Дождь мне шёпотом подбросил
По огромному секрету
Весть: зимы не будет вовсе,
В феврале наступит лето.
Декабрь. Метель…
Завьюжило. Метельный свистопляс,
Беснуясь, норовит свести с ума.
За этот год уже в который раз
Пришла зима.
Снег выпадал и таял без следа,
Сменяясь надоедливым дождём.
Снег, в сущности, – вода. И дождь —
вода. Чего ж мы ждём?
А ждём и ищем от добра добра,
Добром считая скарб и барахло,
Смешав в едино завтра и вчера,
Добро и зло.
Не в силах шила утаить в мешке,
На мыло поменять его спешим.
Нам писк синицы, бьющейся в руке,
Что зов души.
Блаженнее всех благ, нежнее нег
Шуршание купюр и славы хмель.
Всё преходяще. А в финале – снег.
Декабрь. Метель…
Уездный городок
Городок, каких в России не счесть —
В каждой области подобные есть:
Словно дремлющий седой старичок,
Доживающий отпущенный срок…
А когда-то ведь знавал времена!
Славы-почестей отведал сполна,
Цвёл стараниями местных купцов
Без опаски в грязь ударить лицом.
Всё в былом, в тумане лет, вдалеке…
По когда-то судоходной реке
Отправлялись до больших городов
Не суда, а караваны судов.
Шли торговые обозы на Тверь
И по суше. Не поверишь теперь:
До Твери – сто сорок вёрст, не пустяк —
Был булыжниками вымощен тракт.
Сохранился дом, где архиерей
Проживал. А сколько было церквей!
Восстановлена лишь малая часть —
Хоть чему-то, да не дали пропасть.
Да, умели мастера городка
Строить в прежние века на века,
И в купеческих домах там и тут
Обитатели поныне живут.
Доживает городок-старичок.
Заросла река. Река? Ручеёк!
Городков таких в России не счесть.
То ли нет его уже… То ли есть…
Ни о чём в канун юбилея
Прожив на свете двадцать тысяч дней
Плюс тысячу и девятьсот впридачу,
Ещё не стар. Но выгляжу иначе,
Чем в юности. А завтра – юбилей…
Что – юбилей? Нелепица и блажь.
Дожил – и хорошо. Так получилось.
Ну, государство мне окажет милость
И милостыню выпишет. За стаж.
Я осознаю… Осознаю всё.
Пусть не сейчас, пусть это будет позже.
Когда слегка отпустит время вожжи,
Ослабит путы, вынесет, спасёт…
Спасёт? Меня спасёт? А от чего?
От времени спасти не может время.
А возраст, годы – ноша. Но не бремя.
Отсчёт от старта – только и всего.
Послушай, время, старый бюрократ
И счетовод: не станем торопиться.
В счёт праздника… плесни-ка два по тридцать.
Мне многовато сразу шестьдесят.
В другом свете
За лесом плавится закат,
Бросая отсветы на небо,
На облака, на спящий сад,
Укрытый одеялом снега.
Ещё до сумерек – семь верст,
И всё, как говорится, лесом,
Но пара чуть приметных звёзд
На землю смотрит с интересом.
Их интерес и объясним,
И обоснован, и заметен:
Нечасто удаётся им
Увидеть мир не в лунном свете.
А где же множество огней?
Всё как-то тускло, ненарядно.
А без зажжённых фонарей
Столбы нелепы и нескладны…
И шепчутся с звездой звезда,
И удивляются, как дети…
Полезно мир хоть иногда
Увидеть в непривычном свете.
Опытным путём
Богатство – не покой и не уют,
Но жизнь не от зарплаты до зарплаты.
А правда ли, что куры не клюют
Наличных денег только у богатых?
Я сыпал курам медь и серебро,
Давал рубли им, доллары и евро.
А куры только щурились хитро
И убегали прочь, кудахча нервно.
Но я продолжил свой эксперимент,
Вполне дотошно, вдумчиво, не наспех,
Немаловажный выяснив момент:
Неправда, что мой юмор – курам на смех!
Шутил, острил, частушки голосил,
Рассказывал им байки, каламбуры
И анекдоты… Выбился из сил —
Всё было тщетно: не смеялись куры.
Слегка устав от кур и от хлопот,
Но всё-таки довольный результатом,
Мечтаю о поездке в Новый год
Куда-то в соответствии с зарплатой.
Кто в Куршевель поедет, кто в круиз —
Подскажет Форбс, его скупые строчки…
А я – с вершины снежной горки вниз
На собственной, простите, пятой точке.
Утро. Дождь
Зря для лыж покупал мазь:
Долгосрочный прогноз – ложь.
Снег к утру перешёл в дождь —
Значит, снова месить грязь,
Измерять глубину луж,
Чтоб подошвой найти дно.
И нащупывать брод, но
Промокать до костей, душ,
До предела – вконец, вдрызг!
И повсюду таскать зонт
Без нужды – не спасёт он
От летящих с дорог брызг.
Значит, снова озноб, дрожь.
Снова на ночь глотать мёд.
Где зима? И чего ждёт?..
Снег к утру перешёл в дождь.
Лес. Вечер. Снег…
Здесь так тихо, что слышно, как падает снег…
Словно громкие звуки под вечер,
Утомившись, куда-то ушли на ночлег.
Отдохнуть. Перед завтрашней встречей.
Чтобы завтра, воспряв, разорвать тишину,
Разогнать её многоголосьем.
А сегодня – довольно. И я отдохну.
Поброжу среди елей и сосен.
Лес не спит. И с безмолвием он не знаком.
Даже если затишье, нет ветра.
Вот со вздохом на землю упал снежный ком
С лапы ели. Вот хрустнула ветка…
Коробок бесполезно зажат в кулаке —
Не горят отсыревшие спички…
Диссонансом отрывисто взвыл вдалеке
Резкий жалобный вскрик электрички.
И опять тишина. Снег. Безветрие. Лес.
Город – рядом. Но странно неслышен.
Кто сказал, что в наш век не бывает чудес?
Мы живём среди них. Ходим. Дышим.
Чудеса существуют – хоть верь, хоть не верь.
Нет им дела до вер и неверий.
Здесь, в лесу, может быть потаённая дверь
В мир каких-то иных измерений…
Альбом
Погода – вразнос.
Не высунуть нос
На улицу – скользко и снежно.
Снег – белой стеной.
Пропал выходной.
Пустяк. Но досадно, конечно.
Листаю альбом.
Тень прошлого в нём —
Любительские фотоснимки.
Туманит глаза…
Нет-нет, не слеза.
Но лица теряются в дымке.
Кого-то уж нет.
А многих и след
Пропал, затерялся, растаял.
Но в памяти все.
Хоть жизнь – не шоссе:
Не гладкая. И не простая.
Глаза юных лиц
Со старых страниц
Альбома глядят без укора,
Обид не храня.
И будто меня
Сквозь годы зовут к разговору…
Исчез выходной
Под снежной волной.
На улице скользко и снежно.
Не высунуть нос —
Погода вразнос.
Досадно ли? Нет… Неизбежно.
В сумерках
Город в сумерках чернильно-лилов.
Просыпаться не спешат фонари.
Скоро ночь – сеанс видений и снов
От закатной до рассветной зари.
А пока на смену хлопотам дня
Не пришли ночная тишь и покой,
Я – вне времени. Оно – вне меня.
Далеко. Не дотянуться рукой.
И пространство изменилось: я здесь —
И немыслимо отсюда далёк.
В прошлом? Будущем? У мыслей не счесть
Закоулков, улиц, тропок, дорог…
Как хотелось бы услышать ответ
На простой вопрос: а кто виноват
В парадоксе – если шёл на рассвет,
Почему к исходу вижу закат?..
Сам
Всё, как обычно: гладко на бумаге,
А в жизни – не завал, так бурелом.
Едва-едва мой ангел в передряге
Успел меня от бед прикрыть крылом;
Едва я осознал, что цел, и, вроде,
Не суждено ни сгинуть, ни пропасть,
Как тут же убеждаюсь: на подходе
Очередная новая напасть.
Да так ли уж близка своя рубашка?
Утратив и терпенье, и покой,
Однажды мой хранитель даст отмашку…
А если точным быть – махнёт рукой,
Негромко буркнув в сторону при этом:
«Влезая в неприятность, к небесам
Ты, парень, обращался за советом?
Не думал? Нет? Выкручивайся сам».
Археолог
Раскапывая память, лезешь в пекло…
Снимая слой за слоем отложенья —
Окаменевший мусор, пыль, наносы —
Откапываешь странные руины:
Мостов, давно, казалось, ставших пеплом;
Воздушных замков, преданных забвенью…
И множество ответов на вопросы,
Забытые, но дышащие в спину.