Старый воин так разволновался, что его усы затряслись.
– Больше некому, – решительно сказал Пироппо. – Кстати, я видел сегодня во дворце противную физиономию Карнеола. Я еще удивился, что он тут. Ведь у него нет детей-выпускников.
– Но что же делать? Если Аметрин не явится на экзамен, то он сможет его сдать только на следующий год и будет считаться второгодником. Это навсегда лишит его права участвовать в поединках, – Сентария чуть не плакала.
– Я позову Гелиодора, – решил Фиччик.
Он превратился в крохотного Фиччи и молниеносно юркнул обратно в экзаменационный зал. Сев на ухо огненному правителю, он быстро-быстро заговорил. Гелиодор от неожиданности чуть не прихлопнул хранителя, приняв за муху, но бдительная Луна вовремя схватила его за рукав. Выслушав Фиччи, Гелиодор помрачнел и шепнул пару слов Александриту. Тот приподнял брови и, секунду подумав, кивнул. Гелиодор тихонько встал, насколько это было возможно при его росте и габаритах, и, провожаемый недоуменными взглядами выпускников и правителей, вышел из зала.
Александрит написал что-то на листке бумаги и протянул его Криолине. Та, прочитав, удивленно взглянула на Алекса. На листке было написано: «У нас неприятности, необходимо потянуть время». Криолина передала бумажку Варисциту и встала. Стул громко заскрипел, и все взоры устремились на нее. Криолина очаровательно улыбнулась.
– Дорогие мои! Я тут подумала: а почему напутственную речь говорит только правитель Манибиона? Чем я хуже? – она вопросительно оглядела зал.
Ошарашенные выпускники, забыв о своем волнении, смотрели на нее во все глаза. Улыбнувшись еще шире, Криолина выплыла из-за трибуны. Именно выплыла, не касаясь пола, но при этом не взлетая высоко. Такой фокус не удавался почти никому. Заставить своенравный ветер послушно стлаться у ног могли только правительница Кристаллиума и старейшина Турмалина.
– А ведь мне тоже есть что вам сказать! – невозмутимо продолжала она, наслаждаясь произведенным впечатлением.
А впечатлились не только жители других петрамиумов. Юные кристаллианцы тоже сидели открыв рты. Они даже больше других оценили уровень мастерства их правительницы.
По-прежнему не касаясь пола, Криолина поплыла по огромному залу.
– Я хочу немного рассказать об истории этих экзаменов. Волшебные школы существуют в Драгомире испокон веков. Но раньше выпускных экзаменов не было, и поединков тоже. Ребенок просто оканчивал школу, получал итоговые баллы и шел подмастерьем к своему учителю, который обучал его взрослой профессии. Но все мы помним темные времена, когда власть в Драгомире захватили колдуны. Наш мир тогда получил тяжелейшую рану, и понадобилось много лет, чтобы залечить ее. После этого Эссантия решила, что отныне каждый должен заслужить право пользоваться магией. Так появились экзамены и поединки, во время которых Эссантия понимает, кому можно доверить высшее волшебство. Помните об этом, когда будете сдавать экзамен. Эссантия смотрит на вас.
Пока Криолина тянула время, рассказывая об истории экзаменов, Фиччик, превратившись в Лунфича, летел в Гарнетус. На его спине сидели Сентария и Пиритти. Пироппо чуть не расплакался, узнав, что Лунфич не поднимет троих, но вовремя вспомнил, что он уже почти мужчина, и, сдержав слезы, сел на Огонька впереди Гелиодора. Они спешили на выручку к Аметрину.
Луна скрепя сердце осталась в зале, где шел экзамен, поскольку Александрит счел, что исчезновение с трибуны не только Гелиодора, но и Луны будет выглядеть подозрительно. Она сидела как на иголках и почти не слушала Криолину, которая заканчивала одну историю и тут же начинала новую, изо всех сил отвлекая выпускников и преподавателей.
Когда Гелиодор узнал, что во дворце Манибиона видели Карнеола, он предположил, как могли развиваться события. Видимо, Аметрина выманили с экзамена под предлогом того, что с кем-то из его близких, оставшихся дома, случилось несчастье.
Они быстро добрались до Гарнетуса. Лунфич обогнал Огонька, и Сентария уже отчаянно барабанила в окна и закрытые двери дома-гриба, принадлежащего семье Аметрина. Но внутри царила тишина.
– Странно, мы никогда не запираем, – удивился Пиритти. – Сейчас найду запасной ключ. Мама его где-то здесь прячет.
Он принялся шарить в горшке с цветком, висевшем над крыльцом.
– Кстати, а где она сама? – запоздало спохватился он. – Она никогда не уходила по утрам, тем более закрыв на замок. Ага! Нашел!
– Открывай быстрее! – воскликнула Сентария.
Дрожащими руками вставив ключ в замочную скважину, Пиритти с трудом отпер дверь. Замком давно не пользовались, и он проржавел. Вбежав в дом, они тут же услышали глухие удары.
– Подпол, – мгновенно сообразил Пиритти.
Когда они с Сентарией влетели в кухню, стук усилился, и до них донеслись слова:
– Помогите! Я заперт!
– Аметрин! – закричала Сентария. – Мы здесь! Сейчас мы выпустим тебя.
Пиритти изо всех сил потянул круглое кольцо, привинченное к крышке люка, ведущего в подпол.
– Ищи замок! – прокричал Аметрин. – Отец закрыл меня на ключ, иначе я бы сам давно выбрался.
Присмотревшись, они действительно увидели в люке замочную скважину.
– Ничего себе, – присвистнул Пиритти, – я и не знал, что тут есть замок.
– А его и не было, – отозвался Аметрин. – Он его вчера поставил. Видимо, чтобы удержать меня. Ищи что-нибудь, чем можно открыть. Внизу, кроме банок, нет ничего. Мы с Лиссой уже всё обшарили.
Пиритти кинулся в кладовую и притащил ящик с инструментами.
– Сейчас-сейчас! Мы вас вытащим!
Он попытался просунуть отвертку в замочную скважину. В этот момент на кухню вошел Гелиодор.
– Наконец-то! – всплеснула руками Сентария. – Мы не можем его открыть!
– Как это не можем? – обиделся Пиритти. – Дай мне немного времени, и я справлюсь!
– Извини, дружок, – пробасил Гелиодор. – Чего-чего, а времени у нас точно нет. Эх, разрази огонь мою бороду!
Он вцепился в кольцо и вырвал крышку люка вместе с новеньким замком и старыми, но еще верно служившими петлями.
Перепачканный Аметрин, прижимая к себе испуганную хранительницу, выскочил из погреба.
– Бежим! – прокричал он.
– Бегом ты точно никуда не успеешь, – возразил Гелиодор. – Летите с Сентарией на Лунфиче. Братьев я потом привезу. Мы пока тут наведем порядок, поставим всё на место…
Он не успел договорить, а Сентария с Аметрином уже унеслись.
Пироппо, который понял, что ему опять не судьба полетать на Лунфиче, уже хотел начать жаловаться на судьбу, но важность экзаменов для старшего брата заглушила это желание, и он послушно остался «заметать следы». Он понимал, что поездка правителя с двумя мальчишками и так будет комичной. А если в седле вместо него будет восседать тощая Сентария с ее косичками, то впору будет складывать легенды про самую странную компанию, собравшуюся на спине одного выносливого коня. Поэтому Пироппо смирился и позволил себе лишь вздохнуть. В конце концов, уничтожать улики – это тоже важная миссия, да и ехать в седле с обожаемым правителем – необыкновенная честь.
Лунфич, понимая серьезность происходящего, летел, как еще никогда не летал. Сентария крепко обхватила руками Аметрина. Разговаривать на такой скорости было невозможно, поэтому она молча прижималась щекой к его спине и слушала, как быстро бьется его сердце.
2
Криолина схватила с трибуны стакан и, уже не заботясь о производимом впечатлении, начала жадно пить.
«Где же Гелиодор?» – с тревогой думала она.
Еще немного, и гордая правительница Кристаллиума станет посмешищем в глазах всех драгомирцев. Конечно, она могла давать напутствие выпускникам, но не второй же час подряд.
Ей на помощь пришел Варисцит. Он встал и тоже принялся рассказывать о важности экзаменов. Выпускники нетерпеливо заерзали и стали удивленно переглядываться. Вскоре знаменитое водное красноречие начало изменять Варисциту Все слова уже были сказаны, и ему оставалось только повторять их вновь и вновь, рискуя прослыть выжившим из ума чудаком.
Варисцит растерянным взглядом обвел собравшихся. В этот момент в углу приоткрылась дверца, через которую прислуга вносила кушанья во время торжественных мероприятий. В зал неслышной тенью проскользнул Аметрин. Варисцит с непередаваемым облегчением закончил свою речь и сел на место.
Тем временем маленький Фиччи сел на ухо Александриту и быстро доложил обстановку. Потом, спрятавшись за спины правителей, превратился в Фиччика и как ни в чем не бывало устроился на плече Луны. Его хитрая мордочка лучилась самодовольством. Еще бы! Он в одиночку смог провернуть такую операцию! И навсегда завоевал уважение Лиссы. Хранительница Аметрина кидала на Фиччика восхищенные взгляды.
Хранитель был уверен, что не только Лисса, но и Аметрин с Сентарией никогда не забудут этот полет. Когда Лунфич приземлился возле дворца, Аметрин с трудом слез с его спины, а у Сентарии так дрожали ноги, что она чуть не упала. Тогда юноша подхватил ее на руки и бережно отнес в обеденный зал, где их ждал Галит.
Старый воин быстро провел внука в зал советов по служебному ходу, чтобы не привлекать внимания.
И вот наконец Александрит объявил начало экзамена. Уже успевшие смертельно заскучать от долгих речей помощники, только что окончившие первый класс, встрепенулись и понесли по рядам подносы со свитками, путаясь в слишком длинных мантиях.
Свитки были перевязаны лентами и запечатаны сургучом, чтобы никто не смог подсмотреть задание. Выпускники дрожащими руками разбирали их и сжимали во вспотевших ладонях, ожидая, пока малыши обойдут всех.
Когда каждый получил свиток, Александрит разрешил открыть их. Раздался дружный хруст сургучных печатей, судорожный шелест бумаги и коллективный вздох, у кого-то радостный, у кого-то печальный.
Аметрин поднял сияющий взгляд. Словно в награду за все мучения, ему достался магический опыт, который он знал назубок. Всего-то нужно было провести огненный шар по лабиринту с препятствиями, рассчитав траекторию так, чтобы тот добрался до конечной точки. Это умение необходимо любому огненному воину, чтобы, не подвергая себя риску, выманить противника из засады.