборки. Уже собираюсь протискиваться через толпу, которая волшебным образом расступается, завидев меня, когда вспоминаю о главном.
– Кстати, завтра собрание. Насчет конкурса, – сообщаю Рафу. – И раз уж ты… мы… ну, ты понял, и я…
– Во сколько?
Краткость – сестра таланта.
– В четыре.
И неважно, что пока я не представляю, как все это организовать, учитывая, что мне завтра на смену в кафе. Как и сегодня. Ужас какой.
– Ну, тогда до завтра, – произносит он тише обычного. Гортанным, вибрирующим тоном.
Народ вокруг шепчется, хотя я и не слушаю. Они точно пытаются разобрать его слова по губам, но увы и ах. Ответное «до завтра» так и оседает горьким привкусом на языке. Кивнув, сбегаю, чтобы продолжить день и не циклиться на незначительных мелочах вроде тех, что гроза университета теперь помогает мне заработать на обучение.
Глава 9ОнСлишком порочный ангел
Мозг проснулся, а тело еще спит. Нет ни сил, ни желания шевелиться, но точно придется. Попытки с третьей заставляю себя поднять руку и посмотреть на умные часы, которые показывают полную ерунду. Не мог же я проспать четверть суток, когда по ощущениям лишь на пару минут закрыл глаза? К сожалению, видимо, мог. Черт.
Щурюсь, глянув в окно – солнце слепит, четвертый час как-никак. Дня. На самом деле уже скоро закат, а у меня только «доброе утро». Пары я пропустил (не помню, что там по расписанию), но повод был серьезный: я спал. Потому что до утра решал с Тимой проблемы «Неуча» – нашего совместного проекта, на доходы от которого мы, в принципе, и живем. В последнее время он пользуется популярностью, а это накладывает дополнительную ответственность. И жрет больше времени и сил. Вчера навалилось сразу многое: помимо мелких технических проблем сработал человеческий фактор. Мы были на грани провала, но сумели все разрулить – ценой сна, молодости и преждевременных морщин, как вечно с укором твердит Лиза, повторяя за мамой.
Наспех освежившись под душем, я беру из шкафа последнюю глаженую футболку. Ищу штаны, которые висят на двери, одеваюсь, закидываюсь жвачкой, потому что из-за недосыпа курить хочется особенно сильно – ночью две пачки сжевал, – и спешу на кухню. Если не успею перехватить горячего чаю, совсем разбитым буду. А по пути проверяю телефон и нахожу в личке от Алины очередную свалку файлов, из которых я должен буду смонтировать сто́ящий ролик.
Включаю один наугад и поначалу радуюсь, что это не сто пятое видео про тинты и кушоны, о которых я знаю уже больше любой девушки, так как собираю видео из десятков бесконечно монотонных огрызков. Но потом понимаю, что Алина вещает про пупки, которые бывают выпуклыми и, по ее словам, впуклыми, и меня неожиданно разбирает бодрящий смех. Она точно когда-нибудь сведет меня с ума своими идеями, но, признаться, у нее чуйка на весь этот бред.
Мы познакомились с ней года два назад через маму. Та попросила меня помочь ее выпускнице с творческой работой для портфолио. Наверное, мама хотела как-то взбодрить меня после отказа канадцев, но меня ее попытки сильно бесили. Я отказался. Правда, Алина сама написала мне. Она объяснила задумку, заговорила мне зубы и подкупила… наверное, своей безбашенностью. По итогу мы сняли трешовый контент макияжа с мертвыми мухами и рыбками, который с учетом отличного монтажа взорвал интернет.
Виделись мы только раз. Потом Алина со своими безумными идеями уехала в Москву, но, посчитав меня талисманом, что принес ей удачу, настояла на продолжении сотрудничества. Сказала, что не хочет расставаться с таким волшебником, а по факту ей, скорее всего, нравилось скидывать на меня тонны мегабайт беспорядочного контента, из которого я от скуки создавал что-то более-менее стоящее. Поначалу почти на добровольных началах – Аля сама перебивалась от заказа к заказу. Но как только вышла на достойный заработок, оценила мои усилия в приличную сумму, оказавшись девушкой совсем не жадной.
Мы стали работать на постоянной основе, привыкли друг к другу. Я примерно понимал теперь, какой результат она хочет видеть, а она позволяла мне творить и практически не вносила правки. Разве что просила какую-то ерунду – сделать ей худее лицо, затереть прыщ или подкрасить губы. Эта подработка стала для меня сродни хобби, по которому я скучал. Наверное, поэтому я и сейчас продолжаю делать для нее видеоролики.
Иногда я даю указания, как в следующий раз на съемке выставить без меня свет или с какого ракурса снимать Алю, чтобы сделать картинку красивее, а она меня «балует», как любит говорить, в ответ. Когда залетает какое-нибудь очередное бредовое видео про губы-базуки и ей предлагают новую рекламу, кидает мне на карточку бонусы, которые я пускаю в оборот «Неуча», и сообщения с благодарностями и кучей восклицательных знаков.
Смахнув видео, отвечаю ей, что посмотрю материал на днях, если не горит, потому что сегодня буду вне зоны доступа. Она присылает большой палец и сердце, когда захожу на кухню. В нашей с Тимом съемной квартире кухня граничит с гостиной, поэтому сразу за барной стойкой расположен длинный желтый диван со столиком, где мы часто собираемся, чтобы посмотреть кино: телевизор висит напротив на бетонной стене, подходящей для лофта. Козырное место и сейчас занято завсегдатаями. Лиза, вытянув ноги, как раз переключает пультом каналы и время от времени тычет Тима под ребра ногами в смешных носках, проверяя, живой ли он. А тот, окруженный пустыми чашками из-под эспрессо, которые не стоя'т разве что у него на голове, ритмично выбивает пальцами дробь на клавиатуре ноутбука. Всё как всегда, привычная картина.
– Эй, ты почему не в универе?
Лиза подпрыгивает от моего голоса и тотчас демонстративно закатывает глаза, будто я сморозил глупость. Расслабленно облокачивается на спинку дивана и продолжает листать фильмы из раздела новинок. Она в зеленой пижаме с эмблемой змеи из Слизерина[8], который так любит, не накрашена и с кривым хвостом на голове – явно никуда не выходила.
– А ты почему не там? – дерзит в ответ.
Это, конечно, хорошо, что ей лучше, она стала больше улыбаться и вообще, но… совсем расслабляться тоже нельзя. Ее будущее важнее моего, поэтому я не могу смотреть, когда она ведет себя глупо и добровольно отказывается от него. С ее-то талантом.
– Я старше, мне можно, – говорю, открывая ящики в поисках чая. Покупал буквально на днях целую упаковку – почти ничего не осталось. И когда эти двое успевают сметать все, что есть?
– Ты должен подавать мне пример.
Ответить бы ей словами отца, но я молча включаю электрический чайник, бросаю пакетик в чашку, добавляю сушеную мяту и кубик рафинада. Тим все это время не подает признаков жизни, поэтому я, приблизившись, толкаю его в плечо. Он поворачивает голову и смотрит на меня блуждающим взглядом, явно продолжая про себя выстраивать алгоритмы программ.
– Ты спал вообще?
Вряд ли меня можно назвать заботливым, но тут уже вопрос жизни и смерти. Тим на вид завершает трансформацию в зомби.