— Встречный-поперечный. Встречный-безупречный.
Форсировать!
Существует такое слово — форсировать. Форсировать — значит убыстрять, ускорять, прикладывать дополнительные силы.
Было это ещё в первые месяцы строительства Днепрогэса. Только-только стали сюда приезжать первые строители, первые инженеры. Многие из них молодые, горячие. Знают, какую прекрасную им предстоит построить электростанцию. Рвутся быстрей к работе.
Ждали приезда Винтера. Начальник строительства по каким-то делам находился в Москве.
Вернулся Винтер. Окружили его инженеры:
— С чего начинать?
— Что форсировать?
Посмотрел Винтер на инженеров:
— Что форсировать? Строительство кухни.
Переглянулись инженеры. Решили — возможно, шутит начальник строительства. Может, кухня это, как «коза», какой-то местный строительный термин.
— Кухни, кухни, — повторил Винтер. — Элементарной кухни. Фабрики-кухни.
Прибыла с северных строек на Днепрострой группа специалистов. Ожидает приказа о назначении на работу.
— Куда же нас?
Все они специалисты-гидротехники.
Приходит приказ Винтера: направить на дорожные работы.
Прибыла группа специалистов с восточных строек. Электротехники. И эти гадают: куда же их, на какие работы.
Поступает приказ Винтера: направить на строительство жилых домов.
Приезжает новая группа строителей.
— Куда нас? — гадают и эти.
— На разбивку парков, на посадку деревьев, — приходит распоряжение Винтера.
— Что такое? — гадают и первые, и вторые, и третьи, и четвёртые. — Ехали строить электростанцию, а тут кухня, дороги, дома, сады.
Потом о бане, о пекарне заговорил Винтер, о школе, о детском саде.
Даже кое-кто забеспокоился. Тем ли Винтер занимается, то ли форсирует.
Подумали, подумали, сделали вывод — то!
И вот поднялись рядом с Днепростроем жилые дома с электричеством и паровым отоплением. Заработала фабрика-кухня, пролегли шоссейные дороги, открылась баня, затем и школа, молодые деревца потянулись к небу.
Прав оказался Винтер, своевременно заботясь о жизни и быте строителей. Когда широким фронтом началось сооружение электростанции, не надо было людей отрывать от главных работ.
— Что будем теперь форсировать? — спрашивают инженеры Винтера.
— Днепрогэс, — отвечает Винтер.
«Лебединое озеро»
Есть знаменитый балет Петра Ильича Чайковского «Лебединое озеро». Есть в «Лебедином озере» не менее знаменитый танец маленьких лебедей. Выбегают на сцену нежные, хрупкие, изящные актрисы-лебеди, исполняют изумительный, плавный, чарующий танец.
Были как-то в Москве в Большом театре рабочие с Днепростроя братья Степан и Андрей Куницыны. Попали как раз на балет «Лебединое озеро». Наслаждались удивительным представлением.
Начался на сцене танец маленьких лебедей. Толкнул легонько Степан Андрея:
— Как наши.
Не понял Андрей.
— Как наши, — повторяет Степан. — Вроде как мы с тобой.
Расплылся Андрей в улыбке, сказал:
— Похоже.
Степан и Андрей Куницыны были бетонщиками. Труд у них тяжёлый. Тут поспешай, не зевай. Всё время они в движении.
Бетон в пригодном для работы состоянии — это бурое вязкое месиво. Заливают бетон в приготовленные заранее формы. Месиво начинает застывать. Но чтобы качество затвердевшего бетона было хорошим, его необходимо утрамбовать. Трамбовали обычно ногами. Переступают рабочие с ноги на ногу и час, и два, и три, и так всю смену.
Глянуть со стороны — действительно танец. Если иметь фантазию — действительно танец маленьких лебедей.
Вернулись братья на Днепрострой. Не сходит теперь у них с языка:
— Лебединое озеро.
— Лебединое озеро.
— Танец маленьких лебедей.
Про балет всем, кому только могли, рассказали. От них и пошли гулять по Днепрострою театральные термины и словечки. От простых рабочих перебросились к инженерам, к прорабам.
Даже главный инженер стройки Борис Евгеньевич Веденеев не называет теперь бетонщиков иными словами, как лебеди.
Даже сам начальник строительства Александр Васильевич Винтер и этот, как только заходит речь о бетонных работах:
— Как там танец маленьких лебедей?
Приезжали как-то на Днепрострой артисты балета. Говорят им рабочие:
— И у нас тут есть свой балет. Своё «Лебединое озеро». Свой танец маленьких лебедей.
Даже водили артистов по стройке. Даже как «танцуют», как трамбуют бетонщики бетонную массу показывали.
Смотрят артисты, восхищаются:
— Всюду своё искусство.
Экскурсанты
Вернулся Назар Тополя с Днепростроя.
— Ну, как?!
— Ну, что?! — интересуются жители Многожитовки, как там идут дела, что там нового на Днепрострое?
Многие приезжали тогда на Днепрострой. И строители. И учёные. И иностранные гости. И разных степеней командированные. Приезжали и экскурсанты. Ветеринарный фельдшер Назар Тополя как раз и побывал на Днепрострое как экскурсант, в составе большой группы.
Ещё по дороге туда встретил Тополя знакомого учителя из соседней Вербовки Ивана Григорьевича Запятку:
— На Днепрострой?
— На Днепрострой.
— Посмотреть?
— Посмотреть.
Пробыли они с Запяткой и с другими экскурсантами на Днепрострое три дня. Вернулись возбуждённые. Настроение у обоих приподнятое, радостное.
— Ну как?!
— Ну что?! — интересуются местные жители. Атакуют они вопросами в Многожитовке Тополю, атакуют в Вербовке Запятку.
Объясняют экскурсанты односельчанам, мол, всё идёт хорошо, растёт, строится Днепрогэс.
Прошло несколько дней, вдруг приходят в Многожитовку и в Вербовку письма. Письма служебные, с Днепростроя.
Забеспокоились в сельсоветах:
— Что же такое?! Почему с Днепростроя?
Волнуются в Многожитовке:
— Что же случилось? Что же случилось?! Э, погоди, может, это Запятка и наш Тополя во всём виноваты. Может, тогда во время экскурсии недоброе что-то сделали?
И в Вербовке о том же думают:
— Может, это Тополя и наш Запятка подвели в той экскурсии весь наш хлеборобный край?
Распечатали письма. Читают письма. А в них благодарность Тополе, благодарность Запятке.
— Вот это да! Так за что? Почему, по какому случаю?
Читают — благодарность за труд.
— За труд? Как так? Почему? Ведь экскурсантами вроде ездили!
Оказалось, что Тополя, Запятка и вся их экскурсионная группа попала на Днепрострой в самые трудные дни, когда на строительстве случился прорыв. Когда под угрозой была плотина. Когда не хватало рабочих рук.
Вот и оказалось, что по предложению Тополи и Запятки вся их экскурсионная группа включилась в общий геройский труд. Все свои три экскурсионных дня вместе со строителями отработали.
Довольны в Многожитовке. Довольны в Вербовке.
— Ай да Запятка и наш Тополя!
— Ай да Тополя и наш Запятка!
Кот Василий
Прижился на Днепрострое кот. Был он чёрным-чёрным, чернее ночи. Звали его Василий.
Кот Василий и был первым, с кем встретился Ярослав Погодин, приехав на Днепрострой.
Перешёл кот Василий ему дорогу.
— Тьфу ты! — сплюнул Погодин.
Верил Погодин в чёрную кошку, в чёрного кота: мол, если перейдёт чёрный кот или чёрная кошка дорогу — это не к добру. Существует такая примета.
Приехал же Ярослав Погодин на Днепрострой с надеждой устроиться работать кочегаром в составе паровозной бригады. Мечтал он со временем стать паровозным машинистом. А пока, рассуждал, начну с кочегара. Лишь бы приняли, лишь бы не отказали.
На Днепрострое уже работало несколько паровозных бригад. Железнодорожное полотно подходило к самой стройке. Пересекали пути и территорию самого строительства. Подвозят сюда по железной дороге бетон, другие строительные грузы.
— Лишь бы взяли, лишь бы не отказали, — опять о своём Погодин.
Шёл он как раз оформляться на работу. Подходил к строительной конторе. Как тут вдруг. И откуда он только взялся. Метнулся Ярославу Погодину прямо под ноги кот. Глянул Погодин — кот чёрный-чёрный, чернее ночи.
Перебежал он Погодину дорогу, отошёл подальше, повернулся, глаза прищурил и, как показалось Погодину, зло и с ехидством на него, на Погодина, посмотрел.
— Злодей, — прошептал Погодин.
Ясно ему: не бывать ему в кочегарах, не возьмут на работу.
Хотел возвращаться назад. Да тут кто-то:
— Пошли, пошли. Заходи.
Зашёл он в контору.
«Не будет удачи».
Спрашивают Погодина:
— Куда? Кем бы желали работать?
Куда? Конечно, на паровоз!
— На паровоз, — говорит Погодин. — Кочегаром.
— Пожалуйста, — отвечают Погодину.
«Вот так удача!» — не верит Погодин.
Стал он работать на паровозе. Как раз вышел в первый свой паровозный рейс. Бежит по путям паровоз. Гудки подаёт машинист. Погодин лопатой уголь в паровозную топку подбрасывает.
Вот снова бросил лопату угля, бросил вторую. Глянул в оконце — благодать вокруг. И вдруг! Что такое? Видит Погодин: впереди дорогу паровозу переходит кот. Чёрный-чёрный, чернее ночи. «Он, тот самый», — понимает Погодин. Похолодело внутри у Погодина. Первый день он всего на работе. «Не будет удачи, не будет удачи. Беда случится».
До конца смены всё ждал беды. Ничего не случилось. Мало того, выполнила их паровозная бригада в тот день свой трудовой план на 120 процентов.
— Чудеса! — поразился Погодин.
С этого дня и подружился Погодин с котом Василием. Взял его на паровоз. Бежит по путям паровоз. Важно на видном месте сидит Василий. Чёрный-чёрный, чернее ночи.
«Прощай, королева!»
Шла зима с 1929 на 1930 год. Морозная выдалась зима. С вьюгами, с метелями. Даже здесь, в краю почти южном, где часто тёплые ветры идут от моря.
Зима. Зимние радости.
Собрались как-то молодые строители — парни и девушки. И вдруг кто-то:
— Бабу лепить! Бабу!
Слепили бабу прямо на льду Днепра. Скатали огромный ком. Скатали второй — поменьше. Ком взгромоздили на ком. Сверху третий ещё поставили. Третий и есть голова.