Шнырь поднял взгляд на собеседника и обнаружил, что остался один.
– Вот так влип по самые гланды! Говорил мне батя – не пей со случайными знакомыми! – запоздало сокрушался следопыт.
Однако, надо было что-то делать. Вариант с чьей-либо помощью, учитывая предупреждение убийцы по найму, он отбросил сразу.
– Раз сам влез, самому и выпутываться, – подытожил краткие размышления Шнырь.
Чтобы не вызвать подозрений на выходе из лагеря, да и просто дойти до места встречи, ему пришлось сначала забрать оружие у Трактирщика. Серьезность ситуации и пара непредвиденных прочисток желудка в ходе драки изрядно отрезвили сталкера. Впервые он в ночную пору оказался там, куда многие и днем предпочитали не соваться, ибо репутация сортировочной станции, несмотря на близость поселения, всегда была хуже некуда.
Антураж соответствовал гиблому месту: мертвенный свет луны заливал крыши и открытые пространства между зданиями, отчего все закоулки в тени становились совсем непроглядными. Где-то за полуразрушенным корпусом железнодорожного цеха время от времени слышался голос сыча, похожий на резкий свист. Сказать, что сталкер испытывал страх, означает не сказать ничего. Ночью на сортировочной станции поджилки трясутся у любого живого человека, поскольку ходить там в это время суток равносильно прогулке в кромешной тьме по подвалу, кишащему ядовитыми змеями – на тварей наткнешься неизбежно и совершенно неожиданно.
Впрочем, нависшая над Шнырем перспектива скорой смерти от инъекции позволила ему сейчас обуздать свои страхи относительно встречи с местными монстрами – терять-то фактически стало нечего. Пройдя вдоль автомастерских, внутри которых виднелись бледно-зеленые отсветы «желе», сталкер остановился осмотреться и прислушаться. Зона живет своей жизнью, и на проблемы сталкера ей наплевать. Метрах в трехстах прямо по курсу, около разбитого вертолета ученых завыла разноголосица диких собак, обожающих полакомиться человечиной. Их перекрыл чей-то глухой рык, и явно испуганная стая, скуля и тявкая, сместилась в сторону локомотивного депо.
Отметив на подкорке сей факт, следопыт собирался перенести внимание на сектор левее, но тут по остову навеки замершего неподалеку армейского «ЗИЛ-131» цокнули несколько пуль. Именно так, потому что ни звука, ни вспышек выстрелов засечь не удалось. Скорее всего, стрелявший обладал не только глушителем, но и подходящей ночной оптикой. Взбреди ему в голову прикончить Шныря, тот и не понял бы, что произошло. Демонстративно отставив в сторону ногу и скрестив на груди руки, следопыт ожидал продолжения, не заставившего, впрочем, себя долго ждать. Со стороны разгрузочной платформы ему подали фонариком несколько сигналов, а через короткую паузу повторили. Судя по тому, что светили сверху, сигнальщик залез на полукозловой кран, возвышавшийся над путями. Что ж, надо идти к нему, а по дороге постараться не попасть на обед к тварям, затеявшим рядом возню.
Взяв автомат на изготовку, с жестким упором приклада в плечо, и чуть присев, Шнырь мягким, но быстрым шагом двинулся к указанной точке. Он привычно пружинил при ходьбе – в любой момент следопыт был готов крутануться вокруг оси и открыть огонь в том направлении, с которого придет опасность. Тем не менее, до края опорной стойки крана, тянувшейся вдоль всей платформы, удалось добраться без приключений. Когда до металлоконструкции с приваренными к ней перекладинами оставалось менее десяти метров, где-то очень близко по левому боку раздался звук, напоминавший шумный вздох быка. Он одновременно вызвал деревенские ассоциации из детства и россыпь мурашек на спине – ведь на сортировочной станции нет домашней скотины!
Шнырь, не оборачиваясь, молнией метнулся к лестнице, на ходу забрасывая «АК-47» за спину. Сердце колотилось в бешеном темпе, а в горле, казалось, застыл комок. Буквально через несколько секунд сталкер, не осознавая как, оказался на высоте шести метров. Надо сказать, конец пути ему помогли преодолеть, втянув за шиворот. Правда, спасители тут же уложили следопыта лицом вниз: в затылок жестко уперся холодный ствол; автомат, отстегнув карабин ремня, сняли, а внимательные руки прошлись по бокам, спине и животу, изъяв все оружие, включая засапожный нож.
Сталкер посчитал это приемлемыми потерями, учитывая, что снизу доносилось разочарованное и отнюдь не человеческое сопение. Наклонив голову, насколько позволяло скованное положение, Шнырь посмотрел вниз. Сначала он ничего не увидел, кроме едва различимых в темноте контуров некоторых деталей местности, но внезапно звуки прекратились, и буквально из пустоты на него уставились два широко посаженных красных глаза. Следопыт почувствовал, как волосы непроизвольно встают дыбом.
– Не шибко вы мной дорожите, упырь сейчас схарчил бы меня на ужин, – попрекнул Шнырь «гусей», когда его наконец отпустили и дали возможность подняться.
– Зона не курорт, сам должен понимать, – прозвучал сухой ответ. – Но имей в виду, если не оправдаешь ожиданий, то от яда сдохнуть не успеешь – отправим на корм местной фауне. Усек? Тогда топай на другой конец платформы.
Так они втроем и дошли до другого края крановой опоры, где между ней и выпускными воротами станции раньше пронизывали пространство щупальцами множество «паутин», иногда сверкая на всю округу сполохами убийственных цепных разрядов. Однако после крайнего Выброса (суеверные сталкеры избегали слова «последний») аномалии, похоже, мигрировали на новые места.
Сейчас у бывшей сторожки ведомственной охраны стоял американский бронетранспортер «Страйкер», оснащенный специальными противокумулятивными решетками для защиты от РПГ, и ган-трак на базе пятитонного грузовика «М939». Последний смотрелся как инвентарь из футуристического фильма-апокалипсиса. Обшитые листовой броней кабина и кузов, а также два пулемета – «браунинг» пятидесятого калибра как курсовой над кабиной водителя и «М60» у заднего борта – впечатляли. И вот, эта техника на родной земле. Приехали, как говорится. На броне БТР и в кузове грузовика сталкер насчитал восьмерых натовцев и наемников. Если приплюсовать двух рядом с ним и тех, кого не видно из-за брони, то получается солидная компания. Что же им надо и когда они успели спеться с убийцами из Лиги?
Американцы не случайно оказались на Дальнем Востоке. Недавно по решению Генеральной Ассамблеи ООН, с которым Россия вынужденно согласилась, несколько стран-участниц ввели воинские контингенты в Зону отчуждения. Охрана периметра по-прежнему состояла из подразделений нашей армии, а вот «жемчужное ожерелье» опорных пунктов по внутренней двадцатикилометровой границе вокруг станций контролировали теперь «голубые каски» из блока НАТО. Утверждалось, что они лучше подготовлены, оснащены, и нарушители, проникшие на запретную территорию, не способны их подкупить из-за языкового барьера и разницы менталитетов.
Получив тычок в спину, следопыт спустился вниз и не колеблясь подошел к «дикому гусю» в традиционной полумаске, в котором по манере держаться безошибочно определил старшего группы. Под серо-коричневым обмундированием главаря, удивительным образом сливающимся с местностью и в поле, и в городе, угадывалась мощная и в то же время пластичная в каждом своем движении фигура атлета. Он возвышался над сталкером на полголовы, и его глаза смотрели на Шныря сверху вниз пристально, но без эмоций.
– Буду краток, – произнес он. – Нам известно, что ты из числа тех, кто хоронил Меткого. Укажешь нам его могилу, и у тебя появятся варианты. Будешь врать или отмалчиваться – умрешь лютой смертью, а мы выдернем другого, более сговорчивого сталкера, знающего это место. Решай, на раздумье у тебя минута. Время пошло.
Шнырь нервно сглотнул, мысли метались в поисках выхода, но не находили его. Умирать категорически не хотелось.
– Время!
– Хорошо, хорошо! Уболтали, черти языкастые. Укажу я место.
– Рассказывай прямо сейчас и в деталях.
– Это неподалеку. В здании управления станции, в бывшей диспетчерской, куда военные ракету засадили. Там крыша разрушена и внутри глубокая, до земли, воронка – вот прямо в ее центре и присыпали Меткого. Стены диспетчерской устояли, так что там ему от всяких падальщиков покой.
– Сейчас проверим. Лезь в кузов, поедешь с нами.
За несколько минут они добрались до здания управления станции. «Страйкер» подогнали к стене так, чтобы залезть с брони на остатки крыши – оттуда уже несложно попасть внутрь диспетчерской, спустившись по обрушенным балкам. Двое наемников, направленные на разведку, вскоре доложили, что нашли могилу. Пара натовцев сразу отправилась к ним на помощь, прихватив черный пластиковый пакет.
Следопыт понял, что пора прояснить ситуацию.
– Это, парни, а насчет противоядия что? Время капает, а я свое слово сдержал.
– Сейчас выпишем тебе лекарство, – усмехнулся главарь. – Пристрелите его и закопайте на месте Меткого.
– Постойте! Почему?!
– Ничего личного, просто так надежнее.
Один американец что-то раздраженно прогнусавил.
– Слон, уважь амеров, они не хотят, чтобы им кузов пачкали. Прикончи нашего гостя снаружи.
– Стойте! – следопыт, когда его ухватили за куртку, вытянул вперед руки с открытыми ладонями, прося паузу. – А если я выкуплю у вас свою жизнь?
– Да что у тебя, засранца, есть? – раздался грубый смех.
– Про артефакт «сковородка» и то, как он от пуль защищает, думаю вы все слышали. Только вот у многих ли из вас он есть? Скорее всего, вообще ни у кого! А тем, кто регулярно участвует в перестрелках, парочка таких никогда не помешает, согласны?
– Ага. И спрятаны они, конечно, на деревне у дедушки в Новокукуево. Знаем эту сказку, не ты первый рассказываешь, – скептически оборвал старший из убийц.
Слон, двухметровый громила, с силой дернул Шныря за рукав, но тот уцепился за борт.
– Да нет же, нет! Смотрите! – затараторил следопыт, одной рукой все еще держась за борт, а второй расстегивая поясной ремень и затем ширинку.
– Хочешь сказать, что он у тебя в трусах? – с недоверием протянул Слон.