Время шло, жизнь входила в привычное русло, и бойцы расслабились. Новых взрывов не последовало, а на розыск преступников, сконструировавших и подбросивших бомбу в вагон метро, руководство страны бросило все силы МВД и КГБ. У группы «Дон» хватало забот вне страны, так что без дела они не сидели. По своим каналам они отслеживали ситуацию с ведущимся расследованием, но не более того. Уже никто из бойцов не заводил разговор, что стоило бы их спецподразделению подключиться к розыску виновных, устроивших взрывы. Все успокоилось, и именно в этот момент командира спецподразделения вызвали в ПГУ, и оказалось, что группу все же решили привлечь к расследованию.
Дубко сгорал от нетерпения, ему до жути хотелось узнать, что же изменилось, почему вышестоящее начальство приняло решение привлечь «нелегалов». Как только закончился короткий разговор Богданова с Дубко, мозг заместителя командира работал не переставая. Он прокручивал в голове все известные ему факты по делу «Взрывников» и не находил ответа на свой вопрос. Не находил, но продолжал искать, не в силах остановиться.
Полковник Богданов приехал только к девяти часам вечера. Загнал машину во двор и, прихватив дорожную сумку, вошел в дом. На звук приближающегося автомобиля в кухню-гостиную уже подтянулись все бойцы.
— Здравия желаем, командир, — за всех поздоровался подполковник Дубко. — Мы тебя заждались.
— Встреча заняла больше времени, чем мы ожидали, — ответил Богданов и бросил сумку у порога. — Пожевать есть что-нибудь? За весь день ни маковой росинки во рту, умираю с голоду.
— Как не быть, командир. — Казанец по-хозяйски махнул рукой, приглашая полковника за стол. — Харчи не ахти какие, но питательность гарантирую.
— Это он скромничает, командир, — выступил вперед Леха Лепилин. — Сегодня Казанец кашеварил, такую вкуснятину наготовил, мы чуть его стряпню вместе с кастрюлей не слопали. И когда только он успевает кулинарные журналы читать? Не иначе как по ночам изучает.
— Все шутишь, Леха? — Богданов улыбнулся, видеть группу в полном составе ему было приятно. — Раз Казанец готовил, тебе командира потчевать. Доставай тарелку.
— Ну нет, этой чести я себя лишить не позволю. — Казанец решительно отстранил кинувшегося к посудному шкафу Лепилина. — Блюдо называется «быстрый кулеш», его моя бабушка готовила, когда мы с отцом на сенокос ездили.
Казанец достал тарелку и наложил из кастрюли щедрую порцию варева. Богданов потянул носом воздух, и рот наполнился слюной.
— Ох, Юрок, скольких твоих талантов мы еще не знаем, — весело протянул он. — Давай сюда свое варево, сил нет ждать.
Десять минут в кухне был слышен лишь стук ложки о тарелку и довольное чавканье командира. Когда с едой было покончено, Богданов отодвинул тарелку в сторону, отхлебнул пару глотков крепкого чая и приступил к рассказу. Он в подробностях описал работу, проделанную оперативниками и контрразведчиками, после чего подвел итог.
— На данный момент оперативно-следственной группой разрабатывается основная версия: за взрывы в Москве несут ответственность члены Национальной объединенной партии Армении, в частности, их бывший лидер Степан Затикян. Однако генерал-майор Удилов считает, что эта группа недостаточно подготовлена, чтобы решиться противостоять Советскому Союзу.
— Почему бы и нет? Много ли ума нужно, чтобы сварганить пару-тройку самодельных бомб и разложить их в общественных местах столицы? — высказал свое мнение Казанец.
— Для того чтобы устроить взрыв, может, и немного, но их цель — запугать людей, заставить правительство тратить силы на поиски противника внутри страны, а это уже стратегия, — возразил Дубко.
— Но ведь открыто никто так и не взял на себя ответственность за взрывы, — напомнил Казанец. — Получается, что от стратегии запугивания они отказались.
— В некоторых случаях неизвестный враг бывает страшнее известного, — заметил Богданов.
— Или они набирают силу, прежде чем заявить о себе, — вступил в разговор Дорохин. — Я с Казанцом согласен: нет никаких доказательств того, что Национальную объединенную партию поддерживает более сильная организация. Так почему не предположить, что партия начала оперяться и действовать более нагло? Что вообще представляет собой эта партия?
— А вот это хороший вопрос, — похвалил полковник Богданов. — Тут у меня материалы по НОП, собранные за десять лет ее существования. Давайте вместе разбираться.
Он достал из дорожной сумки объемистую папку, из нее извлек еще одну, потоньше, разложил на столе и начал читать:
— Организация основана в тысяча девятьсот шестьдесят шестом году. Тогда ее костяк составляли три человека: Айкануз Хачатрян, Шаген Арутюнян и Степан Затикян. Пройдемся по всем трем. Хачатряну, художнику, в то время исполнилось сорок семь лет. Затикян и Арутюнян — студенты, на момент создания партии им всего по двадцать. Их деятельность заключалась в написании программы НОП, текста клятвы, которую полагалось давать при вступлении в партию, создание печатного органа «Парос», в переводе с армянского «Маяк», и ведение пропаганды среди армянского населения о создании независимой Армении. В таком виде организация просуществовала два года. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году бо́льшая часть членов НОП была арестована и осуждена за антисоветскую пропаганду. Фактическим руководителем организации стал Паруйр Айрикян. На тот момент ему исполнилось девятнадцать. На свободе он пробыл всего год, уже в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году его арестовали за организацию подпольной группы, распространение изготовленных им листовок с протестом против «российского шовинизма», с требованием вернуть Армении Нагорный Карабах и Нахичевань и с призывами к независимости Армении.
— Я помню этот процесс, — заявил Лепилин. — Его называли «процесс двадцатилетних», потому что всем арестованным членам НОП на тот момент было всего по двадцать. Айрикян известен в Армении тем, что сочинял армянские патриотические песни. И этот песенник спустя всего восемь лет превратился в террориста? Сомнительно как-то.
— Призывы к борьбе с советской властью не так уж безобидны, — заметил Дубко. — А у молодых людей кровь горячая, им только повод дай.
— Может, и так, — не стал спорить Лепилин.
— Айрикян был приговорен к четырем годам лагерей строгого режима, — продолжил Богданов. — После освобождения пробыл на свободе только год и снова попал в лагеря.
— Выходит, отсидка его не отрезвила, — прокомментировал Дубко.
— Нисколько. Уже находясь в заключении в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, вместе с другим членом НОП Аршакяном Айрикян решил подкорректировать программу партии и устав. В этой программе Айрикян отверг антикоммунистические высказывания, которые преобладали в первой редакции программы. Теперь он заявляет, что НОП стремится восстановить «исторические границы» Армении, но продолжает настаивать на независимости, на выходе Армении из состава СССР, в то же время заявляя, что новая, независимая Армения станет «дружественным СССР государством». В новой программе Айрикян предлагает добиваться всеармянского референдума, чтобы решить вопрос выхода из СССР. И сделать это он планирует под международным контролем.
— Хочет, чтобы вопрос о выходе Армении из состава СССР решали в ООН?
— Да, Саша, именно этого хочет НОП, — подтвердил Богданов. — Он делает упор на то, что в Конституции СССР не оговаривается, каким путем должно быть выражено желание населения союзной республики о выходе из СССР, и делает ставку на всеармянский референдум. То есть НОП планирует привлечь к референдуму не только армян, живущих в данный момент в Армении, а всех армян вообще. Предварительным условием такого референдума он видит обеспечение свободы выражения мнений каждого и как одно из проявлений этой свободы — легализацию НОП.
— Всего этого он собирается добиться, находясь в заключении?
— В этой организации много людей, готовых добиваться целей, поставленных Айрикяном. Но, судя по записям в папке, и в заключении Айрикян и его соратники не успокаиваются. Голодовки в поддержку обращения в ООН, заявления с требованием легализации НОП, привлечение политзаключенных иных национальностей к решению вопроса о референдуме — все это лишь часть их деятельности, ведущейся в заключении. В апреле этого года была объявлена открытая правозащитная ассоциация, так называемая Армянская Хельсинкская группа, которая состоит из граждан Армении. Они обнародовали декларацию, в которой объявили о том, что армяне желают, чтобы Армянская ССР вступила в члены ООН.
— Но в этой папке, как я понял, нет информации о том, что НОП добивается своих целей с оружием в руках или использует для их достижения террористические методы. — Дубко склонился над столом и захлопнул папку с материалами по НОП. — Нас же интересует именно эта сторона вопроса.
— Ты прав, Саша, ни одного упоминания жестокости или физической агрессии, — согласился Богданов. — Эта партия при ближайшем рассмотрении действительно недотягивает до жестокого врага, способного принести невинных людей в жертву ради достижения своих целей.
— Выходит, Удилов прав и сами организаторы НОП не додумались бы до такой акции. — Дубко тяжело вздохнул. — Значит, нам придется искать тех, кто прикрывается именем НОП.
— Все верно, Саша, нам нужно разбираться с этим вопросом. Но начинать придется все же с членов НОП. Удилов дал мне список членов партии, которые ведут активную деятельность на территории Армении. Завтра в восемь утра мы должны быть в аэропорту. Летим рейсом Москва — Ереван, там нас встретит представитель армянской госбезопасности. Встреча неофициальная, по личной просьбе Удилова.
— Значит, все наши действия в Ереване будут проводиться на неофициальной основе? — уточнил Лепилин.
— Да, мы летим не как сотрудники КГБ, а с экскурсионной целью. В гостинице селить нас не будут, предоставят отдельный дом в пригороде Еревана. Также должны обеспечить транспортом и, в случае необходимости, оружием. Все это мы получим на месте.