В ресторане ребята сыграли со мной «веселую шутку». В последний день, когда я домыл всю посуду и выдраил пол, единственное, что мне оставалось сделать – вынести огромный черный пакет с мусором и отходами, который весил килограмм 25. Обычно я использовал тележку для того, чтобы довезти этот пакет до помойки, а потом уже со всего маху закидывал его в контейнер. Это как бы символизировало конец моего рабочего дня. После этой операции я любил присесть прямо на деревянный поребрик и насладиться волшебной теплой ночью, послушать убаюкивающее стрекотание насекомых, а иногда и погладить лисицу, которая прибегала из леса, почуяв запах свежих отходов.
Ничего не подозревая, я направился назад в кафе и, как только вошел в дверной проем, почувствовал, что на меня со всех сторон обрушился шквал холодной воды! Это Брэд, Бен и Томми решили подшутить надо мной в последний день работы, видимо, чтобы он мне хорошенько запомнился. Первую пару секунд я был в шоке, потом в ярости – у меня не было никакой сменной одежды! Мое негодование их только веселило: «Это такой ритуал, через него все проходят», – смеялся Брэд. «Ничего страшного, все высохнет за минуту, на улице тепло!» Я сменил гнев на милость и стал со всеми прощаться. Уезжать не очень-то хотелось, но моя виза уже заканчивалась, а законы в США строгие, и я не мог оставаться дольше положенного срока.
И вот я уже сидел в огромном Chevrolet Tahoe, а мимо проплывали ставшие почти родными кукурузные поля Северной Каролины. До Вирджинии мы добрались примерно за час. Мы несколько раз проверили адрес в распечатанных автобусных билетах фирмы «Золотой дракон». Все вроде сходилось, а автобуса все не было и не было. Мы уже начали немного волноваться, и нашей радости не было предела, когда подъехал огромный сверкающий автобус с надписью «Golden Dragon». Нас попросили положить сумки в багажное отделение. Я не очень-то хотел это делать, ведь в каждой руке я держал по гитаре: в одной свою, а в другой – новенький бас, который я купил для друга. Мне даже пришлось оставить у Оливии свою акустическую гитару до лучших времен. Я как знал, что еще вернусь в Kitty Hawk.
Кроме нас, все пассажиры автобуса были китайцами. Автобус был больше и современнее, чем тот, на котором я приехал из Нью-Йорка. Мы удобно устроились – автобус был полупустой, и можно было занимать любые места сзади. Я приготовился к долгой поездке, но мы доехали на удивление быстро – всего за восемь часов. Мы почти нигде не останавливались, и водитель был каким-то китайским суперменом. Для того, чтобы схватить обед у бегущего рядом собрата, он не удосужился даже полностью остановить автобус. Нас высадили прямо в нью-йоркском Чайна-тауне.
На первый взгляд район не показался нам спокойным, было около шести утра, и мы решили взять такси. В Интернете девчонки нашли объявление о жилье в Бруклине, которое сдавалось посуточно. Мы заранее сообщили хозяину дома, что остановимся у него на неделю. Я поднял руку, и через несколько секунд подъехало желтое такси. Мы показали таксисту адрес. Он сказал, что это место находится довольно далеко, и поездка будет стоить $25–30. Делать было нечего, и мы согласились. Делить такси на троих было куда легче, чем ехать одному, то же самое можно сказать и об аренде жилья. Мы уже ехали минут тридцать, и казалось, что он специально возит нас кругами, чтобы набить счетчик. Когда мы приехали по указанному адресу, выяснилось, что это был совсем не тот дом, пришлось звонить владельцу и узнавать подробности. В общем, дорога заняла около часа, и таксист содрал с нас около $45. Ужас! Видимо, он, воспользовавшись случаем, просто ободрал нас. Чаевых мы ему не оставили. Первое, что мы увидели, выйдя из машины, был Бруклинский мост. Вокруг не было ни души, только мусор перекатывался из стороны в сторону. Наш таксист уже уехал, и мы, поднявшись на крыльцо, постучали в дверь.
Бруклин. Старый еврей. Дилемма
Перед нами предстал старый еврей, который, казалось, был рад нас видеть. «Проходите, что же вы так долго? Так значит этот никчемный таксист виноват, они всегда пытаются содрать деньги с иностранцев». Мы думали, что наши апартаменты будут в самом доме, но не тут-то было! Пройдя дом насквозь, хозяин вывел нас с другой стороны через стеклянную дверь. Мы оказались во внутреннем дворике, а перед нами стояло какое-то двухэтажное строение, не то пристройка, не то склад. «Вот здесь вы и будете жить, с вас $25 за день. Деньги вперед!» Мы ответили, что деньги у нас в рюкзаках и, как только мы переоденемся, сразу же с ним расплатимся. Он презрительно фыркнул. «Хорошо, идемте смотреть вашу комнату».
Когда мы вошли в эту хибару, первое, что мы увидели прямо перед входом, был туалет. Дверь в него была открыта нараспашку. Какие-то девушки бегали взад-вперед со второго этажа на первый и обратно, они куда-то торопливо собирались. Я заметил, что на них была тонна косметики. Мы поздоровались, но они как будто нас не замечали.
Наша комната была примерно такая же просторная, как кухня в хрущевке. Там была всего лишь одна кровать! Внутри было как-то темно, совсем неуютно, мы закинули туда свои рюкзаки. Старый еврей куда-то незаметно испарился. Я решил пойти в ванную, умыть лицо. Воды в кране не было, слив в туалете тоже не работал. В чем дело? Я поймал одну из суетливых девчонок: «Почему воды нет?» Она ответила, что им только что звонил хозяин и сказал, что пока мы не заплатим, воду он не включит, да и вообще, он отключает ее вечером, как он выражается, «ради экономии». Вечер в его понимании начинался в 20.00, но они частенько уговаривали его включить воду. После 30 минут уговоров он все же включал ее минут на 40, но затем все-таки перекрывал на ночь. «Что за чушь?» – подумал я, но делать было нечего.
Мы решили заплатить ему сразу и не иметь лишних проблем. Достав деньги, мы вышли из нашей хибары, постучали в дверь и стали ждать. Минут через десять хозяин неспешно подошел к двери: «Что вам надо? Я уже отдыхаю!» Мы показали ему деньги. «О, ну вот это другое дело!» – он начал судорожно пересчитывать бумажки. «Молодцы! Я даже на радостях включу вам воду. Девочки сейчас уезжают – расход будет небольшой». Первый раз в жизни мне приходилось выклянчивать воду просто для того, чтобы функционировал туалет.
Район был, мягко говоря, неспокойный. Я заметил, что патрульная полицейская машина то и дело объезжала его по кругу и вообще, весь район находился за полицейской заставой со шлагбаумом. Отсюда даже просто так не выпускали, особенно на машине, надо было иметь какой-то пропуск.
Мы решили немного отойти от дома. Усевшись на поребрик около шлагбаума, мы стали обсуждать последние новости и строить планы на завтра – столько всего хотелось увидеть! Маша пыталась позвонить родителям по скайпу и наконец ей это удалось. Она разговаривала с мамой, сидя на поребрике за полицейской заставой посреди Бруклина. Она пыталась ей (и себе самой) внушить, что здесь все хорошо и безопасно, но все вокруг почему-то кричало об обратном.
Мы сидели у заброшенного дома, огромная луна дополняла картину. Какой-то фильм ужасов! Мы пытались шутить и убеждали друг друга, что за такие деньги можно и потерпеть, но уже ностальгировали по нашему тихому городку. Видно, не зря говорят, что Нью-Йорк – город контрастов.
Спать этой ночью нам пришлось втроем на одной кровати. Заснули мы моментально и даже ни разу не просыпались. Наутро нас разбудил запах кофе и шум голосов на втором этаже. Мы быстро оделись и отправились наверх – знакомиться с обитателями дома.
На втором этаже жили русские девочки, и почти все они работали, как они выразились, «танцовщицами». Как и мы, они приехали по программе обмена и решили не возвращаться домой, а выкинуть обратный билет и попытать счастья в США. Они говорили, что работа у них непыльная, вечером за ними заезжает микроавтобус и развозит по клубам, где они «просто танцуют», иногда в белье, но они уверяли нас, что стриптизом не занимаются. Все они были из небольших городков, раскиданных по всей России, и многие показались мне симпатичными и толковыми. Что они забыли в этой дыре?
Когда-то они остались тут нелегально и не могли найти лучшей работы. Для одной девочки это лето было первым, ей надо было принять непростое решение: остаться и примкнуть к танцовщицам или уехать домой к родителям. Ее рейс был забронирован на следующей неделе. «Останусь здесь, дома меня ничего не ждет. Потанцую тут маленько, потом, глядишь, найду что-нибудь другое». Мне казалось, она не до конца была уверена в своем выборе. Ее новоиспеченные подруги жили и работали в Нью-Йорке уже не один год. Самое ужасное было то, что они обманывали своих родителей, говоря им, что отлично устроились, поступили в колледж или работают в банке, даже фотографии им оттуда посылали.
Меня это поразило – жизнь, построенная на лжи. Зачем им это надо? Жить нелегально, находясь в постоянном страхе депортации, работать в сомнительном месте и ждать чуда, которое может и не произойти. С этими бедными девушками их клубные «боссы» могли делать все, что угодно, а танцы – это первый шаг по кривой дорожке. Потом в ход могут пойти наркотики и проституция. Стало как-то обидно, что даже на таких условиях они больше хотят жить в Америке, чем в России, со своими семьями.
Возможно, их маленькие городки были совсем не перспективные. Нам, питерцам и москвичам, сложно судить. Хотелось им сказать: да бросайте вы все это и поезжайте домой, найдете себе хорошего мужа, детей нарожаете, родители вам обязательно помогут.
Но это был их выбор, о котором они, возможно, пожалеют через какое-то время, но будет уже слишком поздно.
Банды. Метро. Новый Вавилон
Мы пошли через Бруклин к станции метро. Девочки были одеты весьма вызывающе – в коротких шортиках и туфлях на высоком каблуке. То и дело из окон и подворотен нам вслед доносилось посвистывание чернокожих. В Америке девушки не очень следят за собой, их можно частенько увидеть без макияжа, одетыми, скорее, как парни, в спортивные штаны, худи и кроссовки. У нас же некоторые девушки и в бу