Без предупреждения Эйден задирает мое платье выше талии и грубо просовывает руку мне между ног.
Я сжимаю бедра вместе, но он раздвигает их, заставляя меня хныкать.
– Ты нарядилась для него, а?
Я встречаю его пристальный взгляд в темноте. Он – тень, и было бы ложью, если бы я сказала, что он меня не пугает, но я ни за что на свете не позволю ему наступать на меня.
Сила никогда бы с ним не сработала, но у меня есть другое оружие.
Я медленно киваю. Несколько раз. Он задал этот вопрос не для того, чтобы получить ответ, но я все равно дам его ему.
Да, я нарядилась для него.
Я никогда не наряжалась для Эйдена, но я нарядилась для Нокса.
Для Эйдена это равносильно «пошел ты».
Он может заставить меня.
Он может показать мне свои худшие стороны, но он не может контролировать мои чувства.
Или, по крайней мере, те чувства, которые я показываю.
Потому что в глубине души та проклятая часть, которая втянула меня во всю эту чертову неразбериху, все еще жаждет его прикосновений.
Его дикого собственничества.
Его неконтролируемого безумия.
Его пальцев на моей промежности.
Я вздрагиваю, изо всех сил стараясь не поддаться этому ощущению.
Не попасться в его темную глубокую нору.
Потому что знаете, в чем фишка Эйдена?
Он притягивает тебя, и не успеешь оглянуться, как выхода уже нет.
Не успеешь оглянуться, как почувствуешь себя посмешищем.
Как пешка, выбывшая из игры.
Он стягивает с меня шорты, и я вскрикиваю, уткнувшись в его руку, дергая ногами в беспомощной попытке оттолкнуть его.
Он засовывает палец внутрь меня, и я закрываю глаза от знакомого ощущения.
– Хм, ты сегодня не мокрая. – Он добавляет еще один палец, словно наказывая. – Почему ты не такая мокрая, как обычно, сладкая? Ты обижена?
Я смотрю на него снизу вверх со всей злобой, которая есть у меня внутри.
– Я же говорил тебе, – шепчет он леденящим душу голосом. – Ты первая сделала мне больно.
Он проводит большим пальцем по моему клитору, и жаждущий звук вырывается из моего горла.
– Может быть, стоит напомнить, кому ты принадлежишь, а? Ты выглядишь так, словно нуждаешься в напоминании.
Он скользит пальцами внутри меня и щелкает по клитору снова и снова.
И конец.
Мои глаза закатываются к затылку. Спина выгибается дугой, прижимаясь к кровати, отчего веревки еще глубже впиваются в мои запястья.
Я хочу убежать, спрятаться и никогда не возвращаться.
Но мое тело не осознает необходимости выживания.
Оно даже не пытается увидеть опасность, которую представляет собой Эйден. Я все еще очарована его прикосновениями, тем, что он знает, на какие кнопки нажимать в моем теле. Тем, как он манипулирует мной, словно я марионетка.
Потому что это все, чем я когда-либо была для него.
Пока я падала и вела себя как идиотка, он играл мной, как марионеткой.
Пешкой на своей доске.
Маленькая незначительная пешка.
Он толкает пальцы внутрь меня сильнее и быстрее. Жестокость движений и мои хаотичные чувства вырывают из моего горла всхлип.
Он как будто наказывает меня. Заставляет подчиниться его воле, используя мое тело.
И я действительно падаю.
Удовольствию не требуется много времени, чтобы накрыть меня с головой.
Низ моего живота сжимается. Моя спина отталкивается от кровати только для того, чтобы веревки потянули меня вниз.
Мои ногти впиваются в ладони с такой силой, что я уверена, у меня пойдет кровь.
Я кончаю со всхлипом, моя грудь вздымается так, словно у меня вот-вот случится сердечный приступ.
Я даже не замечаю, когда он убирает руку с моего рта.
– Вот и все, – бормочет он возле уголка моих губ. – Сломайся для меня, сладкая.
Я ломаюсь.
Я просто делаю это.
Слезы текут по моим щекам, а мое сердце болит так сильно, что я не могу ни дышать, ни говорить.
Эйден наклоняется и, как в тот первый день в старшей школе, проводит языком по моей щеке, слизывая слезы.
Он с наслаждением пробует их на вкус, прежде чем облизать мою нижнюю губу и впиться в нее зубами.
– Хорошая девочка.
Глава восьмаяЭйден
Я сбиваю белую королеву черным королем.
Хм…
Приятно сбивать королев.
Я поднимаю ее, позволяю гордо постоять посередине доски какое-то время, а затем снова сбиваю.
Это уже не так приятно, как в первый раз.
Вот как чувствуют себя наркоманы. Воссоздать первый кайф почти невозможно, но они все равно продолжают гоняться за ним.
Мне следовало знать, что лучше не гнаться за воображаемым кайфом.
В гостиной загорается свет, и я моргаю.
Джонатан останавливается у входа. На нем черные брюки и рубашка на пуговицах. В руке кружка с кофе. Он, наверное, будет работать всю ночь. Я удивлен, что он не остался в офисе своей компании.
Его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня.
Ему не нравится, когда я сижу в темноте. Обычно я избегаю будить его сигнальными красными лампами, но…
Сегодня мне на это плевать.
Я только что оставил Эльзу в постели после того, как довел до оргазма.
Развязал ей руки и ушел, так и не вытрахав остатки здравого смысла.
Не потому, что я хотел остановиться. Черт возьми, нет. Потому что я знал, что выведу ее из себя еще больше, чем уже смог.
Я бы толкнул ее на путь, откуда нет возврата.
Она была прямо там, связанная и распростертая передо мной. Она смотрела на меня со слезами, гневом и страхом в глазах, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы уйти.
Потому что в тот момент я хотел заставить ее плакать еще сильнее.
Сделать еще больнее.
Сломать еще сильнее.
Я говорю себе, что на самом деле не хочу причинять ей боль. Что в глубине души Эльза особенная.
Но чем сильнее она въедается мне в душу, тем настойчивее я становлюсь в своем стремлении погубить ее.
С тех пор как я покинул ее комнату, я «выпускал пар» – это слова Джонатана, а не мои, – тренируясь и играя в шахматы. Мне пришлось сдержаться, чтобы не забраться обратно в ее комнату и не показать ей истинную черноту внутри меня.
Она думает, что знает.
Она думает, что имеет представление о том, кто я такой.
Правда в том, что она такая чертовски невежественная, что я бы пожалел ее, если бы знал, как жалеть людей.
Эльза Стил не увидит меня по-настоящему, пока правда не ударит ее в лицо.
– Хочешь поиграть? – Джонатан указывает на доску.
Сейчас четыре часа утра.
Джонатан пытается списать свой недосып на то, что он трудоголик.
Подняв плечо, я переставляю доску так, чтобы кусочки черного стекла оказались передо мной. Джонатан всегда играет белыми, потому что он помешан на контроле и любит делать первый ход.
Он выдвигает свою первую пешку вперед.
– Почему ты не спишь?
– Думал об Алисии, – говорю я с притворной заботой.
– Прекрати, Эйден. – Он щиплет себя за переносицу.
– Что прекратить?
– Ты не думал об Алисии.
– Я пытался вспомнить, как выглядела Алисия. Она становится размытым пятном.
– Это потому, что она мертва уже десять лет. – Он выдвигает вперед еще одну пешку.
Он живет верой в то, что король не может править, не пожертвовав несколькими пешками – или всеми.
Я внимательно наблюдаю за ним. Он говорит о своей умершей жене, но не проявляет никаких эмоций.
Не то чтобы он часто это делал.
Я не помню, когда в последний раз видел, как Джонатан улыбается. Ухмылки во время шоу ради бизнеса не в счет.
Он не проявляет эмоций. Даже когда говорит об Алисии.
Как будто она доставляет неудобства.
Будто она ничто.
Но стал бы он затевать все это, если бы ему действительно было все равно?
Я склоняю голову набок.
Идея пойти против Джонатана волновала меня раньше.
Теперь это досадная помеха.
Теперь это опасность.
– Где ты был сегодня вечером? – спрашивает он низким тенором.
Я толкаю своего коня вперед.
– Гулял.
– С Эльзой?
Мой левый глаз дергается при звуке ее имени, слетающего с его губ, но я быстро беру себя в руки.
– Не совсем.
– Мне все равно, что ты с ней делаешь, пока ты помнишь, ради чего все это.
– Да, сэр, – говорю я скучающе.
– Сильвер упоминала, что ты становишься слишком милым.
– Куинс упоминает много дерьма. – Я смотрю на него глазами, настолько похожими на его, что это немного пугает. – Ты хочешь, чтобы я напомнил тебе, что твоя небольшая беседа с ней на днях, когда Эльза была в пределах слышимости, разрушает мой план?
Он сбивает моего коня с ног и приподнимает бровь.
– Ты имеешь в виду наш план?
– Это разрушает все планы. Она больше не будет мне доверять.
– Если кто-то и может убедить ее в обратном, то это ты. – Он держит фигуру королевы между указательным и средним пальцами. – Ты сделал это в первый раз, не так ли?
– Эльза – не простая пешка.
– Пешка есть пешка. – Используя королеву, он сбивает моего слона с ног и угрожает как моей ладье, так и королю. – Если ты не можешь с этим справиться, это сделаю я.
Внешне я опираюсь на свою ладонь, выглядя скучающим. Внутри же из ниоткуда вспыхивает огонь.
Требуется вся моя выдержка, чтобы не позволить пламени подняться на поверхность и разрушить все к чертовой матери.
Джонатан не сталкивал Эльзу в бассейн. Я знаю это, потому что он не хочет ее смерти.
Пока нет.
Согласно камере наблюдения на автостоянке, Куинс уехала, не вернувшись в школу, так что она тоже отметается.
Не то чтобы она могла сделать что-то настолько глупое.
Разговор с уборщиком был неутешительным.
Он видел только девушку, заходившую в бассейн – Эльзу. Что оставляет у данного инцидента только два возможных варианта.
Преступник уже ждал ее у бассейна.
Или она прыгнула сама.
Я надеюсь, черт возьми, что это не второй вариант.