– Где военный викариум? – нетерпеливо спросила Луна.
– Что? – отозвался тот, всецело поглощенный созерцанием Лунфича, который важно выпятил грудь и расправил крылья.
– Как мне пройти к военному викариуму? – нетерпеливо повторила Луна.
– Э… – молодой воин по-прежнему стоял столбом.
– Фиччик, – гневно воскликнула девушка.
Хранитель с печальным вздохом уменьшился до обычных размеров и приземлился к Луне на плечо. Та дернула воина за рукав и еще раз повторила вопрос.
Воин, словно проснувшись, заморгал рыжими ресницами, отчего из глаз у него как будто хлынуло пламя, а потом вытянулся, приветствуя дочь правителя Александрита.
– Не до церемоний сейчас, – отмахнулась девушка. – Проводите меня скорей к военному викариуму. Это срочно.
Воин кивнул и быстро пошел по мостовой. Они обогнули дворец и оказались возле старой башни на заднем дворе. В ней когда-то жил самый первый правитель Гарнетуса, при котором был выстроен дворец. Башню решили не сносить и оставили на память. Так и стояла она на заднем дворе, старела и скрипела под порывами ветра. Камни, из которых она была сложена, потемнели и потрескались. В глубоких трещинах росла трава, а кое-где кустарники тянули к солнцу свои длинные ветви. Они изгибались, словно гигантские тонконогие насекомые, обхватившие башню и затаившиеся перед прыжком. Подножие башни так густо заросло мхом, что Луна не сразу разглядела небольшую дверь, на которую ей указывал воин.
– Вы, наверное, меня не поняли, – воскликнула она. – Мне нужен военный викариум.
– Это и есть кабинет господина Гиацинта, – откликнулся воин. – Он не захотел разместиться во дворце, как остальные викариумы, и попросил себе эту башню, которая пустовала уже много лет. Господин Гелиодор отдал башню в его распоряжение.
– То есть мне туда? – девушка поежилась, глядя на дверцу заросшую мхом и паутиной.
– Да! Вас проводить?
– Нет, спасибо. Я сама.
Луна не знала, как сложится разговор, и не хотела лишних свидетелей. Она решительно потянула дверь на себя и шагнула внутрь. Дверь тут же захлопнулась, и на девушку обрушился запах сырости и плесени, от которого ей тут же захотелось сбежать обратно на воздух. Приказывая себе не трусить, она поставила ногу на первую ступеньку, и та издала самый что ни на есть зловещий скрип. Тело Луны покрылось мурашками. Вторая ступень застонала еще отчаяннее.
– Не нравится мне все это, – прошептал Фиччик.
– Мне тоже, – согласилась девушка и, не в силах заставить себя подняться еще выше, закричала: – Аметрин!
– Аметри-и-и-и-ин! – подхватил хранитель.
От его вопля наверху что-то хрустнуло. Луна инстинктивно присела, готовая броситься наутек при малейшей опасности. Но тут открылся люк, и в нем появилась знакомая рыжая голова.
– Аметрин! – обрадовалась девушка. – Ты здесь! Какое счастье, что я тебя нашла.
– Привет, Луна, – глухо отозвался тот. – Поднимайся сюда.
Девушка, немного удивленная таким приемом, послушно пошла наверх. После того как лестница озарилась солнечным светом, она перестала выглядеть такой зловещей и даже скрипеть стала по-другому. С помощью Аметрина Луна пролезла в люк и остолбенела.
– Впечатляет? – мрачно спросил Аметрин.
Девушка молча кивнула.
Это был рабочий кабинет, в котором вся обстановка подчинялась строгой военной дисциплине. Все было как любят жители Гарнетуса: чисто, аккуратно, в строгой симметрии.
Книги стояли на стеллажах по линеечке, выстроенные по цвету и размеру. На других полках аккуратно лежали свитки, перевязанные бечевками, выкрашенными в цвета петрамиумов. У другой стены стоял стенд с оружием. Здесь было все: от простых клинков до изогнутых сабель. Рядом висела карта Драгомира, где флажками отмечались военные посты и другие важные объекты.
Вроде ничего особенного. Если бы не одно «но». Все живое, находившееся когда-то в кабинете, теперь было мертво. Цветы в горшках почернели и съежились. Канарейка неподвижно лежала на полу клетки. Рыбки в небольшом аквариуме плавали кверху брюшком у самой поверхности.
Массивный стол был завален сожженными свитками и бумагами, потолок закопчен. В воздухе стоял ощутимый запах гари, несмотря на то что Аметрин настежь распахнул окно.
– Что здесь произошло? – содрогнулась Луна, невольно схватив друга за руку.
Тот приобнял ее за плечи и с глубоким вздохом ответил:
– Не знаю. Я не нашел отца ни на одном из постов и пришел сюда. Бумага еще горела, это я потушил ее. А то бы все сгорело дотла.
– А как это случилось? Может, твой отец оставил зажженную свечу?
– Конечно, нет, – уверенно сказал Аметрин. – Мы же огненные. Огонь горит до тех пор, пока он нам нужен. Здесь что-то другое…
– Может, мальчишки залезли сюда и решили поиграть? А потом нечаянно уронили свечу или неудачно зажгли спички и, испугавшись, сбежали.
– Не думаю. Мы с детства дружим с огнем. Любой ребенок с пеленок знает, что делать, если начался пожар.
– Да… Но не в кабинете военного викариума, – возразила девушка, все больше увлекаясь своей версией. – В любом другом месте они, может, и не растерялись бы, а натворив такое в кабинете самого викариума, тут же сбежали.
– Ну, может быть, – неуверенно согласился Аметрин. – Я пытался посмотреть, что это за бумаги, но, кроме непонятных символов и знаков, ничего не смог разобрать. Нужно срочно отыскать отца и выяснить, что произошло.
– Но, Аметрин, мы не можем сейчас… А как же свадьба?
– Свадьба? – уставился на нее Аметрин. – Ах да… Свадьба господина Гелиодора. Я совсем забыл. Поэтому ты прилетела за мной?
Луна кивнула.
– А сколько времени?
– Много! Церемония вот-вот начнется. Давай сначала туда, а потом поищем твоего отца. Верхом на Лунфиче мы сможем быстро это сделать.
Аметрин некоторое время постоял, терзаясь сомнениями, но потом согласился:
– Хорошо, давай сделаем так. И спасибо, что прилетела. Теперь все кажется не таким мрачным.
Они спустились по скрипучей лестнице и с облегчением вышли на свежий воздух. Потом сели на Лунфича и, не мешкая ни секунды, взмыли вверх.
12
За час до выхода Анита сидела в спальне, заваленной свадебными платьями, и чуть не плакала. Она с самого утра примеряла их, но, несмотря на всю их красоту, ни одно не нашло отклика в ее сердце. Анита не находила себе места.
– Кого я обманываю? Мне уже не двадцать лет. Ну какие платья, Нефи? Они все слишком, слишком… свадебные, – наконец-то подобрала она нужное слово.
– А каким еще должно быть платье невесты? – удивилась Нефелина.
– Вот если бы моя свадьба была лет пятнадцать назад, то я бы не спорила. Но сейчас надевать свадебное платье – это смешно.
– Не преувеличивай, Анита. Можно подумать, ты древняя старушка. А ты полная жизненных сил красавица.
– Ага, полная. Только не сил. Согласиться на свадьбу в мои годы…
– Анита, перестань. Все знают, что ты давным-давно бы вышла замуж за Гелиодора. Но пожертвовала личным счастьем ради спасения нашей дочери.
– Я была счастлива, воспитывая Луну, – возразила Анита. – И ни о чем не жалею.
– Да, милая… Знаешь, кажется, я поняла, почему тебе не нравятся платья. И вижу, что можно сделать.
Нефелина, протянув Аните очередной носовой платок, подошла к манекену, на котором красовалось лазурное платье из гипюра, облегающее фигуру до колен. Внизу оно переходило в пышные оборки, свисающие до пола. У платья был асимметричный верх. Вырез шел наискосок от груди, поднимаясь к плечу и заканчиваясь длинным рукавом. Другое плечо было открытым, но не совсем. Его прикрывало тончайшее кружево, сплетенное волшебными руками воздушных мастериц. Взяв ножницы, Нефелина решительно отрезала все оборки.
– Нефи, что ты делаешь? – изумленно воскликнула Анита.
– Погоди! Я знаю, что тебе нужно.
Нефелина отрезала от платья изрядную часть, потом подозвала швею и дала ей кусок белоснежного фатина, показав, как его пришить к подолу, плотно собирая в складки.
Через несколько минут перед Анитой предстало чудесное платье. В меру строгое, но в то же время праздничное, утонченное и нежное.
Она, тут же примерив его, обратила сияющее лицо к Нефелине.
– Спасибо тебе! Да, это оно! В нем я чувствую себя легкой и красивой, но в то же время не такой легкомысленной, как молоденькие невесты.
Нефелина кивнула. Лишившись громоздких оборок, платье утратило пышность. Складки из белого фатина сделали его беззаботным и одновременно торжественным. В сочетании с лазурным верхом оно смотрелось так, словно Анита, как морская владычица, вышла из пенящихся волн. Хлопнув в ладоши, Нефелина радостно произнесла:
– Значит, укладываем волосы, и вперед. Иначе Гелиодор, не дождавшись тебя, хлопнется в обморок. И уж поверь, не найдется таких силачей, чтобы донести его до лазарета.
Анита рассмеялась и откинулась на спинку кресла, позволив мастерицам колдовать над ее прической.
И вот момент настал. Пузатые будильники деловито носились по комнатам, собирая гостей на свадебную церемонию. Луна, только-только успевшая надеть платье, помогала Сентарии чистить пиджак Аметрина, испачканный в пыли и паутине. Сам Аметрин был в ванной, где пытался отмыть руки и лицо от сажи. Ловко орудуя щеткой, Луна рассказала друзьям о погроме в кабинете викариума.
– Да уж! Есть над чем поломать голову, – сказал Эгирин.
– Я тоже так думаю, – откликнулась Сентария. – Я не знаю таких детей, кому взбрело бы в голову играть со спичками в кабинете военного викариума.
– Не скажи, – возразила Луна, – двоих я точно знаю, – и она показала глазами на Пиритти с Пироппо, которые, увлеченно пыхтя, начищали туфли брата, пребывающие в еще более плачевном состоянии, чем его военный пиджак.
– Ну, эти двое уникальны, – улыбнулась Сентария, – недаром их знает весь Драгомир. Они точно могли бы, но раз это не они, то больше некому. Вторых таких же шалопаев нет. Наш мир просто не выдержал бы этого. Так что, я уверена, никто бы не осмелился залезть в башню самого викариума.