Товарищ Сталин был исключительно строг к подбору людей. Независимо от должности, действительно «невзирая на лица», он самым жестким образом смещал негодных спецов, комиссаров, партийных и советских работников. Но в то же время, как никто, товарищ Сталин всегда поддерживал и защищал тех, которые, по его мнению, оправдали оказанное им революцией доверие. Так поступал товарищ Сталин в отношении ему лично известных заслуженных красных командиров. Когда один из действительных пролетарских героев гражданской войны, впоследствии командир 14-й кавалерийской дивизии, т. Пархоменко, убитый в борьбе с махновскими бандами, в начале 1920 г. был по недоразумению присужден к высшей мере наказания, товарищ Сталин, узнав об этом, потребовал немедленного и безоговорочного освобождения. Таких и подобных ему фактов можно было бы привести большое количество. Товарищ Сталин, как никто другой из больших людей, умел глубоко ценить работников, отдавших свою жизнь пролетарской революции, и это знали командиры, знали все те, кому приходилось под его руководством вести борьбу за наше дело.
Таков товарищ Сталин в гражданской войне. Таким он остается и на протяжении последующих лет борьбы за социализм.
Гражданская война требовала от товарища Сталина огромного напряжения сил, энергии, воли и ума. Он отдавал себя всего целиком и безраздельно. Но в то же время он извлек из нее громадный опыт для своей последующей работы.
В гражданской войне товарищ Сталин в разнообразных и сложнейших условиях, обладая огромным талантом революционного стратега, всегда верно определял основные направления главного удара и, искусно применяя соответствующие обстановке тактические приемы, добивался желательных результатов. Это качество пролетарского стратега и тактика осталось за ним и после гражданской войны. Это его качество хорошо известно всей партии. Лучше всех об этом могли бы порассказать Троцкие и иже с ними, расплатившиеся своими боками за попытку подменить своей мелкобуржуазной идеологией великое учение Маркса–Ленина. Не менее хорошо знают об этом и правые оппортунисты, только недавно потерпевшие полный разгром.
Товарищ Сталин и в мирной обстановке непрестанно вместе с ленинским ЦК ведет не менее успешно, чем в гражданской борьбе, беспощадную войну со всеми вольными и невольными врагами партии и строительства социализма в нашей стране.
Но в то же время, перестав давно быть формально военным, товарищ Сталин никогда не переставал глубоко заниматься вопросами обороны пролетарского государства. Он и теперь, как в былые годы, знает Красную армию и является ее самым близким и дорогим другом.
ДОКУМЕНТЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В СССР,ОТНОСЯЩИЕСЯ К СТАТЬЕ К. Е. ВОРОШИЛОВА «СТАЛИН И КРАСНАЯ АРМИЯ»
-
ДОКУМЕНТЫ ГЕРОИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ ЗА ЦАРИЦЫН
-
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩЕМУ ЦК ПАРТИИ КОММУНИСТОВ ЛЕНИНУ
Мы получили телеграфный приказ Троцкого, копию которого и ответ на который Вы, должно быть, уже получили. Мы считаем, что приказ этот, писанный человеком, не имеющим никакого представления о Южном фронте, грозит отдать все дела фронта и революции на Юге в руки генерала Сытина, человека не только не нужного на фронте, но и не заслуживающего доверия и потому вредного. Губить фронт ради одного ненадежного генерала мы, конечно, не согласны. Троцкий может прикрываться фразой о дисциплине, но всякий поймет, что Троцкий не Военный Революционный Совет Республики, а приказ Троцкого не приказ Реввоенсовета Республики.
Приказы только в том случае имеют какой-нибудь смысл, если они опираются на учет сил и знакомство с делом. Отдать фронт в руки незаслуживающего доверия человека, как это делает Троцкий, значит попрать элементарное представление о пролетарской дисциплине и интересах революции, фронта. Ввиду этого мы, как члены партии, заявляем категорически, что выполнение приказов Троцкого считаем преступным, а угрозы Троцкого недостойными.
Необходимо обсудить в ЦК партии вопрос о поведении Троцкого, третирующего виднейших членов партии в угоду предателям из военных специалистов и в ущерб интересам фронта и революции. Поставить вопрос о недопустимости издания Троцким единоличных приказов, совершенно не считающихся с условиями места и времени и грозящих фронту развалом. Пересмотреть вопрос о военных специалистах из лагеря беспартийных контрреволюционеров.
Все эти вопросы мы предлагаем ЦК партии обсудить на первоочередном заседании, на которое в случае особенной надобности мы вышлем своего представителя.
Член ЦК партии СТАЛИН.
Члены партии МИНИН, ВОРОШИЛОВ.
«Правда»
3 января 1935 г.
СТАЛИН О ЮГЕ РОССИИ
Приехавший недавно из командировки Народный Комиссар Сталин поделился с нашим корреспондентом своими впечатлениями о состоянии Южного фронта.
Уже одно стратегическое положение между донской контрреволюцией и Астраханско-Уральско-Чехо-словацкими бандами говорит о важности Южного фронта. Близость английской сферы влияния (Энзели, Красноводск) лишь усугубляет эту важность. Богатства юга России (хлеб, нефть, уголь, скот, рыба) сами по себе распаляют алчные аппетиты хищников империализма, старающихся оторвать от России этот важный уголок. Кроме того, несомненно, что с наступлением осени и ликвидацией Самарской авантюры центр военных действий переместится на юг. Этим собственно и об’ясняется та «лихорадочная» работа, которую развивают ныне контрреволюционеры юга, наскоро сколачивая новое (совсем новое!) «Всероссийское Правительство» в составе царских холопов: Шипова, Сазонова, Лукомского, об’единяя банды Краснова, Деникина и Скоропадского в одну армию, взывая к помощи Англии и пр.
Пунктом наибольшего обстрела со стороны противника является Царицын. Оно и понятно, ибо взятие Царицына и перерыв сообщения с югом обеспечило бы достижение всех задач противников: оно соединило бы донских контрреволюционеров с казацкими верхами Астраханского войска и Уральского, создав единый фронт контр-революции от Дона до чехо-словаков, оно закрепило бы за контр-революционерами, внутренними и внешними, юг и Каспий, оно оставило бы в беспомощном состояний советские войска Северного Кавказа… Этим главным образом и об’ясняется то упорство, с каким тщетно стараются белогвардейцы юга взять Царицын. Еще в августе месяце Краснов издал приказ: «Взять Царицын». Банды Краснова в бешенстве кидались на наш фронт и старались его сломить, но нашей Красной Армией были сбиты и отброшены за Дон. В начале октября был издан новый приказ о взятии Царицына, на этот раз уже контр-революционным казачьим кругом в Ростове. Было стянуто противником не менее сорока полков, набранных на Дону, в Киеве (офицерские полки Скоропадского!), на Кубани («добровольцы» Алексеева!). Но стальной рукой нашей Красной Армии красновские банды и на этот раз были отброшены прочь, причем целый ряд полков противника был окружен нашими войсками и перебит, оставив в наших руках орудия, пулеметы, винтовки. Генералы Мамонтов, Антонов, Попов, Толкушкин и целая свора полковников принуждены были спасаться бегством.
Успехи нашей армии об’ясняются прежде всего ее сознательностью и дисциплиной. Солдаты Краснова отличаются поразительной тупостью и невежеством, полной оторванностью от внешнего мира; они не знают, за что воюют; «нам приказали, и мы вынуждены драться», — говорят они на допросах, попадая в плен. Не то наш красноармеец. Он гордо называет себя солдатом революции, он знает, что воюет не за барыши капиталистов, а за освобождение России, он знает это и смело идет в бой с открытыми глазами. Жажда порядка и дисциплины среди красноармейцев доходит до того, что нередко они сами наказывают своих «непослушных» и малодисциплинированных товарищей.
Не менее важное значение имеет появление целого кадра красных офицеров из бывших солдат, получивших боевое крещение в ряде сражений. Эти красные офицеры составляют основной цемент нашей армии, скрепляющий ее в единый дисциплинированный организм.
Но сила армии не исчерпывается ее собственными качествами. Армия не может долго существовать без крепкого тыла. Для прочного фронта необходимо, чтобы армия регулярно получала с тыла пополнение, боевые припасы, продовольствие. В этом отношении крупную роль сыграло появление в тылу знающих и умелых администраторов, главным образом, из передовых рабочих, добросовестно и неустанно работающих по мобилизации и снабжению. Можно с уверенностью сказать, что Царицын не был бы спасен без таких администраторов.
Все это превращает нашу армию в грозную силу, могущую сломить любое сопротивление противника.
Все идет к тому, что на юге завязывается новый международный узел. Появление «нового» «Всероссийского Правительства» в Екатеринодаре из ставленников Англии, об’единение трех контр-революционных армий (Алексеева, Скоропадского, Краснова), раз уже побитых нашими войсками под Царицыном, слухи о предполагаемом вмешательстве Англии, снабжение Англией терских контр-революционеров из Энзели и Красноводска, — все это не случайности. Авантюру, провалившуюся в Самаре, стараются возобновить теперь на юге. Но у них не будет — безусловно не будет — того, без чего немыслима победа, т. е. не будет армии, верящей в черное дело контр-революции и способной драться до конца. Достаточно будет одного мощного натиска, — и карточный домик контр-революционных авантюристов разлетится в прах. Порукой в этом служит героизм нашей армии, разложение в рядах Красновско-Алексеевских «войск», усиливающееся брожение на Украине, растущая мощь Советской России и, наконец, все усиливающееся революционное движение на Западе. Авантюра на юге кончится тем же, чем кончилась авантюра в Самаре.
«Правда»
3 января 1935 г.
ЛЕНИНУ[2]
Положение на Юге не из легких. Военсовет получил совершенно расстроенное наследство, расстроенное отчасти инертностью бывшего Военрука, отчасти заговором привлеченных Военруком лиц в разные отделы Военного Округа. Пришлось начинать все сызнова, наладили дело снабжения, поставили Оперативный Отдел, связались со всеми участками фронта, отменили старые, я бы сказал, преступные приказы, и только после этого повели наступление на Калач и на Юго-вост. сторону (Тихорецкая). Наступление повели в надежде, что северные участки Миронова — Киквидзе, Поворинский участок — обеспечены от разгрома. Между тем оказалось, что эти участки наиболее слабы и необеспечены. Вам известно отступление Миронова и других на Северо-Восток, захват казаками всей железнодорожной линии от Липок до Алексиково, переброска отдельных партизанских казачьих групп в сторону Волги, попытки последних прервать сообщение по Волге между Камышином и Царицыном.
С другой стороны, Ростовский фронт и вообще группы Калнина в виду отсутствия снарядов и патронов потеряли свою стойкость, сдали Тихорецкую, Торговую и, видимо, переживают процесс окончательного распада (говорю «видимо» потому, что точных сведений о группе Калнина до сих пор не можем получить). Я уже не говорю о том критическом положении, в которое попали Кизляр, Брянская, Баку. Англофильская ориентация окончательно провалена, но на фронте там дела обстоят более чем неблагополучно. Кизляр, Прохладная, Ново-Георгиевск, Ставрополь в руках восставших казаков. Только Брянская, Петровск, Минеральные воды, Владикавказ, Пятигорск и, кажется, Екатеринодар пока еще держатся.
Создалось таким образом положение, при котором связи с Югом, с его продовольственными районами прерваны, а сам Царицынский район, связывающий Центр с Северным Кавказом, оторван в свою очередь или почти оторван от Центра.
В виду этого и решили мы приостановить наступательные действия в сторону Тихорецкой, приняв оборонительное положение и сняв боевые части с участков Царицынского фронта, составить из них северный ударный кулак в тысяч шесть солдат и направить его по левому берегу Дона вплоть до реки Хопер. Цель этого предприятия — очистить линию Царицын–Поворино и, выйдя в тыл врагу, дезорганизовать его и отбросить назад. Мы имеем все основания рассчитывать на осуществление этого плана в самое ближайшее время.
Обрисованную выше неблагоприятную обстановку следует объяснить:
1) Поворотом фронтовика, «справного мужика», в октябре боровшегося за Советскую Власть, — против Советской Власти (он ненавидит всей душой хлебную монополию, твердые цены, реквизиции, борьбу с мешочничеством).
2) Казачьим составом войск Миронова. Казачьи части, именующие себя советскими, не могут, не хотят вести решительную борьбу с казачьей контр-революцией, целыми полками переходили на сторону Миронова.
Казаки пришли к Миронову для того, чтобы, получив оружие, на месте же познакомиться с расположением наших частей и потом увести за собой в сторону Краснова целые полки. Миронов трижды был окружен казаками, ибо они знали всю подноготную Мироновского участка и, естественно, разбили его на голову.
3) Отрядным строительством частей Киквидзе, исключающим возможность связи и координации действий.
4) Изолированностью в виду всего этого частей Сиверса, потерявших опору на левом фланге.
Положительной стороной Царицынско-Гашунского фронта надо признать полную ликвидацию отрядной неразберихи и своевременное удаление так называемых специалистов (больших сторонников отчасти казаков, отчасти англо-французов), давшее возможность расположить к себе воинские части и установить в них железную дисциплину.
Положение с продовольствием после перерыва связей с Северным Кавказом стало безнадежно. Свыше семисот вагонов стоит на Северном Кавказе на колесах, свыше полутора миллионов пудов заготовлено, а вывезти весь этот груз не представляется никакой возможности в виду перерыва сношений, как железной дорогой, так и морем (Кизляр, Брянская не в наших руках). В Царицынском, Котельниковском, Гашунском районах хлеба не мало, но его надо убрать, между тем, как Чокпрод[3] не приспособлен и до сих пор не может приспособиться к этой заготовке. Необходимо убрать урожай, спрессовать и свести к одному месту сено, но прессов у Чокпрода не оказалось. Необходимо организовать в большом масштабе уборку хлеба, но организаторы Чокпрода оказались никудышными. В результате дело заготовки хромает на обе ноги.
Взятие Калача дало нам несколько десятков тысяч пудов хлеба. Я отправил в Калач 12 грузовиков, и как только удастся свезти к железнодорожной линии, направлю в Москву. Уборка хлеба, плохо ли, хорошо ли, все же идет. Надеюсь в ближайшие дни добыть несколько десятков тысяч и также отправить Вам. Скота здесь больше чем нужно, но сена крайне мало, и так как без сена нельзя отправлять, то отправка в большом масштабе становится невозможной. Было бы хорошо организовать по крайней мере одну консервную фабрику, поставить бойню и проч. Но, к сожалению, знающих, инициативных людей пока не могу найти. Я предписал Котельниковскому Уполномоченному организовать соление мяса в больших размерах, дело уже начато, результаты есть, и если дело разрастется, то на зиму мяса будет достаточно (в одном Котельниковском районе скопилось 40.000 голов крупного скота). В Астрахани скота не меньше, чем в Котельниково, но местный продкомиссариат ничего не делает. Представители Заготоселя[4] спят непробудным сном, и можно с уверенностью сказать, что мяса они не заготовят. Я послал туда Уполномоченного Залмаева для заготовки мяса и рыбы, но сведений от него пока не получил.
Гораздо больше надежды в смысле продовольствия на Саратовскую и Самарскую губернии, где хлеба много и откуда экспедиция Якубова, я полагаю, сумеет выкачать полмиллиона или даже больше пудов хлеба.
В общем нужно сказать, что до восстановления связи с Северным Кавказом рассчитывать (особенно) на Царицынский участок (в продовольственном отношении) не приходится.
Ваш И. СТАЛИН
Царицын н-В.
Августа 4-го 1918 года.
Красные войска освободили Царицын от белых
Нашими доблестными войсками нанесен противнику решительный удар. Стремительно наступая на правом берегу Дона на линию Донецкой железной дороги, мы коротким ударом овладели 2 января ст. Котлубань и хуторами Бородин, Котлубанский, Грачевский, Грачи и Безродинский. Противник, отойдя к укрепленной позиции, взорвал с наступлением темноты пушечный завод и другие сооружения, зажег город и стал выводить свои части из Царицына к Сарепте.
Около полуночи наши части, направленные к Царицыну, прошли укрепленную позицию противника, и после полуночи на 3 января передовые части нашей армии вступили в красный Царицын.
Развивая успех, мы тесним бегущего в панике противника по всему фронту и подходим к ст. Мариновка, Карповка и Басаргино.
Царицынский район прочно занят нашими частями, захватившими уже Верхнюю Ельшанку и Н.-Никольское.
Геройские войска нашей армии вновь вернули красный Царицын советской республике.
(«Солдат революции» № 409, 4 января 1920 года).
«Правда»
3 января 1935 г.
Телеграмма Сталина Ленину
Военрук СНЕСАРЕВ по-моему очень умело саботирует дело очищения линии Котельниково–Тихорецкая. Ввиду этого я решил лично выехать на фронт и познакомиться с положением. Взял с собой ЗЕДИНА, командующего ВОРОШИЛОВА, броневой поезд, технический отряд и поехал. Полдня перестрелки с казаками дали нам возможность прочистить дорогу, исправить путь в четырех местах на расстоянии 15 верст. Все это удалось нам сделать вопреки СНЕСАРЕВУ, который против ожидания также поехал на фронт, но держался от поезда на расстоянии двух станций и довольно деликатно старался расстроить дело. Таким образом от ст. Гашунь нам удалось добраться до ст. Зимовники, южнее Котельниково. В результате двухнедельного пребывания на фронте убедился, что линию безусловно можно прочистить в короткий срок, если за броневым поездом двинуть 12-титысячную армию, стоящую под Гашуном, и связанную по рукам и ногам распоряжениями СНЕСАРЕВА. Ввиду этого я с ЗЕДИНЫМ и ВОРОШИЛОВЫМ решили предпринять некоторые шаги в разрез с распоряжениями СНЕСАРЕВА. Наше решение уже проводится в жизнь и дорога в скором времени будет очищена, ибо снаряды и патроны имеются, а войска хотят драться. Теперь две просьбы к Вам, т. ЛЕНИН: первая — убрать СНЕСАРЕВА, который не в силах, не может, неспособен или не хочет вести войну с контрреволюцией, со своими земляками — казаками. Может быть он и хорош в войне с немцами, но в войне с контр-революцией он — серьезный тормоз и если линия до сих пор не прочищена, — между прочим потому и даже главным образом потому, что СНЕСАРЕВ тормозил дело. Вторая просьба — дайте нам срочно штук восемь броневых автомобилей. Они могли бы возместить, компенсировать, повторяю — компенсировать численный недостаток и слабую организованность нашей пехоты.
Нарком СТАЛИН.
На этой телеграмме тов. ЛЕНИН написал: «По моему согласиться со СТАЛИНЫМ».
«Правда»
3 января 1935 г.
Из разговора по прямому проводу тов. Сталина с Ворошиловым и Мининым 15 сентября 1918 г.
Из Царицына ВОРОШИЛОВ и МИНИН: Разобрали шифровку?
Из Москвы СТАЛИН: Сейчас разбирают. Почему до сего времени не взяты ст. Лог, Липки и Арчеда?
ВОРОШИЛОВ и МИНИН: Поспешишь, людей насмешишь, дело идет.
СТАЛИН: А мне казалось дело стоит.
ВОРОШИЛОВ и МИНИН: Не беспокойтесь, своевременно будет сделано. Передаем только что полученные сведения от Харченко. Вчера на правом фланге был целый день бой в расположении левого фланга Морозовской дивизии. Противник повел наступление двумя пехотными и одним кавалерийским полками пластунской дивизии из Новочеркасска. Полки ночью зашли глубоко во фланг Морозовского полка и с рассветом повели стремительную атаку. Нашим пришлось отступить, потеряв несколько убитыми и ранеными и один пулемет, но вскоре подоспели резервы, противник был сломлен и в панике бежал. Отбито 9 пулеметов, 200 винтовок и несколько тысяч патрон. Противник потерял убитыми из командного состава пять прапорщиков, 3 поручика, одного штабс-капитана, одного капитана и генерала Краснова — командира пластунской дивизии. У последнего найдены послужной список, оперативный приказ и карта, кроме того убито масса нижних чинов. Группа Ковалева соединилась с Котельниковским гарнизоном, части Терехова вошли в тесную связь с группой Ковалева (Семичная). Ремонтная в наших руках, настроение бодрое. Завтра или послезавтра предпринимаем известные Вам операции. Сегодня вручаем знамена второму коммунистическому и третьему революционному украинским полкам. Полки сегодня же отправляются по месту назначения. Нами объявлена мобилизация всех способных к физическому труду до пятидесятилетнего включительно для организации рабочих дружин. Желательно, чтобы ЦИК и Совнарком телеграфно отметили заслуги начальников и частей наших фронтов. Пора центральному правительству знать, что и мы здесь не спим.
СТАЛИН: Абсолютно необходимо взяться немедля за сформирование дивизии, которая на днях понадобится на фронте. Очень прошу сделать это. Все наши вопросы видимо будут решены пользу Царицына. Я выеду через два дня. Передайте Харченко, что об его подвигах немедля передаем куда следует. Ваше сообщение передам в печать.
ВОРОШИЛОВ и МИНИН: Тов. Сталин, нам крайне нужны легковые, грузовые и броневые автомобили. Не забудьте настоять на том, чтобы они своевременно были отправлены и вообще потребуйте, чтобы нас снабдили всем необходимым с соответствием потребности нашего округа. Мы вам напоминаем об этом потому, что Пархоменко буквально воет, что ему чинят всякого рода препятствия. Постарайтесь захватить с собою боевые награды, если они уже выработаны, и также знамена и револьверы лучших систем: Маузер, Парабеллум и др. С Астраханью говорил, положение там пока еще устойчивое. Относительно делегации и проч. даны директивы. Туда пока не выезжаем, но в случае если это понадобится немедля выедем. Тов. Сталин, крайне необходимо привезти из центра знаки отличия и награды, если таковые уже приняты. Кроме того мы очень нуждаемся в автомобилях, которых захватите с собой возможно больше. Вообще считаем нужным повидаться Вам с тов. Пархоменко и дать ему соответствующие инструкции и полномочия. Мы кончили.
ВОРОШИЛОВ, МИНИН: Ответ будет?
«Правда»
3 января 1935 г.
Записка Военно-Революционному Совету Республики, копия Главкому т. Вацетису № 1479, 27 сентября 1918 г.
Положение с 20-го сентября на нашем фронте несколько изменилось не в нашу пользу.
Атаман Краснов перебросил на наш фронт 20 полков, главным образом конных, среди которых имеются части из добровольческой армии Алексеева. Во многих местах нашего фронта полки эти помяты, но в одном месте, на пространстве между станцией Ляпичево и хутором Ильменским (западнее станции Криво-Музгинской), неприятельским полкам удалось прорвать фронт, причем для ликвидации прорыва мы вынуждены перебросить полки с других участков, приостановив там наше наступление.
Правда, есть у нас резервы из мобилизованных, которые можно было бы бросить на заполнение прорыва, но они не одеты и не вооружены. Обещанных же в Москве винтовок и обмундирования до сих пор нет.
Дело можно было бы еще поправить нажимом с северных участков Южного фронта, но участки эти абсолютно вялы, командующий же Сытин, странным образом не интересующийся положением фронта в целом (если не считать Поворинский участок), видимо, не принимает или не в силах принять меры для оздоровления северных участков Южного фронта. Более того, на наш двукратный запрос о состоянии северных участков он до сих пор не ответил ни единым словом, не говоря уже о том, что своей оторванностью от южных участков фронта он, видимо, совершенно не тяготится. Между тем Краснов двигает все новые и новые полки.
Ввиду всего этого Военревсовет Южного фронта решил:
1) Заняв станцию Лог, на севере приостановить временно дальнейшее наступление.
2) Снять из-под Лога несколько полков, усилить ими части, стоящие западнее Царицына, под Криво-Музгинской, для ликвидации прорыва.
3) Подготовить наступление через Дон в сторону Лихой.
4) Открыть наступление по левому берегу Маныча Северо-Кавказских советских частей в сторону Батайск–Ростов.
5) Продвинуть степные войсковые группы в сторону Великокняжеской по правому берегу Маныча.
6) Организовать наступление со стороны Воронежа по направлению Кантемировка–Миллерово.
Все это необходимо сделать для того, чтобы перенести театр военных действий поближе к Ростову и, наконец, покончить с Красновым.
Для выполнения этого плана абсолютно необходимо выслать немедля в распоряжение Военревсовета Южного фронта:
1) 30.000 русских винтовок трехлинейных[5] (из них 5.000 карабинов).
2) 20.000.000 патронов к ним.
3) 150 пулеметов «Максима», к ним 150 комплектов запасных частей и 1.000 лент.
4) 50 штук 3"[6] орудий.
5) 70.000 снарядов (гранаты и шрапнели) 3" полевых.
6) 20.000 снарядов унитарных с гильзами 42 линейных[7] и 20.000 48 линейных[8].
7) 12.000 снарядов 6" дюймовых[9].
8) 15.000 снарядов 3" горных.
9) Обмундирование не менее 100.000 комплектов.
10) Седел 5.000.
Без удовлетворения этих требований срочным порядком улучшение нашего положения на Юге, тем более ликвидация Донской Вандеи[10], немыслимы.
К сказанному нужно добавить, что в настоящее время в Царицынских складах:
1) Нет снарядов (осталось 150 — сто пятьдесят штук).
2) Нет ни одного пулемета.
3) Нет обмундирования (осталось 500 комплектов).
4) Нет патронов (осталось всего миллион патронов).
Заявляем, что если в самом срочном порядке не удовлетворите требований (они минимальны с точки зрения общего количества войск Южного фронта), мы вынуждены будем прекратить военные действия и отойти на левый берег Волги.
Председатель Военревсовета Южн. фронта СТАЛИН.
Члены Военревсовета: МИНИН, ВОРОШИЛОВ.
«Правда»
3 января 1935 г.
Разговор по прямому проводу тов. Ворошилова с командующим южным участком тов. Харченко
Я — ХАРЧЕНКО.
ВОРОШИЛОВ: Запишите приказ Военного Совета.
ХАРЧЕНКО: Пишу.
ВОРОШИЛОВ:
«Военный Совет приказывает сегодня, 1-го октября, на рассвете двинуть достаточные силы Вашей дивизии на Бузиновку и занять ее, по занятии Бузиновки стараться связаться через Варламовку с частями т. Худякова. Бузиновка должна быть взята во что бы то ни стало и каких бы это усилий ни стоило. И, кроме того, как можно раньше. Примите меры к обеспечению за собой Ивановки, оставив для этого необходимое количество бойцов и нужное количество артиллерии. Главное Ваше внимание должно быть обращено на Бузиновку, а для того, чтобы операция была совершена точно и своевременно, не доверяйте руководительствовать другим. Ведите части под своей собственной командой.
ХАРЧЕНКО: Хорошо.
ВОРОШИЛОВ: Вы поняли точно мой приказ?
ХАРЧЕНКО: Понял.
ВОРОШИЛОВ: Приводите в точности завтра в исполнение.
ХАРЧЕНКО: Принимаем меры.
ВОРОШИЛОВ: Не принимаем меры, а я Вас спрашиваю: выполните Вы сегодня приказ или нет?
ХАРЧЕНКО: Сейчас на участке названной дивизии ружейная и артиллерийская (стрельба).
ВОРОШИЛОВ: Отвечайте на вопрос не виляя, выполните Вы сегодня приказ или нет?
ХАРЧЕНКО: Да, выполним.
ВОРОШИЛОВ: Вы за выполнение приказа отвечаете головою?
ХАРЧЕНКО: Ответим. Все?
ВОРОШИЛОВ: Все.
(Приказ был выполнен. — Ред.).
«Правда»
3 января 1935 г.
Из разговора по прямому проводу тов. Ворошилова и др. (Царицын) с тов. Сталиным (Москва) в первых числах ноября 1918 г.
ВОРОШИЛОВ: У аппарата тт. Минин, Каменский, Ворошилов, Рухимович, Вадим, Щаденко. Сегодня ночью делегаты выезжают на с’езд. Едут: Минин, Каменский, Рухимович, Беленкович, Магидов и др. Положение снабжения попрежнему безнадежно. Камышину непосредственно угрожает противник, получено сведение о занятии кадетами Нижн. Добрынки, что выше Камышина верст 25–30. Нами приняты меры для отстояния Камышина, но вся эта печальная, если не сказочная, больше печальная история произошла с такой головокружительной быстротой, при том на носу у командфронта, что нами ничего другого и не могло быть предпринято. Общее положение остается попрежнему вялым, но мы уже имеем сведения о том, что противник накапливает силы у Ляпичева и др. местах. Что же касается наших парадов и смотров, то они произвели определенное впечатление на Троцкого, который убедился, что у нас не отрядики, а что у нас действительно организованная, серьезная революционная армия. Я, Ворошилов, сейчас остаюсь здесь почти один. Работать сейчас при создавшихся условиях страшно тяжело. Не найдете ли возможным разрешить Рухимовичу остаться здесь хотя бы до возвращения Минина и др. товарищей?
СТАЛИН: Я полагаю, что вы должны стянуть из Астрахани, Воронежа всех своих активных товарищей для того, чтобы образцово поставить дело фронта. Ворошилов, как Командующий — хозяин фронта и он имеет возможность поставить дело как найдет нужным. Если хотите улучшить снабжение, пришлите поскорее Рухимовича, он займет пост главного гонца снабжения в общероссийском масштабе. Все ваши записки хранятся в портфеле…
ВОРОШИЛОВ: Скажите, каково положение Северо-кавказских войск?
СТАЛИН: Также страдают без снабжения как и вы. По полученным сведениям частями Кавказской армии занята Кавказская и они направляются Тихорецкой, которая тоже возможно занята. Об этом нам доложил проезжавший Москву товарищ.
ВОРОШИЛОВ: От’езжающие товарищи подробно обо всем доложат, а я своей стороны прошу почаще меня информировать о положении дел в центре. Кроме того прошу выслать сюда Пархоменко, который мне очень нужен.
СТАЛИН: Сию же минуту передам Пархоменко. Насчет перемены политики подождите до окончания с’езда. Дела в центре пойдут теперь лучше, чем они шли до сих пор. Я в этом не сомневаюсь. Я ухожу, жму всем руки, а также Худякову, Жлобе и всем честным бойцам.
ВОРОШИЛОВ: Будьте добры сказать, что слышно о Западе?
СТАЛИН: Пока ничего особенного.
ВОРОШИЛОВ: Ну всего хорошего. От нас привет товарищу Ильичу, жмем руки.
СТАЛИН: Ильич душой с Вами, он полюбил вас чертей.
ВОРОШИЛОВ: Это нам самая большая награда за все наносимые незаслуженные обиды другими товарищами. Рядом со мной сидит «контрадмирал» Вадим, флотилия которого отобрана приказом Сабурова. Он пока не у дел, но конечно (ведет) работу по душам более целесообразную в данный момент. Будьте здоровы.
ВОРОШИЛОВ и другие.
СТАЛИН: Жму руку.
«Правда»
3 января 1935 г.
Приказ № 120Военно-Революционного Совета Южного фронта
В связи с переброской противником крупных сил на Царицынский фронт, чем создалось положение, угрожающее городу Царицыну, предписывается: Командующему войсками Северного Кавказа тов. Сорокину экстренно перебросить Стальную дивизию, со всеми входящими в нее частями в гор. Царицын в распоряжение Военно-Революционного Совета Южного фронта, для чего срочно заменить означенную дивизию другими частями.
Об исполнении донести.
Председатель Военно-Революционного Совета Южного фронта СТАЛИН.
Плены С. МИНИН.
Командующий Южным фронтом ВОРОШИЛОВ.
«Правда»
3 января 1935 г.
Телеграммы командарма X тов. Ворошилова
Из Карповской. Принята 29/IX–1918 года 15 ч. 45 мин.
Связи с Музгой еще нет. Карповка забита поездами. Музга занята нами. Антонов повел свои части на балку Грачеву и хутор Черкассов. Еще не установил истинной причины отступления и паники. Полагаю, что все от преступной небрежности командного состава. Сейчас выезжаю в Музгу и на фронт. Своевременно донесу о положении.
ВОРОШИЛОВ.
Принята 29/IХ–1918 года.
Грузолес[11] двинулся вперед, далеко сегодня продвинуться не удастся, займем господствующие высоты, что перед хутором Ильевским и Черкассовым. У этих хуторов противник поставил два орудия, из которых бьет по нашим броневикам. Силы противника точно не установлены, но по всем признакам они не велики. Мост на Калач цел. С Морозовской дивизией связи еще не установлено. С Голубинской донесли, что наш фронт на прежних позициях, за исключением левого фланга у Калача, который вынужден был несколько отойти и загнуть на юго-восток. В общем положение восстанавливается, но все точно выяснится только завтра, задержите Щаденко до моего приезда, я скоро выеду.
ВОРОШИЛОВ.
Принята: 10/X–1918 г. 11 ч. 40 м.
Объехал Морозовскую дивизию. Приняты все меры для восстановления положения. Тундутово займу сегодня. Еду в Чапурники, куда в случае надобности телеграфируйте. Положение не так плохо, как это многим трусам и дуракам кажется. К вечеру или ночью буду в Совете.
ВОРОШИЛОВ.
Из Воропоново, принята 14/Х–1918 г. 12 ч. 2 мин.
Противник рано утром повел сильное наступление на разъезд Басаргино, но нашей пехотой и бронепоездами был сбит. Нами были заняты господствующие высоты, командный состав не распорядился задержаться на высотах и начал преследовать отступающего врага. Противник, оправившись, пошел в контр-атаку, сбил нашу цепь и все побежало. Я и Кулик с ног сбились, пытаясь остановить отходящих, но задержать не удалось. Цепи дошли до железнодорожного пути. Броневые поезда работают самоотверженно и исключительно стойко, если положение восстановится, то исключительно благодаря бронепоездам. Я напрягаю все силы и принимаю меры спасти положение. Еду опять на фронт, в цепь.
ВОРОШИЛОВ.
Из Царицына, принята 6/XI–1918 г.
Реввоенсовет восьмой армии сообщил нам, что бывший наштаб Севкавокра Носович перешел на сторону белых. Не только мы, но помкомфронтюж Славен неоднократно указывал на явную контрреволюционность Носовича, однако обычная невнимательность наших товарищей дала ему возможность и на этот раз ускользнуть от кары и принять командование неприятельскими силами. Мы полагаем, что в настоящий момент необходимо принятие ряда экстренных мер по отношению к ближайшим соратникам Носовича, занимавшим совместно с ним видные посты: генералу Снесареву, освобожденному из-под ареста и командующему западной завесой, и в особенности Ковалевскому, начальнику штаба Южного фронта, открыто заявлявшему (что может быть подтверждено Сталиным и Серго Орджоникидзе), что с казаками он не воюет. Совершенно настоятельно необходима и неотложна чистка Южного фронта и замена всех шифров, так как факт беспрепятственного прохождения Носовича не только через нашу линию, но и неприятельскую ясно указывает на сношения Носовича с неприятелем во время нахождения его в штабе фронта.
Командарм X К. ВОРОШИЛОВ.
Член Реввоенсовета X ВАЛЕРИЙ МЕЖЛАУК.
Из Царицына, принята 3/XII–1918 г.
Приказываю: энергично вести наступление согласно приказа № 36. От вашего участка зависят все действия десятой армии. Наступление должно вестись, не считаясь ни с чем, поставьте все на карту и приведите в исполнение приказ № 36. Соберите, стяните все, что можно, и решайте судьбу свою и нашу. Передайте Антонюку, Михайловскому, Вайнеру и всем другим, также и Вас прошу, пусть приложат все усилия и проявят побольше энергии. Желаю успеха.
Командарм X К. ВОРОШИЛОВ.
Начальник штаба С. МАЦИЛЕЦКИЙ.
«Правда»
3 января 1935 г.
30 мая 1919 г. (Москва)Царицын.Члену Реввоенсовета 10 Ефремову
Немедленно выделите группу ответственнейших и энергичнейших царицынских работников, участвовавших в проведении назначаемых Сталиным мер при обороне Царицына, и поручите им начать проведение всех этих мер с такой же энергией. Имена ответственных телеграфируйте.
Предсовобороны ЛЕНИН.
О канале Волга–Дон
Интереснейший документ, недавно обнаруженный в Сталинградском архиве, выставлен в витрине X зала Музея Ленина. Это — телефонограмма председателя царицынского исполкома в Военревсовет X армии с протестом против мобилизации на постройку казарм группы инженеров, работавших над проектом канала Волга–Дон. На телефонограмме резолюция товарищей Сталина и Ворошилова:
«Канал пророем после утопления кадетов в Волге и Дону.
(22/IХ–1918 г.).
«Большевик» № 2 1937 г., стр. 43.
Боевое знамя
Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов, в ознаменование исполнения городом Царицыном своего долга перед социалистическим отечеством в бою против его врагов, против контр-революционных банд Каледина, Краснова и Деникина, вручает ему от лица Центрального органа советской республики боевое знамя, в знак тесной связи Царицына со всем рабочим классом в его борьбе за торжество коммунизма.
Май 1919 г.
«Правда»
3 января 1935 г.