не появилась большая фотография.
Я выпустила чашку из рук и кофе растекся пятном на белом ламинате, а по комнате разнесся стук покатившейся посуды. Было ощущение, что мне не хватает воздуха. Я задыхалась, а комната наполнялась его присутствием. Я отвернулась от экрана. Закрыла глаза и снова открыла. Сомнений не было. Он был старше, значительно солиднее, чем я запомнила. Лицо стало немного шире и нижнюю часть закрывала аккуратная небольшая борода. Но эти глаза я бы узнала из тысячи. Сердце екнуло и по телу прошла дрожь. Я словно ощутила запах его кожи и соленый привкус морской воды на губах.
“Даша”, – это его голос, чуть хрипловатый мягкий тембр заполнял мои виски, а сердце стучало так, словно колеса паровоза, несущегося на всей скорости к пропасти. Я замерла и несколько секунд сидела не в силах пошевелиться. Пол комнаты с разлитым кофе ускользал и мне казалось, что вместо него я вижу зыбучие пески пустыни, предвещающие скорую погибель. Я словно снова видела поднимающееся над горами солнце и чувствовала его дыхание. Я встала и открыла форточку. Сделав несколько глубоких вздохов, вернулась к экрану ноутбука. Я представляла, каким он стал за эти годы сотни раз и вот теперь видела это лицо на своем экране. Как он меня нашел? А если вся правда выйдет наружу? Я закрыла глаза и почувствовала, как слезы непрошенными ручьями потекли из уголков глаз.
Глава 7. Beaujour! Привет!
“Beaujour! Привет!” – фраза мелькнула на экране и обожгла мое сердце. Это я научила его слову “привет”. Руки жадно потянулись к мышке и на экране открылось новое сообщение, прилетевшее следом за первым почти сразу:
“Меня зовут Эмин, я преподаю французскую литературу. Живу в Париже и уже несколько дней хочу тебе написать, но все не решался”.
Я вскочила и случайно наступила на пролитый кофе на полу.
– Кошмар, что за день! – бросилась вытирать пятно на светлом ламинате, а мысли хаотично плясали в моей голове, наскакивая друг на друга и рождая множество вопросов. Зачем он меня нашел? Неужели как-то обнаружил новую фамилию? Да и мог ли он знать старую? Я не помню. Боже, я только сейчас поняла, что вообще не уверена в том, что он знал мою фамилию. Даша, цветок в пустыни, называл он меня. От этих мыслей и воспоминания о том, как он смотрел, бросило в жар. И все же он меня нашел. Французская литература? Неожиданно… Профессор… надо же… Париж? Еще более странно… Но не более странно, чем то, что я получила от него сообщение спустя почти двадцать лет после расставания. Нет, нельзя назвать то, что случилось, расставанием. Мы разрывали свои чувства по-живому, отрывали кусками себя друг от друга, и из обнаженных ран хлестали литры крови, не меньше. Хотя кому какое дело до того, что случилось с нами столько лет назад.
Эмин, Эмин… Я вспомнила, как убегала в Москву, лишь бы успеть, лишь бы спрятаться навсегда, и не повторить судьбу его матери.
Удалить профиль? Закрыть эту страницу? Исчезнуть – как будто этого не было? Он никогда не найдет меня. Или стоит ответить так, словно ничего не случилось, и та история осталась в прошлом? А мы теперь можем просто болтать о разных неважных вещах. Может я даже спрошу “Как погода в Париже?”, а он ответит, что с утра был дождь и это совсем не похоже на залитый солнцем берег моря. И мы оба вспомним, как боялись разомкнуть объятия, хотя бы на секунду, слушая голос прибоя. И как он все повторял, что ему ночью снилось, что, если он отпустит руки, то волна унесет меня так далеко, что невозможно будет дотянуться. Дрожь пронзила все тело от воспоминаний, как он держал меня так крепко и долго, обняв всю целиком, что я стала смеяться, что скоро мы срастемся, словно сиамские близнецы, а он стал взволнованно говорить, переходя с английского на непонятные мне арабские восклицания и перемежая их выученными русскими словами. Ему приснилось, что он обнял меня и почти сразу разомкнул руки, а в этот момент огромная волна, такая большая какой он никогда не видел, подхватила меня и унесла в море. И сколько он не плыл, никак не мог догнать. Если бы я тогда знала…
Из глаз потекли слезы, но я решительно тряхнула головой, чтобы сбросить это оцепенение, налила себе стакан воды и жадно выпила. Я металась по своей маленькой кухне и не понимала, что сейчас чувствую. Казалось, прошла целая вечность, но часы настаивали, что всего несколько минут. Я вернулась к ноутбуку. Сообщений больше не было, но рядом с его фото мигал значок “в сети”. Он ждал, что я отвечу или вообще отвечу ли. Я зажмурилась, вдохнула полную грудь ворвавшегося в открытую форточку свежего воздуха и написала:
“Привет, меня зовут Даша, я живу в Москве и много лет занималась конфетами, а вчера уволилась”.
“У тебя очень красивое имя и мое воображение рисует черты лица, которые не видно на фотографии”.
Зачем я написала, как меня зовут. Это же глупо, имя написано в профиле и очевидно, что он его знает. Но и он написал свое, словно я не узнаю его и без этого. Какая-то дурацкая переписка, словно чужие люди. А может он хочет сделать вид, что мы знакомимся заново? Я открыла его профиль и сердце защемило от давно спрятанного растоптанного чувства к такому родному, но теперь незнакомому мужчине. Я не знала его таким. Эмин, которого я хранила в своем сердце, был молодым, чуть насмешливым парнем с гладко выбритым лицом. Мужчина с фотографии казался серьезным и чуть отстраненным философом. Профессор Парижского университета … А отец так хотел, чтобы он возглавил семейный бизнес. Что же случилось и почему он оказался так далеко от своей семьи? Как это смогла пережить его бабушка Саида? При мысли об этой женщине, меня всю передернуло, но я заставила себя силой воли вернуться в настоящее и напечатала:
“Ты пишешь мне по-русски?”
“Я изучал язык в университете. Ваша культура всегда была интересна мне.” И почти вдогонку прилетело: “Почему ты уволилась вчера?” и “Как теперь будет без конфет?”
Я рассмеялась. Стало вдруг легко, словно я могу так просто, словно ничего не случилось в нашем прошлом, поделиться с ним тем, что реально меня сейчас мучает.
“Не смогла пережить предательство подруги, которую когда-то и устроила на нашу конфетную фабрику”.
“Классический сюжет. Вся мировая литература построена на историях предательства.”
“Странно, но мне от этого совсем не легче.”
“Ты можешь представить, что совсем не одинока в этом, сколько людей в мире столкнулись с предательством в жизни!”
“От этой мысли должно стать проще?”
“Работает на 100 процентов. Попробуй перечитать что-нибудь с таким сюжетом. Я пришлю тебе пару книг в переводах на русский. Ты любишь читать?”
“Раньше на это не было времени. А сейчас его появилось столько, что я пока не понимаю, что делать.”
“Так это же прекрасно! Ты получила свободу!”
“Я всю свою жизнь провела среди шоколадных чанов и пока не могу расценивать уход оттуда, как что-то хорошее.”
“Могу тебя понять, мне пришлось уехать из страны, где я родился и вырос, оставить семью и построить жизнь заново. Но у меня получилось.”
“Почему ты переехал?”
“Это довольно тяжелая для меня история, ее не рассказать в двух предложениях. Назрело столько сложностей, вранья и непонимания, что мне было все равно, куда ехать. Какие-то вещи, я расценил, как предательство семьи. И просто не смог оставаться больше там. Я искал одного человека и путь привел меня во Францию”.
“И этот человек…?”
“Моя мать. Я не знал матери в детстве, меня воспитала бабушка Саида и отец со своей женой. Я всегда чувствовал себя чужаком в семье, хотя меня очень любили, я же был старшим сыном отца и первым внуком бабушки.”
Он нашел свою мать! Какое счастье, – я почувствовала ликование и настоящую радость за него. Я помнила, какая боль стояла в глазах Эмина, когда он говорил, что с самого детства мечтал ее найти, но в семье скрывали любые упоминания о его матери. Я вспомнила, как он рассказывал, что стоило лишь спросить о ней, как бабушка Саида сперва поджимала губы, а потом выплескивала всю свою ненависть на женщину, посягнувшую на сердце ее сына без ее воли и разрешения. В их доме существовал запрет даже упоминать о ней.
“Как ты узнал, что твоя мать из Франции?”
“Мой отец настаивал на том, чтобы я начал работать в семейном бизнесе. Я был против, но однажды, чувствуя, что всю жизнь иду против ветра и при этом у меня ничего не получается, согласился и начал работать в его фирме. А чтобы поменьше думать о том, что ничего не решаю в собственной жизни и меня удалось сломать и заставить делать то, что требовала семья, погрузился в работу с головой. Я проводил на работе почти все время. В какой-то момент мне захотелось изучить отчеты за прошлый год, чтобы проанализировать и понять, как мы можем увеличить прибыль. В какой-то момент я даже увлекся делами. А потом нашел странный платеж. Я заметил, что довольно крупная сумма была переведена во Францию и заинтересовался этим переводом. Начал проверять счета за предыдущие годы и выяснил, что много лет на счет некой Сесиль регулярно поступали деньги из прибыли отца. А мой отец не из тех людей, которые добровольно расстаются с деньгами просто так.”
“Понимаю, мой отец такой же, тоже не любит тратить на то, без чего можно обойтись.”
“Ты понимаешь, почему меня насторожила его щедрость. Я начал искать любую информацию об этой Сесиль, стараясь не привлекать внимания.”
“И получилось найти?”
“Нет, не сразу. Я видел, что деньги уходят в Париж, но никак не мог найти самого адресата и понять как она связана с моим отцом. И однажды решил задать вопрос отцу. Я был уверен, что мы с ним вдвоем в библиотеке дома и нас никто не слышит. До сих пор не понимаю, как там оказалась бабушка. Она опекала меня с рождения, словно львица своих детенышей. Это был грандиозный скандал! Такого я не мог припомнить за всю свою жизнь, хотя споры у нас возникали нередко и раньше. Я не догадывался, что она полна ненависти ко всем французским женщинам в принципе. Я даже не догадывался, что она знает об их существовании в такой далекой стране, а оказалось, что очень даже в теме. И это навело меня на мысль, что здесь может быть связь с моей матерью, которую она также сильно ненавидела и которую я никогда не знал. В детстве я воспринимал эту ситуацию, как должное. Но по мере того как рос, у меня появлялось все больше и больше вопросов. Я собрал сумку и уехал из дома. В ту минуту, считал, что навсегда.