– Ага, сразу понятно, кто победит.
– Тогда зачем мы все здесь собрались?
– Да какая разница! Из конкурса собираются устроить шоу! Говорят, снимут самый крутой клуб для финала и съемки будут!
– А они милые. Кроме них, все равно не за кого болеть.
– Не знала, что они встречаются.
– Ты что, они с детства влюблены! Там такая история…
Понятно, и эти туда же. Отключаюсь от фонтанирующего информационного потока, а через десять минут начинаю засыпать из-за монотонного голоса вещателей. Одно и то же по кругу: неоспоримая ценность конкурса, сжатые сроки подготовки, новогоднее чудо, торжественная часть и прочее. Цепляюсь за ключевые слова, чтобы уловить смысл: фотосессия, интервью, спонсоры, призы, спонсоры… съемка, баллы, шоу, видеовизитка, жюри, «Олимпийский»… Моргаю, чуть не заснув: кто сказал «Олимпийский»?
– …зрелище, сравнимое с ним по масштабу! – упиваясь собственной важностью, напыщенно продолжает рассказывать рыжая. – Вы должны понимать всю ответственность и подойти к конкурсу с умом. В конце недели мы соберем всех для проведения фотосессии, которая поможет спонсорам ознакомиться с кандидатами, и конкурсного интервью – оно будет оцениваться по балльной системе. Помните, что на первом этапе происходит самый крупный отсев кандидатов. Ваши видеовизитки покажут на предновогоднем балу – за них будут голосовать зрители. Третий этап с оценкой жюри – конкурсный финал с исполнением индивидуальных номеров – состоится двадцать седьмого января, после окончания сессии. Помимо множества утешительных призов будет разыгрываться денежная сумма и съемки в рекламе!
– Колбасы?
– Она говорит про рекламу колбасы?
Из разных углов зала доносятся смешки, но это никоим образом не останавливает поток речи со сцены.
– Все этапы конкурса будут засняты и доступны в группе университета, а также в специальном разделе на сайте спонсоров. Заявки на участие принимаются до завтра. И пусть победит сильнейший!
А это уже попахивает бойней, но меня происходящее в какой-то степени даже забавляет. Пока все не освобождаются от гипноза, не приходят в движение, обсуждая, что участие в конкурсе – это какая-никакая возможность засветиться в телике, и я не поворачиваюсь к Лариной. Вид у нее до смерти перепуганный: глаза распахнуты, бледная, будто стошнит вот-вот.
– Привидение увидела? И оно сообщило, что тебя исключат?
– Не смешно, – шепчет еле слышно, глядя перед собой, пока все расходятся по домам и делам. А потом мотает головой: – Ничего не получится, нет.
– Глупости, – прыскаю я, и она смотрит так, будто я ее предал в час икс. До костей пробирает взгляд. – Эй, ты поверила во всю эту чушь?
– Ничего не получится, как ты не поймешь?
К концу фразы ее голос срывается на крик. Задержавшиеся в зале студенты оборачиваются на нас в дверях, но, как только я киваю им, подбирают задницы и сваливают.
– Почему ты так решила? – говорю спокойно.
– Потому что! Там будет чертово жюри! Если мы и можем понравиться студентам, то жюри… это слишком серьезно.
– И «слишком» у нас сегодня слово дня? – Видимо, да, потому что шутки мои не проходят. – Мой отец будет в жюри.
Эта новость должна бы ее успокоить, но производит обратный эффект. Девчонка скулит, руками накрывает лицо и, согнувшись пополам, утыкается носом в колени.
– Ну, что не так? – не понимаю я. – Тебе нужно выиграть этот конкурс, мы его выиграем.
– Как? – мычит в ладони.
– Просто.
– У тебя все так просто! – взрывается она и, выпрямившись, размахивает руками. – Ты слышал, что они сказали? Специальный столичный фотограф на фотосессию! Интервью не парами, а поодиночке! И, о-хо-хо, – кривляясь, смеется она, – целая чертова викторина, как хорошо мы знаем друг друга! А если ты не забыл, мы с тобой НЕ ЗНАЕМ!
– Подготовимся. – Все еще не вижу большой проблемы. – Ты никогда не готовилась к экзаменам в последний момент, как все?
– Нет! А ты смотрел фильм «Вид на жительство»?
– Нет.
– Оно и видно! Там пара решила, что фиктивная женитьба – отличная идея, чтобы получить визу. А потом на собеседовании у них спросили, какими щетками пользуется их любимый человек, и знаешь, чем все закончилось?
– Нет.
– Тюрьмой! – Она снова отворачивается от меня, пытается что-то решить в голове, которая явно закипает – сейчас пар из ушей пойдет. – Ну, не совсем тюрьмой, но…
– Если меня посадят, можем публично расстаться, чтобы тебе не пришлось ждать моего освобождения.
– Не смешно!
– Почему же? – пожимаю плечами. – Ты воспринимаешь все слишком серьезно. Мой отец любит шоу. Но никто не выгонит тебя из университета, если ты не ответишь вдруг на вопрос, какого цвета трусы я ношу. Максимум мы не пройдем в следующий этап по баллам…
– И меня выгонят из университета, потому что мне нечем за него платить! – шипит на меня девчонка, а я выдыхаю, понимая, что ее не пробьешь.
– Повторяю – мы подготовимся. И всегда можно выкрутиться. Скажем, что не знаем про… щетки, ты говорила? Потому что не спим вместе, ходим за ручку на свидания…
Что не так-то?
– Ага, и храним верность до свадьбы? Да кто в это поверит! С тобой! Да я даже в твоем дурацком пентхаусе ни разу не была! И в тачке, про которую все говорят, не сидела! Я и про «Неуч» случайно узнала!
– А вот про него лучше не распространяться…
– Я. Тебя. Не знаю!
Она не плачет, но на грани. А я по-прежнему считаю, что она зря предсказывает нам проигрыш. Мне нужно участвовать в этом конкурсе, ей нужно победить – задача понята и принята. И вполне выполнима.
– Эй, – зову, но она не реагирует, поэтому заставляю ее посмотреть на меня, взяв ее лицо в ладони. – Все получится, слышишь? С фотосессией ты лучше других справишься – выглядишь на все десять баллов. К интервью подготовимся, выберем день. Ты же хорошо вроде бы учишься? Не думаю, что это доставит тебе много труда. Видеовизитку беру на себя. С номером… вот тут надо подумать, но есть время и… опять же – мой отец в жюри. Давай постепенно. Мы справимся. А даже если нет – будешь знать, что сделала все возможное. Рано сдаваться.
Сказал бы мне кто такую речь пару-тройку лет назад, глядишь, сейчас бы занимался чем-то дельным, а не прогуливал менеджмент, но что поделать. А делаю я ошибку, когда опускаю взгляд на губы, которые Лиля чуть приоткрыла, не зная, что мне ответить. Не могу отвести глаз. И не пытаюсь. Пальцы чешутся стереть ее помаду, размазать большим пальцем четкий контур. Она не то чтобы ей не идет, но…
– Ага, – невпопад произносит Ларина.
Я резко бью себя по карманам, отмерев, как будто ничего и не было.
– Ну что, пойдем провожу?
Глава 10ОнВоспитание джентльмена
Предлагаю проводить Лилю, и на ее лице снова отражается вселенский ужас, как будто я сделал ей непристойное предложение. Не понимаю ее реакции, но девочка вся за гранью.
– Тебе сегодня в кафе или…
– Меня отпустили, – говорит, отведя взгляд, и силится улыбнуться. – Подменили то есть… В общем… мне домой.
– Тогда пошли домой, – вырывается легко.
Согласен, звучит странно, но не настолько, чтобы впадать в ступор. А она застывает. Что так? На улице темно, скорее всего, подморозило и скользко. Там носит по земле придурков вроде Савельева, а мама воспитала меня джентльменом, чтобы на папашу не был похож. Только некоторые здесь заставляют чувствовать себя неловко за малейшее проявление вежливости.
– Как раз обсудим интервью… или что ты там хотела обсудить.
– Я живу тут недалеко. Но у меня допоздна никого не будет. Сестры с мамой поехали за город бабушку поздравить с днем рождения и вернутся электричкой на девять вечера. Папа где-то должен праздновать – у него юбилей службы в МВД, правда, он уже второй год на пенсии, но… В общем, можем позаниматься у меня.
Она выдает все это на одном дыхании, без запинки, и тут же краснеет, догадываясь, что выдала много лишних подробностей. Мне бы промолчать, но не могу удержаться, чтобы не переспросить:
– Позаниматься? – приподнимаю левую бровь, а Ларина опускает подбородок ниже и смотрит на меня исподлобья. Выглядит устрашающе, но меня забавляет ее… колючесть? Или как это еще назвать. – И чем таким мы будем заниматься?
– Я, например, буду очень стараться не отрезать тебе язык, а ты посмотришь, как я живу и…
Она прячет глаза, тушуется и отталкивает меня, чтобы пройти мимо. Натягивает красную куртку с заостренным капюшоном, в котором похожа на гнома – с ее-то ростом. Ну правда, она едва достает мне до плеча. Если подпрыгнет. Макушкой. Девчонка берет у стены огромную сумку метр на метр, которую, как и Лиза, вечно таскает с собой, но я перехватываю ношу за ручки и вешаю себе на плечо. Пропускаю Лилю вперед, а она едва ли не в полную силу утапливает педаль газа в пол.
– И часто ты зовешь к себе незнакомых парней?
Я равняюсь с ней и пытаюсь подстроиться под ее шаг. Проблема в том, что мой один как ее три: получается идти либо быстрее, либо медленнее.
– Каждый день. Это мое хобби. – Она стреляет бровями вверх и спешит по лестнице вниз. – Заманиваю к себе, а потом консервирую в банках.
– Уф, – смеюсь я, потому что говорит Лиля слишком серьезным для шуток тоном. Будь это триллер, я бы точно поверил, что она главный маньяк.
Университет ко времени, когда мы спускаемся, кажется совсем опустевшим. Все слова отражаются эхом от стен и звучат гулко. Я перехожу на нормальный шаг, чтобы обогнать ее, открываю дверь, а она косится на меня так, будто за моим элементарным жестом кроется какой-то подвох. Рыцари, видимо, ныне не в почете. По крайней мере не у Лариной. И ладно. На улице меня сразу обдает ледяным порывом ветра, я поднимаю теплый воротник куртки и застегиваю ее на среднюю пуговицу.
– Давай я вызову такси? – предлагаю Лиле.
– Если принцесса замерзла в своей модной джинсовке, она может ждать карету. Я пошла.
И она правда меня не ждет.
– Я всего лишь хотел как лучше. Ты совсем не умеешь принимать помощь?