Интерес к несчастному случаю вполне попадал под категорию профессионального. Но скребло что-то ещё, что она не смогла бы озвучить. Интуиция? Или обычная недостаточность сведений для столь любимого ею анализа ситуации? Как бы то ни было, Татьяна намеревалась выведать у Ту-Ганна всю имеющуюся информацию.
— Ритор Гиша.
— Кто его обнаружил?
— Идущие следом докеры. Им показалось странным, что люк, ведущий на технологический уровень, не закрыт. Они связались с кордисом, и тот активировал освещение лестницы. Гиша лежал у её основания без сознания.
— Как долго?
— Около пятнадцати минут по метрике М-63.
— То есть докеры шли за ним не по пятам?
Ту-Ганн отвлёкся от терапии и посмотрел на Татьяну Викторовну.
— Откуда пристальный интерес, доктор? Станция — высокотехнологический объект повышенной опасности. Здесь постоянно кто-то падает, расшибается, теряется на служебных уровнях или травится экзотической для его расы пищей. Обычное дело...
— Обычное дело, конечно, — задумчиво повторила она и вновь сосредоточилась на процедуре.
Нейросигналы проходили с трудом — это было не удивительно, поскольку дело касалось травмированных конечностей. Неожиданно Татьяне стало интересно. С переломами у юмбаи ей приходилось сталкиваться, но она ещё ни разу не делала им нейротерапию. Мелькнула шальная мысль, коли появилась возможность — сравнить скорость прохождения сигнала у представителей разных рас на травмированных и здоровых участках конечностей и в оргсистемах. Когда Татьяна лечила Тсалита — параллельно проверяла данные обучающей программы. Теперь представился случай сделать то же с пациентом-юмбаи. Она переключилась на здоровое щупальце, одновременно запросила данные по проводимости нервной ткани юмбаи у Управляющего Разума клиники и принялась сверять. Одно щупальце... второе... третье... Последовательно и методично, как аппарат, Татьяна Викторовна проверила все здоровые щупальца и перешла на оргсистемы юмбаи. После проверки в некотором недоумении вернулась к самой процедуре. Сигналы проходили с задержкой и в здоровых органах и системах, и она затруднялась определить, чем это могло быть вызвано. Поражением телесного мозга? Общим нарушением нейропроводимости? Пожалуй, стоило взглянуть на этого юмбаи ещё раз, после того, как он немного оправится от операции. Раз О не нашёл тяжёлых повреждений во время первичного сканирования — значит, жизни Гиши ничего не угрожает. Но что-то тут не так!
— Скажите мне, Ту-Ганн, — спросила она, когда первый этап нейротерапии был окончен. Теперь следовало подождать результатов и повторить процедуру. — Чем мне предстоит заниматься на время присутствия здесь? Командор Ларрил встретил меня, но очень торопился и не сказал по этому поводу ни слова. Может быть, вы знаете?
— Наверное, он сказал бы вам об этом вечером, — во все зубы ухмыльнулся ту, и Татьяна вновь почувствовала, что краснеет. — А что вас беспокоит? Боитесь потерять навык?
Ту-Ганн, которому явно нравилось подшучивать над вновь прибывшей, сам того не ведая, помог ей.
— Вот именно! — заявила Татьяна Викторовна, одновременно сердясь на его намёки и радуясь неожиданной лазейке. — Насколько я понимаю ситуацию — моё присутствие здесь может затянуться. Не мне говорить вам, что такое скучать по работе, не так ли?
Ту согласно покачал головой.
— Пожалуй! Майрами не любит лодырей!
— Тем более. Могу я помогать вам на правах ассистента? Посещать клинику без вашего специального разрешения? Работать напрямую с её Управляющим Разумом?
Ту-Ганн на мгновение задумался.
— Преемник доктора Сектора Див, Стража порога Лу-Тана не может быть моим ассистентом, — наконец, сказал он. — Как бы мне не хотелось оставаться в клинике единственной величиной — это будет несправедливо по отношению к его памяти. Я дам указание О воспринимать вас, Лу-Танни, как второго доктора клиники. Но прошу не забывать, кто здесь первый!
Татьяна не знала — возмущаться ей или радоваться? Противоречивость Ту-Ганна раздражала, но ему нельзя было отказать в искренности, правдолюбии и определённой справедливости. Очень своеобразной справедливости! Как там говорил Ларрил? «Ту-Ганн — ортодокс, который свято придерживается Закона ту, правда, только в отношении своих соотечественников...».
— Хорошо, — улыбнулась она, — если от руководства станции не поступит других указаний на мой счёт, считайте меня вашим временным помощником.
— Как ваш временный руководитель, — чуть теплее улыбнулся Ту-Ганн, — я отправляю вас отдыхать. Замечу, что вы хорошо провели процедуру! Мой брат Ту-Роп успел выспаться, пока мы работали, но вы совсем скоро почувствуете себя плохо — такие нагрузки для организма, как пребывание в Потоке и нейротерапия, плохо им воспринимаются! Поэтому — спать!
— А сколько времени? — удивилась Татьяна.
— Уже ночь, Лу-Танни, глубокая ночь по метрике станции. Идите!
И ту гулко стукнул себя кулаками по груди — одновременно выражая гостье своё почтение и призывая сладко потягивающегося Ту-Ропа оставить мягкий пандус.
Татьяна кивнула доктору станционной клиники и покинула её, ощущая, как разум освобождается от связи с чужим и холодным Управляющим Разумом.
Ту-Роп довёл её до жилых покоев, дождался, пока она откроет дверь, и собрался было уйти, когда Татьяна остановила его, присев на пороге и лаская соскучившегося, повизгивающего пса.
— Вы в курсе всех происшествий на станции, Ту-Роп! Скажите мне, в каком месте был найден юмбаи, которого мы лечили сегодня с доктором Ту-Ганном?
— Нижний уровень диспетчерского сектора шестого дока, узел Би-2, — удивлённо ответил ту. — А зачем вам?
— Хочу взглянуть, как он падал, каким образом получил травмы — это поможет правильно настроить вифер для второй нейротерапии, — покривила душой Татьяна.
— А!
Ту-Роп стукнул себя кулаками в грудь и откланялся.
Двери закрылись с тихим шипением, Татьяна нащупала панель управления жилым сектором, чтобы активировать вечернее освещение. Голова гудела, как после попойки, во рту было сухо, а в глаза словно песка насыпали. Прав был Ту-Ганн...
За мгновение до того, как мягкий, неяркий свет потолка залил комнату, раздался знакомый голос:
— А теперь скажи мне правду, Лу-Танни! Зачем ты собираешься посетить узел Би-2?
Прошелестело — то ли воздух, то ли перья, и вот Ларрил уже стоит рядом, и пространство отгорожено бело-чёрным шатром его крыльев. Татьяна даже не успела испугаться, как нечеловеческие горячие губы прижались к её коже. Она запрокинула к нему лицо:
— Командор, вы когда-нибудь спите? Или проангелам это не свойственно?
— Не больше, чем докторам! — рассмеялся Ларрил и поднял её на руки. — Я пришёл почти перед тобой и тоже не успел поужинать. Могу накормить тебя. Хочешь?
Татьяна Викторовна вдруг вспомнила улыбку и слова Ту-Ганна, покраснела, уткнулась лицом в грудь проангела и прошептала:
— Потом.
Уже под утро не спавшие ни часа этой ночи, Ларрил и Татьяна вышли в пустой коридор и проангел повёл спутницу то ли ужинать, то ли завтракать. В уже знакомом ей Потоке юноша-юмбаи с грустными глазами сенбернара принял заказ. Кажется, он тоже не спал по ночам.
Ларрил выбрал место у дальней стены. По его указанию Управляющий Разум накрыл стол и сидящих защитной сферой — матовой снаружи и прозрачной изнутри.
— Зачем прятаться? — удивилась Татьяна. — Здесь и так никого нет.
— Я не прячусь, — покачал головой проангел, — просто хочу быть ближе, не отдавать пространству ни одной части тебя. Хотя бы то недолгое время, что нам дано.
Его слова отозвались в сердце болью. Татьяна поняла, что он имеет в виду, но последняя фраза показалась вовсе не относящейся к дремотному утру М-63.
Она потёрлась щекой о жёсткий наплечный щиток его защитного скафандра.
— Не хочу тебя терять, Танни, — пояснил Ларрил. — Я понял это, когда ты лежала у моих ног, тогда, после нападения бегунка на Лазарет. И я не знаю, что с этим делать. Мне... это непривычно.
Она взглянула на него снизу вверх.
— Мне тоже... Я тоже...
Проангел запустил пальцы в её локоны, наслаждаясь их мягкостью и живым теплом — волосы анг были жёсткими на ощупь.
— Ты понимаешь, что когда-нибудь нам придётся выбирать? — грустно улыбнулся он. — И это будет не просто!
Обслуживающие щупы спустили заказ. Не найдя, что ответить Ларрилу и отведя глаза, Татьяна впервые обратила внимание, как в потолке раскрывается раструб, из которого щупы выхватывают блюда. Видимо, подобные «окна выдачи» располагались над каждым столом в зале.
— Что ты думаешь о Ту-Ганне? — без перехода спросил проангел, и она поняла, что свою планку откровенности проангел преодолел.
Оба синхронно потянулись к тарелкам и улыбнулись друг другу, осознав это.
Татьяна Викторовна пожала плечами.
— На Земле говорят «Первое впечатление — самое верное!», — она виновато улыбнулась. — Моё впечатление — не очень.
Ларрил выжидающе смотрел на неё.
— Ну... — смутилась Татьяна, — ...не знаю, как сформулировать. Я мало знакома с Ту-Ганном и не разбираюсь в ситуации на М-63, чтобы делать какие-то выводы. Врач он хороший. Профессионал. Если хочешь, довольно жёсткий руководитель. Но, наверное, по-другому здесь быть не может.
— Если всё логично, что тебя смутило? — спросил проангел. Он не удивлялся, не шутил и не возмущался — просто пытался понять.
Татьяна сжала тонкими пальцами виски. Заказанное доми (теперь она стала называть питательную плазму правильно) мерно вливало силы, но всё же бессонная ночь путала мысли.
— Совместно проведённая нейротерапия — наш с ним способ узнать друг друга поближе, — наконец, заговорила она. — Доктор Ту-Ганн проводит манипуляции чётко, не задумываясь — это говорит о высоком профессиональном уровне, навыках, доведённых до автоматизма. Он всячески подчёркивает своё главенство в клинике — что указывает на некоторую авторитарность мышления и, возможно, фанатическую преданность работе. Кстати, насколько я успела заметить — клиника находится в прекрасном состоянии, оборудование отлажено, все указания выполняются незамедлительно. Но — возможно, мне показалось — к пациентам он относится, как к... дровам.