Глава 4ОнИндивидуальные занятия психологией
Стоя на крыльце корпуса экономики и менеджмента, где по счастливой случайности зачем-то учусь, я выдыхаю облако пара. Оно напоминает мне сигаретный дым, и мозг сам додумывает детали: чудится, что слышу запах табака. Пальцы зудят, я перебираю в кармане ключи, борясь с желанием спуститься к тачке и залезть в бардачок, где уже несколько недель катается почти целая пачка сигарет. Почти – потому что дважды я все-таки сорвался, но пробую бросить дальше. Знаю, что обещал маме, и она после очередной ссоры, конечно же, не постеснялась напомнить мне о том, что обещания я не держу.
К черту. Закидываюсь розовой жвачкой – она детская, зато дольше жуется, и пузыри из нее дуются что надо. Застегиваю куртку, чтобы спрятать позорную майку, которая досталась мне после небольшого ЧП в кафе. Можно было и переодеться, но пофиг, дома уже сменю, – просто закинул грязную одежду в багажник к спортивной форме, там все нужно стирать.
Проверяю время: пять двадцать. Захожу в здание и поднимаюсь на третий этаж, как всегда по четвергам. Сажусь на подоконник и, пока пинаю воздух, ожидая в условленном месте, когда народ разбредется по домам после вечерней пары по психологии, отправляю смонтированные ролики Алине, с которой работаю, потому что позже могу забыть. Плевать хотел на конспирацию, но по договоренности дожидаюсь, пока аудитория опустеет, и еще через минуту для надежности, как раз когда подгружается последний файл, захожу внутрь.
– Лейла Андреевна, добрый вечер.
Она стоит, упершись ладонями в стол, красиво выгнув спину. Ждет. Длинные волосы закрывают лицо, делает вид, что читает свои записи, где ни слова не разберешь. Вроде бы не реагирует на меня, но палится – нервно пристукивает пальцами. Это ее всегда выдает.
– Если вы пришли просить, чтобы я повысила оценку за доклад, то зря. Тройка – достаточно высокий результат для работы, целиком скачанной из интернета. – Ее голос звучит почти ровно. Почти.
Эхо легкой волной разливается по пустой аудитории. Я избавляюсь от жвачки точным попаданием в мусорное ведро и, не вынимая рук из карманов, подхожу ближе.
– Я уже говорил, что мне нечего добавить от себя про эмоциональное выгорание. Такой фигней не страдаю.
– Значит, мне нечего добавить по поводу вашего среднего балла.
– Плевать мне на мой средний балл! – Я протягиваю руку и касаюсь ее ладони, отчего та привычно вздрагивает. – Эй, хватит дуться.
Знаю, что не доклады ее волнуют: обижена, что на прошлой неделе пропустил «наш» четверг. Был занят с Тимом: программа, которую мы разработали для помощи студентам, перед зимней сессией стала чаще проседать, потому что мы не ожидали такого ажиотажа. Кого-то выкидывало из приложения, а часть зависали на оформлении заказов, и приходилось обзванивать всех вручную. И так же вручную раскидывать курсачи, презы и рефераты ребятам, писавшим их. Раньше, когда инфополе ограничивалось нашим универом, а не городом, справляться было проще, конечно, но я доволен ростом прибыли.
– Иди ко мне, – тяну ее ближе.
Контакт кожи с кожей творит чудеса, и она по щелчку из строгой училки превращается в ластящуюся кошку. Уже привычный запах духов, которыми часто пахнут мои футболки по четвергам, бьет в нос. Острые ногти царапают затылок. Поцелуй затягивается и грозит перерасти в прелюдию на профессорском столе. Уверен, бо́льшая часть мужской аудитории только об этом и мечтает на парах, заглядывая в глубокие вырезы на ее кофточках, но я пас.
– Поехали, – отстраняясь, говорю я, а Лейла, увлекшись, уже оставляет губами влажную дорожку на моей щеке и смыкает зубы на ухе с сережкой-кольцом. Стучит по ней металлическим шариком, спрятанным на языке, и посылает приятные вибрации по телу.
– М-м-м, я скучала, – шепчет с придыханием.
– Надеюсь, по мне, а не по кофе, потому что сегодня я без него.
Резко отхожу на два шага назад, разрывая контакт, иначе сам увлекусь, и мы точно продолжим здесь. Я же не зря у себя сегодня постельное белье менял?
– Лейла.
Она обиженно надувает губы, не тронутые, в отличие от носа и груди, пластикой, и это красиво, но бесит. Ей тридцать, мне скоро двадцать один, а часто кажется, что все с точностью до наоборот.
– Жду внизу.
Прикусив кончик языка, Лейла смеется глазами, будто предвкушает сегодняшний вечер. Я тоже совру, если скажу, что не ждал встречи: эти недели были напряженными. Срываюсь без повода. Хороший секс точно не повредит. Лишь бы она не испортила настрой, в очередной раз заведя разговор о муже, от которого вроде бы мечтает уйти. Более явных намеков на то, что ей для этого нужна моя поддержка, желудок не переварит. Он еще папашу моего не переварил, а я застал его с Лейлой месяца три назад. Да, я увел Лейлу у отца, который, к слову, до сих пор женат на моей маме, ему назло. Он это заслужил. Но потом, правда, я немного увлекся процессом.
Как так вышло? Сбегаю по лестнице мимо конференц-зала, где видел их. Все просто: папочка решил загладить вину от измен и закупил матери новое оборудование в типографию для ее факультета архитектуры и дизайна. Не удивлюсь, если колбасному королю, как отца часто называют в прессе, потому что он владеет заводом по производству колбасных изделий, нужно было отмыть прибыль его «Донских историй». На местном телевидении делали репортаж, Лейла сопровождала главного спонсора, пока мать была занята. А по итогу именно я получил за молчание тачку, которых по городу каталось всего штуки три.
Дальше было много всего: неслучайно разбитый подарок, удачная выплата по страховке, начальный капитал для стартапа с Тимом и… компрометирующие снимки с приветом отцу от нас с Лейлой, которой я на практике доказал преимущества молодого тела. Не собирался продолжать эту историю, но все как-то удачно сложилось: отношения без обязательств, яркий секс, острые ощущения. До недавнего времени у меня был роман, о котором любой парень мог только мечтать. Но непонятно с чего начавшиеся разговоры о будущем стали меня порядком утомлять.
Пока жду Лейлу в заведенной тачке, пишу Тиму, чтобы не забыл: до девяти я забил квартиру, которую мы снимаем на двоих. Он, как всегда, залипает в телефоне – отвечает через секунду, что помнит и у него есть важные дела. Ага, зависнет с ноутбуком в любимой чебуречной за угловым столиком у окна. Горбатого только могила исправит: у него появились деньги, но он не изменяет своим нищенским привычкам.
Обещает как раз перепроверить скрипты программы, когда открывается передняя пассажирская дверь, и в салон врывается шальной порыв ветра. Я не оборачиваюсь, молча прибавляю печку, но уже знаю: что-то не так. Лейла демонстративно пытается усесться, прыгая на сиденье. Ей неудобно, потому что до нее я подвозил сестру домой, и она, видимо, придвинула кресло ближе – теперь у Лейлы коленки упираются в панель. Ей бы, конечно, с таким ростом на подиум, а не читать бредовые лекции в универе, но не мне печься о ее судьбе. Вот папаша бы мог. Только его здесь нет.
– Скажешь, что не так?
Я не привык терпеть и недоговаривать. В отличие от нее. Она обожает сама себе придумать повод и потом неделю обиженно молчать: я должен обо всем догадываться сам. Некоторые женщины никогда не вырастут из сопливых обид. Но в этот раз она меня удивляет. Не ломается, сразу сует в лицо телефон с зажженным экраном, а там открыт тупой университетский чат, где всем по очереди перемывают кости. Меня в нем нет, но Тим часто кидает оттуда скрины сообщений, где засветилось мое имя. Типа того, что показывает Лейла, – только там фото. На котором запечатлен я и блондинка из кафе. В подсобке, в странной позе. Пытаюсь разобрать подпись, но рука у Лейлы трясется; там какой-то бред про мое тату в честь официантки Лили и любовь к ней, которую я храню в своем сердце с самого детства. Очень много сообщений, и новые продолжают падать без остановки. От неизвестных мне людей, среди которых находятся и те, кто нас, оказывается, видел целующимися с блондинкой где-то за углом университетского здания.
– Смешно, – произношу с улыбкой.
– Ничего смешного.
Лейла вертится в кресле, пытаясь отодвинуть его назад, но у нее не выходит, потому что тачка старая, с ней нужно нежнее.
– Да кто в это вообще поверит? – реально не понимаю я.
Убийственный взгляд простреливает мне лоб. Ясно, она верит.
– Здесь коротышка эта каталась? И когда ты успел? – злится, краснеет, весь ее шарм летит к чертям. – На меня-то сил хватит?
– Ты сомневаешься?
Выезжаю на дорогу, она без конца фыркает, мотает головой, но молчит. Взорвется или нет? Потому что, кажется, я раздул костер, и меня ожидает пепелище.
– Если ты завел бабу на стороне… – после театральной паузы голосом жертвы выдает она.
О, не стоит путать меня с моим отцом.
– Ты бы узнала об этом первая. Скорее всего, еще до того, как я бы ее завел.
– Тогда что это значит? – переходит на крик Лейла, заполняя собой все пространство салона. Ее снова становится слишком много, а моего терпения, наоборот, меньше. Очень мало. – Я не собираюсь делить тебя с этими малолетками!
– Как будто у тебя есть эксклюзивные права на меня, – говорю тише в противовес ей. – Мы вроде бы не договаривались хранить друг другу верность, учитывая, что я спокойно делю тебя с твоим мужем.
Который играет по четвергам в покер с друзьями – профессорами-задротами, пока мы трахаемся на съемной квартире.
– Я уже говорила тебе, что хочу с ним разойтись! Но тебе же плевать…
Зря я ступил на эту территорию. Сейчас децибелами убьет к чертям собачьим. Не хочу это слушать. Пока она продолжает истерить, резко разворачиваюсь через двойную сплошную в обратную сторону. Вечер кончился, не успев начаться. Курить хочется адски. А вот трахаться уже не очень. Я не верю в примирительный секс, поэтому везу Лейлу домой. Она быстро смекает, что к чему, притихает, но это не меняет ничего. Мы молчим всю дорогу до самого супермаркета в соседнем с ее домом здании: возле него я обычно паркуюсь для конспирации, которая никому не нужна.