8 и борьба контрразведки со спецслужбами Японии на Дальнем Востоке9. Появляются новые подробности противостояния советских и японских спецслужб10.
Интересны работы, в которых на основе широкого круга источников дается объективная оценка репрессиям, в том числе и в дальневосточных органах государственной безопасности11.
Большое внимание в научных исследованиях уделялось действиям пограничных войск НКГБ на Дальнем Востоке, особенно в период войны с Японией12.
В последние годы появился целый ряд научных работ о деятельности советских органов государственной безопасности российского историка С. В. Тужилина, основанных на документах государственных и ведомственных архивов13.
Японский исследователь, профессор университета Тохоку – Тэраяма Киосукэ в своих работах рассматривает вопросы укрепления Красной армии, Военно-морского флота и экономики Дальнего Востока СССР, делает объективные выводы о деятельности партийных и советских органов по укреплению ДВК14.
Цель настоящей работы – на основе новых источников отразить историю деятельности органов государственной безопасности в борьбе с подрывной деятельностью спецслужб Японии. Ранее часть материалов была опубликована в монографии: «Противоборство. Спецслужбы СССР и Японии 1918–1945 гг.»15.
Глава IКонтроль Сталина за политико-экономической обстановкой на Дальнем Востоке
С окончанием Гражданской войны и иностранной военной интервенции на европейской территории России главное внимание большевистского правительства переключилось на Дальний Восток. Советская власть на этой территории отсутствовала, там существовала буферная буржуазно-демократическая Дальневосточная республика (ДВР).
В это время Дальний Восток стал ареной борьбы за власть, сферы влияния, природные ресурсы и рынки сбыта многих стран. В первую очередь это касается Японии и США. Увеличив свою группировку в Сибири, Япония стала игнорировать претензии США на руководящую политическую роль в этом регионе. Ею предпринимались попытки по укреплению своего влияния на континенте.
Советским правительством, в свою очередь, решалась задача покончить с японской военной оккупацией Приморья и Северного Сахалина, чтобы открыть путь для политического воссоединения страны на всем ее пространстве.
17 июля 1920 г. было оформлено соглашение о перемирии между Дальневосточной республикой и Японией в виде обмена нотами. Стороны признавали целесообразность образования ДВР в качестве буферного государства с единым правительством без вмешательства в его дела вооруженных сил других государств. ДВР брала обязательство поддерживать дружественное сотрудничество с Японией, «не вводить» коммунистического строя, не позволять пребывания войск Советской России на своей территории и не пропускать их через нее.
1 января 1921 г. Пленум ЦК РКП(б), учитывая сложную политическую обстановку, признал «советизацию Дальневосточной республики недопустимой, равно как и недопустимым принятие каких бы то ни было шагов, ведущих к нарушению договора с Японией. Была создана специальная комиссия в составе: Преображенского16 (или Крестинского17), Никифорова18 и Чичерина19 для детальной выработки основных положений экономической и внешней политики Дальневосточной республики»20.
Проходящие переговоры с Японией по поводу установления дипломатических отношений шли, но очень трудно. Так, 18 апреля 1922 г. дальневосточное телеграфное агентство сообщило в НКИД РСФСР о прекращении 16 апреля переговоров между ДВР и Японией в Дайрене. Переговоры были прерваны по инициативе японского правительства. Сообщалось, что 30 марта между русской и японской делегациями было достигнуто полное соглашение по всем пунктам основного торгового договора. Когда же на очередь встал вопрос о военном соглашении, японская делегация отказалась определить срок эвакуации своих войск и предложила формулу, которая давала бы возможность японцам продолжать интервенцию до бесконечности21.
1 июня 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) рассмотрело вопрос о необходимости возобновления переговоров с Японией, признав возобновление их целесообразным и считая, что переговоры должны вестись между Японией и объединенной делегацией РСФСР и ДВР. Предварительным условием возобновления переговоров должен был быть вопрос о выводе японских войск из Сибири и принципиальном согласии Японии на определение точного срока их вывода. Кандидатом на ведение переговоров предлагалась кандидатура А. А. Иоффе. При этом в Дальбюро сообщалось, чтобы они никакие дипломатические шаги в отношении Японии не предпринимали без предварительного согласия ЦК22.
В это время создалась такая ситуация, когда Японии не хватало сил для оккупации территории России, как своими военными, так и с помощью белогвардейцев, а у России не было сил, чтобы вести войну с Японией и одновременно с остатками белогвардейской армии на Дальнем Востоке.
Немного позже, 9 ноября 1922 г., Политбюро ЦК РКП(б), рассматривая вопросы в отношении Сахалина, постановляет поручить заместителю Главного концессионного комитета А. А. Иоффе в печати выразить протест против занятия японцами части острова и упомянуть, что если они эвакуируют войска, то будут иметь права на концессии на Северном Сахалине23. Таким образом, торг продолжился.
Необходимо отметить разногласия по Сахалину и среди членов Политбюро. Так, в начале 1923 г. Л. Д. Троцкий выступил с предложением продать Японии Северный Сахалин, мотивируя это трудностями, возникшими с эвакуацией оттуда японских войск, и необходимостью стабилизации положения на Дальнем Востоке в свете назревавших серьезных политических событий в Европе. Однако, в конце концов, благоразумие восторжествовало, и вопрос о продаже Северного Сахалина больше не поднимался.
2 октября 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) решает в процессе переговоров предложить японцам 50 % существующих нефтяных источников и предоставить им в будущем 50 % тех, которые они откроют. Япония же должна была проводить 10 % отчислений с валовой добычи. Предлагалось также предоставить японцам для разведок площадь в 1000 кв. верст; в качестве же крайней уступки дойти до 4000 кв. верст. Срок для производства этих работ планировался от 5 до 10 лет и др.24
11 октября 1924 г. Политбюро ЦК РКП(б) поручило НКИД пообещать Японии предпочтение при сдаче в концессию второй половины нефтяных ресурсов при договоренности с Японией о немедленном принятии соглашения в целом25.
Подготовка документа продвигалась медленно, японцы шли на различные уловки. Они, как могли, тянули с эвакуацией войск, стараясь «зацепиться» за материк. 9 января 1925 г. Г. В. Чичерин сообщил председателю Реввоенсовета М. В. Фрунзе о том, что японцы затягивают вывод своих войск с Северного Сахалина по климатическим условиям. Японское правительство окончательно планировало вывести свои войска к 1 или к 15 мая 1925 г.
При этом в протоколе договора должно было быть прописано об обязательстве России заключить концессионные контракты в течение 6 месяцев со дня вступления договора в силу и по истечении 3 месяцев с момента полного удаления войск и полного установления власти СССР над всеми частями территории Северного Сахалина26.
15 января 1925 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло предложение НКИД о продлении срока между эвакуацией японских войск из Сахалина и подписанием концессионного контракта до пяти месяцев27.
Ценой политических уступок России служили в первую очередь экономические интересы Японии. Учитывая то, что Советская Россия закрепилась на территории Сахалина, Япония стала прорабатывать варианты получения концессий. В это время она испытывала большие затруднения во ввозе заграничного коксующегося угля из Англии и Америки, что усиливало ее стремление на получение концессий на Сахалине. В результате ей были предоставлены нефтяные и угольные концессии, а также были предоставлены послабления и по рыболовству.
В результате переговоров 20 января 1925 г. в Пекине состоялось подписание советско-японского соглашения. Таким образом, в связи с предпринятыми дипломатическими усилиями японская военная интервенция на советском Дальнем Востоке была прекращена в 1925 г. На первом этапе была осуществлена эвакуация японских войск из Приамурья и Приморья в 1921–1922 гг., затем с Северного Сахалина в 1921–1925 гг.
И. В. Сталин постоянно контролировал развитие отношений с Японией. Так, 10 июня 1925 г. он направил шифртелеграмму полпреду в Японии Копу, в которой писал, что «на днях НКИД демонстрировал в ЦК Ваши предложения о нашем соглашении с Японией в Маньчжурии. Сообщаю Вам для сведения, что это предложение мы расценили, как попытку восстановить сферы влияния в Маньчжурии за счет Китая, ввиду чего и отвергли его»28. Такие инициативы вождем не поощрялись.
13 декабря 1928 г. Политбюро поручило НКИД доложить на заседании вопрос о политике в отношении Японии