Гомес и явно больше меня открыта к подобным экспериментам – смеется так, что окна, кажется, дрожат.
– Смотри, таблицу будут еще проверять на антиплагиат, и замена буквы «а» на латинскую здесь не прокатит. Нужно прям хорошо перерабатывать текст.
Я снова пытаюсь наставить Лизу на путь истинный, объясняя, как правильно работать с таблицей, когда в какой-то момент разговоры этих дам сильно смущают меня подробностями. Откуда я, к слову, делаю вывод, что половой опыт у них обеих, в отличие от меня, уже был.
– Да над нами просто издеваются. – Лиза колотится лбом об стол, а ее руки снова тянутся к телефону с фанфиками.
– Нет. Просто преподаватель надеется, что, если мы пропустим материал через себя, в наших головах отложится хоть что-нибудь.
– Ага, конечно, учитывая, что большинство заказали этот доклад за тысячу рублей в «Неуче».
– Ничего не зна-а-ю-у, – нараспев говорю я и решаю ненадолго исчезнуть, чтобы остыть и не показаться девочкам совсем уж закомплексованной.
Собираю скопившийся мусор в большие черные пакеты и тащу на задний дворик, где стоят мусорные баки и где в будние дни в перерывах студенты часто курят с кофе. По воскресеньям здесь на лавочках иногда тусит кто-то из общаги, но сегодня погода диктует условия, разогнав всех по домам.
Я не ожидаю никого увидеть и… внезапно застываю на верхней ступеньке. Потому что здесь собачница, которая, если я правильно поняла, была девушкой Тима и сейчас дружит (но это не точно) с Ромой (потому что Кузнецов не дружит с девушками). Она, в тонком тренче, без шапки и с пушистым животным под мышкой, выдыхает облако пара в лицо другому зверю, который своими огромными мужскими лапами дергает ее на себя и выкручивает ей руку.
– Ты меня поняла? Я спрашиваю, поняла? – требует от нее чего-то.
Мелкая псина заливается лаем, но что она может против шкафа с поломанными ушами и почти бритой головой? Тут нужен как минимум сенбернар, но те добрые, говорят.
– Я не слышу ответа…
– Алло! – прежде чем думаю, что делаю, по-прежнему держа мусорные пакеты в руках, вмешиваюсь в эту сцену. – Да, Рэмбо, я к тебе обращаюсь! – Он поворачивается ко мне вполоборота, впивается недобрым взглядом и угрожающе раздувает ноздри. – Здесь территория, свободная от насилия. А если это у вас любовные игры такие, то покиньте двор и запритесь в спальне!
Амбал от девчонки отлипает, прячет руки в карманах и некрасиво сплевывает на землю. Смотрит на меня в упор и гадко ухмыляется. Вроде бы ничего больше не делает, но мне становится не по себе.
– Я сейчас охрану вызову, – изо всех сил пытаясь оставаться спокойной, вру ему и уже жалею, что влезла в эти разборки.
Девчонка молчит, опустив голову, будто воды в рот набрала, только пса своего наглаживает – а мне тут защищай ее. Я к таким сценам не привыкла. У нас во дворе, если что-то подобное увидят, сразу всем двором и объяснят, что так делать нельзя. Но сейчас я здесь одна.
Еще и собака решает завыть, наводя ужас. Стемнело совсем, а из трех фонарей горит только один. Жутковато, в груди растет тревога. Стараюсь выдержать взгляд громилы и не улыбаться, чтобы не спровоцировать: помню, что диким животным нельзя показывать зубы. По идее, если я швырну в него тяжелые пакеты с мусором, то успею забежать в кафе. И если буду громко орать, чтобы девочки вызывали полицию, может быть, и прорвемся, да?
– Хрен с вами! – Здоровяк снова плюет на землю, будто у него проблемы с избыточным слюноотделением (фу!). – А ты чтобы до десяти дома была!
После он под аккомпанемент гробового молчания идет к дороге, где садится в модную тачку и, злобно прорычав на прощание шинами об асфальт, исчезает в ночи. Где-то через пять секунд я выдыхаю. Еще через две наконец отмираю и подхожу к бакам, чтобы по очереди закинуть туда пакеты. Первой подает голос смешная собака, которая, обрадовавшись уходу злого дяди, облизывает мамочке заплаканное лицо. И я уже собираюсь зайти обратно в кофейню, когда слышу приглушенный, чуть хриплый шепот за спиной:
– Я была бы благодарна, если бы это осталось между нами.
М-м-м.
– А я думала, ты первая напишешь об этом в чат, – холодно усмехаюсь я.
На этом желание острить заканчивается, и после долгой паузы я просто киваю ей. Собираюсь уйти и уже касаюсь пальцами ручки двери, когда…
– Миша просто требовательный, – зачем-то объясняют мне то, что не хочу знать. Я все равно никогда не пойму ее, разложи она любым способом свои аргументы. – Все должно быть так, как хочет именно он. Иногда он позволяет мне многое, а бывает… – Она тяжело вздыхает. – Бывает, ему и моя светлая помада кажется яркой. И брюки слишком узкими и сексуальными. Он занимается единоборствами, вспыльчивый характер.
Звучит ужасно.
– И зачем ты все это терпишь? – искренне не понимая, спрашиваю я.
Она смотрит в мою сторону, но как-то сквозь меня, а затем пожимает плечами и прячет взгляд в землю:
– Потому что так проще, наверное. С ним проще, чем одной.
– Ясно, – произношу, не пытаясь скрыть явное неодобрение.
Но никто не просил ее делиться со мной подробностями личной жизни. Тяну тяжелую дверь на себя и…
– Не верь Романову, – летит мне вслед.
Я даже вздрагиваю от неожиданности, потому что любое упоминание о нем сейчас сродни маленькому инфаркту. Тело реагирует моментально: учащается пульс, болит в груди, кружится голова. Не знаю, что со мной, но пытаюсь жить с этим. Надеюсь, я не смертельно больна.
– В смысле? – смотрю на собачницу через плечо.
Она тянет с ответом, а я уже чертовски замерзла в одной кофте.
– Не верь ему, он тебя обманывает. Я… знаю.
Хах, а мы обманываем всех вас. Видимо, мы с Рафом две Тамары, что ходят парой. Жду, вдруг она добавит что-то еще, но нет. Поэтому, невольно повторив глухое «ясно», захожу обратно в кафе. А там уже и музыка громче, и народу больше, и Наташа носится по залу, едва не сметая столы на пути. Лиза тихо сидит у окна и улыбается, уставившись в экран телефона – видимо, снова читает. Рядом с ней расположилась милая парочка – явно на свидании и зашли погреться. А в углу… о-о! Какие люди! Там две почти одинаковые змейки в ожидании, когда третья доползет. И я не шучу, они даже одеты похоже – сейчас, когда их только двое, это заметно особенно сильно. Хотя вторая все равно кажется бледной тенью Кобры и, судя по выражению лица Галины, утомляет ту рассказами. Интересно, про очередного подлого парня болтает или как?
Собачница тоже не заставляет долго ждать. Уже скоро не вползает, а разве что не с фанфарами влетает через главный вход (и, кажется, главная змейка ей даже рада). Вся такая сияющая, будто и не было ничего. Почти рекламным жестом смахивает волосы назад – одно притворство. Но ладно уж, у меня тут свое.
– Что им отнести? – спрашиваю у Наташи, кивнув в сторону серпентария.
– Да не парься, я сама.
Я же говорила, у Никитичны очень добрая душа. За всех бы отработала, если бы могла, а у нее еще сестра младшая есть, которая без папы растет. Наташа и ей, и маме помогает.
– Мне надо, – коротко поясняю я.
Шепчу, что очень, и она уступает. Еще и понятливая! Ну, прелесть. Хватаю поднос с салатами для трио и по пути к ним щипаю зависшую в фантазиях Лизу.
– Ты мне нужна, – говорю ей на ухо.
– Что? – Она оглядывается по сторонам, хлопает глазами, которые от удивления кажутся больше.
– Просто подыграй, – произношу только губами, но она вроде бы понимает меня.
Я демонстративно долго раскладываю приборы у девочек на столе и расставляю тарелки, чтобы мисс Кобра обратила на меня внимание. А когда обращает, с довольным видом отхожу на пару метров к Лизе и громко рассказываю:
– Так глупо вышло с этим интервью!
Не смотрю в угол, но будто слышу оттуда механический звук настраиваемых на частоту сплетен ушей.
– Ага, – поддакивает ничего не понимающая Лиза.
– Меня заболтали, я вообще не поняла половины вопросов. Наговорила ерунды про Даню… Ну, ты понимаешь, о чем я.
– Коне-ечно, да.
Лиза играет ужасно, но, кажется, никого это особенно не волнует. Боковым зрением вижу, что все три подружки застыли в ожидании.
– Я про… секс, – тише, но не то чтобы сильно, добавляю я, а змейки уже подползают ближе, будто завороженные моим голосом. – Откуда мне вообще знать, как он? Если у нас с ним… ну… ничего не было.
– Да-а-а? – Черт, Лизе бы выдохнуть, она максимально напряжена, когда не в теме.
– Ага, он классный. И такой понимающий. Твой брат согласился подождать, представь? Да хоть до свадьбы! – Я так заливисто смеюсь, что самой тошно. – Пока не буду готова. А для меня это важно! Я в этих вопросах очень старомодна. Повезло мне с ним. О, а тебе сделать чай?
Когда я перескакиваю на другую тему, разочарование испытывают все. Разве что не стонут в голос. Там не только Лиза с девочками заслушались меня, там уже и парочка уши развесила: видимо, мой рассказ – это лучшая часть их свидания.
– Давай, – говорит Лиза, – чай. Как раз к приезду Дани допью.
Она подливает масла в огонь, а я смотрю на часы:
– Полтора часа до закрытия.
А если до последнего клиента, то еще дольше: змеи всегда отъедаются перед барами, где привыкли потягивать только воду, ожидая, что коктейлями их угостят.
– Ну, он как раз к ближе к девяти и подъедет. Мы же хотели закупиться расходниками, так что вместе заедем в магазин.
Вообще-то Лиза хотела. Не я. Я жду, когда на маркетплейсах снизится цена на ходовые цвета гуаши. Ну, может, еще когда появится скидка на пачку бумаги. В прошлом месяце мне повезло, а в этом… В этом, по идее, нужно закупаться еще и на следующий семестр, там добавляется много новых предметов, а у меня нет денег, чтобы даже начать страдать из-за того, как огромен список инструментов и как все дорого. Тем более я все еще не верю, что в новом году останусь учиться в университете.
– Но мы бы и сами могли…
Да тут пешком всего двадцать минут!
– Не могли, – заявляет Лиза.