День ангела
И вот дальше, сколько мы живем, время от времени Станислав Сергеевич повторяет в разных вариациях этот номер. Не обязательно с бутылками, не обязательно возвращаясь из шинка, не обязательно вообще все это связано как-нибудь с алкоголем и уже никогда не связано с куревом, но время от времени он выкидывает что-то такое, и думаешь: «Боже мой, а зачем он это сделал?» И всегда возвращается ответ: «А затем, чтобы посмотреть вот на это ваше выражение лица…» — «Говорухин, ты что?» Хм… И до сих пор так происходит. У него жизнь чрезвычайно широка, многообразна, затейлива, и там есть много поводов. И когда вдруг что-то такое исходит от Говорухина, что-то такое, что приводит в ошеломление всю дружески настроенную к нему большую часть кинематографического сообщества, всегда звучит: «Говорухин, а что это ты сделал? Зачем?» — «Затем, чтобы посмотреть на ваше выражение лица».
Он смотрит. Выражение, видимо, нравится. Потом это забывается. А дальше он что-то такое делает, чтобы поддержать имидж этой великой чик-бляк, чик-блям, блям-блям сумки, которую они несут по первому снегу через белоснежный болшевский поселок к Дому творчества.
Станислав Сергеевич, он, конечно, человек уникальный. Его очень часто не понимают. Очень часто поругивают или просто в открытую ругают, говорят: «Как это Говорухин… интеллигенция… как это вообще… что это?..» И его это никогда не волновало. Вообще, удивительная часть Славиного существа в том, что, сколько я ни видел его в разных ситуациях, — а я его в каких только ситуациях не видел, — я не могу припомнить ни одной ситуации, в которой Говорухин поступал так или иначе, потому что хотел этим кому-то понравиться. Вот чего не было — того не было. Никогда никому он не хотел понравиться, и уж тем более не предпринимал для этого каких-либо деяний. Не было этого. Правда, я не упоминаю прекрасную часть человечества. Тут действуют совершенно другие законы: и тяготения, и притяжения, и «нравится не нравится, спи, моя красавица». Там другое. Но в нашей обыденной унисексной жизни никогда он никому не хотел нравиться. Но поступал всегда так, как считал нужным поступить, и говорил то, что считал нужным сказать. И единственное, кому он хотел понравиться, наверное, за всю эту жизнь, — это внутреннему себе. То есть Говорухин, конечно, есть Говорухин — тот, который ходит среди нас. Но еще колоссальный, огромный Говорухин — это тот, который нам неизвестен. Какие-то зарницы и отблески этого внутреннего Говорухина до нас долетают, особенно в том, что он делает.
Но это, в общем, как бы тайна… А тайна эта велика и очень интересна. Говорухин по природе своей — творец, мама и папа его создали как художника. Он художник, настоящий художник. То, что он, так сказать, последние несколько десятилетий очень занят на руководящих государственных постах — он человек государственный, конечно. И тем не менее в любой момент, когда представляется возможность снять картину или начать ею заниматься или писать сценарий, вся государственность с него слетает и возникает этот маниакальный взгляд художника, которому дается возможность сейчас сделать что-то художественное. И он это свое существо художника потрясающе реализовывает. Ведь мы очень часто говорим: «А зачем ты это сделал?» И упускаем самое главное… А зачем ты сделал «Место встречи изменить нельзя», зачем ты сделал «Вертикаль», зачем ты сделал «Так жить нельзя»? Причем еще даже острим. Вон я помню, на «Мосфильме» в самые такие трудные дни перестройки он снял документальную картину. У нас в объединении он сделал картину, которая называлась «Россия, которую мы потеряли». И весь «Мосфильм» одно и то же говорил: «Говорухин сделал картину. А как называется? Называется она несколько сложно, она называется „Россия, которую мы потеряли, а Говорухин нашел“». И вот на такого рода шутки и прибаутки наша вечно дружественная общественность очень способна и ценит такого рода шутки. Но тем не менее он сделал более двадцати картин как режиссер, как соавтор сценария, как сценарист. Он просто потрясающе плодовитый художник!
Но что удивительно, Станислав Сергеевич еще и превосходнейший актер, просто превосходнейший актер. Причем он актер до мозга костей, потому что даже появление его на студии, в объединении у себя — оно всегда носит необыкновенный шарм артистизма. Причем полузабытого артистизма, потому что то, как он носит собственный костюм, как носит кепку, пальто и шарф, как он курит трубку, — это не манерничанье, это выражение Славиного артистизма.
Вертикаль
На съемках «Ассы»…
Вот имел я возможность снимать Славу в довольно всем запомнившейся роли. Он играл Крымова в «Лесе» — основного такого протагониста всех добрых сил. Во-первых, это была целая история, как я уговаривал его сниматься в этой самой «Ассе», потому что я знаю Славин характер… Однажды на «Золотом орле» он говорил, что нужно для его жены Гали специально учредить какую-нибудь «Серебряную орлиху» и вручить ей, потому что она живет уже несколько десятилетий с человеком с самым дурным характером, который я только видел в своей жизни. Просто… дурнее говорухи некого характера нет ничего. Причем я даже не могу сформулировать, в чем дурость состоит. Она как бы есть, но формулируется с трудом или же не формулируется вообще. Во всяком случае, если это нужно сформулировать для каких-то рейтинговых вещей, то это будет его высочайший рейтинг. Сформулировать его сможет только Галя, за что, я повторяю, ей нужно вручить «Серебряную орлиху». При этом при всем, значит, Станислав Сергеевич очень ну добрейший и замечательно понимающий живую жизнь, живые страсти, живых людей человек. Но ему необходимо посмотреть на выражение наших лиц вокруг него, точно так же ему необходима время от времени такая как бы монстрообразная, так сказать, манера что-нибудь такое выкинуть, чтобы запомнилось на всю жизнь. При этом при всем это никак не выражает Славу. Таня Друбич, которая замечательно к нему относится, потому что его знает почти что так же хорошо, как и я, в силу того что снималась у него в «Десяти негритятах». Она относится к нему вообще с чрезвычайной нежностью и приязнью.
Асса
И она Гале говорит: «Галя, не обращай на него внимания, на все эти монстроидальные штуки, относись к Славику как к дурной погоде». Это колоссально правильное определение! Дурная погода? Дождь? Нужно взять зонтик или подождать дома… Дурная погода кончится, и начнется ослепительно прекрасная и нежная погода. Вот та же самая история со Станиславом Сергеевичем.
Белый взрыв
И вот я поехал… Я понимал, что по телефону я с ним ни о чем не договорюсь. Я поехал в Одессу поговорить со Станиславом Сергеевичем, чтобы он у меня снялся в кино в роли Крымова. Я ему заранее послал сценарий, и, когда я приехал в Одессу, его не было на месте. Он должен был из какой-то командировки вернуться. И я общался с его женой Галей, которая сказала: «Откуда ты так знаешь Славу?» Я говорю: «А что я такого знаю?» — «Но у тебя в сценарии все так написано, это чистый Слава, даже то, что он ходит в майке с шестым номером!..» Я не помню уже, с каким он номером ходил — не то с шестым, не то с девятым. Оказывается, Слава ходил в этой же майке без всякого сценария. Просто у него был номер наоборот, шестерка перевернутая. Тогда я говорю: «Ну так что, в этом смысле Станислав Сергеевич окажет мне дружеское и профессиональное внимание, снимется у меня в кино?» Она говорит: «Это — вопрос, потому что это Слава, это Слава. Где ты остановился?» Я сказал, где я остановился. Через несколько часов звонок. Приходит Станислав Сергеевич. Но я такой роскоши не видел в жизни! Советские времена еще, понимаете. Еще только-только началось ускорение, перестройка… Входит Слава… На финале, на закате советских времен в каком-то ослепительно белом адидасовском костюме, загоревший! Я не помню, была тогда трубка, но это неважно. Он был просто вообще поразительно прекрасный.
Белый взрыв
А мы с ним приятели просто… Такие очень близкие приятели… Еще с 1962-го года, когда я поступил во ВГИК.
Белый взрыв
Я говорю: «Слава, я тебе прислал сценарий… Галя в курсе дела… Слава, право знакомства дает мне надежду, что ты, естественно, будешь у меня сниматься». Он говорит: «Да не буду я у тебя сниматься. Я только что снялся у огромного режиссера, не тебе чета. — А он меня всегда держал в таком черном теле, чтобы я не особо распускался. Не тебе чета… — Я снимался у Киры Муратовой. Это большое чудо, что я со своим внутренним, так сказать, здоровьем прямо там не повесился. Потому что она знает что-то такое, чего не может мне сообщить, а я пытаюсь угадать». Я чуть не сошел с ума. Он говорит: «Зачем мне это надо? У меня нормальная, хорошая профессия, я буду профессионально жить дальше. Даже не заводись. Поехали сейчас ко мне домой, Галя там готовит ужин, ужин будет хороший, вкусный, но ты даже не заводи этого разговора. Я не знаю никакого Крымова. Ничего я не знаю, и ничего я не хочу. Оставь меня в покое, просто оставь меня в покое. Хочешь поговорить о чем-нибудь — поговори с Кирой Муратовой. Она тебе скажет, что никакой я не артист, и трогать меня не надо». Тем не менее я включил свою зануднейшую сторону и стал ему просто «выгрызать внутренности»: «Слава, ты и есть Крымов. Спроси у Гали, спроси у окружающих. Давай мы дадим почитать любой кусок сценария любому человеку, и он тебе, этот любой человек, скажет, что да, это ты, Слава, — Крымов. Ты, Слава, ты — Крымов». Я его сводил с ума.
Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо
И я его свел с ума. Он мне так и не сказал: «Да, я буду у тебя сниматься…» И в какой-то момент он сказал примерно что-то такое: «Давай попробуем. Но я сейчас вообще не могу ни о чем с тобой разговаривать. Я сейчас снимаю „Десять негритят“ в Одессе». Я говорю: «Чудесно. Ты снимаешь „Десять негритят“ в Одессе, а мы готовим в Ялте съемки „Ассы“. Как ты закончишь „Десять негритят“, ты садишься на пароход — между прочим, с Таней Друбич, которая тоже там у тебя снимается, — и вы вместе с ней приплываете сниматься в „Ассе“». А еще вместе с Таней тогда ездила по всем съемкам совсем маленькая Аня… Сколько ей тогда могло быть? Годик… Она очень поздно начала говорить, а тогда еще ничего не говорила. Ну я и говорю: «Вы все вместе приедете туда». И то ли какая-то «семейная оболочка» моего предложения, то ли еще что-то такое, но в общем я как-то его растопил. И они приехали. А мы приехали заранее в Ялту, чтобы подготовиться к их приезду и сразу начать снимать.