Просканировав буйную голову Серёгиного соседа Петровича, поначалу ничего интересного я не обнаружил. Этот дядя трудной судьбы в интересующий нас день, как, впрочем, и в другие дни, предсказуемо употреблял немало спиртосодержащего продукта, причём в самом широком ассортименте. Состав атмосферы в его дворе из-за его «выхлопа» был понятно какой — соответствующий. Это немного мешало работе наших сканирующих пространство приборов, но не критично, бороться с этим и пробиваться через подобные тяжёлые облачные коктейли мы давно научились. Если бы не научились, то делать в той эпохе нам, честно говоря, было бы вообще нечего. В общем, игру хоккей прятала от наших и не наших сканеров не спиртовая завеса, а что-то другое.
— Ну и что это тогда? — повис в воздухе незаданный вслух вопрос.
Решение этой головоломки отыскалось позже, когда мы уже вернулись домой, в будущее. Отыскал его Федя, которому я передал свои идеи, версии и предположения, а также пробы воздуха, грунта и прочее подобное.
Есть такая мысль, что все самые трудные и запутанные вопросы имеют простые и очевидные ответы. Проблема в том, что ответы эти — неправильные. Примерно так получилось и здесь. Пока искали решение типа «рядом с коробкой лежал старый глушитель от автомобиля „Волга“, он и создал эффект необнаружения», ничего путного не отыскивалось. А когда применили научный подход и кропотливо сопоставили данные, тогда и получилось найти ответ.
Оказалось, что если взять в определённых пропорциях водку «Столичную», пиво «Жигулёвское», самогон бурячный, портвейн «Слынчев Бряг» и газировку «Буратино», всё это смешать и продержать в желудке сорокалетнего мужика, а выходящий через ротовое отверстие побочный газообразный продукт в свою очередь смешать с ароматом полежавших на солнце арбузных корок и прилетевшим через два двора запахом кошачьей, скажем так, обиды… То полученное летучее вещество способно создавать в атмосфере завесу, непроницаемую для большинства сканирующих пространство-время устройств.
Вот так.
За это открытие Феде даже вручили премию. И он её, следуя смутно ощущаемой логике вещей, на пару со мной благополучно пропил. Но, следуя уже другой логике, пропил не всю, а только половину.
А всё дело в том, что наш Федя не вполне балбес. Нет, так-то он, конечно, тот ещё балбес, но — да, не вполне. У него имеется свой секрет. Балбес он только наполовину, а на вторую свою половину он как бы рассеянный… не то чтобы профессор, до профессора ему ещё далековато, он даже и не учёный, а просто такой вот увлечённый наукой человек. Хочет открыть формулу пространства, времени и всего на свете — такую, знаете, всеобъемлющую. Ну и постоянно об этом думает, часто в ущерб тому, что происходит с ним в данный непосредственный момент. И нередко это играет с ним злую шутку.
Но в этот раз, вот, смог сопоставить, применить научный метод — и совершил мини-открытие. Молодец, чего там и говорить.
Может, именно эта удача помогла ему поверить в себя и уже потом, когда возникла такая необходимость и на кону стояло многое, совершить ещё одно открытие, куда более значимое.
***
Тем временем жизнь в Серёгином дворе текла своим чередом. Родители дремали у телевизора, соседский человек Петрович, получив в благодарность за спасение игры хоккей тарелку с солёными огурцами, ушёл, довольный, к себе. Инопланетяне прятались по кустам и за деревьями и никак себя не проявляли. Контуженный огурцом котомонстр Батон тоже куда-то пропал.
Мы с Серёгой, бережно уложив игру хоккей в коробку, направлялись от калитки Петровича в более обжитые пространства двора.
И тут…
Эти двое возникли из ниоткуда, как будто соткались из летнего воздуха и шелеста листьев. Снова они, рыжий и тёмноволосый, поддельные мальчишки среднего школьного возраста.
— Ну что, пацаны, сыграем?
— Слышь, два на два, как вы на это смотрите?
— Так что, сыгранём, сыгранём, а?
— Или вы зассали?
Манипуляция была настолько очевидной и беззастенчивой, что я чуть не рассмеялся в открытую. А Серёга как раз засмеялся, но скорее всего по другой причине — наверное, его развеселило само предположение, что мы можем испугаться подобного вызова.
— Погнали за стол, — прищурился он и указал себе за спину.
Там, в уютном закутке у стены сарая, в самом начале сада, стоял под деревьями старый кухонный столик, кривоватый и выцветший — что называется, вещь на пенсии. Именно здесь, если позволяла погода, и проходили настольные матчи, когда родители намекали Серёге, что крики и стуки в доме им несколько поднадоели. Раньше за этим столом играл Серёга, конечно, с настоящими своими друзьями, а не с замаскированным оперативником из будущего и не с инопланетянами, что приняли облик знакомых соседских пацанов.
Я присмотрелся к этим деятелям. Отличить от обычных детей их было практически невозможно, только в мимике проскакивало иногда, редко, что-то неестественное, да ещё в глазах загорались время от времени нездешние зелёные огни. Нормально так поработали над внешностью, умеют, когда захотят.
Было не совсем понятно, зачем пришельцы идут на этот шаг, вызывая нас на поединок. Похоже, они просто в отчаянии. Ну, тем и лучше. Видимо, они рассчитывают выиграть у нас и эту победу попытаются как-то использовать в своём преступном деле. То есть — они рассчитывают на выигрыш. Ха, ну что же, сами напросились! Лишний раз щёлкнуть этих зелёных по носу — оно никогда не помешает.
Попросив Федю внимательно следить за обстановкой — мало ли, может, игра это всё же отвлекающий манёвр, — я отправился к месту поединка и занял место рядом с Серёгой.
Мы приготовились. Всё вокруг затихло, замерло.
— Победителям достаётся всё! — торжественно провозгласил, сверкнув зелёными огнями в глазах, рыжеголовый пацанчик, и слегка меня этим озадачил.
Потом его товарищ крикнул:
— Вбрасывание!
И вот тут это началось.
Я едва успел ухватить пальцами настольно-хоккейные крутилки, когда всё вокруг изменилось.
Всё вокруг резко изменилось, да ещё как! В глазах зарябило, пространство стало как будто убегать от меня в разные стороны. А потом резко не стало ничего: исчезла игра хоккей, пропал столик, куда-то делся Серёга и фальшивые инопланетные пацанчики. Исчезли густые ветви, что создавали тень, закрывая столик от солнечного света, исчез и сам солнечный этот свет, а заодно с ним исчезло и небо. Я вам больше скажу: резко пропала и земля у меня под ногами.
Я рухнул в какую-то неожиданную и пугающую пустоту.
В пустоте той я проболтался неизвестно сколько: может, несколько секунд, может быть побольше — я, понятное дело, не засекал. Вокруг крутились похожие на искры жёлтые огни. И постепенно я сообразил, что огни эти — звёзды, и крутятся здесь не они, а как раз я.
Это космос? Я что, в космосе?!
Накатила паника, что было, согласитесь, достаточно закономерно и, в общем, простительно. Потом я осознал, что вокруг не минус 273 градуса по Цельсию и постарался, насколько позволяло моё в прямом смысле слова подвешенное состояние, успокоиться.
Тут в тёмных и звёздных далях сгустилось что-то круглое, желтовато-бурого оттенка. Планета?! Да, я решил, что это планета, причём планета не какая попало, а родина наших зелёных и вредных пришельцев. Логично же, не? Планета стремительно приближалась — или это скорее я стремительно приближался к ней.
Вот это номер: инопланетяне похитили офицера Службы! И что ему, то есть мне, теперь делать? Как себя вести, кого звать на помощь?
Федюня, братишка, ты здесь? Эй, люди!..
Но в окружающем мерцающем космосе никакого Федюни, как и любых других людей, совсем не было. Там был только желтовато-бурый шар, и он нёсся на меня слишком быстро. И… Это сочетание жёлтого и бурого о чём-то мне напоминало, где-то я такое определённо видел. Но где?
Мозг заработал в усиленном режиме, шестерёнки завращались с неприятным скрипом. И когда я уже почти вспомнил, тут и оказалось, что с космическим этим шаром что-то явно не так. Потому что он резко ускорился и вдруг врезался мне прямо в лоб.
Хлобысь!
Блин, больно же… Ещё и с такого-то разгона.
Да, шарик этот оказался размером не больше теннисного мяча. Тут я наконец-то вспомнил, что напоминала мне эта круглая штуковина и её желто-бурая цветовая гамма. Бусину! Бусину из Серёгиного игрушечного ящика, из коробки от сигарет «БT». Ну и причём тут, на фиг, эта бусина?..
Тем временем шар покрутился у самого моего лица, а потом…
А потом мы — и я, и непонятный этот шарик — разом упали с высоты на что-то белое и твёрдое.
Приземлился я не очень удачно, на пятую точку, но могло быть и похуже. Тут же сверху свалилось что-то ещё, тонкое и продолговатое, стукнулось мне о плечо, отлетело, запрыгало на белой твёрдой поверхности.
Я попробовал встать, и белое и твёрдое оказалось ещё и скользким. Блин, где это я оказался? И что-то не так было с моей одеждой.
А вокруг замелькали какие-то быстрые фигуры, разноцветные и целеустремлённые. Одна из них — вж-ж-жух-х! — пронеслась совсем рядом со мной, обдав холодом и ледяной крошкой. Позади меня что-то упруго бумкнуло. «Есть!» — крикнул радостный голос.
Фигуры ненадолго замерли, а потом возобновили своё непонятное мельтешение. Здесь, вокруг, что-то происходило, а я всё барахтался на твёрдом и скользком, не в силах ни подняться, ни хотя бы сфокусировать зрение. А когда мне с горем пополам удалось встать, кто-то с силой пихнул меня в спину. Я грохнулся и растянулся во весь рост, проскользив при этом несколько метров, а потом — бум! — приехал куда-то головой.
«Никита! Ну что же ты?» — донеслось совсем издалека.
Я привстал, протянул руку к краю бортика и с некоторым усилием принял-таки вертикальное положение.
Так-так… Бортик? Скольжение? Ледовая крошка и носящиеся туда-сюда фигуры?
Тут-то всё для меня и прояснилось. Ну, наконец-то!
В общем, пока я вспоминал, как стоять на коньках, а потом — как на них ездить, пока я катался (но больше всё-таки ползал на карачках), пытаясь подобрать свою клюшку (это она свалилась на меня сверху в самом начале), счёт был уже 0:3.