Наконец, через сорок минут прибывает дежурный прокурор и русский священник вручает ему своё заявление.
Дежурный прокурор бросает нечитаемый взгляд на сотрудников полиции, расписывается на копии заявления священника и молча убывает.
- Всего доброго, - русский мулла наконец, поднимается со своего стула. – Меня кто-то проводит?..
- Пойдёмте, - суетливо открывает двери перед русским Габит. – Вас так не выпустят, я провожу…
- … видимо, разбор полётов с прокурорскими будет после паузы. – Абсолютно спокойно говорит Касымбетов Роме, когда они остаются одни. – Что-то наверняка прилетит с той стороны, как пить дать. У прокурорских свои палки в конце периода.
- Хорошо, не увольнение, – апатично соглашается Рома. – Хорошо, месить его не стал… Как пошептало что…
- Это было бы некстати, - сдержанно соглашается Касымбетов. – Рукоприкладство в перечне жалоб ситуацию явно бы не улучшило.
Касымбетов не говорит вслух того, что чувствует, но не может сформулировать: только Роме могло прийти в голову поднять руку на русского церковника. Видимо, этим опытный и талантливый сотрудник и отличается от новичка или посредственности.
Майор не может сказать, что было бы. Но однозначно, начни они прессовать попа, выговором в итоге бы не отделались. Касымбетов это чувствует всеми фибрами души, но не может ни доказать, ни объяснить природу ощущения.
Рома – материалист. Предчувствия для него не аргумент. Потому Касымбетов через несколько минут выбрасывает из головы текущую неприятность и переключается на «горящие» задачи.
Тем более что в жалобах священника фигурировал, преимущественно, только Рома. Никак не сам Касымбетов.
В крайнем случае, "Солдата" можно будет и уволить. Если не получится спустить на тормозах.
Глава 6
Из полиции обратно к Центральному Рынку (около которого оставил машину) возвращаюсь пешком: можно было, конечно, напрячь полицию, чтоб они доставили меня на то место, откуда выдернули. Но спешить некуда, а подумать есть о чём. Да и идти тут, навскидку, около получаса (дорогу я запомнил).
Ещё в ломбарде, по мыслям полицейских, было вполне понятно, чего ожидать: их мысли были почему-то как на ладони.
Кстати, визит в полицию не стал пустой тратой времени. Во-первых, в его результате я обогатился наблюдением: чем больше кто-то злоумышляет что-то против Слуги Божьего (в данном случае, лично против меня), тем яснее я вижу эти намерения. И сопутствующие им мысли, включая тайные страхи того, кто злоумышляет.
Для сравнения, мысли заведующей отделением в медцентре читались с гораздо большим трудом.
Может ли быть, что это какая-то защита именно Слуг Господа? В несовершенном миру?
Во-вторых, я собственноручно убедился, что даже имени Церкви может быть достаточно, чтоб призвать к порядку зарвавшихся мирских. И тут будет необходимо ещё разбираться: с одной стороны, самый старший из полицейских (иноверец-майор) почему-то панически опасался самого имени Церкви, в его мыслях это читалось.
С другой стороны, единственный православный из всех, ещё и носящий крест, имел в мой адрес самый крамольный умысел. И как раз был единственным, кто ничего не опасался.
Странно. Не понятно с точки зрения причинно-следственных связей. Должно было быть наоборот.
Впрочем, мне явно не хватает информации, так что, отложим выводы до накопления критической массы наблюдений. Тем более что само общение в полиции закончилось вполне предсказуемо: не важно, что видится людям, если Он стоит на страже паствы своей.
Как ни пыталась пыжиться местная «мирская стража» - полиция (хотя, скорее, пародия на оную), итог их противостояния со Слугой Божьим был вполне предсказуем.
Мне даже уповать на Его помощь не пришлось: всё необходимое в данной ситуации я вытащил из мыслей майора и, в меньшей степени, у остальных присутствующих.
Мысли их, кстати, были ещё те… Как и сами «стражи закона» … Чего там только не было. И в душах, и за душой… И стяжательство. И полноценные грехи неправедных решений (и поступков!) на службе. И не только это.
Все те, кому надлежало бы быть стражами закона, в помыслах, как один, были весьма далеки не то что от праведности, а даже от тени почитания своего собственного мирского Закона.
Пока не понимаю, как такое возможно. И зачем нужна такая мирская стража. «Охрана правопорядка», как говорят тут в миру.
И сам этот «правопорядок» – что он есть, как не отъявленное беззаконие? Судя по мыслям стражей его. Если «охраняют» его те, на ком клейма ставить негде.
Из всех присутствовавших в полиции, только на самом молодом иноверце (кажется, Габит) пока не было прямого греха; да и то, похоже, только пока и только по молодости. В мыслях-то давно согрешил.
Среди таких людей, похоже, мне будет не до новообращённых. Как минимум какое-то время… Тут своих единоверцев бы спасти (хотя б души). Я, кстати, только из-за единственного своего и поехал в эту полицию, чтоб получше разобраться и с самой ситуацией, и с вызвавшими её причинами (в условиях отсутствия собственной памяти).
Итогом моего визита в полицию, неожиданно для меня самого, стали мои собственные яркие и кристально чистые помыслы об инквизиции. Как о самом последнем рубеже, состоящем из Слуг Его, и стоящем между мирянами и Ересью. Коль скоро сами миряне оказались настолько нестойкими к посулам и козням неправедным.
Не находя возможным вынырнуть из сонма мыслей, на ходу захожу с телефона в сеть: восполнять-то пробелы в памяти всё равно надо.
И с удивлением обнаруживаю, что инквизиция - это всего лишь карательный орган Католической Церкви, почивший в бозе веков и более не существующий. В Православной Церкви (иначе говоря, в ортодоксальной), инквизиция, считается, вообще отсутствует. На первый взгляд.
Копаю чуть глубже. На поверку оказывается, что функции инквизиции у Православной Церкви всё же были; и исполнялись они чуть не до конца XIX века. Только, в отличие от инквизиции католической, у моих собратьев по вере не было такого разветвлённого собственного аппарата. И почти вся работа выполнялась руками светских властей. Жившими в основном с Православной Церковью в полном согласии.
К немалому своему удивлению, после некоторого знакомства с открытыми источниками, прихожу к выводу: существовала лишь вывеска, но не функция. Во всяком случае, в моём понимании этой функции.
Инквизиция (и её аналоги в Православии), оказывается, была лишь пугалом и цензором. Фильтром идей, вредных различным правящим режимам и Святому Престолу.
Но никак не являлась рубежом защиты Паствы от происков Врага Создателя.
Странно. Очень странно. А что тогда является последним рубежом между ересью и мирянами? Смотрим дальше…
Хм. Существующее определение ереси повергает меня в ещё большее изумление, такое, что впору начать молиться прямо на ходу: ересью вообще считается «…сознательное отклонение от считающегося кем-либо верным религиозного учения, предлагающее иной подход к религиозному учению…».
Чудны дела твои, Господи! Ведь таким образом, представители двух разных течений даже одного религиозного учения могут взаимно обвинять друг друга в ереси! Что, кстати, регулярно и имеет место до сих пор, судя по информации из сети.
Вместо того, чтоб с настоящей ересью бороться.
Как же так? А как тогда называется сознательное принятие стороны, противоположной Стороне Создателя? Если ересь – всего лишь иная теологическая школа?
Или, проще говоря; если считается, что ересь - всего лишь чуть другая система ценностей (зачастую порождаемая лишь чуть иным стилем мышления), то кто или что тогда защищает мирян от настоящей ереси?
Очень странно. Ощущаю себя… м-м-м… чужеродным. Вот правильное слово.
Не смотря на информацию в сети, лично у себя обнаруживаю необъяснимую уверенность в том, что инквизиция – это последний рубеж между мирянами и Его Врагами в те моменты, когда собственных сил мирян может быть недостаточно. А ересь – это никак не другой способ мышления (ибо за чуть отличающиеся мысли карать нельзя). Ересь – это прямые намерения Врагов Его в адрес Паствы Его. Злокозненные намерения, душегубительные и небогоугодные.
Такое впечатление, что имеют место не просто различия в терминологии, а вообще два разных языка. Странно.
Вразуми, Отче Небесный; сжалься над грешными и дай сил исправиться и стать действительно детьми Твоими!.. Дай сил в борьбе с тьмой, пожирающей всё светлое в этих людях.Если таковы здесь стражи закона, каковы же тогда тут преступники...
Видимо, потеря памяти лично у меня стала следствием ещё и какого-то перекоса моей «базы данных», суммы знаний в голове. Судя по явным разночтениям моих ожиданий и реальной действительности.
Ладно, будем просто жить и изучать мир вокруг себя эмпирически. С другой стороны, кто я такой, чтоб раздумывать о своём пути, предначертанном Им Самим? Видимо, сейчас нужно просто шагать дальше.
Попутно: а может ли быть, что то, что вижу чужие мысли, это не дар? А испытание? Ведь, наверное, гораздо легче было бы жить в неведении помыслов других? Ибо сейчас мне гораздо сложнее верить в свет, когда вокруг такая тьма. И в помыслах, и в деяниях.
И ещё интересно, почему я на всё это так остро реагирую?
Поскольку провалы в памяти сами заполняться не хотят, провожу по пути сам себе простенькие тесты на коленке.
Что меня больше всего беспокоит? Ответ: тьма в чужих душах. Раз. Количество неправедного вокруг, два. Отсутствие праведного в осязаемости и перспективе, с такими-то намерениями паствы, три.
Что меня радует? Ответ: пока особо ничего. М-м-м, впрочем, если прислушаться к себе, есть какое-то детское предвкушение от строительства водовода. Хорошо, считается… С другой стороны, я ж ничего не помню. С этой стороны, сложно ждать полного объективного результата по этому пункту...