Жан-Клод ОкеСредневековая Венеция
Предисловие
В представлении многих из нас Венеция — это серенады гондольеров, знаменитые каналы, голуби, взлетающие с площади Св. Марка, арка над мостом Риальто, «Мемуары» Казановы, великолепные фильмы Висконти, братьев Тавиани, де Бозио, Коменчини и Феллини. Венеция неизменно вдохновляла поэтов, музыкантов, писателей, художников и вообще всех ценителей прекрасного. Она как магнит притягивала к себе любителей путешествий, желавших помечтать среди ее каменных и мраморных дворцов. Этот город всегда являлся центром европейской культуры. Из венецианских музыкантов наиболее знаменит Вивальди, но их были сотни — от Монтеверди до Луиджи Ноно, а Малипьеро, Каналетто и Гварди — самые знаменитые из ее художников-ведутисти. Насчитываются сотни писателей и кинорежиссеров, избравших Венецию местом действия своих книг и фильмов. Одним из последних можно назвать восхитительный роман турецкого писателя Надима Гюрселя «Венецианский тюрбан» (2001). Ее имя упоминается в наименованиях различных местностей — от Калифорнии и Лас-Вегаса до Северной Венеции (Брюгге) и Зеленой Венеции (в Западной Луаре, Франция).
Этот город имеет весьма сложную планировку, и нужно хорошо его знать, чтобы не заблудиться в хитросплетении переулков. Находясь вне дорог, снабженных указательными знаками, туристы обычно приходят в растерянность, видя указатели, на которых две противоположные друг другу стрелки показывают направление в сторону Сан-Марко или Риальто. Градостроители не предвидели массовый туризм XXI в., и в ход были пущены хитрости для того, чтобы сбить визитера с пути, предлагая пять или шесть параллельных пешеходных маршрутов к собору Св. Марка, в Риальто. Путник изумленно смотрит на любезного венецианца, который, эмоционально жестикулируя, показывает, что надо идти «все время прямо», «до моста» или «после моста».
Венеция — дитя истории, и для того, чтобы понять и познать ее, необходимо узнать ее прошлое, запечатленное в памятниках, дворцах и каналах. Трехмерное измерение не отражает сущности этого города, к нему необходимо присоединить еще и временное пространство. Цель данной книги — восстановить облик Венеции, которую терпеливо отстраивали с VIII века (начиная с XII века деревянные строения стали уступать место кирпичным и каменным). В начале XIII века, став морской колониальной империей, Венеция освободилась от гнета континентальных сеньоров и создала государство на Терраферме в Италии. В течение всего этого времени власть принадлежала семьям, занимавшимся международной торговлей. Семьи древнего рода владели землей, а недавно ставшие знатными мечтали о приобретении дворца — неоспоримого доказательства их благосостояния. Но главным образом все жили за счет торговли, и такое положение дел оставалось вплоть до конца Средневековья.
Средневековье стало хронологическими рамками данной книги не из-за традиционного (и неверного) представления, согласно которому оно являло собой эпоху могущества и успеха, благополучия и расцвета. Ведь открытие океанических путей иберийскими народами, испанцами и португальцами, и наступившая ранее во Флоренции и Риме эпоха Возрождения ознаменовали собой одряхление и закат многих могущественнейших держав. Рассматриваемый нами период ограничен 1500 г.
Венеция — торговая республика
IГород-государство
Падкие на сенсации литераторы утверждали, будто в Венеции существовала полицейская система, основанная на анонимных доносах, которые граждане тайно опускали в ящики для писем, находившиеся в пастях львиных изваяний. Приговоры будто бы выносил зловещий Совет десяти, а приводили их в исполнение головорезы, вооруженные кинжалами. На самом деле власть в этом городе-государстве безраздельно принадлежала знати. Герцогство, Коммуна, Сеньория последовательно сменяли друг друга, и в конце концов сформировалось Венецианское государство, называемое Республикой, поскольку все представители власти назначались в ней путем выборов, в отличие от монархий, при которых власть передавалась по наследству. Вплоть до середины XII в. политической и военной властью обладал дож, и все попытки сместить династическую власть кончались провалом. Начиная с 1140 г. Коммуна ввела свои институты власти — избираемые городские советы — и стала постепенно ограничивать власть дожа. Последний должен был, получая полномочия, приносить клятву. В конце XIII в. Коммуна становится аристократической, и политическая элита отныне состоит исключительно из аристократии, владеющей собственностью. В начале XV в. Коммуна, под предводительством дожа и своих советов, аннексирует обширные территории как в самой Италии, так и за ее пределами. С тех пор Венеция является территориальным княжеством (региональным государством), увеличенным за счет колониальных территорий, из которого формируется государство (dominium) по принципу венецианской коммуны. Слово «dominium» вскоре заменяется двумя другими: «dominante» для обозначения собственно Венеции — главного города и «domini» — подчиненных, субдоминантных территорий. Слово «dominium» представляет собой латинский термин, заимствованный из юридической и научной литературы. Сами венецианцы предпочитали использовать более конкретный термин — «serenissima signoria» у «славнейшая сеньория». Венецианцы подразумевали под сеньорией прежде всего свое государство и любой общественный институт, затем исполнительную власть, имевшую во главе десять членов, дожа, шесть его советников и троих руководителей Совета сорока.
Легенда и история
Происхождение многих городов, государств и семей окутано тайной, однако ничто не может сравниться в этом отношении с Венецией. Легенды и реальные исторические факты сплетаются в миф, и хотя миф не может соперничать с исторической правдой, он, несомненно, оказывает серьезное влияние на политику и на религию. Включенные в миф сведения, тщательно отобранные из многовековой истории, дают нам информацию о прошлом Венеции. Эти сведения весьма многочисленны и представляют собой смешение вымышленного и реального. Таково упоминание о бегстве от гуннов романизированных народов, нашедших убежище на островах Лагуны и основавших Венецию 25 марта 421 г., в день Благовещения Девы Марии и зачатия Христа. Город возник посреди вод, словно в купели. Наибольшее значение имеет предание о пришествии св. Марка в Аквилею. Данные об этом событии появились в летописях поздно (в конце VIII в.), и ни в каких других источниках о нем не упоминается. Первым рассказал об этом Павел Диакон около 783–786 гг. Св. Петр, обосновавшийся в Риме, направил лучших из своих товарищей проповедовать Евангелие по городам Европы, и на долю Марка выпала Аквилея. После кратковременного пребывания там Марк вернулся в Рим, оставив вместо себя своего друга Эрмагору. Из Рима Петр направился в Александрию. Во времена ломбардского нашествия, совпавшего с серьезным конфликтом в Константинополе по поводу двойной, божественной и человеческой, сущности Христа, Паоло, первый епископ, получивший титул патриарха, согласно обычаю готов, покинул должность епископа в Аквилее и обосновался в Градо на Лагуне (568). Этот переезд привел к тому, что резиденция епископа разделилась между Аквилеей и Градо. После смерти епископа Северия (605), духовник Градо, находившегося под властью Византии (и Рима), назначил Паоло своим преемником, а на территории Ломбардии духовник Аквилеи, состоявший в расколе с Римом, избрал другого епископа. С этой даты Рим и Шарлемань стали признавать двух епископов (803). С течением времени папа наделил обоих титулом патриарха. Аквилея вернулась в лоно Римской церкви, угроза варваров перестала существовать, и у патриарха Аквилеи больше не было никакого основания поддерживать разделение на два центра и считать Градо приходом епархии. Патриарх отстоял свою точку зрения на заседании синода в Мантуе в 827 г. Свое мнение он обосновывал легендой о Марке: именно с Аквилеи Марк начал проповедовать Евангелие по всей Италии, и его ученик Эрмагора, сопровождавший его в Рим для посвящения св. Петром, был первым и наиболее значимым епископом Италии. Для того чтобы возвысить Аквилею над Градо, была использована легенда, выросшая из рассказа о чуде, произошедшем в Аквилее, а за Марком и Эрмагорой закрепилась слава мучеников.
Подчеркнутые амбиции Аквилеи не вызывали симпатии у патриарха Градо, жаждавшего избавиться от опеки «старшего брата». На заднем плане этого конфликта выступало политическое соперничество империй франков и византийцев. Положение Градо оказалось комфортным благодаря созданию лагунных епархий, ставших центром религиозной жизни новой Венеции (к старой Венеции относились римские провинции Венеция и Истрия на континенте) в соответствии с такой искусной диалектикой: Аквилея была признана религиозной центром старой Венеции, а новая Аквилея (Градо) являлась столицей новой Венеции. Такое изменение статуса религиозных центров сыграло решающую роль. Градо стало считаться городом, пользующимся покровительством папы, и в 630 г. император Гераклий придал этому городу статус резиденции евангелистов, ссылаясь на фальшивую буллу папы Пелагия II (579), и утвердил патриарха Элию владельцем замка Градо (castrum gradense), а сам город — центром Венеции, Истрии и Далмации. Не имело никакого значения, выдуманы ли данные факты. Можно поверить в их подлинность и считать правдоподобными сведения о возрастании значимости Градо, получившего статус «новой Венеции». Существуют материальные подтверждения этих сказаний, которые никто не осмелится опровергнуть.
В своем завещании герцог (dux) Джустиниано Партечипацио (или Партичиако) объявил о своем намерении устроить святыню, где бы могло покоиться тело евангелиста, прежде находившееся во дворцовой часовне. Легенда о святости обогатилась новыми подробностями: Марк и Эрмагора подплывают к Риму, когда начинается буря, и их барка находит убежище на островке (где впоследствии было воздвигнуто поселение Риальто). Св. Марк засыпает, и ему является ангел, объявляющий: «Рах tibiMarce. Hicrequiescet corpus tuum» («Мир тебе, Марк. Здесь обретет покой тело твое»). Ангел открыл евангелисту его историческую роль: «После мук твоих жители ближайших земель соберутся здесь, дабы избежать потери пожитков своих и собственной гибели, а также гонений на веру свою, и возведут чудный град, и предадут земле тело твое». Текст этот взят из записей дожа-хрониста XIV в. Дандоло. Св. Марк стал отныне самым почитаемым венецианским святым. Его мощи утаили от таможенников-мусульман (мощи святого были спрятаны среди свинины, к которой таможенники не могли притронуться). Так сбылось предсказание ангела: Марк вернулся в свой город. Он прошел через страдания (кораблекрушение и муки), странствия (перенесение его мощей) и обретение. Двое торговцев принесли мощи не в Градо, а дожу, и отныне Венеция становится городом Св. Марка, подобно тому, как Рим считается городом Св. Петра.
На этом острове почитался и другой святой, ставший им еще при жизни, — Пьетро Орсеоло, по прозванию дьякон Иоанн (Джованни Диаконо). Был он летописцем и с самого раннего детства изучал божественные явления. Находясь в окружении герцога, он подписал два важных законодательных акта — о запрещении работорговли (960) и об эмбарго на оружие, предназначенное для сарацин. В 976 г. против дожа Кандиано вспыхнуло восстание Петра IV, который придерживался проимперской германской политики. Восставшие подожгли дворец дожа, пожар охватил часовню Св. Марка и соседние с ней дома. При попытке к бегству дож был убит вместе со своим юным сыном. Тогда народ собрался в соборе Св. Петра де Кастелло и воззвал к самому благочестивому, праведному и наиболее уважаемому из служителей дворца — Пьетро Орсеоло. Тот опасался, как бы возведение его в сан не скомпрометировало идеал святости, колебался, но все же оставил свои сомнения ради водворения мира и справедливости. Пьетро немедленно принялся за восстановление часовни Св. Марка и водворил на место святые мощи. Он выстроил поблизости странноприимный дом для нищих и странников, которые возвращались из Святой земли. Однако он не отрекся от своих идеалов и удалился от мира в монастырь, чтобы достичь совершенства. Вместе с двумя зятьями Пьетро основал клюнийский монастырь Кукса в Русильоне и провел жизнь отшельником. Один из его зятьев, Джованни Моросини, вернулся в Венецию и получил от дожа Трибунио Менио остров напротив дворца для основания там монастыря Сан-Джорджио.
Эта легендарная история питала умы венецианцев на протяжении Средневековья, и любой посетитель может прочитать ее — для расширения собственных познаний в области религии, политики и истории — на мозаике, украшающей стены собора Св. Марка. Данный собор, который назывался Contariniana, начали строить во времена дожа Доменико Контарини в 1063 г.; в 1094 г. он был посвящен его последователю Витале Фалье. Его имя оказалось третьим среди имен строителей собора. Первым обозначено имя Партечипацио, чей собор сгорел во время трагических событий 976 г. Вторым стало творение Пьетро Орсеоло. По завершении строительства начали реализовывать программу декорирования собора, который украсили мозаикой на площади более 4000 кв. м. «Ни в одном городе не было столь славной Библии» (Рескин). Но, кроме Священного Писания, дворцовая часовня знаменует также политическую славу Венеции дожей и соборов. Это достигается наличием эмблемы льва, символа правосудия (суд Соломона), изображением Давида над кафедрой, где дож представлен перед приветствующим его народом после избрания или во время присутствия на мессе. Дож, направляясь из дворца в собор, проходил через «священную дверь», затем через арку к хорам, находившимся справа. Расположенная слева арка выложена мозаикой с изображением папы Пелагия II и патриарха Элии. Наверху этой композиции изображен св. Марк, посетивший Аквилею. В апсиде Марк находится рядом со св. Николаем Барийским, а Петр — рядом с Эрмагорой. Культ св. Николая связан с морем и избавлением моряков от опасностей. Этот святой считался вторым покровителем Венеции во времена Первого крестового похода. Мозаика выполнена между 1230 и 1275 гг., некоторые фрагменты относятся примерно к 1180 г. Композиции в честь св. Марка расположены по пути следования кортежа герцога, который прибывал со стороны дамбы через Пьяцетту, входил в святыню через правый (южный) портал, полукупол которого был украшен мозаикой с изображениями св. Марка, затем следовал к западной стороне нартекса и к южной стене со знаменитым изображением обретения мощей святого, которые были утрачены во времена Пьетро Орсеоло. На многочисленных изображениях мозаики представлено моление об обретении мощей, затем чудесное их открытие в пилястре. Участниками этих событий предстают прежде всего представители различных венецианских сословий, патриарх Градо и его епископы, дож и главные магистраты, аристократия и, наконец, ликующий народ — мужчины и женщины, на которых снисходит благодать. Это всеобщее ликование являлось составной частью проводимой в Венеции политики.
Летописи прославляют город, но что представляла из себя Венеция, когда она возникла? Джованни Диаконо знал поселение венетов; город Эраклиану; город Градо; позднее появился город Риальто; после — острова, ряды домов, военные лагеря; город Кьодджа; однако в 853 г. Patria Venecia епископа Оливоло представляла группу островов Лагуны, а в 811 г. дож Агнелло Партечипацио перевел в Риальто свое правительство. В 828–829 гг. тело святого Марка было перенесено в часовню герцога. В 840 г., согласно договору Лотаря, здесь насчитывалось 18 населенных пунктов, и по иерархии на первом месте стояли Риальто и Оливоло. На рубеже IX и X вв. дож Пьетро Трибуно «вместе со своими сподвижниками начинает возводить город Риальто», сооружает защитную стену, идущую через Большой канал к высотам Санта Мария-дель-Джильо, для того, чтобы укрыть обитаемое пространство между Оливоло и Риальто. Такая стена придавала окружающей местности вид единого городского поселения. Сосредоточение в Риальто трех функций — религиозной, политической и торговой — свидетельствовало о том, что Венеция, еще в X в. являвшаяся центром герцогства, стала городом лишь в конце XIII в. Развитие шло медленно; как писал Павел Диакон в своей «Истории лангобардов» («Historia Langobardomm»), если в римскую эпоху «Венеция простиралась от Паннонии (Венгрии) до Адды», то в его время она являла собой лишь группу «нескольких островов». Позднее было уточнено, что под этим подразумевались территории от Градо до Каварцере, включавшие береговую гряду Саниколо, Маламокко, Торчелло, Бурано, Маццорбо, Мурано, Кьодджу, Лорео и Риальто, как писал летописец Энрико Дандоло. Другой человек, близкий к власти, советник герцога и епископ Ве-льи Якопо Бертальдо, знаменитый законовед, автор «свода постановлений обычного права», писал с большой проницательностью в книге с красноречивым названием «Великолепие венецианских обычаев»: «Название "Венеция" нередко распространяется на всю венецианскую провинцию, от Градо до Каварцере. И часто им обозначают главный город этой провинции. Жители Риальто, где расположена резиденция герцога, могут называться как rivoaltini, так и veneziani. Обитатели Кьодджье, Мурано и епископства Торчелло, приезжающие в Риальто, чаще говорят, что они едут не в Риальто, а в Венецию. Поэтому название "Венеция" имеет двойное значение». Вполне можно сказать, что «Венеция» — название, полученное извне, и даже что оно введено в обиход иностранцами.
Органы власти
Дож, по своей сути, это «функционер» византийского типа, относящийся к экзархату Равенны. Утвердив свою независимость от двух империй, герцог (dux или duc) без колебаний принял знаки отличия и скипетр, обзавелся, подобно королю, «своими» епископами, «своим» духовенством, «своими» подданными, «своей» церковью (собор Св. Марка и «его» часовня) и попытался ввести династическое правление, водворив одного из своих наследников на место герцога. Такая политика наследования продлилась со времен последних Орсеоло. Выборность дожей не устранила полностью наследование власти, и во главе Республики находились два дожа из семьи Деодони, и два дожа — Микеле и Пьетро Полани (Пьетро был зятем предыдущего дожа Микеле). Дожи XI в. были окружены епископами, но выбирал их народ. Дворец являлся резиденцией дожей, и в нем отдельно от богатств герцога хранилось государственное имущество и казна. Герцог играл по отношению к этому имуществу лишь административную роль. Оно именовалось также «народным». После установления Коммуны окружение герцога составляли судьи и мудрецы (sapientes). Знаком отличия служил уже не скипетр, а штандарт св. Марка, ставший символом чести города, и правители управляли, учитывая волю народа. «Рост могущества Коммуны, по своей сущности, заставил поблекнуть титул герцога» (Кракко). Невозможно назвать точную дату возникновения Коммуны, поскольку, в отличие от других городов Италии и даже Европы, у здешней Коммуны не было необходимости завоевывать политическую автономию от центральной власти и власти епископа. Коммуна начала проявлять себя во времена дожа Пьетро Полани в 1140-е гг. В феврале 1143 г., чтобы разрешить конфликтную ситуацию, вызванную «шествием братств (scole)» через город, дож Полани созвал во дворец судей и мудрецов, т. е. «тех, кто присутствовал на совете, учрежденном в то время для спасения чести Родины, принесения ей пользы и для ее сохранения и коим народ дал клятву послушания». Тогда для «Коммуны» была характерна такая атрибутика: совет, мудрецы, судьи и клятвы. Новый дож, Доменико Моросини, вступая в должность, также принес клятву народу Венеции и провозгласил, что всем последующим надлежит делать то же самое. Коммуна получала власть от народа. Она лишала дожей монархических привилегий.
Во второй половине XII в. дожи стали расценивать некоторые области и большие далматинские острова как поместья, предназначенные для их сыновей, которые, таким образом, становились владельцами Вельи, Оссеро и Арбы. Но в 1163 г. зарождавшаяся Коммуна потребовала, чтобы эти территории были пожалованы дожем «Венецианской Коммуне для ее блага и в ее честь» в присутствии судей, мудрецов и представителей народа. В 1166 г. дож ввел правила выбора графа Арбы, которого перед утверждением дожем и мудрецами могла избирать местная знать. Сыновья дожа не стали считаться с этими требованиями. В мае 1165 г. во дворце герцога встретились два претендента на владение Оссеро — Доменико Моросини (сын прежнего дожа, носившего то же имя) — граф де Зара и Леонардо Микеле (сын действующего дожа). Оба претендента имели законные права на эту территорию. Судьи и мудрецы вынесли свое решение: все зло происходит от неограниченной власти дожей, позволяющей им передавать имущество Коммуны своим сыновьям и наследникам безо всякой пользы для Коммуны.
Тогда Моросини предложил внести 800 ливров. Но поскольку он уже обладал соседним владением — Зара (Zara), решено было передать Оссеро Леонардо Микеле при условии, что он выплатит 800 ливров. Члены Коммуны поступили несвойственным для этой организации образом: им удалось избежать сосредоточения слишком большой власти в одних руках и заставить уплатить деньги в казну, лишив таким образом дожа возможности свободно распоряжаться общественными богатствами.
Дож являлся верховным представителем Коммуны (государства), но последняя сама участвовала в важных делах, принимала решение о перемириях, заключала договоры, санкционировала военные операции, ведала дипломатическими отношениями. Финансовые вопросы были важнейшими в компетенции Коммуны. Например, в 1164 г. дож вместе с судьями, мудрецами и представителями народа выплатил двенадцати лицам прибыль, полученную Коммуной на рынке Риальто, — 1150 марок серебром (274–275 кг драгоценного металла) в качестве платы за ссуду, предоставленную этими частными лицами. Коммуна принимала решения финансового характера, такие как заем ссуды и выплата долгов, а также брала на себя общественные расходы.
С IX в. дож имел личного канцлера, составлявшего документы общественного значения. Ранее роль писаря исполняли священники-нотариусы, иногда капелланы собора Св. Марка. В следующем веке канцлер стоял во главе курии, готовившей для дожа все законодательные и правовые акты. Все возраставшая сложность ведения государственных дел, включая международные отношения, привела к введению титула великого канцлера (cancellier grande), возглавлявшего всю государственную администрацию и ответственного за ее успешное функционирование.
Лицо, занимавшее этот пост, назначалось из представителей «народа» и, согласно протоколу, являлось второй персоной в государстве. Историки обязаны этим должностным лицам и их службам превосходно сохранившимися венецианскими архивами, давшими огромное количество сведений по истории Республики. С 1264 г. Большой совет решил включать в реестровые журналы в кожаном переплете содержание всех обсуждавшихся тем, даже если решение не было принято. Записи в этих журналах продолжались вплоть до прекращения существования Республики. Также составлялись сборники текстов договоров (pacta), написанных как в самой Республике и коммунах, так и в соседних и отдаленных государствах. В 1282 или 1283 г. дож Джованни Дандоло решил избавить эти сборники от потерявших свою актуальность текстов и внести в эти записи необходимую ясность.
Дож, высшее государственное лицо, избирался пожизненно, но его власть постепенно становилась все менее могущественной. Так, в XIV в. ему давались на рассмотрение письма, адресованные Сеньории, на которые он отвечал от своего имени, но не имел права открывать их один, а должен был делать это в присутствии своих советников. Кроме того, ему запрещалось появляться на публике без сопровождения членов Сеньории, которые играли главную роль на всех заседаниях: Большого совета, Сената, Совета Десяти, пленарной коллегии (pien collegio). Хотя ни одно серьезное дело не рассматривалось без дожа, он не мог принять единолично ни одного решения, поскольку в Венеции весьма негативно относились к тирании, к единоличному правлению. Но, несмотря на это, значимый статус дожа позволял оказывать влияние на ход событий. Этому могло послужить свидетельством противостояние двух политических противников — Тома Мочениго и Франческо Фоскари. В конце XV в., вследствие падения общественных нравов, в адрес некоторых дожей стали поступать недостойные обвинения. Большой совет после кончины Агустино Барбариго (1501) решил после смерти каждого дожа избирать «троих судебных следователей (inquisitori) по делам усопшего» для расследования его деятельности во время пребывания у власти. Из его наследства изымались средства для возмещения убытков, причиненных им обществу из-за нарушения тех или иных законов. Венецианцы в самом деле были весьма мудрыми людьми.
Между тем право Коммуны контролировать власть вскоре стало приносить пользу не народу, а влиятельным лицам, в особенности высокопоставленным (majores). Это были чиновники, вначале занимавшие посты судей, затем вступившие в совет, где они получали титул мудрецов (sapientes). С 1172 г. они стали ведать процедурой избрания дожа. После смерти Витали Микеле II для избрания дожей народная ассамблея (или concio) больше не стала созываться. Дожа отныне выбирали одиннадцать избирателей. Так был избран Себастьяно Циани. С 1178 г., после отставки больного Себастьяно, процедура усложнилась: были избраны четыре лица, которые назначали сорок человек, проводивших выборы дожа. Эту систему двойных выборов применяли на всех выборных процедурах. Сохранились сведения о первых выборах власти в 1143 г. Фрагменты документации доносят до нас данные о том, что в июне 1187 г. имелся не один, а два совета — Малый и Большой. В тот же месяц судьи, сославшись на то, что они действуют «по приказанию дожа» и «с одобрения» Большого и Малого советов, адвокатов Коммуны и народа Венеции, обещали возмещать убытки тем, кто во время осады графства Зара предоставлял свои суда. Функции, которые исполняла молодая Коммуна, все более усложнялись. Первый, или Большой совет обладал наибольшей властью, у него было право старшинства (majorpars). Герцог подчинялся обоим советам, основной состав заседал в Большом совете, Малый состоял лишь из шести членов, тогда как Большой совет — из тридцати человек (trentacia).
Кандидаты в члены советов отбирались из знатных семей, — их преимущество состояло в длительном участии в общественных делах. Эти люди обладали большим числом сторонников и большими связями. Когда власть дожа начала ограничиваться, у него осталось лишь право отвергать кандидатов. Начиная с момента, когда можно проследить организацию выборов и, главным образом, формирование выборного контингента, заметно, что половина кандидатов, отобранных в период с 1156 по 1207 г., происходила из семей, которые были весьма влиятельны уже в 1000 г., другая же часть кандидатов принадлежала к семьям, возвысившимся в течение XI в. и в первой четверти XII в.
Большой совет поддерживал суверенитет Республики. После утраты суверенитета (serrata)[1] в этот «парламент» могли вступать все состоявшие в нем ранее, и те, кто мог доказать, что его отец либо дед находились в составе данного представительного органа. Эти люди передавали свои права по наследству потомкам мужского пола при достижении ими 25 лет. Такие правила распространялись на знатные семьи, составлявшие около 10 % от городского населения. Между тем можно было стать членом совета и в более раннем возрасте — в 20 лет, если на церемонии в день Святой Бороды (santa Barbara, откуда пошло название barbarella) в присутствии дожа претенденту выпадала удача — достать из шляпы один из золотых шаров (balla d'oro), находившихся среди серебряных, или если в этом возрасте удавалось на выборах получить должность адвоката, позволявшую предъявлять жалобы в один из пяти гражданских судов герцогского дворца и совершенствовать свои познания в области права и делопроизводства. Случаи, когда членами совета становились в возрасте 20 лет, были довольно часты. В таких ситуациях представляется более необходимой роль советников, по крайней мере в теории. Во второй половине XIII в. их число возросло с 400–500 до 1100 человек (в 1300 г.); в конце XIV в. их количество составляло около 1200; согласно переписи 1493 г. их насчитывалось 2600. Но не все советники присутствовали на заседаниях, поскольку многие из них были заняты ведением общественных дел на подведомственных территориях, во флоте и в армии. Молодые предпочитали избегать общественной работы и стремились заниматься коммерцией. Кроме того, имелись больные и престарелые, остававшиеся дома. Большинство законов обсуждалось советниками в количестве от 4 до 500 человек, но в конце XV в., когда речь шла о решении наиболее важных вопросов, например назначение дожа или прокуратора Сан-Марко, в дискуссии участвовало свыше 1500 человек.
Столь многочисленная ассамблея, членам которой, получавшим власть по наследству, вовсе не нужно было проявлять свою компетентность — все решала их принадлежность к знати, а также то, что их имена были вписаны в золотую книгу, которую вели адвокаты Коммуны, — не выполняла обязанностей по ведению общественных дел: она передавала свои функции более малочисленным организациям, иногда обычным комиссиям, роль которых все возрастала. Однако же функции совета были очень важными. Этот орган обсуждал принятие законов, иногда во втором чтении (кроме того, он ратифицировал законы, одобренные сенатом), создавал новые судебные ведомства (rezimenti) для того, чтобы управлять территорией, увеличившейся в результате завоеваний, ведал военными и финансовыми вопросами. Совет утверждал кандидатов на общественные должности в магистраты и во все остальные советы. В конце XV в. существовал в общей сложности 831 орган власти и управления. 550 из них располагались в Венеции, а 250 в других регионах. Эти органы власти были равномерно распределены между Stato da terra и Stato da mar, которые образовывали государство Терраферме в Италии и морские владения. Совет ведал помилованиями, санкционировал причисление новых семей к знати, возмещал потери, возникшие в результате эпидемий чумы, войн, вознаграждал семьи, которые приходили на помощь государству в наиболее трудные моменты, например, во времена войны в Кьоддже.
Воскресные заседания проходили под председательством Сеньории, за порядком наблюдали адвокаты Коммуны, которые обеспечивали надлежащее проведение заседаний, проверяли соответствие законопроектов проводимой государством политической линии, содействовали тому, чтобы исключить интриги (broglio) и все то, что нарушало нормальное функционирование учреждений, например покупку богачами голосов бедняков или заключение альянсов между семейными группировками для лоббирования решений.
Г. Гоцци отмечал, что в Венецианском государстве должностные преступления были в порядке вещей (бедняк мечтал, чтобы его подкупил богач, богач желал подкупить бедняка). Была введена выборная система, при которой использовалась жеребьевка, помогавшая избегать различных махинаций. Сложный процесс выборов, приводивший к избранию дожа, основывался на оглашении имен кандидатов на общественные должности (четыре имени кандидатов на высшие должности, две на низшие). Подобные меры принимались для того, чтобы корректировать несовершенство выбора, который делали избиратели. В Средние века жребий считался провидением Господа. Тот, кто предлагал кандидата, становился его поручителем (ipso facto) и отвечал перед правосудием за ущерб, причиняемый избранником государству.
Это — старейшая комиссия Большого совета, появившаяся в первой половине XIII в. Совет являлся уголовным и гражданским судом, обладал высшей властью в решении экономических и финансовых вопросов, имел функцию контроля за другими советами и магистратурами. Суд играл огромную роль в законодательной деятельности. Три влиятельных предводителя суда вместе с дожем и Малым советом образовывали Сеньорию.
Проведение уголовного процесса Советом сорока показывает, что Венеция достигла в этом больших успехов. Процедура включала шесть этапов. Вначале выносилось обвинение, которое оформлялось в письменной форме и обязательно заверялось полицейским отделением или магистратом. После этого собирали свидетельские показания и доказательства правонарушения, составлявшие необходимые материалы для следствия, проводившегося «повелителями ночи» («seigneurs de la nuit») или адвокатами Коммуны. Затем содержания дела излагалось на заседании суда (placitare), после чего обвиняемому предлагали высказаться в свою защиту (законы предусматривали право защиты для обвиняемых). После рассмотрения дела проводилось голосование относительно меры наказания, предлагавшейся адвокатами Коммуны, большинством голосов выносилось решение — вердикт. Правосудие предоставляло обвиняемым гарантию защиты.
Этот правительственный орган также появился в XIII в., как комиссия, подведомственная Большому совету. Он решал вопросы войны и мира, санкционировал перемирия, утверждал заключение договоров, короче говоря, решал вопросы внешней политики, и поскольку все это порождало финансовые проблемы, Сенат имел соответствующие полномочия. Он также регулировал отношения с завоеванными странами и заморскими территориями. На протяжении XIV столетия власть Сената возросла и число его членов увеличилось. Чтобы правильно исполнять свои обязанности, Сенат прибегал к aggiunta (junta, zonta), что буквально означало «прибавление»: вскоре после 1360 г. в его состав входило 20 аристократов, затем, в 1413 г. — 40 и, наконец, в 1450 г. — 60. Все эти высокопоставленные служащие поступали в Сенат обычным — выборным путем (выборы санкционировались Большим советом). Около 200 аристократов имели право голосовать, тогда как примерно 50 человек, в особенности мудрецы, не имели права голосовать и были только консультантами.
Пленарная коллегия (Pien collegio) сформировалась в течение XIV в. Этот орган состоял из трех комиссий мудрецов и был объединен с Сеньорией. Самая старая из комиссий — комиссия «мудрецов порядка». Это наименование происходит от их первоначальных функций («мудрецы», поддерживающие порядок, оснащенные вооружением галеры, которые пойдут в будущем на продажу; 1321 г.). Комиссия занималась всеми морскими делами и навигацией. Последней придавалась наибольшая важность, и ей ведали «мудрецы совета», созданного во время войны в Кьоддже. Члены этого совета были экспертами Сената и вначале назывались «мудрецами войны», затем — «мудрецами Террафермы». В XV в. коллегия стала полностью укомплектованной (pirn). Она составляла распорядок работы Сената, изучала законопроекты, созывала внеочередные заседания, исполняла вынесенные решения. Коллегия могла собираться для изучения специфических вопросов и тогда называлась коллегией по зерну или по соли. Если возникала необходимость создать новую магистратуру с более широкими полномочиями, например торговый совет пяти мудрецов, старая коллегия, терявшая власть («мудрецов порядка»), не прекращала своего существования. Такое сосуществование старых и новых органов свидетельствовало о консерватизме венецианской административной системы.
На первом этаже в восточном крыле дворца, над лестницей Гигантов, находилась резиденция дожа, власть которого ослабела в XI–XII вв. за счет возрастания роли знати, представители которой формировали Большой совет, избиравшийся высшим органом — Советом сорока. Герцог располагался в своем личном дворце (дворце герцога) в помещении, над которым находились три учреждения, имевшие большие властные полномочия. Большой совет, состоявший более чем из 1000 членов, занимал все меридиональное крыло дворца над бассейном Св. Марка. Над этим органом не было вышестоящих, и он сам созывал все советы и судебные ведомства.
Дож председательствовал во всех советах, присутствовал в Сеньории, формировавшейся из Малого совета и предводителей Совета сорока.
Созданный в 1310 г. под скрытым влиянием Марко Керини и Баямонте Тьеполо, поддержанных другими представителями олигархии он предназначался для того, чтобы судить заговорщиков. Сначала Совет десяти обладал единственной функцией — охраной венецианской Коммуны от посягательств тех, кто намеревался разрушить ее политическую и социальную основу. В состав данного совета входили десять советников, объединявших, включая дожа и его Малый совет, 17 лиц. На некоторых его заседаниях присутствовали адвокаты Коммуны, общественные обвинители и представители судебных органов. Первоначальной обязанностью совета являлось обеспечение государственной безопасности. Это был своего рода временный комитет общественного спасения, члены которого иногда выносили исключительные решения, например вынесение без суда смертного приговора дожу Фальеро при его разоблачении.
Постоянные войны и завоевания способствовали увеличению полномочий данного совета, и этот орган стал ведать секретными делами государства. Совет десяти имел весьма выраженную тенденцию — вмешательство в дела других советов. Такая практика существовала в XIV в. и продолжалась в XV в. Совет десяти имел влияние на полицию, на решение военных вопросов, на финансовые дела, на поддержание общественного порядка, на вопросы безопасности, то есть на те сферы, которые требовали принятия быстрых и действенных мер. Во главе совета стояли три предводителя (capi), власть которых все более возрастала. Несмотря на попытки Большого совета ограничить их роль основными функциями (решение дел о предательствах, о нарушении общественного порядка, заключение секретных договоров и т. д.), их компетенция возрастала вплоть до конца XV в., когда им была придана комиссия (zonta) из 15 сенаторов, «чтобы вносить ясность и выносить решения по всем сложным делам».
Бурная политическая жизнь
Образ гармонии и согласия между различными общественными слоями, аристократии, действующей для всеобщего блага, беспристрастных советов, всеобщих усилий ради величия и процветания Венеции не мог полностью скрыть некоторые острые внутренние конфликты в высших слоях государства. Дож и знать выступали гарантами единства общественных институтов против смут. В каждом конфликте народ брал сторону дожа, а не аристократии. Внутриполитические кризисы государства, разразившиеся, когда будущее города, одолеваемого тяжелыми потрясениями после поражений во внешней политике, привели в июне 1310 г. к заговору Тьеполо— Кверини. В то время войска не знали, на чьей стороне им быть — на стороне Венеции или коалиции, обосновавшейся в Ферраре. В 1355 г. дож Марино Фальеро устроил заговор, который совпал по времени с окончанием генуэзской войны. Но эти заговоры были разными по сути. В первом случае поддержка дожа спасала аристократическое правительство от вооруженных мятежей, во втором — решительность аристократии позволила устранить дожа, стремившегося к единоличной власти. В обоих случаях причиной являлась боязнь установления единоличного правления синьора. Но такого рода власть, считавшаяся в Венеции тиранической, установилась в городских коммунах.
В соответствии с Венецианскими хрониками, хранящимися в библиотеке Маркиана, в начале 1310 г. Марко Кверини собрал своих приверженцев и обрисовал мрачную картину положения, в котором находилась Венеция. По его мнению, любая реформа была бесполезна без устранения дожа Пьетро Градениго, автора всех нововведений, принятых Большим советом, и виновного в разрушительной войне в Ферраре и в угрожавших городу беспорядках. Но, перед тем как перейти к действию, Кверини пригласил своего зятя Баямонте Тьеполо, храброго человека, обожаемого народом, величавшим его «великим рыцарем». Заговорщики собрались во дворце Кверини, и Марко сказал: «Как можно остаться безразличными, когда он (дож) исключил из совета столько достойных граждан? Многие классы общества оскорблены. Что можно сказать о плачевно закончившейся операции в Ферраре, о повальном отлучении горожан от церкви, сколько венецианцев лишены собственности, их продают, словно рабов, убивают, сколько сынов нашего отечества погибло в Ферраре от вражеского оружия и болезней!» Мудрый Якопо Кверини, назначенный послом в Константинополе, утверждал:
«Нет ничего более прекрасного и святого, чем защита и спасение Родины и прав граждан, но страсть не может преобладать над разумом, напоминающим нам, что все происшедшее одобрено и санкционировано советами. Для вступления в Большой совет использовались интриги, просьбы и подкуп. Даже война в Ферраре была одобрена большинством проголосовавших. Нужно прибегнуть к правосудию, а не к силе, избежать гражданской войны. Не стоит доверяться народу, поскольку народ, как известно, суетный и переменчивый в своих пристрастиях. Те, кто опирается на народ, оказываются в проигрыше, терпят поражение».
Хвастливый Тьеполо обещал легкий успех и преувеличил возможности захвата власти. Он сказал, что необходимо назначить хорошего главу города, которого приняли бы все, любимого народом, способного восстановить прежние порядки, сохранить и приумножить общественные свободы.
Заговорщики должны были собраться субботней ночью во дворце Кверини, а в воскресенье, 14 июня, на заре отправиться из Риальто к площади Св. Марка, куда они намеревались проникнуть с двух сторон. Одни под командованием Марко Кверини и его сыновей Николо и Бенедетто двинутся через Калле де Февр (calle des Fumes) и мост Де (De's); другие, ведомые Баямонте, будут следовать по маршруту merceries. Заговорщики вышли из Ка Кверини с криками: «Свобода», «Смерть дожу Градениго!» Осведомленный о восстании дож усилил охрану дворца и направил подеста (главам исполнительной и судебной власти. — Прим. пер.) Кьодджи, Торчелло и Мурано жесткие указания использовать вооруженных людей. Каждый из них вооружил своих приспешников и приказал служителям Арсенала быть наготове. Зная о восстании заговорщиков, дож занял площадь, где встретил вооруженные отряды Дандоло и Марко Джустиниана. При появлении на площади Кверини вместе со своими людьми был атакован. Застигнутые врасплох мятежники повернули назад, но многие из них погибли.
В сентябре 1354 г., после кончины дожа Андреа Дандоло, Большой совет выбрал пять мудрецов, уполномоченных вносить изменения в герцогское promisso — текст конституции, которую каждый новый дож, вступая в должность, обещал чтить. Мудрецы искали способ ограничить власть дожа, препятствуя осуществлению его внешней политики. Отныне высшее государственное лицо больше не могло направлять послов либо посланников в отсутствие четверых из шести советников и двоих из троих предводителей Совета сорока. Коллективная власть Сеньории повела наступление на дожа и выразила ему недоверие. Была созвана генеральная ассамблея граждан (arengo), Большой совет назначил выборщиков. Новоизбранный дож, Марино Фальеро, принадлежал к влиятельному герцогскому роду, давшему городу в XI–XII вв. двоих дожей — Витали и Орделафа Фальеро. 5 октября избранный дож предстал перед народом в соборе Св. Марка, получил символы власти и наверху большой дворцовой лестницы поклялся соблюдать pnmissio.
В пятницу, 17 апреля 1355 г., на исходе трагического дня, Марино Фальеро был обезглавлен наверху лестницы Гигантов. Правосудие в Венеции не щадило никого, даже высших государственных лиц. Когда предводителя заговора казнили, оставалось выявить, арестовать и покарать его сообщников и их пособников и срочно избрать нового дожа. 21 апреля им стал Джованни Градениго из Сан-Стае. Основные участники заговора, Филиппо Календарио и Бертуччио Изарелло, были повешены с кляпом во рту на колоннах дворцового балкона. Затем повесили еще восьмерых участников заговора, и никто из подвергнутый казни не мог обратиться к толпе.
Правосудие действовало рассудительно: оно пощадило тех, кто, подчинившись приказанию дожа и Сеньории, явился в ночь заговора ко дворцу герцога с оружием в руках и попросил у Сеньории пощады, заявляя о непричастности к заговору. Этих людей простили после того, как сказанное ими было проверено.
Что же серьезное случилось на той апрельской неделе? Не сохранилось ни официальных документов, ни записей в реестрах Совета десяти; на чистых страницах можно увидеть только упоминание: «Не записывать!» (non scribatur). Надо обратиться к версии хроник, но Николо Тревизан, очевидец событий и член Совета десяти, первым изложивший факты, составил «доклад» так, что он отразил только официальную точку зрения победителей. Последующие хронисты черпали сведения из этого источника. В этом контексте можно увидеть политическую подоплеку произошедшей трагедии.
Венеция, с трудом оправившаяся после эпидемии чумы, уничтожившей добрую треть населения, четыре года вела войну с Генуей, которая 4 ноября 1354 г. в водах Сапиенцы в Морее нанесла серьезное поражение численно превосходившей ее венецианской эскадре под командованием капитана Николо Пизани. Писани выбрал плохое место для битвы, а его помощник Николо Кверини показал себя бездарным воякой. В Венеции испугались вторжения, аристократия была в панике, и дож распорядился, чтобы командование галерами доверили людям из народа, известным своей отвагой и способным выступить против генуэзцев.
В начале поста начался набор моряков для ведения войны. Тогда случай свел аристократа Джованни Дандоло, ответственного за вербовку моряков, и капитана корабля Бертуччио Изарелло, прекрасного знатока своей профессии. Ослепленный гневом Дандоло дал пощечину своему собеседнику, который после этого с группой матросов вышел на Пьяцетту и стал ждать вербовщика. Дандоло предупредил Сеньорию о скоплении народа. Изарелло приказали явиться к дожу, который публично сделал ему замечание, а Совет лишил его всех полномочий.
Ha положение дел влияло тщеславие аристократии и соответствующее ее отношение к народу и к морякам, составлявшим мощь Венеции, ее безнаказанность в то время, когда она была виновна в бесславном ведении войны, в повышении цен и налогов. Образовался альянс, наводивший страх на аристократию со времен избрания дожей Тьеполо в XIII в. и заговора Баямонте Тьеполо. Это был альянс дожа с народом и провозглашение власти «сеньора» во всех больших коммунах. Дож и Бертуччио составили план, капитан корабля быстро подобрал для его осуществления 20 человек, которые нанимали моряков, рабочих Арсенала, плотников, ремесленников, служителей герцогского дворца. В ночь на 15 апреля 1355 г. они должны были собраться на площади Св. Марка, когда дож зазвонил в колокола кампаниллы под предлогом прибытия в Лидо генуэзского флота. Таким образом надеялись изолировать аристократию и вырезать ее. Затем дож, провозглашенный «сеньором», мог расформировать Большой совет, упразднить аристократию и доверить бразды правления выходцам из народа. Таков был план, но он безнадежно провалился. В последний момент дож решил отсрочить государственный переворот. Аристократ Николо Лион узнал о затевавшемся перевороте и потребовал у дожа созыва Малого совета. Было решено арестовать некоторых главарей заговора и подвергнуть их пыткам. Советники созвали аристократов во дворец и выбрали нужных им людей. Вооруженные аристократы и их люди были готовы к любой неожиданности. Из признаний, вырванных под пытками у арестованных, стала очевидной вина дожа. Собрался Совет десяти и санкционировал арест дожа и предводителей заговора. Суд был скорым.
До нас дошел образ старого, мстительного, неспособного к правлению дожа и аристократии, объединившейся перед лицом опасности, молодой, бесстрашной, способной быстро принимать решения и уверенно приводить их в исполнение, прислушивавшейся к людям из народа, доверявшим ей свои чаяния, и к обманутым морякам. Годы спустя Совет десяти установил вознаграждение за головы заговорщиков, взятых живыми или мертвыми, и организовал преследование аристократов из знатного рода Бадоэров. Хроника, составленная перед 1442 г., свидетельствует, что после раскрытия заговора было изгнано 25 аристократов, и называет их имена. Вместе с народом в события оказались вовлечены различные аристократические круги — часть аристократии, враждебно настроенная к олигархии и к продолжению войны с Генуей и Миланом. Провал заговора означал победу Совета десяти и расслоение аристократии. Необходимо отметить этот раскол правящего класса, чтобы развенчать миф о единстве и силе аристократии, который она создавала о себе.
Право, полиция и правосудие
Право в Венеции играло большую роль. В герцогстве действовало «чистое» право, отличавшееся от «всеобщего» права, объединявшего римское, каноническое и ломбардийское право и считавшегося «универсальным». Отсутствие ссылок на римское право не означало его игнорирования. Дело в том, что венецианское право во многом вытекало из римского. Основные положения венецианского права были установлены статутами, составленными в 1242 г. во времена дожа Джакомо Тьеполо, который двумя годами позже дополнил их статутами судей, рассматривавших прошения (juges de petition). В середине XIV в. дож Андреа Дандоло ввел в действие «шестую книгу» (liber sextus). Законы последовательно ратифицировались советами и частично сводились в статуты, тогда как большая их часть хранилась в архивах канцелярии. Помимо письменного законодательства существовали кутюмы (записи обычного права), занесенные в несколько сводов, таких как свод записей Якопо Бертальдо XIV в. В случае отсутствия уставных норм или кутюмов обращались к приговорам, вынесенными судьями в аналогичных случаях. И наконец, если судья не мог найти аналогичной процедуры, он должен был судить по совести (arbitrium). Судья, который всегда являлся выходцем из правящих классов, взывал к своей совести, которая заставляла его судить по справедливости, если это соответствовало интересам Коммуны. Статуты полагалось соблюдать всем находившимся под юрисдикцией Коммуны, т. е. венецианцам и жителям герцогства, а также, по крайней мере теоретически, обитателям завоеванных территорий.
Судебные учреждения Коммуны (magistrats) были коллегиальными. Судьи, выносившие приговоры, заседали со свитой (curia), которую формировали дож и члены примирительной комиссии (boni homines). В 1164 г. появились «судьи Коммуны», в обязанности которых входило разрешение конфликтов между Коммуной и гражданами, связанных с налогообложением. В 1773 г. были назначены адвокаты Коммуны, уполномоченные защищать интересы Коммуны перед судами, и камергеры Коммуны, получавшие и хранившие денежные средства, поступавшие от налогов, пошлин, штрафов и иных доходов Коммуны. С этого времени магистраты (судьи), назначавшиеся на короткий период, делали карьеру, настоящей вершиной которой (cursus honorum) обычно была должность советника (Малого совета). Процедура подбора этих служащих была одновременно и простой (дополнительное избрание из старинных и знаменитых семей) и сложной (необходимость представительства различных округов в обоих советах).
Если указанные выше принципы ясны, то этого нельзя сказать об организации правосудия и администрации. В состав советов и судебных ведомств входили исключительно представители знатных сословий (за исключением великих канцлеров). В Средневековье принцип разделения властей игнорировался, в противном случае можно было противопоставить советы, исполнявшие законодательные функции, и судебные учреждения (officia), имевшие исполнительные функции административного характера и определявшие вопросы юрисдикции. Представляется более разумным противопоставить всеобъемлющие полномочия советов, издававших законы, обязательные для всего общества, и компетенцию officia, охватывавшую лишь некоторые сферы деятельности, определенные территориальные зоны и отдельные вопросы. Кроме обоснованного различения учреждений intus и foris, относящихся к магистратам, заседавшим в Венеции или за ее пределами, среди первых обычно выделяют учреждения, связанные с собором Сан-Марко, Дворцом и Риальто. Одни ведомства занимались вопросами юрисдикции, другие — экономическими и финансовыми проблемами. Было бы неправильно отождествлять дворец графа и дворец правосудия, находившийся также на Сан-Марко. Во дворце размещались, наряду с правителями Сан-Марко и адвокатами Коммуны, суперинтенданты монетного двора, заведующие складами вооружения, главы Арсенала, каттаверы (cattaver), разыскивавшие для Коммуны средства и распоряжавшиеся ими, ответственные за состояние каналов, различные судейские чиновники из курии дожа (curia ducis) XI в., esaminador— букв, «изучавшие» состояние дел различных слоев населения, отслеживавшие операции с движимым и недвижимым имуществом, и представители различных судов. Но перечисленные организации не охватывают все судебные учреждения, поскольку в Риальто заседали «законники», одни из которых следовали «старому правосудию» и образовывали профессиональные корпорации, другие придерживались «нового правосудия».
Коммуна осуществляла руководство многими делами, и этим объяснялось большое количество судебных дворов (curie). Особое внимание Коммуна придавала опеке над горнорабочими и калеками. Судьи proprio назначали опекунов, рассматривали вопросы о возвращении приданого, о наследовании имущества граждан, умерших за границей, проверяли честность свидетелей, присутствовавших на гражданских и уголовных процессах, контролировали перераспределение имущества, следили за сохранностью денежных средств, вносимых покупателями морских судов Коммуны. Но вопросы опеки находились в компетенции могущественных правителей (прокураторов) Сан-Марко, которые курировали дела по опеке над горнорабочими и нетрудоспособными лицами, давали разрешение на опеку ближайшим родственникам и в случае отрицательного заключения брали эту функцию на себя, лично распоряжаясь собственностью.
Перекрещивания функций указанных организаций не допускалось благодаря исключительному праву прокураторов напрямую распоряжаться имуществом. Неясность в распределении полномочий по регулированию гражданско-правовых отношений порождала определенные сложности: тяжбы по поводу приданого были в компетенции судей при правителях Сан-Марко, но дела о возвращении приданого после расторжения брака находились в компетенции судей proprio, которые оформляли также наследство при отсутствии завещания (ab intestat), тогда как наследование по завещанию находилось в компетенции апелляционных судей. Если же речь шла о движимом и недвижимом имуществе, то дело переходило к судьям mobile, а если наследник был иностранцем (в Венеции его называли forestier), то его дело рассматривали судьи по делам иностранцев.
Между различными гражданскими судами иерархии не существовало. Приговор, вынесенный судьей, не подлежал обжалованию. В 1244 г. дож Тьеполо создал апелляционный суд, руководствуясь двумя соображениями: необходимостью принимать решения по делам, в рассмотрении которых было трудно опереться на существовавшее в ту пору законодательство, и когда судья мог, исходя из своего понимания, создавать свою правовую норму, ускорять возвращение имущества, рассматривать жалобы на должников, скрывавшихся от выплаты долгов и т. д. Этот суд был очень важен для торгового сословия, дела которого основывались на кредитных операциях, поскольку благодаря этому суду можно было пренебречь нормами статута, если они не давали возможности для разрешения проблемы. Апелляционный суд имел полномочия возбуждать дела в различных судах и брать на контроль судебные дела, особенно в том случае, если судья пренебрегал своими обязанностями при рассмотрении дел. В XIV в. апелляционный суд имел полномочия аннулировать правовые акты и нотариальные документы. Дела, не имевшие экономической важности, находились в компетенции судей mobile.
Вопросы, относившиеся к коммунальной сфере, с 1282 г. стали рассматриваться в новом ведомстве, которое занималось делами, называемыми ранее «о каналах, реках, мостах и общественных дорогах» и «о розыске и возврате общественного имущества». Таким образом, в ведение этого учреждения передавались дела, связанные с каналами, реками, мостами, calli и т. д. С общественной и частной точек зрения данное ведомство имело первостепенное значение, поскольку оно не только защищало общественные интересы от притязаний некоторых влиятельных лиц, желавших приобрести в собственность общественные блага, но стремилось также распространить общественное владение на другие объекты. Эти суды (superpublias) могли передавать в собственность частным лицам, монастырям, различным соседним объединениям зоны, подлежащие осушению и включенные в городскую черту.
Функция поддержания общественного порядка лежала на доже, на его совете и на Совете сорока, а также на различных вспомогательных службах, адвокатах Коммуны, «властелинах ночи» (signori di notte) и пяти мудрецах. Три адвоката Коммуны, назначавшиеся на один год, являлись защитниками городской общины, контролировали все советы и судебные учреждения, выносили обвинения нарушителям закона, поддерживали общественное обвинение на судебных процессах, а также формировали апелляционные суды по уголовным делам. Наделенные соответствующими правами от лица Коммуны, они контролировали соблюдение общественного порядка. Два других судебных ведомства выполняли полицейские функции, которые они делили с «предводителями sestiers» — каписестьер (capisestiere). Должность последних была введена Советом десяти в 1310 г. Обязанности полиции и охраны состояли в поддержании спокойствия в общественных местах, пресечении драк, проверке разрешений на ношение оружия, регистрации иностранцев, изгнании нежелательных лиц, наблюдении за тавернами и постоялыми дворами, наложении штрафов, арестах при явных нарушениях закона или после расследования дел воров, насильников, развратников и всевозможных нарушителей общественного порядка, в особенности тех, кто не соблюдал комендантский час, контроле за сопровождавшими важных персон. «Властелины ночи» также вели уголовные процессы, в особенности по преступлениям, совершенным под влиянием страстей, и по содомии. В 1329 г. каписестьер избирали уже через «вуазинаж» — ассоциацию, созданную на самом острове и на ближайших островах для того, чтобы улаживать общие проблемы обороны, охраны прав, а не через Большой совет; они отныне являлось уже не членами малых сообществ, но «муниципальными чиновниками с территориально разграниченными полномочиями». В свою очередь они назначали capicontrada, являвшихся, как и все чиновники, выходцами из сословия патрициев. Последние руководили группами, состоявшими из двенадцати вооруженных людей (duodenae), — они патрулировали дороги и поля на своих участках (contrada). Централизованное руководство полицией сочеталось с эффективным наблюдением, которое осуществлялось по кварталам города. Signori di notte контролировали к тому же работы по осушению и строительству, а также наблюдали за состоянием соответствующих объектов, a capisestiere отвечали за общественные колодцы, за фундаменты зданий и за береговые укрепления.
Функционирование государства обеспечивалось многочисленной бюрократией; ответственные посты занимали представители аристократии, избиравшиеся Большим советом, — этим венецианским гражданам доверялись исполнительные должности. Многие из них были изобличены в пороках, и венецианские суды часто занимались случаями мздоимства, коррупции, личного обогащения; имели место различные неблаговидные поступки, многочисленные интриги ради получения доходных должностей, некомпетентность, трусость, расхищение общественной собственности. Виновных приговаривали к тюремному заключению, а самых высокопоставленных чиновников заставляли подавать в отставку (например, дожа Франческо Фоскари) или приговаривали к смертной казни (как дожа Марино Фальеро).
Какой орган власти обладал могуществом, позволявшим налагать такие санкции? Совет десяти на протяжении двух веков непрестанно укреплял свою власть и расширял свои функции с «неиссякаемой энергией». Достоверно, что этот совет осуществлял тайный полицейский надзор как в городе, так и за его пределами и выносил приговоры без права обжалования против тех, кто посягал на общественную безопасность, в том числе лицам, наносившим оскорбления представителям власти. Полиция Совета десяти, занимавшаяся политическими делами, была особенно бдительна по отношению к лицам, имевшим властные полномочия, к первым лицам и представителям различных советов и судебных ведомств. Наибольшим подтверждением всемогущества Совета десяти была боязнь даже справедливо критиковать правительство, и этот страх возрастал по мере того, как усложнялось положение Венеции во внешнеполитических делах. Между тем влияние Совета десяти ослабевалось выборами. Члены этого совета избирались Большим советом, их мандат имел короткий срок действия, а сами они выбирали руководителей совета на еще меньший срок, и по истечении действия мандата каждый возвращался заседать в Сенате.
Арсенал
Арсенал, строительство которого началось во второй половине XIII в. в лихорадочной атмосфере Крестовых походов, когда крестоносцы стремились завоевать Святую землю, не переставал разрастаться в соответствии с нуждами войны. В целях укрепления военной мощи появлялись новые сооружения и происходили серьезные преобразования: в конце средневекового периода бойцы перешли от использования лука и шпаги к арбалету, а позднее — к артиллерии и мушкетам. Арсенал представлял собой комплексное учреждение, способное изготовлять и собирать все необходимое для боевых судов.
Арсенал опоясывала длинная кирпичная стена с проделанными в ней бойницами. В соответствии с преобладавшим в Венеции принципом удвоения, вход вел в первый Арсенал, ставший «старым Арсеналом», когда в Венеции был построен следующий. В соответствии с принятой в Венеции терминологией сооружения назывались старыми (vecchio), новыми (nuovo) и новейшими (nuovissimo). Рабочие и мастера проходили в Арсенал по суше, тогда как суда пропускали через морские ворота, защищенные двумя квадратными башнями. На правом берегу внутренней гавани располагался десяток крытых судоверфей (каждая длиной в 46 м, шириной в 16,5 м и 7 м в высоту), на которых сооружались галеры. Новый Арсенал, более просторный, насчитывал 25 крытых судоверфей, где сооружались галеры. С 1464 г. и в начале первой войны с Турцией в плавильных мастерских стали отливать пушки из бронзы для эскадр. В Арсенале также изготовляли ткань для парусов и весла. Арсенал nuovissimo располагался к северу от nuovo и с восточной стороны имел выход к воде в сторону лагуны и канала Св. Петра. Увеличение размера галер обуславливало внушительные размеры судоверфей (56 м в длину, 19 м в ширину и 9 м в высоту). На свободных, незакрытых пространствах, мастера (proti) и их подмастерья строили суда с высокими бортами, предназначенные для военных действий.
Вся восточная окраина Венеции была также предназначена для обороны с незапамятных времен, поскольку название «castello» происходит от латинского наименования «castrum Olivolo», вероятно, обозначавшего византийскую оборонительную стену, построенную в VIII в. на острове Сан-Пьетро, возле месторасположения будущего епископства. До 1220–1224 гг. самая большая судоверфь располагалась в Терранова (Сан-Марко) вблизи герцогского замка. Арсенал (arsanae, arsanatus) занимал четырехугольную территорию суши и водного пространства в порту Сан-Николо, откуда начинались два крупных водных пути — Пьяве и Таглиаменто, по которым привозили лес из Альп. Arsenale vecchio, размером 90×120 венецианских футов, в XIII в. представлял собой склад материалов, строительного дерева и пеньки, готовых изделий, военной техники, а также был местом проведения сезонных работ, ремонта морских судов? являлся базой скромного военно-морского флота, и там можно было строить одновременно до двадцати галер. После 1326 г. началось возведение нового Арасенала (Arsenale nuovo), где можно было сооружать до 80 галер. Отныне строить суда вне Арсенала запрещалось, он приобрел монополию на строительство судов Коммуны. Территорию Арсенала окружали стены с бойницами. Для их строительства поблизости, в Сан-Бьяджо, были сооружены две большие печи для обжига кирпичей. В Арсенале, предназначенном для судостроения и вооружения судов, вдоль канала до водохранилища Св. Марка вблизи хлебных амбаров и печей, в которых выпекался хлеб для моряков, плававших на галерах, располагались магазины и склады. Венецианский Арсенал представлял собой комплекс, производивший все необходимое для государственного флота, и являлся самым крупным промышленным предприятием средневековой Европы.
После падения Константинополя (1453) и разгрома венецианцев у Неграпонте (1470) — первого морского поражения в битве с турками — было решено предоставить Арсеналу новую территорию на лагуне, хотя Республика постоянно имела флот, оснащенный специализированными судами. Кроме того, увеличился выпуск орудий. Сооружение крытого Arsenal nuovissimo началось в 1473 г. и длилось почти целый век, до 1570 г. Новый Арсенал был приспособлен к нуждам войны с Генуей и к потребностям торговли, тогда как новейший предназначался для удовлетворения потребностей турецкой войны. В преддверии вооруженного столкновения с великой империей Марино Зануто писал: «Разум должен восполнять недостающие силы».
Арсенал представлял собой «военную машину» с постоянно расширявшимися функциями: склады были специализированы — одни предназначались для оснащения судов (паруса, весла, скамьи, мачты, реи, снасти), причем все части имели нумерацию, другие служили для нужд артиллерии; строительный лес классифицировался в соответствии с качеством; все, что относилось к вооружению, доставлялось из производственных мастерских и помечалось римскими цифрами, соответствующими цифрам на корме судна. При необходимости галеры оснащались в весьма короткий срок. Вся система мастерских и работников строилась таким образом: весельные склады могли вооружить 100 легких галер и 12 тяжелых; оснащавшееся судно перемещали от одного склада к другому, где оно получало необходимое снаряжение. Было приведено в систему и сделано более эффективным линейное оснащение, которое стало играть основную роль благодаря нумерации, отвечавшей цели «хорошего управления», и способствовало порядку. Такой порядок позволял контролировать количество израсходованного материала и регулировать время работ. Но здесь речь не идет о «конвейерной» сборке, поскольку элементы оснащения не были взаимозаменяемы, а нумерация служила для обеспечения каждого судна материалами «по мерке», в основном в зависимости от посадки и от использованной породы дерева, а также умения конструктора. Арсенал снабжал два других арсенала, подведомственных ему и расположенных на Крите и в Корфу. Это сооружение символизировало образ Венеции, ее мощь, buon governo и было доступно для всех, его также могли посещать иностранцы.
В Арсенале строили боевые галеры, быстроходные и маневренные суда, способные быстро сниматься с якоря и брать солдат на палубу и снабженные штурвалами для управления. В 1187 г. были заключены соглашения с императором Исааком II Ангелом, предусматривавшие обеспечение его в течение 6 месяцев флотом от 40 до 100 судов, построенных на венецианских верфях. В то время галеры были еще двухвесельными. Но с 1290 г. произошла настоящая судостроительная революция: начали строить большие галеры и было введено третье весло на банке, благодаря чему она стала принимать троих членов экипажа. Галеры подразделялись на два вида: легкие боевые галеры (galie sotti per Varmada) и крупные торговые суда (galie grosse perii viazi).
Для того чтобы построить галеру, обращались к экспертам (proto) — признанным судостроителям, обладавшим большим опытом, настоящим архитекторам судостроения, трудившимся вместе с командой «мастеров», строительных рабочих и конопатчиков. Каждое судно обладало присущими именно ему характеристиками, которые зависели от «расположения, размера и степени кривизны каждого элемента конструкции». Сооружение судна начиналось с того, что устанавливалось два столба на расстоянии в 21,5 шага, отмечавшем длину галеры от кормы до носа, затем устанавливались 12 других равноотстоящих столбов. Чтобы определить длину, за основу бралось interscalmo (расстояние между двумя scalmi; scalmo это уключина, в которую вставлялось весло); длина галеры определялась количеством весел с добавлением размеров носа и кормы. Из длины вычиталась максимальная ширина, или bocca. Бралась восьмая часть длины, и эта ⅛ составляла bocca, т. е. соответственно, 15 футов и 10 дюймов или 3 шага (24/8). Все другие размеры высчитывались на основании bocca.
Венецианский Арсенал функционировал под государственным контролем, являясь военным инструментом государства, правившего империей, простиравшейся на тысячи километров до самого восточного Средиземноморья. Арсенал, отгороженный стеной, представлял собой автономию, где сосредотачивалась вся деятельность, связанная с государственным судостроением. Благодаря Арсеналу был положен конец раздробленным ремесленным корпорациям, характерным для Средневековья, но профессиональная иерархия по-прежнему основывалась на разделении ремесленников на мастеров, компаньонов (работников) и учеников (garzoni). Работу осуществляли небольшие группы рабочих, использовавших свои собственные инструменты. Арсенал выполнял также функции склада товаров и ремонтных мастерских. Для того чтобы координировать эту деятельность, необходимо было создать посреднические инстанции между специализированными бригадами и proto судостроителей и конопатчиков. В период финансовых кризисов контракты продавались с торгов «лучшим судостроителям (из частного сектора), желавшим проявить свое мастерство в Арсенале». Нанятый судостроитель нес полную ответственность за строительство судна, наем мастеров и рабочих, за дисциплину труда, выплату зарплаты; необходимыми материалами его обеспечивали. Все работники были ремесленниками, искавшими заработки как на Арсенале, так и на частных судоверфях.
Государство, имевшее острую необходимость в судах, часто принудительно набирало работников. Принудительный труд был весьма распространен в XIV–XV вв. Нанимая работников, им обещали такие же заработки, как на частных судоверфях, но вскоре размеры заработной платы стали жестко фиксироваться коллегией. В 1425 г. была создана «азбука», где был очерчен круг обязанностей конопатчиков, которые более не могли работать на частных судоверфях, где раньше они получали «за одну неделю столько, сколько на Арсенале за две». Ситуация изменилась в конце XV в., когда кризис частного судостроения привел к необходимости оказания общественной поддержки: все судостроители и конопатчики записались в Арсенал, при том что это не лишало их права работать в других местах. Арсенал, деятельность которого во многом зависела от конъюнктуры, иногда подвергался наплыву рабочей силы, а иногда испытывал ее нехватку.
Арсенал служил также местом обучения. Вдоль Кампо Ла Тана располагалась мишень, где тренировались арбалетчики, стрелявшие по неподвижным целям, а в регионе бассейна Св. Марка набирались экипажи, учившиеся под руководством «комитета» voga lunga — весельной гребле для службы на галерах.
Оборона: крепости и кондотьеры
Арсенал был сердцем венецианской оборонной системы, опиравшейся на аванпосты, крепости, пехотные полки и кавалерию, которыми командовали профессиональные военные, выходцы из сельской аристократии, получавшие большое жалованье. Венецианская аристократия контролировала сухопутные и морские вооруженные силы и посылала к военачальникам гонцов, доставлявших приказы от городских советов. Эти советы распределяли необходимые для военных целей общественные финансовые средства.
Первоначально армия представляла собой ополчение, сформированное из жителей герцогства, которые несли караульную службу или могли быть мобилизованы, даже во флот. Мобилизации не могли избежать и венецианцы, находившиеся за границей, например по делам. Они должны были вернуться по призыву дожа, им предоставлялась лишь отсрочка на время пути. Уклонение от службы грозило конфискацией имущества. Жители подчиненных Венеции и связанных с ней городов также пополняли контингент военнообязанных, что являлось одним из условий договора с Венецией. Призывались все годные к военной службе мужчины, но вербовались не все. Проводилась жеребьевка, в ходе которой вербовали тех, кто вытаскивал восковый (дурной) шар. Но не все мобилизованные участвовали в военных действиях. В период враждебных отношений с Болоньей в третьей четверти XIII в. дож послал в По де Примаро, где находился эпицентр конфликта, вооруженных людей из двух сестьер, Санто Кроче и Дорсодуро, и заставил выплатить им жалованье «согласно венецианскому обычаю»: кто не желал идти на войну, давали деньги шедшим вместо них. Таким образом завершалась жеребьевка. Через несколько месяцев люди из других сестьер сменяли своих соотечественников.
По мере нарастания напряжения в конце века пришлось укреплять оборону и увеличить набор людей. В 1287 г. Большой совет постановил, что в каждом городском районе (contrada) все мужчины от 14 до 70 лет должны были считать себя подчиненными тем, кто его возглавлял. В 1294 г. набор проводили в количестве 12 человек (duodena — дюжина). Такая мера предусматривала поддержание общественного порядка «для обеспечения безопасности родины» или при проведении военных операций за границей. В случае возникновения внутренней угрозы, о ней извещали колокольным звоном. Мужчины собирались на площадях и поступали в распоряжение предводителей сестьер. Город полностью оцепляли, и это не раз спасало власть от мятежей. Никто не мог избежать призыва в случае продолжительной войны, даже чиновники высокого ранга, что вело к сбою нормального функционирования государственных структур, а также к отсутствию судей в судах. Желая получить в свое распоряжение всех годных к службе мужчин, венецианское государство запрещало им наниматься в войска других коммун и даже иностранцам не дозволялось поступить на военную службу по найму в другие коммуны. В стремлении укрепить свои войска власть не пренебрегала собиранием под свои знамена наемников.
Пьетро IV Кандиано, мало доверявший своим подданным, первым призвал «иностранных солдат из Итальянского королевства» для охраны герцогского дворца. С XIII в. по всей Европе можно было встретить солдат, нанимавшихся на оплачиваемую службу. В соседних государствах — Ломбардии, Ро-мании и Тоскане — Венеция нанимала в основном кавалеристов. Система condotta установилась в конце века: в 1289 г. тосканский «коннетабль» нанимается на службу в Истрии вместе с 25 солдатами. В их совместное имущество входили труба, лошади и оружие. Они должны были подготовиться в течение 20 дней; каждый получал месячное жалованье в
II ливров; предводитель condotta получал жалованье больше, чем четверо солдат. Этот капитан представил свое войско Венеции на смотр (mostra) перед комиссией, которая оценивала состояние солдат и лошадей. За убитых лошадей выплачивалась компенсация, захваченные в бою трофеи переходили к воинам-наемникам. Коммуна держала в резерве заключенных, которых обменивала на своих людей, захваченных врагами. Венецианские «сольдатерии» (soldateriï), называемые так, потому что они получали «сольд» — жалованье от Коммуны, служили за границей в военизированной охране венецианских подестат (они выезжали для умиротворения охваченных восстаниями городов), располагались на границах герцогства в замках, в дозорных башнях или на морских объектах, контролируемых венецианцами, направлявшими туда военные патрули. Они использовали такие надежные укрепления, как замок Сант-Альберто, построенный на По де Примаро, который был вечным яблоком раздора с болонцами, негативно относившимися к контролю со стороны Венеции и к выгодным лишь для нее условиям налогообложения.
Шлем (каска), кольчуга, кожаная кираса, укрепленная металлическими пластинами, щит, шпага, кинжал, копье, дротик, лук и стрелы, арбалет являлись оборонительным и наступательным оружием венецианских солдат. Один вопрос остается неразрешенным: являлся ли гражданин собственником своего оружия и имущества, используемого для сохранения гражданского спокойствия, или государство (Арсенал) предоставляло ему все это в период военной угрозы?
Обычно венецианцы практиковали маневренную войну, когда их противники вели войну позиционную. Со времен войны с Болоньей венецианцы устанавливали на свои барки метательное оружие и выпускали ядра по неприятелю, сосредоточившемуся в Маркамо, так что венецианскому коменданту Якопо Дандоло ничего не стоило сломить оборону противника.
Венецианцы хорошо разбирались в гидравлике, а жители Кьодджи — еще лучше. Марино Занудо, по прозванию Торчелло, неутомимый прожектер Крестовых походов XIV в., писал: «…Солдаты и моряки, превосходно зарекомендовавшие себя на море и на реках, более многочисленные, чем где бы то ни было, люди могучие, способные освоить землю или болота, построить мол, выполняя земляные работы, и проложить по суше путь воде».
Хвала поколениям солеваров, научившимся использовать воду на пользу своему делу! Во время войны против Феррары, в 1308 г., небольшая эскадра поднялась вверх по реке По, сделала пробоины в дамбах и затопила вражескую территорию, вызвав разрушения без боя. Как писал Торчелло, венецианцы использовали два способа борьбы с врагом: один, «легкий», заключался в создании водяной блокады вокруг вражеского города для того, чтобы перекрыть доступ туда продовольствия, в особенности соли (strictura salis); другой, «тяжелый», предусматривал продвижение к городу и разрушение зданий противника. Венецианцы привыкли плавать на плоских барках по глубоководным заводям лагуны, имея под килем один или два фута воды; их не останавливали ни препятствия, ни даже болота. В XIV в., для того чтобы утвердить свое господство на чужих морях, Венеция прибегала к услугам завербованных солдат и итальянских наемников, из которых формировались гарнизоны, охранявшие замки и города.
В XIV в. войны возникали время от времени, но в XV в. они стали непрерывными. В XIV в. Венеция была непобедима на территории Лагуны и не имела ни малейшей необходимости содержать постоянную армию. Для обороны Тревизо хватало нескольких сот человек. Венеция набирала войска сроком на несколько месяцев — на четыре либо на два — и расформировывала их в предзимний период. Начиная с 1405–1405 гг. архаичные формы ведения боя и мобилизации, характеризовавшиеся зимней передышкой, исчезли. Государство росло и постоянно нуждалось в обороне, поэтому потребовалось содержать в городах пехотные войска, расположенные в местном укрепленном гарнизоне, но для военных походов использовались несколько эскадронов кавалерии. Отныне контракты по найму войск и командиров стали носить полугодовой характер, они возобновлялись, и это позволяло поддерживать боевую готовность даже в период зимних перерывов в военных действиях. В 1411–1412 гг. для того, чтобы остановить натиск венгерских войск на крепость Ливенца, Венеции потребовался год для того, чтобы собрать 12 000 человек. Такой урок не был забыт.
Венецианская армия оставалась отчасти феодальной, главы которой приводили с собой по нескольку сот человек. В качестве примера можно привести Таддео даль Верме. Армия была очень мобильной, особенно это касалось кавалерийских соединений и уланов. Командиры находились под строгим контролем политической власти, осуществляемой венецианскими нобилями, которые руководили военной администрацией, выплачивали жалованье, проводили инспектирование, распоряжались материальным снабжением войск, следили за дисциплиной и выполняли другие функции. В 1427 г. венециано-флорентийская армия, состоявшая из 36 000 человек, под командованием Карманьола взяла Брешию и Бергамо и наголову разбила миланские войска (в битве при Маклодио). Впоследствии из-за проявленной осторожности Карманьола вызвал подозрение у венецианских властей, боявшихся, что он перейдет на сторону врага. Совет десяти приказал арестовать Карманьолу и приговорил его к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение в апреле 1432 г.
После заключения мира в Лоди государство было вынуждено приступить к разоружению, Венеция и Милан могли оставить лишь 6000 кавалеристов и 2000 пехотинцев, и Республика столкнулась с проблемой командования вооруженными силами, поскольку чин кондотьера наследовался сыновьями и зятьями. Среди них были: Антонио да Марсиано, зять Гаттамелата, Джентиле да Леонесса, его сводный племянник Мартиненго, зять Коллеони, умерший и не оставивший мужского потомства. Все они — храбрые полководцы, но свои должности получали в наследство от родителей, и это приводило к появлению большого количества ветеранов. Но это же способствовало укреплению государства и регулярной армии: когда военачальник погибал в бою, Венеция оставляла его людей на службе, выплачивала им жалованье, назначала им командующих; эти люди составляли боевую единицу и становились конными арбалетчиками. Их войска называли «отделенными копьями».
С этого начались нововведения в тактике. На протяжении продолжительной турецкой войны венецианцы сражались с албанскими и греческими кавалеристами. Страдиоты защищали свои земли от захватчиков и отличались мобильностью и эффективностью ведения боя. Они провели немало военных походов на Балканы во Фриули, чтобы остановить совершавшиеся оттуда турецкие набеги (scorrerie), и затем участвовали в войне против Феррары. Легковооруженные страдиоты представляли собой настоящую морскую кавалерию, которая быстро высаживалась из речных судов и нападала на арьергард противника. Эти малочисленные войска набирались по старой системе — condotta, но верховное командование осуществлялось венецианским правителем. Наконец, Венеция восстановила старую феодальную систему формирования местных войск, состоявших из годных к службе мужчин из города и прилегающих к нему территорий. Профессиональные воины учили их обращаться с новым огнестрельным оружием, таким как эскопета (schopetto — мушкет с раструбом). Обучение проводилось регулярно, и это позволило лейтенанту Фриули послать мушкетеров в бой против турок.
Другое нововведение состояло в том, что на венецианских судах появилась артиллерия, но поскольку конфликты продолжались и на суше, пушки приспосабливали и для наземных боев. В 1452 г. Венеция пригласила из Милана мастера по литью пушек — Ферлино, для того, чтобы открыть литейные мастерские на Арсенале и в Джудекке, а затем и в Брешии, одновременно в Виченце была основана фабрика по изготовлению пороха.