В мучительном раздумье папа Серёги наморщил лоб и постоял так какое-то время, потом глаза его воссияли.
— Банзай! — крикнул он и шагнул вперед. — Банзай, товарищи японцы!
Восточные его гости вздрогнули от неожиданности, некоторые отступили на шаг или два, кто-то полез прятаться за спину предводителя с повязкой на голове.
Тогда предводитель, проявляя редкую для фантома своего типа сообразительность, растянул рот в широчайшей японской улыбке и двинулся к своему исчерпавшему словарные запасы собеседнику.
— И вам банзяй, папа-сан Серёзи-сан! — поспешно проговорил он, поймал папы-Серёжину руку и оживлённо её затряс. — И вам наса бальсая япониськая банзяй, позястя!
Его невысокие робкие сотоварищи облегчённо заулыбались, закивали чернявыми головами, засверкали белыми зубами и подошли, окружая родителей Серёги приветливой и радостной толпой. Они дружелюбно хлопали папу Серёги по плечам, а парочка даже примерилась хлопнуть по плечам и маму, секунду поразмышляла и таки не решилась.
Папа Серёги расцвёл. Он активно отвечал на приветствия, обменивался рукопожатиями и расточал повсюду улыбки. Потом супруга шагнула к нему, дёрнула за рукав и что-то тихо сказала на ухо. Папа Серёги кивнул, посерьёзнел и осмотрел эту компанию, как будто только что всех их здесь увидел.
— Так а… это самое… — вопросительно произнес он.
В какой-то степени это ним сказанное прозвучало даже отчасти по-японски. По крайней мере, высокий японский предводитель сразу понял, что имеется в виду.
— Наса к вам визита, папа-сан Серёзи-сан, — выступил он вперёд, — присина есть забрать один вазьный стюка. Снасяла этот стюка быть у нас, а потом стать у вас. Верните наса вазьный стюка, папа-сан Серёзи-сан, позястя.
Папа Серёги непонимающе заморгал, потом как будто что-то внезапно уразумел. Он замер, насупился, брови его нахмурились.
— И не просите, — расправил он плечи, — Курилы мы вам не отдадим.
Японская компания переглянулась, отступила и негромко запереговаривалась.
— Куриры, — быстро сориентировался предводитель в повязке. — Харасё, папа-сан, Куриры не нада.
Слава богу, это были наши, правильные и, как сказали бы в более поздние времена, импортозамещённые фантомы.
Да, и кстати: то, что японцам с трудом даётся буква «л» мой напарник, как теперь выяснялось, знал, знали и его фантомы, а вот на то, что времена самураев с мечами-катанами давно миновали, его осведомлённости удивительным образом не хватило. Вот таков он, этот Фёдор.
— Куриры не отдавай, папа-сан, — говорил тем временем фантомовский предводитель в повязке. — Яйса отдавай, позястя.
Папа Серёги замер, непонимающе и испуганно округлив глаза — да и как ему было на такое предложение непонимающе и испуганно их не округлить-то. К счастью, ему тут же поспешили объяснить:
— Маренький япониський игра «яйса» давай, позястя.
Это звучало тоже не очень понятно, но уже не так угрожающе, и хозяин двора вздохнул с заметным облегчением.
— Какая такая игра? — спросил он, утирая припотевший лоб.
— Наса япониський малыс несяянно потерять япониський игра, — бросился объяснять главный фантом, остальные наперебой закивали.
Откуда-то возник тот самый малыш-растеряха, по его круглому японскому лицу ручьями стекали настоящие крупные слёзы. Глядя на него, пара фантомов, не сдержавшись, и себе разрыдалась.
— Серёза-сан сисяс играть его игра, — печально произнёс предводитель японцев и указал пальцем на окно, за которым находились мы с Серёгой.
Папа Серёги вскинул брови:
— Чего-о?
Вскинутые его брови тут же совершили путь обратно, в максимально нахмуренное состояние. Папа резко шагнул к окну, сунул брови, а потом и всю голову, заглядывая в форточку.
— Эй, барбос! А ну, иди-ка сюда!
Серёга вздрогнул и поднял голову. Электронная пиксельная мышь тут же испуганно пикнула, уронила яйцо, за ним другое, и на экранчике, судя по заигравшей музычке, случился полный «гейм овер». А Серёга, нахохлившись, побрёл в коридор и дальше на улицу. Я отправился вслед за ним, и виртуальная картинка в моей голове скоро соединилась с реальной.
— Откуда это у тебя? — строго спросил папа Серёги у Серёги, а мама Серёги строго на Серёгу посмотрела, как бы безмолвно к этому вопросу присоединяясь.
— Это…
Серёга стал что-то мямлить про знакомых пацанов и обмен на игру хоккей. Он говорил правдивые вещи, но звучало это совсем не убедительно.
— Немедленно отдай японским товарищам их имущество, — скомандовала мама Серёги не терпящим возражения тоном, а папа от её неожиданного голоса вздрогнул, потом нахмурился и пригрозил сыну кулаком.
Серёга хотел что-то сказать, потом, видимо, осознал бесполезность каких-либо споров и понуро протянул прямоугольную коробочку узкоглазым людям в пиджаках. Их предводитель тут же ловко цапнул игру. Тыкая пальцем в буквы на задней стороне коробочки, он показал Серёгиным родителям:
— Воть, маде ин Дзапан, позястя.
Такой аргумент Серёгиным маме с папой крыть было совершенно нечем. Вот и правильно.
Фантомы засобирались уходить, дело было сделано на отлично. В кои-то веки Федя провернул операцию и не накосячил — ну, если не считать самураев и прочего в самом начале. Я уже приготовился, как только последний фальшивый японец скроется за калиткой, побыстрее подзатереть Серёгиным родителям память, а то ещё, чего доброго, достанется пацану несколько подзатыльников.
Но у нас редко бывает так, чтобы всё прошло как по маслу. А может, это я сглазил, начав радоваться успеху раньше времени. Как бы там ни было, покинуть двор уносящим свою электронную добычу фантомам не удалось. Когда высокий псевдояпонец направился к калитке, а остальные намеревались двинуться за ним, случилось то, чего никто не ожидал.
А случилось вот что. Пока происходило всё вышеописанное, я держался в сторонке и следил за тем, чтобы в благоприятное для нас течение событий не вмешались наши зелёненькие космические друзья. И они действительно не вмешивались, только прятались, невидимые, в огороде за кустами и недовольно зыркали оттуда на творящееся во дворе движение. В тех из них, кто проявлял нездоровое желание подобраться поближе, я незаметно пулял из пальца и они замирали, обездвиженные. И вот, уделив этому слишком много внимания, опасность другого рода я заметил слишком поздно.
За клумбой, что пролегала вдоль дорожки от дома к калитке, случилось какое-то неясное и скрытое движение. Там что-то кралось, припадая к земле, и посматривая недобрым желтоватым глазом. Посматривало оно больше на меня, и в сверкающих тех глазах мне почудилось предвкушаемое злорадство.
То был местный семейный и рыжий монстр, кот Батон. Животное не забыло своей на меня обиды и теперь что-то определённо замышляло. Может, почуяв своим звериным чутьём, что фантомы это не люди, а просто движущийся инвентарь, имущество, котище решил пометить их своей зловонной струёй так же, как он это сделал с фургоном. Это было совсем ни к чему, фантомную псевдоматерию нам потом нужно было сдавать на склад, а в таком виде… В общем, от греха подальше я решил пальнуть в кота — пусть посидит часок в заморозке, вреда от этого ему не будет.
Лучше бы я от этой своей задумки воздержался.
Наученный горьким опытом, котяра метнулся в сторону и смог избежать попадания. Затем он, распушив шерсть, выгнув спину и по-тигриному хлеща себя по бокам хвостом, высоким прыжком выскочил на дорожку перед не ожидавшей такого поворота японской делегацией.
— Ш-ш-ш!!! — вылетел из зубастой пасти леденящий душу звук.
Да, он, Серёгин котяра, был страшен в этот миг — как тот самый барс, о котором писал когда-то давно поэт в эполетах и с тонкими усиками. К тому же он (кот, а не барс и тем более не поэт), случайно, а может, интуитивно, оказался в такой позиции, что достать его моим пальцевым парализатором у меня теперь не получалось. Ну, как не получалось: пару раз я пальнул, но эти фантомы — они же, узрев перед собой эдакое шипящее взлохмаченное чудище, запрыгали и заметались…
В общем, вместо кота я попал в наших с Федей японцев. А фантомы — это же не коты и тем более не люди, у них другое устройство туловища. По сути это просто обтянутый тончайшей оболочкой воздух с кое-какой микроэлектроникой внутри. И когда в них пуляют из парализатора, они не застывают на месте на час-полтора, а просто лопаются с громким звуком, как воздушные шары.
Итак, случилось то, что случилось. Когда на дорожку выскочил рыжий шерстяной монстр, а потом в самой толпе захлопало, среди фантомов возник переполох. И хоть японцы эти были не всамделишние, запаниковали они по-настоящему.
«Контроль утерян! Контроль утерян!» — заморгало сообщение системы, но это было понятно и так.
Фигуры в пиджаках что-то закричали на неизвестном языке и рванули в разные стороны. Двое, не выдержав внезапного стресса, тут же лопнули сами, другие бросились врассыпную: кто-то повис на заборе, один умудрился запрыгнуть на крышу дома и лопнул уже там, его оболочка зацепилась за антенную мачту и зателепалась на ней наподобие рваного флага разбитой армии. Остальные со всех ног поскакали в огород. Серёга и его родители смотрели на это всё, сгрудившись в кучку и перепуганно обнявшись.
Да, эти модели фантомов отличаются повышенной пугливостью, и я решил обязательно отразить это в своём будущем отчёте.
Всё это было не очень хорошо, а хуже всего было то, что высокий фантом с повязкой на голове нёсся теперь не разбирая дороги куда глаза глядят. Он прыгал по огородным грядкам, а в руке его серебристо поблёскивала с таким трудом добытая электронная игра про мышь и яйца. Видя такое дело, отиравшиеся в огороде наши зелёные космические противники замелькали за деревьями и кустами и устремились фантому наперерез.
Нельзя было терять ни минуты, и я тоже рванул туда.
Из-за ствола высокой груши высунулась проворная зелёная нога, и фантомовский предводитель зацепился за неё и полетел носом в помидорные саженцы. Бежавшие следом за ним фигурки в пиджаках тут же с перепугу полопались, а игра, я успел это заметить, выпала из взмахнувшей перед падением руки и улетела в смородиновый куст.